Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.


ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ГЛУБИННОЙ ПСИХОЛОГИИ
TIEFENPSYCHOLOGIE

BAND DREI

III
Die Nachfoger Freuds

Kinder Verag
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ГЛУБИННОЙ ПСИХОЛОГИИ

ТОМ ТРЕТИЙ

III
Последователи Фрейда

Cogito — MGM Москва 2002
ББК 88 Э68

Перевод и научная редакция A. М. Боковиков

Э 68 Энциклопедия глубинной психологии.
Т. III. Последователи Фрейда / Пер. с нем. — М., «Когито-Центр», МГМ, 2002.— 410 с.
УДК 159.964 ББК 88
Настоящее издание является составной частью 15-томной энциклопедии «Психология в 20-м столетии», выпущенной в 1976—1982 гг. издательством Kinder.
Третий том уникального научного издания «Энциклопедия глубинной психологии» освещает научный вклад и творческую деятельность последователей 3. Фрейда

© Kinder Verag AG, Zurich 1976,1977 © «Когито-Центр». Оформление, 2001 © МГ Менеджмент 1998

ISBN 5-89353-071-3 (т. 3, Издательство «Когито-Центр») ISBN 5-89837-005-6 (т. 3, МГ Менеджмент) ISBN 5-89837-001-3 (рус.) ISBN 3-407-83041-6 (нем.)
Содержание

ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО АННЫ ФРЕЙД
Роланд Бессер 1
ХАЙНЦ ГАРТМАНН И СОВРЕМЕННЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ
Герберт Ф. Вальдхорн 55
ТВОРЧЕСТВО МЕЛАНИ КЛЯЙН
Рут Ризенберг 84
ВКЛАД МИКАЭЛА БАЛИНТА В ТЕОРИЮ И МЕТОД ПСИХОАНАЛИЗА
Манон Хоффмайстер 125
ТВОРЧЕСТВО ЭРИКА X. ЭРИКСОНА
Эдвард К. Адаме 178
ТВОРЧЕСТВО Д. В. ВИННИКОТТА
М. Масуд Р. Хан 224
ТВОРЧЕСТВО ВИЛЬГЕЛЬМА РАЙХА И ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ
Вольф Э. Бюнтиг 259
НЕОПСИХОАНАЛИЗ ХАРАЛЬДА ШУЛЬЦА-ХЕНКЕ
Эстер Цандер и Вольфганг Цандер 304
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ КАРЕН ХОРНИ, ГАРРИ СТЕКА САЛЛИВЕНА И ЭРИХА ФРОММА
Герард Хржановски 358

ПРИЛОЖЕНИЕ 395
АВТОРЫ 397
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 399
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ 402
ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО АННЫ ФРЕЙД
Роланд Бессер

