Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

 o "1-6" h z  ""
Предисловие  h
5
 ""
ВВЕДЕНИЕ  h
9
 ""
Смысл цвета  h
9
 ""
Сущность цвета  h
13
 ""
Цвета культуры  h
15
 ""
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ  h
18
 ""
ХРОМАТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ РЕЛИГИОЗНОСТИ  h
18
 ""
Глава 1. Индивидуальность  h
19
 ""
1.1. Смысл цвета в культуре  h
19
 ""
1.2. Модель личности  h
22
 ""
1.3. Дух, душа и тело  h
31
 ""
1.4. Цвета «женской логики»  h
41
 ""
1.5. Цвет и архетип  h
46
 ""
1.6. Пол и гендер  h
49
 ""
1.7. Нормальные и экстремальные условия  h
53
 ""
1.8. Мужчина, женщина и эмоции  h
56
 ""
Глава 2. Религиозность  h
61
 ""
2.1. Религиозность женщины  h
61
 ""
2.2. Религиозность цвета  h
63
 ""
2.2.1. Цвета молитвы  h
68
 ""
2.3. Иудаизм  h
71
 ""
2.4. Буддизм  h
75
 ""
2.5. Христианство  h
76
 ""
2.5.1. Византия и православие  h
78
 ""
2.5.2. Иконография  h
85
 ""
2.5.3. Католицизм  h
88
 ""
2.6. Ислам  h
89
 ""
2.7. Протестантизм и т. п.  h
90
 ""
Глава 3. Социальность  h
96
 ""
3.1. Государственная символика  h
96
 ""
3.1.1. Цветовая символика России  h
100
 ""
3.1.2. Цветовая символика Украины  h
101
 ""
3.2. Политическая символика  h
101
 ""
3.3. Этническая символика  h
110
 ""
3.3.1. Символика славянского этноса  h
112
 ""
3.3.2. Русская этносимволика  h
113
 ""
3.3.3. Украинская этносимволика  h
117
 ""
3.3.4. Польская этносимволика  h
118
 ""
3.3.5. Словацкая символика  h
120
 ""
3.4. Цвет и мода  h
121
 ""
3.5. Политика и мода  h
123
 ""
3.5.1. Социализация цвета  h
126
 ""
ЧАСТЬ ВТОРАЯ  h
130
 ""
СМЫСЛ И ЗНАЧЕНИЕ ЦВЕТА  h
130
 ""
Глава 4. Ахромные цвета  h
131
 ""
4.1. Белое сознание прошлого  h
131
 ""
4.1.1. Историосемантика белого цвета  h
131
 ""
Стань Магдалиною смиренной из Венеры  h
136
 ""
4.1.2. Природа белизны  h
138
 ""
4.1.3. Белые функции социальности  h
144
 ""
4.2. Серость перемены времен  h
146
 ""
4.2.1. Историосемантика серого цвета  h
147
 ""
4.2.2. Представление «серости»  h
151
 ""
4.2.3. Духовность серого цвета  h
154
 ""
4.3. Природа черного цвета  h
162
 ""
4.3.1. Историосемантика черного цвета  h
162
 ""
4.3.2. Свойства черноты  h
169
 ""
На черных крыльях похоти хмельной…  h
172
 ""
4.3.3. Психология черного цвета  h
173
 ""
Глава 5. Материальность теплых цветов  h
176
 ""
5.1. Красное либидо «мужчины»  h
176
 ""
5.2. Телесная близость оранжевого  h
188
 ""
5.2.1. Коричневая приземленность  h
192
 ""
5.3. «Желтое тело» женщины  h
196
 ""
5.3.1. Цвет золота  h
208
 ""
5.3.2. Оттенки желтого  h
214
 ""
Глава 6. Зеленые тона самосознания  h
219
 ""
6.1. Цивилизация хаки  h
219
 ""
6.2. Зелень Осириса  h
222
 ""
6.3. Цвет синевато-зеленый (затемненный)  h
230
 ""
Глава 7. Идеализация холодных цветов  h
236
 ""
7.1. Голубая мечта женщины  h
237
 ""
Марина Цветаева  h
237
 ""
7.2. Синяя птица идей  h
248
 ""
Глава 8. Пурпурные цвета творчества  h
259
 ""
8.1. Лиловые вечера  h
260
 ""
8.2. Сиреневый (разбеленно-лиловый)  h
267
 ""
Глава 9. Значения пурпура  h
268
 ""
Но скоро бог Посейдон заставит рисовать  h
270
 ""
9.1. Пурпур Софии  h
273
 ""
9.2. Розовый цвет — разбеленный пурпур  h
277
 ""
Глава 10. «Мужские и женские цвета»  h
282
 ""
10.1. Моделирование интеллекта  h
282
 ""
10.2. Семантика цветовых канонов  h
285
 ""
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ  h
289
 ""
ВРЕМЕНА И НРАВЫ  h
289
 ""
Глава 11. Цветовая модель времени  h
290
 ""
11.1. С чем сравнимы времена  h
290
 ""
11.2. Ось времени  h
292
 ""
11.3. Времена и гендер  h
294
 ""
Глава 12. Семантика взросления  h
299
 ""
12.1. Детство  h
304
 ""
12.1 1. Младенчество  h
304
 ""
От 1-го до 2-х лет  h
306
 ""
2–3 года  h
308
 ""
12.1.2. Раннее детство  h
310
 ""
От 3-х до 5-ти  h
310
 ""
5–7 лет  h
312
 ""
12.1.3. Детство  h
315
 ""
7–9 лет  h
315
 ""
10–12 лет  h
318
 ""
12.2. Юность  h
