Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

ПАУЛЬМАН ВАЛЕРИЙ

КРИЗИСЫ,
МОРАЛЬ
И ТРЕТИЙ ПУТЬ

(Сборник эссе, статей и очерков)

ТАЛЛИНН 2010

Предисловие

В предлагаемом читателям сборнике эссе, статей и очерков собраны публикации, подготовленные автором в 2008-2010 годах. Они сгруппированы и размещены в трех разделах, грань между которыми в освещении некоторых проблем весьма условная. В некоторые публикации мною внесены небольшие коррективы. Статистические данные или прогнозные расчеты могут в отдельных статьях различаться, т.к. произведения, в которых они приведены, написаны в разное время.
Материалы данного сборника являются дополнением к моей монографии «Мир на перекрестке четырех дорог. Прогноз судьбы человечества» (4-я редакция), размещенной в фонде электронной библиотеки РГБ, в частности, по таким наиболее актуальным в настоящее время аспектам, как глобальный экономический кризис, проблемы трансформации капитализма и нравственность.

Автор

Оглавление

I. Об этических и философских проблемах
Потребности и мораль 4
Тоталитаризм потребительства 30
Нанотехнологии, потребности и эгоизм 35
Нравственность и социальная революция 39
Диалектика и принцип дополнительности 54
Противоречия разума и демократии 59
О свободе 78
О свободе, равенстве и братстве 81
О воле народа 89
Свой-чужой 90
Актуально ли сегодня учение Карла Маркса? 93
Антимарксизм П.Бергера 94
Почему? 101
Битва идей 104
Антиглобалисты прокладывают человечеству дорогу в будущее 115
Новый лик страха 124
Этика грабежа 126

II. О глобальном капитализме и современном кризисе
Парадоксы 129
Гримасы мирового экономического кризиса 131
Давос и кризис 140
Уроки кризиса 141
Кризис продолжается 148
Где тонко, там и рвется 192
Есть ли предел терпению? 197
Судный день 201
Всемирный беспорядок 206
Голод 208
Управление стихией 215
Виртуальная экономика и глобальный капитализм 219
Америка глазами Барака Обамы 233
Атака на топ менеджеров? 245
Когда в товарищах согласья нет… 249
Неужели еще один «пшик»? 253

III.О концепциях «третьего пути» и демократическом социализме
Третий путь, или Утопии XXI века 260
В плену иллюзий 266
Что же такое социализм? 270
А король-то голый! 284
Пророчества, фантазии и прогнозы 287

I. Об этических и философских проблемах

Потребности и мораль

O temporа, o mores!
Марк Тулий Цицерон
Свобода противопоставляется не необходимости, а принуждению.
Бенедикт Спиноза
…пределы активности индивидуального сознания ограничены сроком жизни человека, в результате чего возникает извечное
противоречие между стремлением
к вечности и сознанием конечности
бытия.
Александр Разин