ЖИЗНЬ АННЫ ФРЕЙД Путь по стопам отца
Якоб Фрейд, дед Анны Фрейд по отцовской линии, родился 18 декабря 1815 года в городе Тисменитце и умер 23 октября 1896. После смерти своей первой жены он колесил по Германии, пока, наконец, не вступил во второй брак, женившись в Вене на Амалии Натанзон. Она родилась 18 августа 1835 года и прожила до 12 сентября 1930. С этой энергичной женщиной, которая часто проводила лето в Ишле, у внучки Анны установились хорошие отношения: «Моя малышка, которую Вы, должно быть, помните, находится у 80-летней бабушки в Ишле...» (Freud/Andreas-Saomй 1966,35).
В браке у Якоба Фрейда и Амалии Натанзон в общей сложности родились восемь детей, из которых Зигмунд Фрейд, родившийся 6 мая 1856, был самым старшим.
В апреле 1882 года Фрейд познакомился со своей будущей супругой Мартой Бер-найс, которая в то время гостила у семьи Фрейда. Она родилась 26 июля 1861 года. Ее отец Берман Бернайс, сын еврейского раввина, в 1869 года переехал вместе с семьей из своего родного города Гамбурга в Вену.
Мать Марты, Эммелина Бернайс, урожденная Филипс, происходила из скандинавской семьи и прожила с 13 мая 1830 года до 26 октября 1910. Как и ее супруг, она придерживалась строгой иудейской ортодоксальной веры и воспитывала своих детей в этом духе.
После свадьбы, состоявшейся 13 сентября 1886 года, Зигмунд Фрейд первое время жил в Вене на Мария-Терезия-Штрассе, 8. Здесь 16 октября 1887 года у него родилась первая дочь, Матильда, 6 декабря 1889 года родился сын Жан Мартин, а 19 февраля 1891 года — сын Оливер. Для семьи Фрейда прежняя квартира стала слишком тесной, и в августе 1891 года Фрейд переехал на Берггассе, 19. Через год он снял еще три комнаты, чтобы заниматься частной практикой. 6 апреля 1892 года У него родился младший сын Эрнст, а 12 апреля 1893 года — дочь София.
В это время Зигмунд Фрейд разрабатывает свои первые теории возникновения и динамики неврозов.
3 декабря 1895 года Фрейд, находившийся в близких отношениях с Вильгельмом Флиссом, сразу после рождения младшей дочери пишет ему письмо, в котором сообщает об этом событии: «Если бы родился сын, я бы сообщил вам об этом по телеграфу, потому что он стал бы носить ваше имя. Но раз родилась дочурка, которую я назвал Анна, вы узнаете об этом чуть позже. Она появилась на свет сегодня примерно в три с четвертью и выглядит настоящей барышней» (Freud 1962, 120).
Младшая дочь Анна была последним ребенком в семье Фрейда. По мнению Ро-зена (Roazen 1969), этот ребенок вначале не был желанным. Марта, которая очень легко беременела, полагала, что отсутствие у нее месячных в 35 лет объясняется климактерическими изменениями.
О причине выбора имени «Анна», которым была названа младшая дочь Фрейда, можно только догадываться. С одной стороны, Анной звали сестру Фрейда. С другой — Фрейд имел склонность давать своим детям, во всяком случае сыновьям, имена людей, которые для него были значимы. Так, например, если бы шестым ребенком родился сын, то он бы носил имя Флисса. Если следовать этой логике, то вполне можно предположить, что имя «Анна» имеет отношение к вошедшему в историю случаю Анны О. (см. статью М. Гротьяна в т. I).
Уже вскоре отец сообщает о своей младшей дочери широкому кругу читателей. В своей написанной в 1895—1899 годах книге «Толкование сновидений» в главе «Сон — исполнение желания» он рассказывает: «Мою младшую девочку, которой тогда было девятнадцать месяцев, утром рвало, и поэтому весь день ее держали на сухом пайке. Ночью, после дня голодания, можно было услышать, как она возбужденно восклицает во сне: 'Анна Фрейд, земляника, яичница, каша'» СП/Ш, 135).
По всей видимости, Анну с самого раннего возраста брали с собой в регулярные поездки во время отпуска, поскольку 20 августа 1898 года отец сообщает Флиссу: «Римская статуэтка, которую я купил в Инсбруке, Аннерль назвала — нельзя сказать, что не к месту — 'старым ребенком'» (Freud 1962, 223).
Замечания Зигмунда Фрейда об Анне указывают, однако, еще на одно семейное обстоятельство. Уже в то время, по всей видимости, между ними установились очень тесные отношения, которые можно рассматривать как основу их последующей близости. Из писем Флиссу, которые тогда составляли, пожалуй, основную часть корреспонденции Фрейда и одновременно служили обмену мыслями с его ближайшим на тот момент другом, складывается впечатление, что из всех детей Анна упоминалась чаще других. Если же речь шла обо всех детях, то об Анне сообщалось либо отдельно, либо в первую очередь.
В 1901 году Анна пошла в школу. Вначале она посещала общественную народную школу в 9-м округе Вены на Грюне Торгассе. Затем с 1905 по 1911 года она училась в Коттедж Лицеум в Вене по адресу Гимназиумштрассе, 19, где и получила аттестат зрелости. В 1965 году Анна Фрейд рассказывает о событиях того времени: «Мое первое наблюдение подобного возврата от вторичного процесса к первичному приходится на мои школьные годы, когда я училась в классе вместе с другими шестнадцатилетними девушками. Мы изнемогали от расписания уроков, в котором сложные предметы сменяли друг друга без достаточного перерыва между ними. Последствия для дисциплины были крайне неблагоприятными. Девушки, которые ранним утром были способны спокойно и внимательно следить за учителем, становились все более беспокойными, пока, наконец, на пятом или шестом уроке не начинали реагировать даже на самые безобидные высказывания преподавателей хихиканьем. Наши учителя-мужчины с негодованием называли нас за такое поведение 'глупыми гусынями'. Мне казалось их негодование не совсем уместным. Я понимала, что мы были слишком утомлены, но в то время взаимосвязь между усталостью и регрессией Я оставалась пока еще недоступной для моего понимания» (A. Freud 1965а, нем. изд., 100).
В качестве поощрения за сданный в 1911 году экзамен на аттестат зрелости отец Анны согласился на ее поездку в конце 1912 года в Мерано. По всей видимости, Анна провела зиму 1912—1913 года у сестры своего деверя, Мари Ришави, где она смогла отдохнуть и набраться сил.
В сентябре 1912 года Зигмунд Фрейд отправился в Рим и оттуда послал дочери несколько открыток, в которых называл ее своей будущей спутницей. Хотя прошло еще одиннадцать лет, прежде чем отец и дочь совершили совместную поездку в Рим, в лярте 1913 года, под конец пребывания Анны в Мерано, которое длилось примерно пять месяцев, они отправились на несколько дней в Венецию. Об этой поездке Зигмунд Фрейд писал Оскару Пфистеру: «Я не дождусь пасхальных дней, которые хочу провести с моей маленькой, теперь единственной дочерью в Венеции» (Freud/ Pfister963,62).
18 июля 1914 года Анна с разрешения отца отправилась в Англию (Freud/Pfister 1963, 344). Там ее застала Первая мировая война, и все уже опасались, что ей придется там задержаться. С многочисленными приключениями окружным путем через Гибралтар и Геную Анна под защитой австрийского посланника в конце августа вернулась в Вену.