322
 ""
12.2.1. Подростковость  h
322
 ""
12–14 лет  h
322
 ""
14–15 лет  h
324
 ""
12.2.2. Юность  h
328
 ""
15–17 лет  h
328
 ""
17–20 лет  h
330
 ""
12.2.3. Взрослость  h
330
 ""
За 20  h
330
 ""
За 30  h
332
 ""
12.3. Зрелость  h
333
 ""
12.3.1. Зрелость  h
333
 ""
За 40  h
333
 ""
За 50  h
336
 ""
12.3.2. Старость  h
337
 ""
За 60  h
337
 ""
За 70  h
338
 ""
11.3.3. Увядание  h
340
 ""
За 80  h
340
 ""
Глава 13. Хроматическая интерпретация ЭЭГ  h
345
 ""
13.1. Соотношения ритмов  h
345
 ""
13.2. Становление доминант  h
348
 ""
13.3. Обсуждение результатов  h
352
 ""
Глава 14. Социальность и сексуальность  h
355
 ""
14.1. Социальность, эмоциональность и сексуальность  h
357
 ""
14.2.Зрелость детей для секса  h
359
 ""
14.2.1. Любовь и влюбленность  h
364
 ""
14.2.2. Модель полового акта  h
367
 ""
14.3. Факторы брачной совместимости  h
369
 ""
14.3.1. Гармония брачной устойчивости  h
372
 ""
14.3.2. Трансактный хром-анализ  h
379
 ""
14.3.3. Бьет — значит, любит?  h
383
 ""
Глава 15. Любовь и брак  h
384
 ""
15.1. Образование семьи  h
387
 ""
15.1.1. Функционирование семьи  h
388
 ""
15.1.2. Беременность  h
389
 ""
15.2. Семья и дети  h
391
 ""
15.2.1. Семейные права  h
394
 ""
15.2.2.Бабушки и дедушки  h
395
 ""
15.3. Развод и дети  h
396
 ""
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ  h
398
 ""
ГАРМОНИЯ ЦВЕТА  h
398
 ""
Глава 16. Семантика гармонии  h
399
 ""
16.1. К теории цветовой гармонии  h
399
 ""
16.2. Цветовое воздействие среды  h
404
 ""
16.3. Информация цвета  h
411
 ""
Глава 17. Энергетика гармонии  h
414
 ""
17.1. Родство и цвет  h
414
 ""
17.2. Лечение цветом и гармония  h
418
 ""
17.2.1. Психоаналитика цвета  h
420
 ""
17.3. Резонансная семантика цвета  h
424
 ""
Глава 18. Символика цвета  h
427
 ""
18.1. Что такое символика  h
427
 ""
18.2. Противоречия символики  h
429
 ""
18.3. Условия «символики жизни»  h
432
 ""
Глава 19. Цвет в искусстве  h
438
 ""
19.1. Цвета алхимии  h
438
 ""
19.2. Геральдические цвета  h
445
 ""
19.3. Искусство цвета  h
448
 ""
19.3.1. Цвет в литературе  h
457
 ""
19.3.2. Прикладное значение цвета  h
460
 ""
19.3.3.. Цвета Санкт-Петербурга  h
462
 ""
Глава 20. Цвет в моде  h
463
 ""
20.1. Культура цвета в моде  h
464
 ""
20.2. Цвет в истории моды  h
467
 ""
20.3. Цикличность модных цветов  h
472
 ""
20.3.1. Смысл цветов в моде  h
475
 ""
ЧАСТЬ ПЯТАЯ  h
479
 ""
УНИВЕРСАЛИИ ХРОМАТИЗМА  h
479
 ""
ГЛАВА 21. Цвет и его определения  h
480
 ""
21.1. Разночтения смысла цвета  h
480
 ""
21.1.1. Психологические определения цвета  h
485
 ""
21.2. Методология хроматизма  h
487
 ""
21.2.1. Методология и терминология  h
493
 ""
21.3. Интеллект — динамическая модель личности  h
498
 ""
21.3.1. Обобщения по цвету  h
503
 ""
Таблица 2. Цветовые коды интеллекта  h
505
 ""
ГЛАВА 22. Оппонентная теория цветовосприятия  h
507
 ""
22.1. Построение кривых видности  h
507
 ""
22.1.1. Хроматическое определение информации  h
512
 ""
22.2. Семантика цветообозначений и цветовых канонов  h
517
 ""
22.3. Психологическая семантика ахромных цветов  h
518
 ""
22.3.1. Ахромные параметры информации  h
521
 ""
ГЛАВА 23. Оценка функций интеллекта  h
526
 ""
23.1. Семантика цветового круга и оппонентность цветов  h
526
 ""
23.2. Оппонентность цветов и вегетативная нервная система  h
527
 ""
23.3. Оценка функций интеллекта по предпочтительным цветам  h
531
 ""
23.3.1. Последовательность обработки результатов теста.  h
533
 ""
Ахромная шкала.  h
533
 ""
Цветовой круг.  h
534
 ""
Заключение  h
537
 ""
Краткое содержание книги  h
537
 ""
Апология хроматизма  h
562
 ""
Auaiau  h
573
 ""
Примечания  h
575
 ""
Приложения 1  h
576
 ""
Ключевые термины 1  h
576
 ""
Хром-тест 4  h
577
 ""
Литература 5  h
578
Предисловие

Как сожалеют герои Ингмара Бергмана, мы — неграмотные люди: нас учили всему, кроме знания своей души. Ее-то мы и не знаем...