Как отмечалось в параграфе 3.7.2. моей монографии «Мир на перекрестке четырех дорог. Прогноз судьбы человечества», потребности всех видов тесно связаны с нравственностью. Под потребностью в самом широком смысле этой категории я понимаю внутреннюю необходимость того или иного субъекта в определенном круге и составе объектов, в осуществлении им на практике системы внутренних и внешних связей, т.е. совокупности актов жизнедеятельности, обеспечивающих воспроизводство его общественного бытия, согласно биологическим, экономическим, социальным и нравственным закономерностям, регулирующим этот процесс.
Потребности образуют исходный момент жизнедеятельности всех субъектов общества (индивиды, семьи, коллективы, региональные или отраслевые совокупности предприятий и организаций, социальные группы и классы, народы), а степень их удовлетворения влияет на характер воспроизводства субъектов. Отсюда следует, как это доказано в вышеназванной книге, что категория «потребность» лежит в основе определения эффективности общественного производства, имея в виду его социальную направленность.
В данной статье мы попытаемся развить эту тему и выяснить взаимосвязь между потребностями и моралью, которая возникает вместе с появлением человека и во многом определяет образ жизни людей. Потребности образуют фундамент, а мораль венчает здание цивилизации, созданной трудом и гением человека.
Нам предстоит рассмотреть взаимодействие потребности на всех четырех различных стадиях ее бытия и движения (возникновение самой потребности, формирование интереса, определение цели и, наконец, действие по ее достижению, а, следовательно, и удовлетворению данной потребности) с моралью в трех основных ее формах: моральное сознание, моральные отношения и нравственная деятельность.
Аспект 1. Взаимодействие морали с потребностями на стадии их возникновения.
Рассматривая этот аспект, следует иметь в виду, что субъекты в процессе своей жизнедеятельности взаимодействуют с окружающей их средой (природной и общественной), с определенными объектами, которые необходимы для их воспроизводства. Субъекты в процессе своей жизнедеятельности (бессознательно или осознанно) определяют меру необходимости в тех или иных объектах, т.е., следовательно, систему внешних и внутренних связей, руководствуясь при этом своими потребностями и нормами морали.
Для уяснения вышесказанного разберем несколько примеров.
Начнем с простейшего. Любой человек, чтобы существовать, должен ежесуточно потреблять пищу, содержащую определенное количество калорий, а также белков, углеводов, жиров, витаминов. Физиологическая потребность в пище воспринимается человеком как чувство голода с той или иной степенью интенсивности. Сама эта базовая (витальная) потребность человеческого организма и формы ее удовлетворения менялись на протяжении всей истории человечества. Если на самой первоначальной стадии своего становления потребность человека в пище мало чем отличалась от аналогичной потребности животных, то со временем наши предки стали предъявлять к самой пище и процессу ее приема повышенные требования, превратив его из элементарного акта поглощения продуктов питания в процесс получения особого чувственного и эстетического наслаждения. Людьми за тысячелетия изобретено бесчисленное множество различных рецептов, а также способов приготовления и сервирования пищи, чтобы удовлетворять самые причудливые капризы человеческого существа. Но самое главное состоит в том, что удовлетворение этой элементарной потребности человеческого организма превратилось со временем в своеобразное искусство, а сама она перестала быть чисто физиологической, превратившись в духовную (правда, иной раз с извращениями – чревоугодие), социальную (приемы), ритуальную (поминки) потребность, и тем самым обрела новые, а именно - нравственные функции. Производство же продуктов питания, приготовление пищи и различных напитков, обслуживание их потребителей развилось в систему взаимосвязанных отраслей материального производства и оказания услуг, т.е. по существу в огромный сектор экономики, в котором сегодня заняты сотни миллионов людей.
На стадии дикости пищу добывали путем собирательства, охоты и рыбной ловли. Голод был вечным спутником первобытных людей. Как свидетельствуют данные этнографических исследований, первобытная община, чтобы выжить, практиковала убийство стариков, младенцев, а каннибализм был обычным явлением. А.Скрипник в своей книге «Моральное зло» (М.: Издательство политической литературы. 1992) пишет: «…для первобытных нравов <…> нехарактерно великодушие и защита слабого. Бессильный не годится для сотрудничества и не может постоять за себя, поэтому он не имеет ценности, и родственные обязательства не распространяются на него. В этом заключена возможность внутригруппового убийства <…> обычай убивать стариков идентифицировался как священный сыновний долг перед родителями <…> детоубийство в родовом обществе не имело каких-то особых мотивов, отличных от убийства стариков. Практически всегда оно носило инструментальный (иногда – ритуальный) характер и отличалось отсутствием понятия о безусловном человеческом достоинстве» (с. 23,25,27). Делая столь шокирующие современного человека выводы, А.Скрипник ссылается на многочисленные наблюдения этнографов, в том числе таких известных, как Л.Г.Морган, Дж.Фрэзер, К.Леви-Строс и др.
Умерщвление стариков и детей, как правило, не сопровождалось каннибализмом, который распространялся на «чужих», иноплеменников, захваченных в плен. Избавление от стариков и детей увеличивало мобильность племени в его беспрерывных странствованиях, а также уменьшало число едоков. Таким образом, выживание конкретного племени зависело не только от добычи пищи, но и от регулирования (минимизации) числа едоков, не способных самостоятельно себя обеспечивать пищей, а также численности поедаемых пленников из враждебных племен. Следовательно, естественная потребность в пище у наших древних предков неизбежно сопровождалась безжалостной борьбой индивидов за свое выживание, породившей такой феномен морали, как обесценение человеческой жизни. Наш предок на этой первичной стадии своего развития не драматизировал факт гибели своих сородичей и вообще себе подобных, ибо считал, что смерть слабых и побежденных в боевых столкновениях – вполне естественна и совершенно необходима для выживания племени и рода. О. Фрейденберг высказал и такую любопытную гипотезу, связанную с интерпретацией нашими древними предками акта еды, обеспечивающего поддержание жизни того, кто ест мясо, как представление о взаимной зависимости между живым и умирающим (это представление вытекало из наблюдений за природными циклами растительной жизни). Как отмечает О.Фрейденберг, «…убийство, разрывание, съедание не только животного, но бога и человека, особенно близкого, родного, становится осмысленным. Когда бог убивает перворожденного, или человек убивает человека - это ведет к его воскресению.» (Фрейденберг О. Поэтика сюжета и жанра. М.: 1997. с.61-62).