Именно в годы войны Анна стала играть особую роль для своего отца. Собственно, она была единственным человеком, который в это время жил в непосредственном окружении Фрейда. Две другие дочери были замужем — София с Максом Халь-берштадтом жила в Гамбурге, а Матильда еще в 1909 году вышла замуж за Роберта Холличера. Оба сына, Мартин и Эрнст, вскоре отправились на войну.
Год начала войны и два предыдущих оказались решающими для профессионального становления Анны Фрейд. Еще находясь в Мерано после получения аттестата зрелости, она активно стремилась осуществить свое намерение стать учительницей. Она получила частное педагогическое образование и в 1914 году сдала один из положенных экзаменов.
После этого она два года работала учительницей, а в 1917 году, сдав второй экзамен, стала преподавать в народной школе «Коттедж Лицеум». Там она преподавала до 1920 года. Тот факт, что это была частная школа — к тому же школа, которую она посещала сама, — объясняется тогдашними антисемитскими настроениями, из-за которых она, будучи еврейкой, не могла преподавать в общественной школе (личное сообщение Ганса Лобнера, руководителя Общества 3. Фрейда на Берггассе, 5).
Вместе с тем период обучения оказал решающее влияние на последующий выбор ею профессионального направления — детского психоанализа. Этот период жизни явился также этапом подготовки к будущей профессии психоаналитика, дав ей клинический опыт и научив контактировать с людьми.
Ее бывшие ученицы рассказывают, что были в восторге от своего преподавателя. Иногда Анна приносила экспонаты из музея антиквариата своего отца и показывала их детям.
Не только у учеников, но и у жителей дома на Берггассе, 19 Анна Фрейд пользовалась большой любовью, в том числе у всех членов семьи Фрейда.
Очень скоро, несмотря на все увещевания отца, Анна Фрейд начала напряженно работать. Дело в том, что наряду с вышеупомянутым частным обучением профессии учителя в годы Первой мировой войны Анна начала также изучать психоанализ.
'одэтим, однако, не следует понимать, что она посещала учебный психоаналитический институт в соответствии с определенным учебным планом и в течение определенного времени, как это происходит сегодня. Психоаналитическое обучение означало тогда выполнение по личной инициативе требований, предъявляемых к такому обучению, которые лишь в 1923 и 1924 годах были четко определены Берлинским и Венским психоаналитическими институтами: «С немногими оставшимися в живых аналитиками моего поколения меня объединяет то, что мы обучались психоанализу в то время, когда официальных учебных институтов еще не существовало. Мы обучались благодаря нашим личным аналитикам, постоянному чтению литературы, нашей собственной никем не контролировавшейся работе с первыми пациентами, а также живому обмену идеями и обсуждению проблем со старшими коллегами и ровесниками» (Writings, Vo. V, 511).
Одно из требований — необходимость практического контакта с людьми — Анна Фрейд выполнила, работая учителем. Второе требование — знание психиатрической симптоматологии — она выполнила благодаря посещению психиатрической клиники Вагнера фон Яурегга. Здесь она прежде всего посещала больничное отделение, где работали Пауль Шильдер и Хайнц Гартманн, которые в дальнейшем стали членами Венского психоаналитического объединения. Эти визиты произвели на Анну Фрейд неизгладимое впечатление: «Все мы зачарованно слушали откровения пациентов, их сны, их бредовые представления, их фантастические системы...» (там же, 512). Поскольку Анна Фрейд в связи с этим также указывает, что имела возможность наблюдать за тем, как Вагнер фон Яурегг лечил при помощи пиротерапии больных прогрессивным параличом, можно утверждать, что ее визиты в клинику начались в 1917 году. В общей сложности она посещала клинику в течение двух лет; сама она указывает период между 1915 и 1918 годами. Разрешение на это ей дал лично Вагнер фон Яурегг. Оно выглядит вполне понятным, поскольку Зигмунд Фрейд после присвоения ему в 1902 году звания экстраординарного профессора читал здесь лекции и поэтому находился в определенных отношениях с Вагнером фон Яуреггом, хотя тот и был ярым противником психоанализа.
Однако основную часть психоаналитического обучения тогда, как и сегодня, составляла глубинная психология. Здесь Анне Фрейд, разумеется, помогал отец. Так, с его разрешения она получила возможность посещать в 1914 и в 1915 годах лекции по психоанализу. В учебном плане лекции Зигмунда Фрейда указываются лишь в зимнем семестре 1914—1915 года, тогда как в летнем они отсутствуют. Под пунктом XVI «Психиатрия» указано: Фрейд Зигмунд, экстраординарный проф., доктор: «Введение в психоанализ». Судя по расписанию занятий лекции читались в конференц-зале психиатрической клиники. В качестве даты указывается суббота с 19 до 21 часа.
Кроме того, во время своего обучения глубинной психологии Анна Фрейд могла рассчитывать на поддержку отца. Так, в одном из писем он разъяснял ей значение переноса: «'Перенос' — это технический термин, который означает перенос пациентом скрытых нежных или враждебных чувств на врача» (1968, 326).
Благодаря отцу Анна Фрейд получила также возможность пройти учебный анализ, который, впрочем, в то время еще не являлся обязательным элементом подготовки психоаналитиков. Поскольку принципы такого обучения были сформулированы гораздо позже, до начала 20-х годов учебный анализ не был предписан. Многие аналитики на заре психоанализа вообще не были проанализированы, другие прошли учебный анализ без строгих правил, как, например, Эйтингон, анализ которого Фрейд проводил во время прогулок. Только на Будапештском конгрессе 1918 года Герман Нунберг внес предложение, чтобы каждый аналитик обязательно проходил личный анализ. Но только в 1926 году, на конгрессе в Бад Хомбурге под председательством Карла Абрахама это предложение было принято, так что о настоящем учебном анализе можно говорить лишь начиная с этого времени (см. также статью Г. Метце в т. II).
С учетом сказанного и следует рассматривать анализ Анны Фрейд ее отцом и связанные с этим проблемы. Если сегодня анализ дочери отцом выглядит нарушением самых элементарных аналитических требований, то в то время считалось, что из-за принципиального различия между анализом пациента и учебным анализом подобные действия аналитика нельзя рассматривать как нарушение. Отказ от строгого соблюдения основных правил тогда не считался недостатком, поскольку к анализу кандидата, считавшегося здоровым, относились иначе, чем к анализу невротического больного. Поэтому было вполне естественно, что Зигмунд Фрейд анализировал свою дочь и стал ее личным аналитиком.