В самом деле, мы знаем состав пищи и содержание воды, которую пьем. Знаем состав воздуха, которым дышим. Но кто из нас хотя бы раз задумывался о содержании цвета, которым живет наша душа? Не знаем, как и зачем эти цвета действуют на нас, и не вредим ли ими своим ближним ... Не вредим ли себе...
Не знаем и доверяемся чувствам. Разве можно отказывать себе в приятном? В том, что нравится? Все-таки подбирая платье или галстук, мало кто задумывается, о значении цветов, которые наша душа выбирает в одежде, в интерьере и т. п.
Но всегда ли чувства говорят нам истину? Как узнать, не вредит ли настоящей любви красный цвет, если его оттенок чуть-чуть изменился? Какой цвет должен преобладать в детской, чтобы ребенок был здоров и умен? Не слишком ли «спокойный» цвет выбран для гостиной или «активный» для спальни? И так далее, и тому подобное.
Что такое цвет и каково его значение для человечества? Уже в детстве мы понимаем, что зима все скрывает белым и черным цветом, весна — будет казаться голубым и салатовым, лето — зеленым и красным, осень – золотой и малиновой. Знание оттенков неба и облаков тысячелетиями предсказывает нам погоду. Цвет ягод и фруктов говорит об их зрелости, грибов — о съедобности. Окраска зверей, рыб и насекомых предупреждает о возможных опасностях.
И как показано в этой книге, даже смена цветов в религии, в искусстве, в моде способствует самовыражению человечества. Таким образом, цвет практически всегда, везде и во всем является выражением. Однако выражением не количества, и не формы, а качества. Того самого качества, что без цвета невозможно ни представить, ни выразить, ни измерить — качества нашего интеллекта.
В процессе работы над этой книгой первоначально я ее называл «Цвета культуры». Но когда она была дописана, то меня вдруг осенило, что все эти цвета — и, главное, их смысл, — таит в себе человек. И книга получила название «Цвет культуры». Что же такое «цвет культуры»? В чем его смысл? Культура создает человека, который и создал культуру. Поэтому эту книгу можно было бы озаглавить и как «Цвет человека», если бы не одно «но».
Все мы сталкивались с такими выражениями, к примеру, как «цвет нации», «цвет общества» или «цвет науки». Здесь все понятно — лучшая часть нации, общества или науки. А что же такое «цвет культуры», если собственно культура создана человеком? Вот, мы и ответили на собственный вопрос. Цвет культуры — человек. Интеллигентный человек, которому и посвящена эта книга. Человек в цветовом окружении культуры, природы и общества. Тогда что же такое всё-таки «цвет»?
Если цвет в самом деле является качеством нашего интеллекта, то нельзя ли предположить, что частично он может служить разрешению «вечной» проблемы, возникающей при периодизации взросления человека? В этой книге, наконец, будет приведена пока еще рабочая, но уже цветовая (то есть экспериментально подтверждаемая) модель этой периодизации.
В последние годы тематика книг о цвете все более расширяется. Ибо современный человек уже не представляет себя вне цвета. И в то же время во всех этих книгах отсутствует какая-либо система, теория или модель, на которых бы основывалось изложение. В хроматизме как новой научной дисциплине цвет явился основой методологии, которая в свою очередь дала возможность раскрыть его смысл и значение в мировой культуре. Поэтому ниже приведены итоговые результаты, основанные на хроматической модели человека. Модель же, как известно, — последняя ступень к созданию теории.
Междисциплинарный характер хроматизма позволил привести и обобщенные представления о сущности той или иной религии на уровне архетипов, воспринимаемых чувственно-образной логикой подсознания. Информация же подсознания из-за ее частично интуитивного характера может быть осознана, то есть понята на формально-логическом уровне сознания лишь после ее овладения творцами.
Казалось бы, это давало основания и для представления здесь «абсолютно-мистического знания», которое рождало творческое подсознание, к примеру, Е. П. Блаватской или Д. Андреева. Однако при анализе этого знания у меня нередко возникали сомнении в его адекватности. Говоря иными словами, нередко оказывалось, что идеи их индивидуального подсознания были настолько индивидуальными и субъективными, что противоречили архетипическим устоям мировой культуры.
В связи с этим следует оговорить тот факт, что теория хроматизма основана на принципе научной идеализации. Согласно этому принципу любая научная схема или формула является лишь неким приближением к реальной действительности. Так, например, «точка» в математике, «вакуум» в физике или «идеальный газ» в химии на самом деле таковыми не являются. Вместе с тем именно учет характеристической информации в пренебрежении несущественными деталями позволил стать этим дисциплинам научными. Полагаю, что искусствоведение, психология и этнология прошли тот этап развития, на котором «из-за деревьев и леса не видно», и вполне могут использовать данный принцип, для чего, в частности, и предназначена настоящая книга.