Вместе с тем из вышесказанного не следует делать вывод о господстве одной только жестокосердости и якобы абсолютной безнравственности первобытных людей. Подавление слабых сильными не было единственным, а тем более главным способом взаимоотношения наших древних предков. Наоборот, преобладало сотрудничество, как в производственной деятельности, так и в военных операциях, порождая в соплеменниках чувства солидарности и взаимной привязанности. Этому способствовало и возникновение языка как важного средства общения. Именно перечисленные выше моральные качества первобытных людей объединяли их в племена, порождали родовые союзы, способствовали развитию человека, позволяя им выживать и побеждать во враждебной среде. Причастность к племени, к роду укрепляло дух и многократно усиливало мужество первобытного человека, столь необходимого для выживания в суровых природных условиях и в борьбе с врагами. Возникла и укреплялась система взаимной поддержки: отцовство, братство, супружество. Семейная жизнь сплачивала людей, умножая их индивидуальные усилия.
С появлением земледелия, скотоводства, ремесел значительно возросли источники поступления пищевых продуктов, что позволило увеличить и обогатить рацион питания не только самых дееспособных членов племени, но и обеспечивать регулярно пищей более слабых сородичей, что в свою очередь способствовало росту численности населения. Была осознана потребность племени и рода в обучении детей и юношей различным приемам производственной деятельности и ведения боя, владения орудиями труда и оружием, что постепенно изменило отношение соплеменников к старикам – живым носителям знаний, которые передавались еще пока только в устной форме и путем демонстрации наиболее целесообразных приемов и навыков. Пленных уже не убивали для съедения, а использовали как рабов для выполнения производственных операций или же принимали в состав своего племени в качестве равноправных членов, ибо неуклонно возрастала потребность в воинах. Радикальное изменение способа производства продуктов питания позволило повысить ценность человеческой жизни, способствовало гуманизации человеческих отношений, обузданию насилия и агрессивности.
Превращение первобытнообщинного строя с его родовым укладом в классовые общества, а также развитие производительных сил, сопровождавшееся возрастающим разделением труда, вызвало к жизни такое небывалое явление, как социальное неравенство, сформировавшее со временем принципиально новую систему моральных отношений между людьми, которые до сего времени были равноправными членами племени. Оно сопровождалось поляризацией общества, делением его членов на богатых и бедных, власть предержащих и подданных, образ жизни которых разительно отличался. Дифференциация членов общества по размеру накопленного богатства и сосредоточению властных полномочий, повторяю, с неизбежностью сказывалась на нормах морали, в том числе и тех, которые касались потребления пищи. Если для бедных оно в основном сводилось к физиологической функции, а голод был и остается до сих пор для них обычным явлением, то для богатых и знатных, относящихся к господствующим классам и привилегированным сословиям, прием пищи все в большей мере становился способом удовлетворения их социальных и духовных потребностей. Одни ели изысканные блюда с золотых тарелок, а другие довольствовались кашей и щами, которые черпали из глиняной посуды. Одни от обжорства жирели, а другие пухли от голода.
Однако вместе с тем нельзя не заметить, что моральное сознание подчас парадоксально. С наступлением цивилизации окончательно не исчезла мораль, оправдывающая каннибализм. Стоики, например, утверждали, что «если мясо родителей годно для пищи, то пусть воспользуются им…» (Секст Эмпирик. Против ученых. Соч. в 2-х томах. М.: 1976. т.2.с.39)
Все, что касалось трансформации нравственных форм такой первичной материальной потребности, как прием пищи, в той или иной мере относится и к другим насущным, первичным материальным потребностям.
Теперь обратимся к примеру, относящемуся к духовному миру человека. Речь идет о такой базовой потребности, как потребность в творчестве. Каждый человек в той или иной мере – творец, создатель нового (неважно в какой в области - материальной или духовной культуры). Это совсем не значит, что каждый отдельно взятый человек (тысячи лет тому назад или в настоящее время) является Альфредом Нобелем, Уильямом Шекспиром или Рафаэлем де Санти. Не обязательно, творя, создавать нечто выдающееся, принципиально новое. В любом процессе труда всегда присутствуют элементы творчества, ибо каждый человек вносит в него свой «почерк», выражает в трудовых действиях своеобразие своей личности, т.е. индивидуализирует процесс этой деятельности (даже в таких примитивных операциях, как работа на конвейере или рубка дров).
Наши древние предки, не знавшие еще письменности, жившие в пещерах, уже в те давние времена создавали удивительные произведения, поражающие нас силой воображения (например, культуры Солютре и Мадлен). Уже примерно 30 тысяч лет тому назад потребность в творчестве, выраженная в изображении животных в наскальных рисунках, приобрела форму магического ритуального обряда, т.е. служила религиозным целям (первоначально как колдовство, заклинание). Однако человек использовал свой творческий потенциал, естественно, в первую очередь для создания предметов труда, орудий охоты и рыболовства, изобретения более совершенных приемов добычи и сохранения огня и т.д. По мере развития цивилизации постоянно расширялся круг человеческой деятельности, следовательно, и творчества. Человек повышал производительность своего труда благодаря его разделению на самостоятельные виды и подвиды. Так, в самостоятельные направления культуры выделились наука, проектирование, искусство, военное дело, управление; дифференцировались, умножаясь, отрасли материального производства, образовалась сфера услуг. И в каждой из них проявлялась потребность человека в творчестве, множились ее общественные формы, а с ними и нравственные нормы. Для одних видов деятельности творчество предполагало наличие таких моральных качеств, как смелость, решительность, выдержка, самоотверженность, требовательность, для других – отзывчивость, искренность, честность. Но в любом случае потребность в творчестве немыслима без чувства нового, самостоятельности в принятии решений, подчас готовности выступить против устоявшихся обычаев и мнений большинства, если последние вступают в противоречие с требованиями подлинной нравственности. Это означает, что творческое начало присуще человеку и субъектам более высокого уровня и в отношении применения ими норм морали, особенно в тех случаях, когда они противоречивы. При этом часто приходится вести борьбу против агрессивного консерватизма системы морали, которая господствует в данном обществе, как это сейчас имеет место при капитализме, что требует не только творческого подхода, но и большого мужества.