Уже в одной из своих самых ранних работ, «Введение в технику детского анализа» (1927), Анна Фрейд описывает проблемы, возникающие при переносе. Говоря об отношениях между аналитиком и анализандом, она отмечает, что дети не способны к четкому переносу, поскольку аналитик из-за процессов, характерных для детского анализа, уже не является тем чистым листом, на который пациент может переносить свои фантазии: «Такая четко очерченная... личность является, к сожалению, плохим объектом для переноса, то есть такой объект малопригоден, если встает вопрос об интерпретации переноса». В1938 году в своей работе «Проблемы учебного анализа» Анна Фрейд также описывает сложности, связанные с переносом и его интерпретациями, но возникающие уже в ходе учебного анализа По ее мнению, они возникают даже тогда, когда учебный анализ проводится в соответствии со строгими правилами.
Розен критикует учебный анализ Анны Фрейд как злоупотребление особыми правами. Сам Фрейд по-разному высказывался по этому поводу. На вопрос Эдуардо Вейсса, возможен ли анализ молодого человека его отцом, Фрейд отвечает: «Что касается анализа Вашего подающего большие надежды сына, то этот вопрос, разумеется, деликатный. Если бы речь шла о младшем брате, ответить было бы проще; в случае собственной дочери это мне вполне удалось. Но если говорить о сыне, то здесь возникают некоторые опасения. Это не значит, что я хочу Вас сразу предостеречь от некой опасности; все, очевидно, зависит от двух людей и отношений между ними. Трудности Вам известны. Я бы не удивился, если бы вопреки всему Вам это удалось. Постороннему человеку судить трудно. Я не стану ничего Вам советовать и не вправе Вас отговаривать» (Freud/Weiss 1973, 91).
Из этого письма можно понять, что Фрейд вполне осознавал проблему. Тем не менее, как мы видим, он не отвергает возможности проведения такого анализа другими людьми и тем самым не претендует на какие-то льготы для себя.
Что касается результата анализа — а это представляется главным при обсуждении данной проблемы, — то, пожалуй, нельзя отрицать, что Анна оказалась еще сильнее привязанной к отцу — как в личных отношениях, так и с точки зрения своей научной позиции в психоанализе. Этот последний аспект она сама особо подчеркивает как возможность неустраненной привязанности к обучающему аналитику: «Хорошо известно, что многие аналитики... страдают от своей неразрешенной привязанности к обучающему аналитику, которая оказывает влияние на их теоретические позиции» (Writings IV, 421). Анна Фрейд навсегда осталась поборницей классического психоанализа Фрейда.
Розен пишет, что, согласно Кате Леви, которая сама стала проходить анализ У Фрейда во время Будапештского конгресса, Анна к этому времени уже была анализандом своего отца. Когда брат Анны, Оливер Фрейд, в 1921 году приехал домой навестить родителей, его сестра все еще проходила анализ.
На основе имеющегося материала трудно судить, проходила ли Анна дополнительный анализ, как того требовал, по ее собственному упоминанию, отец. Хотя Фрейд пишет, что Анна аналитически работала с Лу Андреас-Саломе, это, пожалуй, относилось не столько к дополнительному анализу, сколько к совместному обсуждению аналитических проблем.
В 1918 Анна Фрейд вместе с отцом отправились в отпуск в Штейнбрух в Венгрию, где они остановились на несколько дней у родственников.
Эта поездка в Венгрию стала для Анны отправной точкой для участия — впервые в Жизни — в Международном психоаналитическом конгрессе, состоявшемся 28 и 29 сентября в Будапеште.
Зимы 1918—1919 и 1919—1920 годов оказались для семьи Фрейда суровым испытанием: «Нельзя отрицать, что условия в Вене крайне тяжелые, а будущее, пожалуй, еще хуже» (Freud/Pfister 1963, 66). Общий экономический хаос того времени, с одной стороны, привел к обесцениванию денег, поглотившему вскоре все сбережения, а с другой — лишил Фрейда состоятельных пациентов. За уголь и отопление приходилось бороться. И все же дом Фрейда был более холодным, чем другие дома, потому что каждый член семьи предпочитал жить уединенно в своей собственной комнате, а не в общих сносно отапливаемых помещениях.
Как и многим в то время, семье Фрейда приходилось рассчитывать также на поддержку и помощь соратников и друзей: «У нас-то как раз дела не так плохи; наши венгерские друзья с трогательным фанатизмом обеспечивают нас всеми средствами к существованию» (там же). В отличие от Фрейда, его жена и дочь Анна были несколько недовольны оказанием такой материальной помощи, о чем можно судить по их реакции на перевод Эйтингоном трех тысяч шведских крон: «Утром я получил Ваше письмо, в котором сообщается о предоставлении в мое распоряжение трех тысяч шведских крон... занятый четырьмя анализами, не имел свободного времени об этом думать и прочел письмо за обеденным столом, за которым, помимо моей жены, сидели три сына и известная Вам младшая дочь. Эффект был удивительным: трое юношей выглядели довольными, но обе женщины взбунтовались, а младшая заявила — очевидно, выдержав разрушения своего отцовского комплекса, — что в наказание (!) не поедет на Рождество в Берлин» (Freud 1968, 341).
К финансовым хлопотам добавились опасения за двух сыновей, которые в это время были на войне. Однако вскоре после возвращения оба сына снова покинули дом на Берггасге. 7 декабря 1919 года Мартин Фрейд женился; отец комментировал: «Мой сын Мартин, вернувшись домой из итальянского плена, оказался в новом и по своему выбору обручился с девушкой, дочерью венского адвоката» (Freud/Pfister 1963, 74). 18 мая 1920 года в Берлине женился младший сын Эрнст. Анна и ее мать присутствовали на свадьбе. Таким образом, пять из шести детей Фрейда состояли в браке. С 1920 года Анна стала единственным ребенком, который продолжал жить с отцом.
Годы после Первой мировой войны были важными для профессионального становления Анны Фрейд. Контакт с психоанализом, принявшим в Вене форму организации, становился все более тесным.
Многие события этого времени свидетельствуют о ее постепенном переходе от профессии учителя к профессии психоаналитика. В 1918 и 1919 годах она продолжала изучать педагогику, о чем уже говорилось выше.
В1920 году Анна получает от отца кольцо, которое являлось внешним знаком принадлежности к Комитету (см. т. I). Это кольцо (Лу Андреас-Саломе, Мари Бонапарт и миссис Джонс также получили такое же позднее) предназначалось тем, кто входил в число ближайших поверенных лиц Фрейда. Комитет был создан с целью сплотить вокруг Фрейда самых надежных его соратников в 1912 году после того, как в результате отступничества Юнга, Адлера и Штекеля создались раскольнические движения. «Моей фантазией тотчас завладела Ваша идея о тайном соборе, который должен состоять из лучших и самых надежных наших людей, чья задача заключалась бы в том, чтобы заботиться о дальнейшем развитии психоанализа и защищать дело от людей и инцидентов в мое отсутствие...» (Jones, 1953—1957, нем. изд., 187).