В первом издании хроматизма критиками были отмечены определенные несоответствия и «туманные места», вызванные, как мне кажется, именно моим интуитивным представлением темы при невозможности ее одновременной формализации на том этапе исследования. Тем не менее приношу глубочайшие извинения читателям. За суровую критику, благодаря которой в последующих изданиях появилась некоторая ясность изложения, я признателен Елене Михайловне Фроловой, Светлане Тевельевне Махлиной, Елене Владимировне Деменок и Елене Юрьевне Шинявской. За всестороннюю помощь и плодотворные дискуссии благодарен Надежде Александровне Серовой и Наталье Михайловне Платоновой, а также Борису Васильевичу Антипову.
Написать эту книгу на простом и доступном языке и, главное, без формул, меня просил Леонид Вацлавович Янковский, которого с удовольствием благодарю за доверие. Во-первых, сразу же отмечу, что все недоступное было выделено петитом или помещено в примечаниях и предназначено для специалистов. И во-вторых, надо признать, мне все же удалось убедить рецензентов и Л. В. Янковского в необходимости публикации нескольких формул для дальнейшей верификации работоспособными психологами. Поскольку уже практически все издания по хроматизму вошли в списки рекомендуемой литературы различных факультетов столичных университетов, то не могу не выразить искреннюю признательность и всем авторам, и составителям этих списков.
Также благодарю Максима Боронина за предоставление компьютера COMPAQ для окончания книги, и сотрудников фирмы «ОПОРА-ПРО» (oporapro.ru), которые помогли извлечь все ранее созданное из «черного чрева» прежнего компьютера; и, наконец, Ирину Юрьевну Авидон (издательство «Речь») за моральную поддержку и человеческое понимание того, что «и на солнце бывают пятна», а, в частности, за устранение моих недочетов в корректуре этой книги.
Н. Серов

ВВЕДЕНИЕ
…радуга и жизнь — одно и то же.
Гете

Смысл цвета
Что такое свет, нам популярно объяснили в школе. Свет это нечто двойственное, дуалистическое. Поэтому рассмотрим еще более очевидный вопрос. Что же такое «цвет»? Можно ли дать его строгое определение? Любой из нас ответит: «Что тут спрашивать? Цвет — это…»
И здесь начинается самое занятное. Приведу лишь малую толику студенческих ответов. Цвет — это платоновская идея, и аристотелевское затемнение света, и демокритовские цветовые формы. И ньютоновская длина волны, и шиллеровское чувство прекрасного, и гетевское цветовосприятие. И кантовская оппозиция, и вундтовская окраска эмоций, и шпенглеровские образы культур. И краска на картине, и краска стыда. И символика флагов, и цветовая эмблематика. Тут же и цветомузыка и хроматизм природы. И геральдика средневековья, и цвета алхимии или масонов. И желтый цвет как знак власти в Китае, и цвет (но уже пурпурный) как знак власти в Древнем Риме. И отражение света, и цвет индийских божеств и т. д. и т. п.
Так можно ли свести все это к единому представлению и пониманию? Можно ли логично, то есть без каких-либо противоречий, описать цвет? Попытаемся. И для этого обратимся к многовековой мировой культуре. Культуре, которую наши прародители зачем-то сохраняли. Зачем? Далее мы увидим, что эти вопросы тесно взаимосвязаны.
Цвет сам по себе — явление обычное. И как любое обычное явление содержит в себе «две стороны медали». С одной стороны, с цветом мы можем соотнести нечто объективное, измеримое, например, энергию электромагнитного поля. С другой стороны, цвет представляет собой весьма субъективное «преломление» этой энергии человеком. Здесь и биологическое, телесное, и психологическое, личностное поле деятельности по переработке этой энергии.
И человек сам по себе — явление тоже обычное. В нем также можно найти две составляющие: объективную — тело с рецепторами кожи и сетчатки глаза, которые и ощущают энергию цвета, и субъективную — душу человека. Да, цвет воспринимает именно душа. Но ведь Для того чтобы воспринять что-то, надо иметь в себе нечто подобное — нечто такое, что может содержать в себе цвет. Не получается ли так, что цвет изначально заложен в человеке? Заложен с генами матери. С генами отца. С архетипами, как говорил Карл Густав Юнг.
С младенчества мы познаем. И не только мир. Но и себя в этом мире. Благодаря Вере познаем. Вере в родителей. Вере в родственников. Вере в целесообразность этого мира. И сразу, без обучения чувствуем истину. Животворящую истину единства, объемлющего нас в этом огромном мире. Чувствуем и познаем. А сознаем не всегда.
И наука (правда, после нашего продолжительного обучения) дает осознание этого мира. Но мира, разъятого ею на мертвые части. «По областям знания», разъятого научным со-знанием. То есть совместным знанием, которое всегда можно проверить. Можно осмыслить… «Cogito, ergo sum (Мыслю, следовательно существую)», — уверяет Рене Декарт до сих пор.