Однако следует видеть еще одну важнейшую сторону творчества, которое всегда сопряжено с трудом людей. Общение в трудовом процессе формировало понимание самоценности человека, его внутреннего достоинства, а также социального престижа личности. Великое чувство самостоятельности личности, его достоинства с неизбежностью порождало в условиях нарастающей противоречивости моральных ценностей понятие справедливости, вытекающее из соотношения вины и возмездия за содеянное Зло в отношении другой личности. Творчество, хотя и в состоянии проявлять себя, несмотря на отчуждение человека от средств производства, от доступа его к рычагам политической власти и даже в условиях содержания его под стражей (вспомним Н.Кибальчича, С.Королева и др.), тем не менее может полностью раскрыть свой могучий потенциал только в условиях освобождения личности от пут частной собственности и в атмосфере политической свободы. Творчество помогает человеку осознать ограниченность и суетность корыстолюбия и тщеславия, противостоять проявлениям аморальности.
От потребностей индивида перейдем к рассмотрению потребностей субъекта такого высокого уровня, как государство, минуя другие промежуточные виды субъектов.
Одна из важнейших функций государства, являющегося для многих современных народов организацией, способствующей их воспроизводству, а также представляющей их в международных отношениях, является обеспечение безопасности, в том числе и военной. Так уже устроен мир в начале третьего тысячелетия, что угроза войн пока все еще реально существует, заставляя государства содержать вооруженные силы, объединяться в военные союзы и даже в ряде случаев вести боевые действия за тридевять земель по указке США. Словом, потребность в производстве и закупке оружия является и сегодня одной из важнейших потребностей многих государств. Эта потребность, видимо, должна быть отнесена одновременно и к экономической (требуются значительные финансовые и материальные ресурсы, а также соответствующий производственный потенциал), а также социальной, ибо обеспечение безопасности своего народа является важнейшей обязанностью любого государства.
Производство и накопление орудий для убийства людей, уничтожения военных и гражданских объектов потенциального противника, безусловно, является нравственной проблемой, содержащей в себе острейшее противоречие. С одной стороны, человечество выступает против войн, разрабатывает программы ограничения или запрещения оружия массового уничтожения (атомного, химического, бактериологического и т.п.) и в мире существует немало организаций, призывающих государства к разоружению и вообще запрещению войн, как средства разрешения возникающих международных конфликтов. А с другой стороны, мы видим совершенно противоположную деятельность государств и их союзов. Ведется интенсивная разработка новых и все более смертоносных видов оружия, в том числе и с применением новейших технологий. Наращивается мощь ВПК, увеличивается производство и продажа оружия на глобальном рынке. И вся эта деятельность считается морально оправданной под предлогом создания средств защиты от потенциальной военной угрозы, исходящей от вероятного противника. Итак, налицо явное противоречие, в том числе затрагивающее сферу морали. Руководители государств и народы, чьи интересы они призваны защищать, убеждены в том, что укрепление обороноспособности – это их святой моральный долг, не подлежащий даже обсуждению. В то же время они осознают, что подготовка к военным действиям, к массовому убийству себе подобных безнравственны и прямо противоположны принципам общечеловеческой морали. Кстати, история знает немало личных нравственных драм, связанных с созданием новых видов оружия. Вспомним, например, письмо А.Эйнштейна к президенту США Д.Рузвельту, в котором он еше в 1940 году предупреждал об опасности разработки и применения ядерного оружия, или чувство вины Андрея Сахарова – одного из разработчиков водородной бомбы, который, осознав всю опасность этого вида оружия страшной разрушительной силы, написал в 1968 году работу «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», в которой призывал глав государств не допустить возникновения ядерной войны. Однако, несмотря на всю очевидность губительных последствий ядерного оружия, политики США во главе с президентом США Г.Трумэном тем не менее пошли на ужасное нравственное преступление, отдав в августе 1945 года приказ о применении атомной бомбы против беззащитных жителей японских городов Хиросима и Нагасаки.
Итак, мы рассмотрели три примера, позволившие нам взглянуть на взаимосвязь морали с потребностью на стадии ее формирования. Какие выводы из них следуют?
Во-первых, по мере развития человеческого общества, производительных сил возникали все новые и новые потребности, изменялись функции ранее существовавших потребностей, что, естественно, влекло за собой не только изменение, но и появление новых норм морали. Так, если в первобытном обществе нравственным считалось убийство младенцев и стариков, а также каннибализм, то в современном обществе такие действия однозначно относятся подавляющим большинством людей к разряду безнравственных и преступных. Более того, возникло даже целое направление в этике, у истоков которого стоял А.Швейцер, выдвинувший принцип благоговения перед жизнью, которым должна быть одухотворена вся современная культура и цивилизация. Однако здесь необходимо сделать существенную оговорку, смысл которой в том, что умерщвление голодом сотен тысяч людей в силу экономических закономерностей глобального капитализма до сих пор относится к разряду обычных явлений, которые осуждаются только противниками капитализма, антиглобалистами и некоторыми чувствительными экспертами ООН. Причем, в силу своей дремучей невежественности и увлекаемые страстью наживы господа, возглавляющие ТНК, вряд ли осознают свою причастность к убийству людей, а т.н. «общество» умиляется, взирая на этих «джентельменов удачи», сумевших сколотить баснословные состояния за счет экономического грабежа людей, а также мошенничества (ярчайший пример – афера экс-главы знаменитой американской фондовой биржи Nasdag Бернарда Мэдоффа, который нанес созданием своей финансовой пирамиды ущерб ее участницам в размере 50 млрд. долларов). Вообще глобальный экономический механизм капиталистической эксплуатации отличается тем, что эксплуататор и его жертвы часто отделены друг от друга в пространстве и во времени. Человек, совершающий аморальный акт, не стоит лицом к лицу со своей жертвой, как, например, нацисты, расстреливавшие своих жертв из садистского удовольствия. Аналогичное явление наблюдается и в современной войне, когда экипаж бомбардировщика выпускает крылатые ракеты или управляемые бомбы, находясь далеко от цели и не наблюдая кошмарных картин гибели людей, как это было на ранних этапах истории, когда противники рубились мечами, секирами и другими орудиями непосредственного контактного боя.