Именно исходя из целей создания Комитета и следует оценивать значение подарка, который сделал Зигмунд Фрейд своей дочери. Уже в 1920 году Фрейд причислял Анну к ближайшим соратникам в деле психоанализа. Этот факт подтверждается также тем, что в 1924 году Анна Фрейд была включена в Комитет, когда из него вышел Ранк.
Утром 7 сентября 1920 года Фрейд вместе с дочерью отправился на Гаагский конгресс. Они приехали из Гамбурга, где навестили овдовевшего Макса Хальберштад-та и двух его детей. Сестра Анны София умерла 26 января 1920 года от пневмонии. Если сам Фрейд стойко перенес смерть дочери, то Анна и ее мать тяжело переживали этот удар судьбы.
Еще одним важным событием на пути к профессии психоаналитика явилась работа Анны Фрейд в английском отделении «Издательства», к которой она приступила в конце 1920 года. Эта работа стала промежуточным пунктом на ее пути от учительской деятельности к самостоятельной работе в качестве психоаналитика. Для «Издательства» сотрудничество дочери Фрейда имело большое значение, поскольку она прекрасно владела английским языком, что и доказала еще на конгрессе в Гааге. Теперь Анна могла использовать свои знания для корректуры статей, опубликованных на английском языке. Это стало необходимым, поскольку ошибки в венских изданиях на английском языке были столь значительны, что Эрику Хиллеру пришлось приехать из Лондона в Вену с целью навести хоть какой-то порядок. Теперь эту функцию взяла на себя Анна Фрейд. Джонс называет эту деятельность Анны прелюдией к ее последующему психоаналитическому обучению (Jones, нем. изд., III, 65—66).
В конце этого года в жизни Анны произошло еще одного важное событие — в Вену приехала Лу Андреас-Саломе. Между нею и Фрейдом возникла активная переписка, вскоре принявшая дружеский характер, в которой постоянно упоминается Анна Фрейд.
Из этой переписки становится очевидным, что встреча Лу и Анны была инициирована Фрейдом. На мой взгляд, здесь прав Розен (Roazen, нем. изд., 54—55), полагающий, что Фрейд просил Лу помочь ему устранить чрезмерную привязанность к нему Анны. К тому же Фрейд сам пишет в письме к Лу: «Я давно сожалею, что она по-прежнему сидит дома со стариками» (Freud/Andreas-Saomй 1966,124).
С 25 апреля по 5 мая 1922 года Анна навещает Андреас-Саломе в ее доме «Луф-рид» в Гёттингене.
Многочисленные визиты, которые теперь Анна наносила Лу, активная переписка между ними, а также некоторые детали переписки Фрейда с Лу указывают на очень теплые отношения, сложившиеся между этими двумя женщинами. При этом необходимо иметь в виду, что у 25-летней Анны возникла дружба с 60-летней женщиной, которая к тому же благодаря своему личному знакомству с Ницше, Рильке и самим Фрейдом занимала особую жизненную позицию, а потому можно говорить, что это была пара совершенно разных людей. Насколько можно судить по упоминаниям в переписке между Фрейдом и Лу Андреас-Саломе (1966), Анна и Лу встречались и для того, чтобы обсудить аналитическую работу с пациентами, и чтобы поговорить о личных делах. Однако на основе имеющегося материала едва ли можно утверждать, как это делает Розен, что Лу была для Анны психотерапевтом. Поэтому и обсуждение эмоциональных проблем Анны в переписке Фрейда с Лу, как это называет Розен, следует рассматривать с точки зрения активного обмена мыслями двух женщин между собой, хотя определенную роль играла также привязанность Фрейда к Лу.
31 мая 1922 года Анна Фрейд читает доклад «фантазии об избиении и дневные грезы», подготовленный вместе с Лу в конце 1921 года. Благодаря этому докладу нна Фрейд была принята в Венское психоаналитическое объединение, в заседаниях которого она уже давно принимала участие, что свидетельствовало о начале ее деятельности в качестве психоаналитика. В те времена доклад в известной степени являлся экзаменом на зрелость, и от каждого претендента, желавшего быть принятым в объединение, требовалось выступить перед его членами. Примечательно, что в последующем обсуждении доклада Анны приняли участие все самые известные психоаналитики Вены. О значении, которое придавалось вступлению дочери Фрейда в объединение, пожалуй, свидетельствует то, что после нее выступили Бернфельд, Федерн, Райк, Ранк, Хелен Дойч, Корнер в качестве гостя, Фрейд, Зильберер и Фенихель.
На рабочем заседании 13 июня 1922 года Анна Фрейд официально избирается членом Венского психоаналитического объединения. Таким образом, дочь Зигмунда Фрейда по всей форме была принята в ряды психоаналитиков.
Однако до марта 1923 года Анна не практиковала в качестве аналитика, ибо только 23 числа этого месяца отец мог сообщить: «Анна стала теперь практикующим аналитиком, ведет себя при этом по меньшей мере осмотрительно и пока еще получает от работы радость» (Freud/Andreas-Saomй 1966,135). Когда писалось это письмо, Анна анализировала свою вторую пациентку. Речь шла о неврозе навязчивости у девушки-подростка, которая, проявляя чрезмерное невротическое беспокойство о матери, укутала ее в шаль и настолько сильно сдавила, что потребовалось постороннее вмешательство.
Своих первых пациентов Анна Фрейд анализировала частным образом в собственном доме. У нее был рабочий кабинет, обустроенный отцом. Он располагался на том же этаже, где жил Фрейд, и был отделен от его кабинета коридором.
Хотя Анна Фрейд по тогдашним понятиям получила полноценное аналитическое образование и практиковала, к ней, как и к ее коллегам того же возраста, аналитики старшего поколения все же не относились как к равной. В течение многих лет новичков несколько пренебрежительно называли «неопытными». В то время еще не было тех отношений между обучающими аналитиками и кандидатами, которые возникли в результате последующей институционализации образования, однако между двумя группами аналитиков существовала большая дистанция. Сама Анна Фрейд лишь слушала на заседаниях объединения доклады, но не участвовала в дискуссиях старших коллег, к которым можно причислить Нунберга, Дойч, Фе-дерна, Хичманна и Иекельса.
Этим во многом объясняется то, что новички образовали дискуссионную группу, которая, что показательно, называлась «детским семинаром» — не только потому, что в ней обсуждались, например, вопросы детского анализа, но и потому, что начинающие аналитики обсуждали свои проблемы и трудности. Помимо Анны Фрейд, в работе этой группы принимали участие Жанна Лампль-де Гроот, Марианна Крис, Эрнст Крис, Роберт Вельдер, Анни Катан, Вильгельм Райх, Эдуард Бибринг, Грета Бибринг и, вероятно, Хайнц Гартманн.
После первых анализов взрослых пациентов Анна Фрейд обратилась к анализу детей. Детский анализ как особое направление в психоанализе в то время находился лишь на стадии становления, а его технические отличия от анализа взрослых еще не совсем были понятны.
Пожалуй, первым в истории психоанализа детским анализом можно назвать анализ фобии маленького Ганса, проведенный в 1909 году самим Фрейдом. Но здесь все же нельзя говорить о детском анализе в современном понимании, поскольку проблемы, связанные с его техникой, в то время особого значения еще не имели.