А мысль и чувства — вещи разные. Чувства мы не всегда можем выразить словами. Мысль же можно объяснить, можно опровергнуть, можно доказать. То есть мыслью мы охватываем этот мир или, точнее, мир мысли охватывает нас. Мир человеческой мысли. Наше познание этого мира. Осознание знаний.
И живая Вера нашего детства замещается этими знаниями. Вытесняется в глубины неосознаваемого. В сферу подсознания. Ибо в сознании не уместиться сразу и чувствам и мыслям. Чувства противоречивы и не всегда логичны как сама жизнь. Мысли же всегда последовательны и логичны, наверное, как смерть. Чувствами мы не поймем мир мысли. И нас не поймут в этом логичном мире.
Однако мы приходим в Эрмитаж или в Русский музей и все меняется. Можно ли осмыслить «Композицию №....» Кандинского или Клее?… Есть ли тут последовательность мысли? Логика? А в филармонии… Какая мысль заложена в «Симфонии №…» Бетховена или Скрябина?… Понимаем ли мы этот мир противоречивых чувств и алогичных образов искусства? Нет, не понимаем. Но чувствуем… И тратим миллионы долларов за вангоговский кусочек холста с красками...
Нет! Не холст с красками мы покупаем. Мы приобретаем образы нашего детства. Образы веры в целесообразность… Когда мы еще не знали логики этого взрослого мира. Когда все понимали без слов. Когда наши чувства создавали вечные образы жизни. Жизни реальной. Жизни, не разъятой на части.
Так нужны ли нам, взрослым, эти чувства и образы? Ведь с детства нас учили отказываться от них. Выражать все и вся строго логично и непротиворечиво. Что же заставляет нас, таких последовательных и деловых, терять время и деньги на мир искусства? На мир чувств и образов? На тот мир, который противоречит нашей логике? Нашему ученому сознанию?
Не подсознание ли? Подсознание нашего детства. Подсознание, где лежала, да и сейчас лежит вера. Та самая вера, о которой теперь уже и не вспоминаем. Мы — взрослые и логичные. Вспомним же наше детство — как мы верили в разумность родителей... Вспомним юность — мы совсем уже взрослые, пишем дневники и стихи, волнуемся, влюбляемся, переживаем. И чувствуем что-то огромное, всеобъемлющее… И убеждаемся, что родители со своей узкой логикой ничего не понимают ни в нас, ни в нашей жизни... И былая вера (в их незыблемое всезнание) уходит… Казалось бы, исчезает…
Но нет! Вера не исчезает никогда. Она лишь снова вытесняется нашим знанием. Но знанием уже внутреннего, а не внешнего мира. Знанием собственного «Я» — самосознанием. Нам же надо все знать… И лишь потом, когда смерть родителей все и вся обернет своей логикой, поймем мы, наконец: «Нельзя объять необъятное»… Нельзя!
И, как мне кажется, здесь-то и проходит человечество свой «пубертат». Наступил ХХI век — черед веры в прародителей. Веры во все то, что завещали нам предки. Завещала наша культура. Ибо без веры — к примеру, в смысл существования предков — мы обессмыслимся и в собственном существовании.
Поэтому-то и появляется вера. Вера в переселение душ. Вера в детей и внуков. Родственников и знакомых… Во что-то такое, что словами не выразить. В самом деле, как выразить божественную целесообразность этого мира? Внешнего мира. И мира внутреннего…Словами? Нет таких слов, чтобы описать чувство этого изменчивого мира, — мира постоянства…. Нет таких слов, чтобы осознать этот многогранный мир в его целостности… Нет таких слов…
Бесчувственны термины науки. И так же далеки от жизни, как сама наука. Это говорят сами ученые. А философия? Быть может, любящие мудрость философы объяснят магнетизм этих образов и чувств? Нет, философам — не до нас. У них весьма абстрактное представление даже о цвете… А чувства они вообще относят к неосознанному сознанию. То есть к немасляному маслу, как это ни прискорбно звучит. Остается психология.
Действительно, психологи профессионально изучают человеческую душу. Быть может, они объяснят нам смысл и значение цветовых образов? Ответят на жизненно важные вопросы?.. И опять ответ «нет». Психология — дочь философии. И как вполне созревшая девушка идет по стопам матери: терминология должна оставаться классической (то есть философской).
И для своего научного становления психология начинает работать с факторами (совсем не классическими), производные от которых уже зачастую не имеют никакого, даже психологического смысла. Но, раз уж психологии как науки не существует, то и проповедует она «искусство психологической диагностики». Иначе говоря, «все возвращается на круги своя».
Если хочешь познать объективное — цвет, нужно попытаться держаться внутри самого мира цвета. Нужно пытаться не выходить из мира цвета. Тогда можно надеяться проникнуть в то, что является собственным существом цвета. Так полагал Рудольф Штайнер.
Для того чтобы прийти к объективному ощущению цвета, недостаточно освободить его от связи с заданной формой — ведь это легко сделать. Гораздо более трудным представляется второе требование: когда мы подходим к цвету, мы должны освободить самих себя от всех представлений, симпатий и антипатий, от нашей собственной воли к построению образов и форм. Мы должны в равной мере воздержаться как от всякого произвола, так и от всего смутного и неконтролируемого в нас самих.