Из вышесказанного следует важный вывод, что определенное объективно существующее явление, например, Зло в форме преступления в отношении к личности, еще должно быть людьми адекватно воспринято как моральное Зло. Довольно часто субъективное восприятие множеством людей Зла (эксплуатации человека человеком, безработицы, экономических кризисов и т.п.) отличается от его объективного содержания. Люди подчас подобны слепым котятам. Они за деревьями не видят леса. Более того, как отмечают некоторые психологи, некоторые даже изо всех сил стремятся стать объектом эксплуатации, что само по себе противоестественно. Искажение морального сознания, как правило, проистекает от невежества в силу отсутствия достаточных знаний о том или ином явлении общественной жизни. Кстати, возможностью несовпадения объективного и субъективного активно пользуются СМИ в проведении той или иной пропагандистской кампании, выдавая черное за белое, сознательно искажая суть событий или явлений, достигая в этом безнравственном деянии заметных успехов.
Во-вторых, следует отметить устойчивость и преемственность некоторых нравственных норм, которые связаны с духовными или некоторыми социальными потребностями, возникшими в процессе становления цивилизации. Эти нормы не обязательно являются позитивными, они могут быть и аморальными. Так, потребность в серьезном творчестве, как уже выше отмечалось, всегда, во все времена была связана с ломкой традиций, устоявшихся методов, технологий и правил, что требовало у людей наличия таких качеств, как решимость и мужество. В то же время потребность государств в создании оружия, как правило, сопровождалась проявлениями агрессивности и насилия.
Повторяю, устойчивость, сохранение на протяжении всей истории человечества ряда норм морали обусловлено тем обстоятельством, что оно напрямую связано со становлением и развитием культуры (как материальной, так и духовной). Выделение человека из животного мира могло произойти только благодаря появлению нравственности и только в составе племени, в процессе совместной трудовой деятельности. Необходимость в совместном труде, в сотрудничестве и породило такие моральные качества, как терпимость, доверие, верность, самоотверженность, если хотите – благородство в отношениях людей друг с другом. Именно эти моральные качества отличали племя людей от стада животных. Биологические механизмы, регулирующие поведение животных в сообществах, уже были мало эффективны в воспроизводстве жизни первобытных людей. И когда тот же А.Скрипник сравнивает унижающие человеческое достоинство аморальные нормы поведения заключенных в современных тюрьмах и лагерях с первобытными обрядами и правилами, то диву даешься бездоказательности и нелогичности таких «научных» выводов. Если бы в первобытном обществе царили такие же нравы, что и в преступных сообществах, то никакой прогресс культуры не был бы возможен в принципе. «Идеология» господ и рабов, практика деления преступников на высшие и низшие ранги, когда униженные и задавленные «…выполняют всю грязную работу за своих «господ», обстирывают и кормят их, возят на себе в туалет, тешат шутовскими выходками и т.п.» (цит. изд. с.288) уходят своими корнями не в архаичные нравы и ритуальные обычаи первобытного общества, а в темные стороны классовых сообществ, «обогативших» историю различными формами насилия и издевательства над людьми.
Представляются также весьма сомнительными рассуждения А.Скрипника о том, что негативные побуждения человека якобы «пребывают в нашем внутреннем мире невидимо (?), подобно тому, как в быстро вращающемся круге цветового спектра красный, оранжевый, желтый и другие цвета не видны, они сливаются в один сплошной белый цвет и обнаруживаются лишь при замедлении движения или остановке» (цит. изд. с. 291). Спрашивается, разве все элементарные части единой нравственной системы человека состоят из одних только негативных побуждений, как цвета в радуге? И почему они являются невидимыми? А если все-таки имеются и положительные элементы, то они что - видимы? Сомнительной представляется и его концепция о противоположности высших и витальных (элементарных) побуждений. Почему витальные потребности в тепле, пище, жилище, одежде и т.п. должны быть непременно противоположны любви к Родине, своему народу, товариществу, братству, наконец, общечеловеческим ценностям. Разве они столь низменны? Разве нормально питаться и одеваться, жить в благоустроенном жилище постыдно? Почему верность высшим идеям следует именовать «моральным фанатизмом»?
В-третьих, с развитием форм общественной жизни, возникновением и разрешением объективных противоречий происходила и борьба в мире нравственного сознания человека. Обобщая, можно сказать, что прогресс всегда сопровождался борьбой Добра и Зла. Так, с развалом родового строя, первобытной общины в результате прогресса в производстве материальных ценностей вместо общепринятых норм сотрудничества и взаимопомощи стали проявляться и господствовать такие моральные качества, как жадность, пошлость, цинизм, чванство, лицемерие, предательство и другие отрицательные проявления нравственности, которые сопровождали рождение классового общества. В эпоху феодализма среди нравственных пороков преобладали гордыня, аристократическое высокомерие, на смену которым при капитализме пришли безудержная алчность, мечущаяся между скупостью и расточительством (см. Хейзинг Й. Осень средневековья. М.: 1988. с.29-30). Можно уверенно утверждать, что противоречивость морали служит внутренним основанием для морального зла. И как справедливо заметил А.