Возникновение настоящего детского анализа следует отнести к периоду Первой мировой войны. Тогда произошли события, которые Анна Фрейд сама называет «расширением диапазона психоанализа» (Writings, Vo. VII, 49). В то время отдельные аналитики стали заниматься лечением не только неврозов, но и других нарушений, а также распространили анализ на различные возрастные группы. Зигфрид Бернфельд и Айххорн стали работать с беспризорными и педагогически запущенными подростками. Задгер обратился к перверсиям, а Федерн начал проводить анализ с психотическими больными.
Детский анализ как особое направление в психоанализе вначале был представлен в Вене Герминой Хуг-Хельмут. Она стала первой, кто начал систематически заниматься изучением детской психики. Она, как и многие ее последователи, была по образованию педагогом и считала педагогическое воздействие на ребенка одним из важнейших аспектов детского анализа. Свои основные представления в этой области она изложила в работе «О технике детского анализа» (Hug-Hemuth 1920).
В 1919 году в Будапеште Мелани Кляйн прочитала доклад под названием «Детское развитие», посвященный проблемам детского анализа. Из Будапешта в 1921 году она приехала в Берлин, где продолжила свою работу и дополнила представления о детском анализе теорией раннего анализа и игровым методом. В конечном счете в 1926 году она перебралась в Лондон и именно там окончательно разработала теорию кляйнианского психоанализа, которая составляла полную противоположность аналитическим воззрениям Анны Фрейд (см. статью Р. Ризенберг в этом томе).
Наконец, следует упомянуть также Аду Мюллер-Брауншвейг. Вначале она работала под руководством Термины Хуг-Хельмут в Вене, а затем в 1922 году в Берлине; в этом, пожалуй, можно увидеть определенную связь между Герминой Хуг-Хельмут и Мелани Кляйн.
В то время в Вене в большей степени, чем в остальных психоаналитических центрах, стал развиваться педагогически ориентированный психоанализ. Уже к концу Первой мировой войны Бернфельд вместе с Хоффером возглавил детский дом Баум-гартен, в который принимались беспризорные еврейские сироты. Именно тогда они предприняли первую попытку применить психоанализ к воспитанию.
Вскоре после этого в Вене были организованы консультационные центры, в которых аналитики занимались в первую очередь педагогическими проблемами. Айх-хорн работал педагогом-консультантом при городской службе по делам молодежи в Вене, и, наконец, уже тогда члены Венского объединения читали лекции и проводили семинары для социальных работников и воспитателей.
Анна Фрейд, будучи педагогом аналитического направления, также оказалась в этом ряду венских аналитиков. Хотя Термина Хуг-Хельмут умерла только в 1924 году, она не участвовала в обучении Анны Фрейд. Анна знала ее труды, но из-за отсутствия формальных принципов обучения у них не было отношений, которые существуют между учеником и учителем. В новой области — детском психоанализе — каждый поначалу работал сам по себе и пытался самостоятельно найти ответ на огромное число возникавших вопросов. Именно поэтому Анна Фрейд работала совершенно независимо от Хуг-Хельмут.
С 25 по 27 сентября 1922 года в Берлине состоялся Международный психоаналитический конгресс. Здесь Анна и Лу Андреас-Саломе снова встретились. Этот конгресс имел для Анны Фрейд большое значение, поскольку он был последним, в котором лично участвовал ее отец. На последующих конгрессах дочери приходилось вместо отца отстаивать его идеи.
Заболевание Фрейда во многом повлияло на отношения отца с дочерью. Если и раньше они испытывали друг к другу глубокую привязанность, то теперь неизбежно добавились и внешние обязательства. Анна взяла на себя все обязанности, связанные с уходом за отцом, и поддерживала его до конца его жизни. Об этом аспекте их отношений ярко повествует Джон: «С самого начала болезни и до самой смерти Фрейд не решался иметь вместо своей дочери Анны другую сиделку. Он сразу заключил с ней пакт о том, что нельзя демонстрировать никаких чувств; все должно обсуждаться по-деловому без эмоционального участия, как это принято у хирургов, -эта позиция, ее твердость и мужество помогали ей даже в самых трудных ситуациях не нарушать соглашения (Jones, нем. изд., III, 120).
Анна становится сиделкой у своего отца, но и две другие женщины, жившие в доме Фрейда, его супруга и его свояченица, Минна, тоже о нем заботились. «Окруженный и опекаемый тремя нежными женщинами, я не могу позволить себе сокрушаться и имею хороший повод упражнять необходимое самообладание» (Schur 1972, нем. изд., 452). Тем не менее ни жена Фрейда, от которой в первую очередь следовало бы этого ожидать, ни его свояченица, многие годы сопровождавшая его в путешествиях, не свыклись с ролью сиделки так, как его дочь Анна
Да и для самого Фрейда привязанность к дочери с годами становилась все более очевидной. Как-то он даже сравнил заботу Анны и свою зависимость от нее с чем-то демоническим и фатальным: «Разумеется, я все больше завишу от заботы Анны, почти по Мефистофелю, который однажды сказал:
'В конце все мы зависим от созданий,
Сотворенных нами'.
Во всяком случае, сотворив ее, я поступил весьма мудро» (Freud/Andreas-Saomй 1966, 226).
Показательно, что, говоря о роли своей дочери, Фрейд часто обращался к образу Антигоны из греческой мифологии. Еще в 1928 году он пишет Ференци: «Сердечный привет... в том числе и от моей верной Антигоны — Анны» (Freud 1968, 397). То, что имел Фрейд в виду, называя свою дочь Антигоной, он объяснил в 1934 году в письме Арнольду Цвейгу: «Однако Вы не могли не заметить, что судьба в возмещение некоторой несправедливости дала мне дочь, которая при трагических обстоятельствах не уступила бы и Антигоне» (Freud/Zweig 1968, 77).
По мере ухудшения самочувствия отца Анне все чаще приходилось выполнять его функции. Теперь Анна по поручению отца сообщала о его работах внешнему миру. Когда Фрейд заболел, он уже больше не мог принимать участие в международных психоаналитических конгрессах. Сама Анна после этого события только в 1925 году снова участвовала в конгрессе, состоявшемся в Бад Хомбурге. Фрейд поручил своей дочери, как это нередко случалось и в дальнейшем, прочесть там написанную им работу.
В этом смысле особое значение имела поездка Анны Фрейд в 19 30 году во франк-фурт-на-Майне, чтобы получить за отца присужденную ему премию Гёте. На мой взгляд, больше всего характеризует роль Анны как представителя своего отца эпизод, связанный со смертью матери Фрейда в том же 1930 году. Хотя Фрейд был необычайно привязан к матери, он послал на похороны свою дочь.
Многочисленные обязанности Анны, заключавшиеся в помощи своему отцу, описывает Джонс: «Анна в характерной для нее недемонстративной манере играла многие роли: сиделки, 'личного' врача, общественного деятеля, секретаря, коллеги и, в конце концов, щита от проникновения внешнего мира» (Jones, нем. изд. III, 176).