Окинем теперь беглым взором значение изобразительного искусства для воспитания человека и человечества. Чем дальше мы углубляемся в историческое прошлое, тем в большей степени находим изобразительное искусство связанным с религиозной жизнью. Оно полностью служило ее потребностям и изображало то, что ощущалось как божественное в природе и человеке.
Как велики были обязательства художника перед Верой? В каком соответствии с нею рассматривались деяния художника? Ответом на эти вопросы является, по крайней мере, тот факт, что в Древнем Египте тот, кто допускал ошибку в письме, приговаривался к смерти. Ибо искусство имело свой первоисточник в тайнах религии и привносило в жизнь человека истинные образы сверхчувственного мира.
Именно искусство вело наших предков от созерцания мифологических картин, через изображение религиозных событий (в иконописи), к рассмотрению и самих себя (в портрете), и окружающей природы (в пейзаже). Высвобождение цвета от природных форм в импрессионизме привело ко все более независимому выражению душевных переживаний в абстракционизме. И цвет уже становится средством эксперимента, а искусство — отражением восприятия нашего жизни, нашей веры, нашей культуры.
Следуя за Р. Штайнером, можно спросить: нет ли у каждого из нас собственного, особенного отношения к цвету? Разумеется, это так и будет до тех пор, пока мы будем связывать с цветом субъективное содержание своей душевной жизни, свои симпатии и антипатии. А не будем ли мы в этом по-своему правы? Несомненно, коль скоро нашим единственным желанием является выражение собственной индивидуальности. Так будет продолжаться до тех пор, пока перед нами не откроется то, что цвет обладает индивидуальностью в той мере, в какой им обладают наши архетипы.

Сущность цвета
И тогда мы поймем, что цвет оказывает на нас свое волевое давление с целью выразить свою собственную сущность. И если нам так удастся погрузиться в цвет, что мы в нем узреем себя, то обнаружим вдруг некую целительную силу уже не его, а собственного значения. И чем больше мы в этом преуспеем, тем больше раскроемся в мире познания чувственных образов цвета. То есть тех образов, которые тысячелетиями хранили наши предки. Тех образов, которые канонизировали мировые культуры. Тех образов, которые Юнг называл архетипами.
Как же войти в этот мир цвета? Как уразуметь эту множественность его смыслов? Как почувствовать смысл каждого цвета? Иоханнес Иттен говорил, что цвет — это олицетворение жизни, так как мир без красок представляется нам мертвым. Тогда цвета являются изначальными понятиями, то есть детьми первородного бесцветного света и его противоположности — бесцветной тьмы. Как пламя порождает свет, так свет порождает цвет. Цвет — это дитя света, и его мать. Свет, как первый шаг в создании мира, открывает нам через цвет его живую душу. В это искренне верил Рудольф Штайнер. В это искренне верим мы.
Ничто так не поражает наш разум, как появление в небесах гигантского цветового венца. Гром и молния пугают нас, но цвета радуги и северного сияния успокаивают и возвышают. Радуга считается заветом Бога на земле. Радуга — символ нашего детства. Радуга — символ мира. Но почему же радуга — одна, свет — один на всех (днем — солнце, ночью — луна), а богов много? Может, и в религиозности человечества за каждым днем следует ночь? Может, «вавилонское смешение» языков и богов отвечает природе человека? Может нам не только свет, но и тьма нужна? …..
Для ответа на эти вопросы следовало бы обратить свой взор на то, как в нашей многовековой культуре сменялись монотеистические религии. Поэтому кратко рассмотрим определенные свойства культурных и, в частности, религиозных ритуалов, символов и канонов. Посмотрим, нет ли тут какой-либо закономерности, которая поможет ответить на поставленные выше вопросы.
Возьмем, к примеру, представленные в Эрмитаже или в Лувре работы мастеров Флорентийской школы или других живописцев Средневековья. И без какого-либо знания цветовой семантики мы чувствуем, что в их полотнах сохранены цвета одежд Девы Марии, канонизированные церковью тысячу лет назад. И даже индивидуализм Возрождения — с его ироническим скепсисом к символике цвета — не сможет полностью отказаться от этих канонов, как это явственно проступает, например, в работах Лоренцо Креди или Леонардо да Винчи.
История человечества состоит в периодическом осознании неосознаваемого. И в постоянном забывании того, что окончательно не может быть осознано никогда. Все-таки “сознание есть страдание”, считает Кьеркегор. Страдание осознания. Поэтому и цвет нельзя осознать до конца. Как Бога. В Него можно верить. Или не верить. Его можно чувствовать, но нельзя понять. Поэтому и цветовой язык со временем уходит в коллективное бессознательное — в неосознаваемую долговременную память человечества. В память вероисповедания.
В последнее время появляются упоминания о соответствии ячеек этой памяти — архетипов — конкретным мировым религиям. Ниже дается их цветовое соотнесение. Поскольку каждое вероисповедание лечит страждущих, то приведены и значения соответствующих цветов в различных религиях.
Итак, о6ъективная ценность цвета ведет нас к объективизации весьма субъективных душевных чувств и ощущений. Смысл культуры цвета, и причинность его многовекового существования стали вопросом совести нашей Веры. Вопросом чести нашей науки. Вопросом XXI века.