Скрипник, «проистекая из этого источника, зло расслаивается на две разновидности. Первую составляет такое господство над человеком и окружающим миром, такое использование их, которое несет им вред и разрушение. Вторую – такое подчинение людям, внешним обстоятельствам и своим влечениям, которое способствует превращению самого себя в пассивный объект стихийных сил, в простое средство удовлетворения чьих-то прихотей, а вслед за этим – собственной деградации, разрушению физических и душевных качеств» (цит. изд. с. 18). События, происходящие в настоящее время в мире, полностью подтверждают сказанное выше. Первая сторона Зла в условиях глобального капитализма приводит к насилию и жестокости, причинению страданий сотням и сотням миллионов людей, обреченных на нищету и деградацию. Носителем этого Зла является персонифицированный Капитал, для которого нет ничего важней наживы, максимизации прибыли любой ценой. Щитом же для него служит лицемерие. Как метко заметили классики марксизма, «… чем дальше идет вперед цивилизация, тем больше она вынуждена набрасывать покров любви на неизбежно порождаемые ею отрицательные явления, прикрашивать их или лживо отрицать, - одним словом, вводить в практику общепринятое лицемерие, которое не было известно ни более ранним формам общества, ни даже первым ступеням цивилизации…» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. т.21. с. 177). Например, в древнем Риме раб не признавался человеком, приравнивался к скотине и никому не приходило в голову рассуждать о безнравственности рабовладения. Все отношения были прозрачными и обнаженными до предела. Другая сторона Зла выражается в безвольном и бездумном подчинении Капиталу, невозможности отказаться от иллюзий якобы существующей в системе возможности самому разбогатеть, а, следовательно, – в индивидуализме и эгоизме объектов насилия Зла. Нередко после многократных неудач и ударов т.н. «судьбы» возникает порочное в своей основе сознание собственного ничтожества и ущербности. Таким образом, Зло возникает с неизбежностью в системе таких отношений в обществе, при которых люди не в состоянии обеспечить удовлетворение своих потребностей в соответствии с общечеловеческими нравственными принципами, т.е. в условиях конфликта потребностей субъектов общественного воспроизводства. Разве голод и нищета способствуют благородному поведению? Говоря проще, пока существуют отношения капиталистической эксплуатации, будут воспроизводиться обе стороны Зла (см. мою статью «Нравственность и социальная революция»), ибо мы имеем дело с единством противоположностей, где одна сторона не может существовать без другой, несмотря на очевидный антагонизм их отношений. Правда, и сегодня эта простая истина далеко не всеми понята. Беспрестанно воспроизводится идеология социал-демократии в форме т.н. «третьего пути» и еще целого букета экзотических концепций, которая затушевывает суть двуединого (так и хотелось написать – двуглавого) общественного Зла, порождаемого капитализмом.
И еще одно существенное замечание, касающееся роли потребностей на фоне современных процессов. В XXI веке стало очевидно, что человечество стоит на пороге глобальной экологической катастрофы. Все чаще звучат голоса тех ученых, которые уверены в том, что критическая черта уже пройдена, баланс окончательно нарушен и возврата к прежнему равновесному состоянию биосферы уже быть не может. Интернет сегодня наводнен такими сообщениями «Количество углекислоты в атмосфере прошло «точку невозврата» – ученые» –news.mai.ru/society/2180527; «Льды Арктики растают к 2070 году» -  news.mai.ru/society/1847512)
news.mai.ru/society/1847512). В статье «Истощение Земли» ( top100.ramber.ru
top100.ramber.ru) утверждается, что апокалипсис может наступить в 2050 году. На XIV Международной конференции ООН в городе Познани (декабрь 2008 года), посвященной глобальным изменениям климата планеты, было заявлено, что человечество располагает сроком лишь в один год для того, чтобы разработать реальный план спасения Земли от фатальных последствий глобального потепления ( news. mai.ru/poitics/2213934). Некоторые философы винят человечество в антропо-и эгоцентричности, которое привыкло оценивать действительность с точки зрения собственных потребностей. Человечество, по их мнению, привыкло навязывать природе свои предпочтения, игнорируя ее законы. Однако спрашивается, причем здесь человечество, которого как единого сообщества до сих пор не существует? Тем более абсурдны обвинения в том, что люди, противостоя природе, руководствуются своими потребностями. А чем же им еще руководствоваться? Указаниями МВФ? Своих вождей? Заклинаниями ясновидцев или высказываниями философов? На самом же деле виноваты не люди вообще и не человечество, которое сегодня является больше абстракцией, чем реальным объединением народов с устойчивой структурой и общими законами и нравственными принципами. Действительной причиной нарушения гармонии в биосфере является глобальный капитализм. Вот где кроется Зло, а не в потребностях людей.
В-четвертых, как выше было отмечено, субъекты всех уровней проявляют свои потребности не столько инстинктивно, бессознательно, но главным образом осмысленно, определяя меру необходимости в тех или иных объектах или в объеме и системе внешних и внутренних связей. Это означает, что уже на стадии формирования потребности как меры необходимости участвует моральное сознание, активно на нее влияя. Причем следует видеть и тесную взаимосвязь с другими формами сознания (политической идеологией, правосознанием, научным познанием). Другими словами, теоретически существует возможность выбора того или иного варианта потребности и этот выбор зависит не только от объективных обстоятельств, но и от моральных установок субъекта. Следовательно, тот или иной субъект перед тем, как окончательно определить свои интересы, выражающие ту или иную потребность, включает в этот процесс свое моральное сознание (нравственность в любом случае сознательна, т.е. является одной из форм разума, который всегда в свою очередь нравственен или, наоборот, безнравственен). Скажем, вожди племени, решая судьбу захваченных в бою пленников, руководствовались не только потребностями своих сородичей, но одновременно и системой практических моральных норм. Или, к примеру, Джордано Бруно, отстаивая космологическую теорию Коперника, отверг требования инквизиции отречься от своих убеждений. Уверенность в правоте своих идей, основанная на творчестве и прогрессе науки, победила в нем естественный страх человека перед смертью и он с презрением бросил своим истязателям, стоя на костре: «Вероятно, вы с большим страхом произносите приговор, чем я выслушиваю его!»