В Венском психоаналитическом объединении Анна также все больше сживается с ролью представителя своего отца.
Необычайно большое значение имеет избрание Анны в 1933 году вторым заместителем председателя Венского психоаналитического объединения. Наряду с другими мотивами решающим, возможно, явилось желание Фрейда с помощью дочери сохранить ведущие позиции в объединении. Ведь после заболевания он лишь однажды принял участие в заседании общества (это было заседание, посвященное памяти Карла Абрахама), но вплоть до его ликвидации национал-социалистами оставался его председателем. То, что дочь занимала здесь должность, давало возможность отцу по-прежнему влиять на работу объединения и ее контролировать.
Помимо того, что Анна Фрейд ухаживала за отцом и была его представителем, она разрабатывала собственные психоаналитические идеи и концепции. Новое направление в психоанализе, детский анализ, приложение психоанализа к области педагогики и, наконец, организация обучения психоанализу в только что созданном Венском учебном институте также требовали от Анны большой энергии.
В октябре 1926 года Генрих Менг и Эрнст Шнайдер основали «Журнал психоаналитической педагогики». Этот журнал появился в результате событий последних лет, когда психоанализ стал все больше применяться для решения проблем воспитания, но печатный орган, где можно было бы обсуждать соответствующие вопросы, отсутствовал. Поэюму вполне естественно, что Анна Фрейд приняла участие в издании этого журнала.
По-видимому, в 1932 году между Паулем Федерном и Анной Фрейд возникли существенные разногласия в вопросах редакционной деятельности. Когда Федерн попросил у Фрейда разрешения излагать непонятные для широкой публики статьи в более доступной форме, тот ему ответил, что статьи либо должны печататься в неизменном виде, либо от них надо отказаться. Сын Пауля Федерна, Эрнст Федерн, усматривает в этих разногласиях полемику между своим отцом и Анной Фрейд — федерн придерживался первоначального замысла Шнайдера и Менга, которые хотели, чтобы журнал был адресован широкому кругу читателей, тогда как Анна Фрейд, Айххорн и Хоффер стремились издавать журнал, посвященный исключительно детской психоаналитической терапии. Если дело обстояло действительно так, то это согласуется с высказанным в самых разных работах мнением Анны Фрейд, что психоанализ следует рассматривать строго в научных рамках, где отличные от психоанализа представления не должны фигурировать. Вследствие указанных разногласий Федерн вышел из редакционного совета.
В 1926 году деятельность Анны Фрейд в области психоаналитической педагогики стала еще более активной. Сам Фрейд особенно хвалит эту работу дочери: «Фактически из всех применений психоанализа преуспевает только одно, начало которому было положено Вами [Оскаром Пфистером], — применение психоанализа в педагогике. Я очень рад, что моя дочь начинает здесь кое-чего добиваться» (Freud/ Pfister 1963,112).
Этот факт подтверждается также и тем, что, работая в учебном институте, Анна способствует распространению психоанализа. На Международном психоаналитическом конгрессе 1927 года Хелен Дойч сообщила: «В последние годы в деятельности учебного института все большее внимание стало уделяться пропаганде. Краткий цикл лекций, прочитанный в институте фрейлейн Фрейд, фрау Шаксель, доктором Айх-хорном и доктором Хоффером, нашел большой отклик как раз в этих кругах, которые особенно важны для психоанализа, то есть среди педагогов, социальных работников, медсестер и т.д.» После занятий с педагогами в 1928 году Анна прочитала несколько докладов перед венскими воспитателями, работающими в группе продленного дня.
В мае 1927 года состоялся важный для работы Анны Фрейд симпозиум, организованный группой Мелани Кляйн. В связи с публикацией первой книги Анны Британское психоаналитическое общество провело дискуссию под названием «Симпозиум по детскому анализу», которая в полном объеме опубликована в 8-м томе журнала «Internationa Journa of Psychoanaysis*.
Фрейд болезненно отреагировал на эту дискуссию, в которой прозвучала довольно резкая критика его дочери, особенно потому, что в ней участвовал Эрнест Джонс. В длинном письме, адресованном Джонсу, он выдвигал обвинения, что в Англии проводится открытая кампания против его дочери; это привело также и к значительным расхождениям между Джонсом и Фрейдом во взглядах на детский анализ, не в последнюю очередь и потому, что, по мнению Фрейда, его дочь подверглась нападкам человека, пользовавшегося открытой поддержкой самого Джонса. Возможно, решающим моментом в этих разногласиях явилась привязанность Фрейда к дочери, хотя они объяснялись также и принципиальными теоретическими расхождениями. Анна Фрейд также отреагировала на критику, прозвучавшую из Лондона, в январе 1928 года выступив перед Венским объединением с кратким сообщением о дискуссии в Лондоне. К сожалению, по информации, содержащейся в «Журнале», нельзя сделать вывода о том, что именно она сказала тогда по поводу этих противоречий.
И критика Анной Фрейд разработанного Мелани Кляйн метода детского психоанализа, и незамедлительная реакция учеников Кляйн, высказанная в резкой форме, указывают на то, что спор между двумя этими направлениями должен был разгореться значительно раньше, а книга Анны Фрейд явилась для него лишь внешним поводом. Фенихель в своем сообщении на Лондонском симпозиуме также указывал, что по этим вопросам уже давно проводились бурные дискуссии.
Различия, относившиеся вначале к вопросу о технике, с течением времени все больше стали распространяться на теоретические аспекты психоанализа, а потому между сторонниками двух направлений в детском анализе возникла непреодолимая пропасть.
Аффективный тон, характерный для полемики между представителями этих школ, объясняется, пожалуй, в первую очередь взаимным недовольством деятельностью сторонников этих двух школ. На конгрессах особенно отчетливо было видно, с какой остротой, отчасти неделовой, они боролись друг с другом.
Анна Фрейд в отличие от своего отца никогда в этом споре не вела себя резко. Хотя она всегда подчеркивала свои теоретические расхождения с Мелани Кляйн и последовательно настаивала на своем, по характеру она была слишком сдержанной и скромной, чтобы жестко отвечать на нападки противников.
И в вопросе о неврачебном анализе Анна Фрейд также была гораздо более сдержанной и готовой пойти на компромисс, чем ее отец. Это проявляется прежде всего в дискуссиях на конгрессах, где она никогда энергично не возражала противникам неврачебного анализа, а скорее старалась в сдержанной форме высказать свое мнение и по возможности избегать споров по этому поводу.