Цвета культуры
Вообще говоря, все это и приводит к ответу на вопрос, поставленный в начале введения. Если личность человека может быть представлена триадой «природное — культурное — социальное», то собственно культура — также триадой, но уже более поддающейся изучению: «религия — искусство — наука». И как будет показано ниже, каждый из компонентов этих триад имеет определенные цветовые характеристики. Ибо, как полагал Людвиг Витгенштейн, культура — своего рода орденский устав, во всяком случае, она предполагает некие правила.
Мы познаем не только мир, но и себя в нем. И благодаря искусству сразу, без обучения чувствуем истину. Животворящую истину целого, — единства, объемлющего нас в этом мире. Чувствуем, хотя и не всегда сознаем.
Наука (после нашего обучения) дает осознание этого мира. Однако мира, зачем-то разъятого на части. На мертвые куски разъятого «по областям знания». Разъятого сознанием. Рационально разъятого.
Ибо сознание ничего иного не может. Даже сложить эти мертвые куски обратно не может. Поскольку наша жизнь не так уж рациональна, как этого бы хотелось нашему сознанию. Нашей науке.
Где наука бессильна, там живут искусство и религия. Мы слушаем музыку или хор, и появляются некие образы. И оформляют наши смутные ощущения во что-то приемлемое и доступное.
Читаем роман или вникаем в проповедь и малейший штрих (всего лишь цветовой оттенок) заставляет нас верить происходящему. Ввериться в действо.
Видим картину, икону или цветовой образ и сразу же «узнаем» то, что вроде бы испытывали раньше. Но не могли выразить. Не умели. Это искусство.
Нас не учили его воспринимать. И в реальной повседневной жизни мы его не замечаем. А ведь складывалось искусство тысячелетиями. Так, аборигены Австралии сразу, без запинки, без обучения автоматически воспринимают цветовые образы. То есть чувствуют и ощущают их своим естеством. Не сознавая того, чувствуют.
Нам же их надо знать, эти образы, «дешифровывать», поскольку наше сознание вытеснило их в глубины неосознаваемого.
Так, многие исследователи цветовой семантики с сожалением констатируют, что сегодня мы ее практически не знаем. И наши познания в основном исчерпываются весьма скудными сведениями о том, например, что белый цвет — невестин, черный — траурный, а красный — революционный. В то время как наши предки воспринимали цвета и их оттенки гораздо тоньше… Но чем ближе к нашим временам, тем восприятие цвета грубее, утрачивая свою философичность и многозначительность. Так, не пора ли вернуться к знаниям предков? Не пора ли восстановить знания, утраченные нашим сознанием? Не пора ли восстановить знания нашего бессознания — смысл архетипов коллективного бессознательного, как говорил Юнг.
Но эти архетипы, по Юнгу, всю жизнь действуют на нас. Заставляют чувствовать «нечто невыразимое». Волноваться, не понимая причины волнений. И даже беспричинно страдать. Страдать от незнания.
Ибо главное в нашем интеллекте — сознание. Этому нас учит семья и школа. Этому нас учит социум («Законы прежде всего!»). Этому находит свое подтверждение и наука («Левое полушарие головного мозга — доминантное», — утверждают физиологи). И сознание наше строго научно проанализирует нечто живое. И превратит его в мертвые числа, которые, что называется, «ни уму, ни сердцу». Ведь из этих мертвых чисел сознание уже не создаст то живое, что было в начале.
В самом деле, ни аналоговые, ни цифровые технологии не дают нам пока тех животворных образов, что рождает искусство и религия. И не потому, что не хотят, а потому что не могут, так как основаны они на двоичной логике «железного компьютера». На формальной логике сознания. Поскольку отрицают триадную логику жизни. Две тысячи лет отрицают все, что имеет отношение к жизни. Со времен Аристотеля отрицают.
Выходит, что не наука, а искусство и религия дают нам самосознание? К сожалению, так получается не всегда, ибо в искусстве появляются «бессвязные куски» знания. «Знания истины». Но не истина знания. И в искусстве же бывает модным нечто искусственное, идущее от сознания (как, например, тупики постмодернизма). Нечто однодневное, чему история не верит. Так как нет законов в искусстве, в отличие от науки. Искусство индивидуально и не воспроизводимо.
В науке существуют законы, а в религии — каноны. Тысячелетиями этим канонам поклонялись верующие. Тысячелетиями хранило их человечество, поскольку в этих канонах существовало нечто умиротворяющее душу человека. Нечто божественное. Нечто вечное.


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ХРОМАТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ РЕЛИГИОЗНОСТИ

Глава 1. Индивидуальность

1.1. Смысл цвета в культуре
Наши эмоциональные переживания, вызываемые восприятием цвета, весьма субъективны и неоднозначны. Кто-то обладает чрезвычайно обостренным цветовосприятием. Другие, наоборот, равноценно воспринимают и картину природы, и черно-белую ее фотографию. Именно поэтому, чтобы понять смысл цвета, нам сначала придется понять себя.