В-пятых, рассматривая взаимодействие потребностей и морали, необходимо также обратить внимание на проблему свободы личности. Э.Дюркгейм ввел в научный оборот понятие аномии. Суть его состоит в том, что внутренние регуляторы поведения человека тесно взаимосвязаны с внешними, а ориентация на внешний контроль является естественной потребностью человека. Он может быть свободным только в том случае, если не слеп и не глух к тому, что происходит в окружающем его мире, если он постигает объективные закономерности внешнего мира. Несвободный человек тот, который не обладает адекватным знанием о действительности. Система моральных правил и принципов, господствующая в обществе в данный исторический период времени, подкрепленная соответствующими общественными институтами, накладывают на свободу личности определенные ограничения (что можно, а что нельзя; что поощряется, а что возбраняется). И если в силу тех или иных внешних обстоятельств человек выходит из под контроля моральных правил, признаваемых в данное время господствующими, то потребности могут стать аморальными. Г.Успенский, может быть, даже утрируя, отмечал, что «воля, свобода, легкое житье, обилие денег» могут вызвать расстройство нравственного мира человека, нарушить гармонию его потребностей вплоть до того, что он делается «вроде последней свиньи». Отсюда следует вывод, что во всем нужна мера: внешний контроль семьи, коллектива, государства, общества необходим, однако он не должен подавлять человека, делать его пассивным объектом или лицемером. Причем внешний контроль, главным образом, определяется способом производства. Надо отдать должное американскому социологу Р.Мертону, который, не будучи марксистом, точно сформулировал одно из существенных противоречий буржуазного общества, порождающего кризис нравственности и вызывающего диссонанс мира потребностей человека. Он в своей книге «Социальная структура и аномия. Социология преступности» (с.310) писал: «Антисоциальное поведение приобретает значительные масштабы тогда, когда система культурных ценностей превозносит фактически превыше всего определенные символы успеха, общие для населения в целом, в то время как социальная структура общества жестко ограничивает или полностью устраняет доступ к апробированным средствам овладения этими символами для большей части того же самого населения». Не надо быть ясновидцем, чтобы понимать столь простую истину, что в капиталистическом обществе не могут все люди быть буржуями. И вышеназванное противоречие между культурой и системой экономических отношений, как это и следовало ожидать, порождает преступность, коррупцию и другие негативные явления. Иной раз диву даешься, сколько слов затрачивают В.Путин и А.Медведев на разоблачение преступности и коррупции в России, не понимая той простой истины, что пока в России существует дикий капитализм, все эти явления неизбежны. Как заметил Р.Мертон, «требования культуры, предъявляемые к лицу в подобном случае, несовместимы между собой. С одной стороны, от него требуют, чтобы оно ориентировало свое поведение в направлении накопления общественного богатства, с другой – ему почти не дают возможности сделать это институционным способом» (с.309). Капитализм не только стимулирует антиобщественную деятельность, как, например, погромы в Греции, Париже и других городах цивилизованной Европы, но, повторяю, обрекает многих людей на пассивность, делая их невольными рабами довлеющей над ними противоречивой системы нравственности.
Рождение качественно нового морального убеждения - процесс индивидуальный, но всегда протекающий в условиях межклассового конфликта. Еще раз хотел бы подчеркнуть, что антагонистическое противоречие между трудом и капиталом должно быть людьми четко осознано и только тогда в их сознании может начаться ломка нравственных представлений, переоценка ценностей, становление новой морали, без которой дальнейшее развитие человечества невозможно.
И, наконец, в-шестых, поскольку исторически объективной тенденцией является повышение уровня культуры и образованности людей, в структуре их потребностей возрастает доля духовных и социальных потребностей, а поступки людей становятся все более рациональными и положительно нравственными, основанными на моральной оценке явлений общественной жизни. Однако эта объективная тенденция пробивает себе дорогу в современном обществе, пораженном язвами капиталистического строя, через многочисленные препятствия. Так, авторы доклада ООН по вопросам молодежи за 2005 год пишут: «Глобализация многообразным образом влияет на молодежную культуру. Активизация средств массовой информации вызывает дух глобального потребительства. Телевидение, музыкальные программы и фильмы американского и европейского производства все больше захватывают сферу развлечения во всем мире<…>Многие молодые люди в развивающихся странах, а также находящиеся в маргинальном положении молодые люди в промышленно развитом мире не могут добиться осуществления повышенных ожиданий материального благополучия. Это может приводить к изолированности и разочарованию, а потенциально к преступности и социальным волнениям» (с.33). И еще: «…все чаще ИКТ (информационно –коммуникационные технологии – мое) используются в целях удовлетворения приоритетных потребностей молодежи во всем мире, как-то для получения доступа к образованию, для поиска рабочих мест и для борьбы с нищетой. В то же время остается неясным, могут ли ИКТ расширить возможности молодежи и улучшить их жизнь или же они лишь усугубляют существующее неравенство и разделение в мире. Серьезная озабоченность по поводу глобального и цифрового разрыва является справедливой и по отношению к молодежи, как и к любой другой возрастной группе» (там же, с.34-35).
Аспект 2. Взаимодействие морали с интересами.
Внешней формой бытия потребностей являются интересы, с которыми тот или иной субъект выступает в окружающей его среде. Как только потребности из внутреннего (подчас нравственно противоречивого) мира потребностей данного субъекта выходят во внешний мир, они тот час же сталкиваются с интересами других субъектов. И на этой стадии моральное сознание уже трансформируется в форму моральных отношений, сопровождающих или точнее – обслуживающих взаимодействие интересов тех или иных субъектов. Реальные интересы субъектов, выражающие их потребности, могут быть как совпадающими, различающимися или даже противоположными друг другу, что, естественно, проявляется и в моральных отношениях. Проиллюстрируем сказанное несколькими примерами.
Потребность в одежде первобытного человека так же, как и потребность в пище, изначально носила характер физиологический, ибо в условиях похолодания климата на Земле, сыгравшего, кстати, решающую роль в расселении людей по ее лику, она выполняла функцию поддержания нормальной температуры тела. На самой первоначальной стадии, пока еще не развилось земледелие и ткачество, для изготовления одежды использовались шкуры зверей. Добыча сырья для изготовления одежды была связана с охотой, т.е. с производственной деятельностью. И здесь интересы первобытных людей полностью совпадали. Сотрудничество соплеменников было абсолютно необходимо, ибо успех охоты во многом зависел не только от орудий труда (копья, дротики, лук и стрелы, дубинки и т.п.), но и от согласованности действий охотников.