В 1925 году в Вену приехала Дороти Барлингем, чтобы продолжить свое обучение в качестве аналитика. Еще раньше отец Анны провел с ней учебный анализ. В дальнейшем она посылала своих детей на анализ к Анне, после чего между ними зп вязались и личные отношения. Примерно в 1928 году Дороти Барлингем, будучи подругой Анны, вошла в более тесный круг знакомых семьи Фрейда. Сначала она подарила Фрейду собаку чау-чау, которая, однако, прожила всего пятнадцать месяцев. Затем она поселилась в квартире на Берггассе, 19, расположенной этажом выше квартиры, в которой жил Зигмунд Фрейд.
С течением времени Дороти Барлингем стала самым близким человеком для Анны. На основе личных отношений, которые включали путешествия, начался их совместный профессиональный путь; до самой смерти Анны Фрейд они вместе работали в Хэмпстедской клинике детской терапии.
На общем собрании Венского психоаналитического объединения, состоявшемся 7 октября 1931 года, Анна избирается секретарем объединения вместо Нунберга. Помимо должности секретаря учебного института, она теперь вместе с Йоклем занимает еще один пост в Венском объединении. Этот выбор можно, пожалуй, расценить также как знак ее официального признания.
Возрастает и научное влияние Анны Фрейд в Венском объединении. Она теперь активно участвует в большинстве дискуссий и, таким образом, отказывается от пассивной позиции, присущей ей в первые годы деятельности в качестве аналитика, когда ома только слушала доклады. В одном только последнем квартале 1931 года она принимала активное участие в дискуссиях по трем из пяти прочитанных докладов.
В начале 1932 года Анна расширяет свою практическую деятельность и начинает работать в возглавлявшейся первое время Герминой Хуг-Хельмут педагогической консультации при Венской амбулатории. В этом учреждении консультировали детей и подростков из малообеспеченных семей, которых туда направляли учителя, врачи или частные лица. Если им требовался анализ, то его проводили бесплатно. В остальных случаях детей наблюдали и консультировали. Вместе с другими сотрудниками консультации — Айххорном, Хоффером и Эдитой Штербой — Анна представляла здесь группу педагогически ориентированных детских аналитиков Вены.
Важнейшим событием явилось избрание в 1933 году Анны вторым заместителем председателя Венского объединения, благодаря чему она заняла второй по важности пост в этой организации. До этого времени в объединении был лишь один заместитель председателя. Поскольку сам Фрейд до своей эмиграции оставался председателем в Вене, но после многочисленных операций уже не мог заниматься организационными вопросами, руководить объединением вменялось в обязанности заместителю председателя. Сначала Фрейд назвал своим преемником Отто Ранка. Но из-за существенных разногласий между ними это место занял Федерн. Поскольку сам Фрейд уже не мог активно работать в объединении, Федерн как заместитель председателя занимал высший пост.
Благодаря своей новой должности в Венском объединении Анна Фрейд приобрела, пожалуй, наибольшее влияние и стала одним из ведущих аналитиков в этой первой психоаналитической организации.
На выборах правления Венского объединения, состоявшихся 17 октября 1934 года, Анна вместе с Федерном была утверждена в должности заместителя председателя.
В комитете по вопросам образования она прошла путь от секретаря до заместителя председателя. Благодаря избранию на эту должность Анна Фрейд становится самым влиятельным после Хелен Дойч человеком в Учебном институте.
1937 год начался для Анны и ее отца с тяжелого удара. 5 февраля в Гёттинге-не умерла Лу Андреас-Саломе. Для Анны это означало потерю одного из самых близких людей, не только сопровождавшего ее в самом начале профессионального пути, но и являвшегося доверенным человеком, с которым во время многочисленных встреч и в письмах она обсуждала собственные проблемы. Сущность отношений между двумя этими женщинами можно, наверное, будет понять только после изучения их переписки.
Летом 1937 года Анна Фрейд вместе с Дороти Барлингем и несколькими коллегами организует детский сад на Рудольфсплатц в Вене. Этот детский сад, называвшийся также «Домом детей», представлял собой экспериментальную школу, организованную в соответствии с принципами Монтессори. Это учреждение продолжило традиции первой школы Монтессори, созданной в 1930 году местным самоуправлением города Вены. Анна Фрейд с давних пор была знакома с принципами воспитания итальянского врача и педагога Марии Монтессори и считалась сторонницей этой свободной индивидуальной педагогики.
Вплоть до своей эмиграции Анна работала в этом детском саду, известном также под названием «Детский сад Джексон» и финансировавшемся из Америки. Контакт с детским садом на Рудольфсплатц Анна установила еще несколько лет назад, когда в рамках обучения педагогов в Венском учебном институте проводила недельный семинар специально для персонала детского сада Монтессори.
11 марта 1938 года национал-социалисты вступили в Австрию, положив тем самым конец работе Анны в Вене.
20 марта Венское психоаналитическое объединение было ликвидировано нацистами (см. также статью В. Сольмса-Рёдельгейма в т. II).
Срок отъезда Анны и ее отца был назначен на 4 июня. Время перед отъездом заполнили бесконечные хлопоты и выполнение формальностей. Этими делами пришлось в основном заниматься Анне.
К назначенному сроку Анна и ее отец сумели вместе с матерью и двумя домработницами покинуть Вену и отправиться в Англию, куда незадолго до этого уже отправились остальные члены семьи.
Несмотря на необходимость заниматься вопросами, связанными с обустройством нового дома, и ухаживать за отцом, что отнимало теперь все больше и больше времени, уже вскоре по прибытии в Англию Анна возобновляет свою психоаналитическую работу.
Первое время она работала в рамках Британского психоаналитического общества, в которое вместе с отцом была принята сразу после приезда в Англию. Кроме того, в том же году Анна и ее отец были произведены в почетные члены Парижского общества. Одновременно уже в июне 1938 года Анна вступила в Комитет по вопросам образования Британского общества.
Анне удалось также принять участие в нескольких заседаниях 15-го Международного психоаналитического конгресса в Париже, проходившего с 1 по 5 августа 1938 года. По-видимому, состояние Фрейда было пока еще достаточно сносным, чтобы Анна могла оставить его на короткое время.
Вместе с эмигрировавшим в Нью-Йорк Федерном Анна провела четвертое научное заседание конгресса. Собственный доклад Анна Фрейд к этому конгрессу не подготовила.
Лично для нее никаких изменений в Международном психоаналитическом объединении не произошло. Она осталась и вице-президентом, и членом Международной комиссии по вопросам образования.
23 сентября 1939 года умер Зигмунд Фрейд.

Собственный путь в эмиграции
Для Анны смерть отца означала прежде всего потерю самого близкого человека. Кроме того, Фрейд, несмотря на свою болезнь и возраст, своими знаниями и авторитетом оказы&heip;