Как рассуждал по аналогичному поводу Людвиг Витгенштейн, «цвета побуждают нас философствовать. Этим, может быть, и объясняется приверженность Гете к учению о цвете. Кажется, что цвета задают нам загадку, — загадку, которая нас побуждает — не возбуждает».
Не будем говорить о механизмах цветового зрения. Психофизиками этот вопрос хорошо изучен. Цвет же воздействует на нас, нередко минуя зрение. Воздействует так, что порой мы и не догадываемся об этом. Но постоянно испытываем действие цвета, так как живем в цветном мире.
У кого нет любимых и нелюбимых цветов? Несложно объяснить, почему одни цвета нам нравятся больше, другие — меньше. Но кто объяснит, почему мы носим третьи? Есть ли в этом что-либо духовное?
Вспомним, что еще первобытные племена связывали с духом предков прежде всего мужчин. Да и античные легенды говорят об этом же. И библейские заветы гласят, что духовностью обладают преимущественно мужчины. Так, может, они объяснят принципы предпочтения цветов? Почему наши душевные женщины любят цветные одежды, а «духовные» мужчины — «бесцветные» черно-белые (серые).
Быть может, эти симпатии и антипатии представляют собой наиболее глубинные (неосознаваемые) проявления нашей духовной индивидуальности? Проявления, которые своими цветами ведут нас по жизни и незаметно увлекают за собой, умиротворяя дух, душу и тело. Душевностью испокон веков наделялась женщина. Быть может поэтому женщины лучше запоминают и различают цвета, чем бездушные мужчины, которые чаще пренебрегают и разнообразием цвета в одежде?
За последнее время вышло большое число книг по цвету. Символика, антропология, психология, терапия, эмоциональность цвета и т. п. И нигде ни слова о единстве цвета и человека. Вернее, слов много. Но, как уже говорилось, нет теории, объединившей метафизику души и тела, духа и души, тела и цвета. Теории, которая позволила бы человеку познать себя в этом многоцветном мире культуры.
А можем ли мы познать себя? Ведь обычно видна ничтожнейшая часть души нашей, которую, пожалуй, можно сравнить с надводной частью огромного айсберга. Изучением ее занята наука. Наука, где ученые сознательно говорят на разных языках и не понимают друг друга — узкая специализация нашего рационального сознания.
Небольшая подводная часть этого айсберга представлена искусством, и, в частности, модой, дизайном и рекламой. Но здесь никто и не задумывался о теории самопознания. Здесь — практика приспособления себя к среде и среды к себе. Здесь — творчество эстетствующего подсознания.
Нерелигиозный человек происходит от homo reigiosus, и хочет он того или нет, он — его творение. Поэтому вслед за М. Элиаде я полагаю, что религия охватила самую глубоководную, самую неосвещенную часть нашего айсберга. Нашего тщательно скрытого (философской водой) естества — животворного бессознания.
Так можно ли осветить и понять эти потаенные части нашей души?.. История мировой культуры свидетельствует, что для этого есть все основания. И как показано ниже, можно будет буквально плениться ее яркими живыми красками, ибо они несут удивительные послания тысячелетий. Открывают смысл божественной и земной жизни. Смысл жизни нашей. Суть нашей души. Нашего духа. И расцвести им божественными цветами или остаться беспробудно темными — теперь это зависит только от нас.
Уже первобытные люди пытались отыскать живописные формы, способные кратко описать действие смутно ощущаемых сил бессознания и Космоса. Так появился круг, квадрат, треугольник, крест и т. п. Так оформлялись тревожащие душу ощущения в понятные всем представления. Так появились круг Зодиака и мандала.
Как утверждает Элиаде, мандала — это не столько проекция ума на внешний мир, сколько объективный символ образа мира в себе. Вероятно поэтому храмы практически всех мировых религий построены прямо по проекции мандалы. Ибо цветовая наглядность их противопоставлений вполне удовлетворяла человека, удовлетворяла его душу. Душу, которая вечно пытается жить в согласии с противоречивой сущностью Вселенной. Так появляется смысл самосознания — осознание себя в Космосе и Вселенной в себе.
В самом деле, бессмысленность не дает полноты жизни, ибо отсутствие смысла жизни ведет к болезни, и тем самым — к сокращению самой жизни. Смысл же, если не все, то многое делает приемлемым. Осознать себя в Космосе как гармонию осознанного Космоса в себе — значит стать человеком на фундаменте человечества. Пережить мифы тысячелетий. Почтить память предков. Слиться с Космосом.
И потребность в этом осмыслении, в этом претворении эзотерических таинств в себе имеет, по Юнгу, жизненно важное значение, поскольку общая тайна — лучшее средство для объединения индивидов. Объединения не первобытного, не объединения тел. Нет. Объединения духа и тела. Объединения душ.
Уже грудной младенец совершенно различным образом реагирует на различные цвета спектра. При этом наблюдается и различие цветопредпочтений по полу. Девочкам нравятся одни цвета, мальчикам — другие. Мы же, взрослые, даже не представляем что такое цвет. Иначе говоря, не знаем, что такое "хорошо", и что такое "плохо" в этих самых цветах. Цветах, которые всю жизнь (даже в сновидениях) скрашивают наше существование.
Что же такое цвет? Почему человек никогда не купит вещь, если ему не нравится в&heip;