Явное противостояние интересов людей, когда одни стремятся отстоять свои интересы за счет интересов других, начинает проявляться уже в период разложения родового общества и становления классового общества.
Потребность в одежде со временем приобретает уже новые, а именно социальные функции. Сначала вожди и военачальники, а затем и богатые члены общества стремились как-то выделиться из среды соплеменников и с помощью одежды подчеркнуть свое превосходство, свою власть, могущество, богатство, например, украшая ее. Эта новая потребность в одежде, сама порожденная различными социальными интересами, приводит к усилению их конфронтации, порождая вражду и зависть. Феодал не мог одеваться, как его вассалы, одежда аристократа не могла быть похожа на облачение простолюдина. Превосходство должно было быть выражено не только в поведении, но и в одеянии. Цари, например, подчеркивая свою исключительность, напяливали на свои головы тяжеловесные короны, украшенные золотом и драгоценными камнями. Вот как по описаниюВ.Шукшина выезжал царь Алексей Михайлович на соколиную охоту: «Вот вышел и Он<…>В высокой собольей шапке, в девять рядов унизанной жемчугом. Нагрудный крест его, пуговицы и ожерелье – все из алмазов и драгоценных камней.» (Шукшин В. Тесно жить. ООО «Издательство Зебра Е». 2008. С.49). Эти древние обычаи живы еще и сегодня в тех консервативных обществах, где до сих пор берегут реликтовые институты королевской власти, имеющие уже чисто символическое значение. А современные богатые должны непременно покупать одежду «от кутюрье Версачи или Кардена». Следовательно, потребность в одежде по мере исторического развития, дифференциации общественной структуры порождало такие проявления моральных отношений, как чванство и высокомерие одних, зависть и смирение других.
Рассмотрим еще один пример. Одной из важнейших потребностей семьи испокон веков является воспитание и обучение детей, чтобы они, повзрослев, смогли стать полноценными членами семьи и общества. Эта потребность, в частности, приобретала форму интереса семей к воспитателям, учителям, учебным заведениям. В первобытном обществе почетную обязанность обучения, по обыкновению, доверяли старейшим членам общины, умудренным жизненным опытом, и являвшимися живыми носителями знаний, накопленных их предками в течение тысячелетий. По мере развития и дифференциации знаний появилась общественная потребность в создании специальных школ, в которых учителя-педагоги воспитывают детей и преподают им различные научные дисциплины. Со временем в рамках общественного разделения труда сложилась и специальная отрасль – система просвещения, включающая в себя различные формы начального, среднего общего и специального, а также высшего образования (как бесплатного, так и платного). В современном мире в сфере просвещения четко проявляются различные интересы семей в зависимости от их социального положения и страны проживания. Во многих государствах т.н. третьего мира сегодня у миллионов семей вообще отсутствует какая-либо возможность обучения детей даже элементарной грамоте, т.е. умению читать и писать. Таков поистине «выдающийся» результат многовековой грабительской колонизации и политики глобального капитализма. Однако и в странах «золотого миллиарда» существует острое противоречие интересов бедных и зажиточных семей, имеющих совершенно разные возможности для обучения своих детей. Ради потребностей богатейшей и властвующей элиты создана специальная сеть привилегированных учебных заведений, а бедные семьи в лучшем случае могут дать своим отпрыскам лишь начальное образование. Короче говоря, стартовые возможности детей у различных социальных слоев и классов отличаются друг от друга кардинальным образом. Это обстоятельство определяет и соответствующие моральные отношения между людьми. В одном случае – это высокомерие, зазнайство, тщеславие, в другом – зависть или ненависть.
Какие выводы можно сделать из приведенных выше примеров?
Во-первых, потребности различных субъектов, выраженные в форме их интересов, оказываются сразу же «погруженными» в общественную систему экономических, социальных и политических отношений, определяющих содержание соответствующего способа воспроизводства, а также оказывающих влияние (прямое или косвенное) на интересы и моральные отношения между людьми. Так, например, система экономических отношений ограничивает потребности угнетаемых классов и сословий, что выражается в противостоянии интересов антагонистических классов (в рабовладельческой, феодальной и капиталистической формациях). Подавление, ограничение интересов одних ради более полного удовлетворения интересов других членов общества приобретает форму унижающих человеческое достоинство моральных отношений. Так, в любом капиталистическом обществе, даже в самых богатых странах (США и Европы) существует прослойка людей-изгоев (бомжей, беспризорников и т.п.), которые лишены своего жилища, работы, устойчивых доходов, какого-либо медицинского обслуживания. Примитивная и противоречащая общепринятым (цивилизованным) нормам жизнь этих людей сопровождается, как правило, презрением и грубым отношением к ним со стороны других членов общества, ведущих «благополучный» образ жизни.
Специальное обследование, проведенное Институтом социально-экономических проблем народонаселения РАН в апреле 1996 года в шести крупных городах России (Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Красноярске, Воронеже, Екатеринбурге), и оценки, сделанные на основе данного исследования, показали, что «нижняя граница размеров «социального дна» составляет 10 % городского населения, или 10,8 млн. человек, в составе которых 3,4 млн. человек – нищие, 3,3 млн. бомжи, 2,8 млн. – беспризорные дети и 1,3 млн. – уличные проститутки». (Римашевская Н. Человек и реформы. Секреты выживания. М.: 2003. с.134.) Особенно тревожным явился факт ненужности детей для многих родителей, которые от них просто-напросто отказываются. Исследование показало, что «психологическое состояние пауперов, как правило, характеризуется отчаянием и безысходностью» (там же). Среди них высок процент алкоголиков и токсикоманов. И несмотря на то, что большинство нищих и бомжей имеют среднее или высшее образование, полученное еще в советское время, отношение к представителям социального дна со стороны т.н. общественности крайне отрицательное. «Они воспринимаются как «имеющие аморальный облик» (62 % экспертов), «неопрятные, опустившиеся» (60 % населения и 62 % экспертов). Половина опрошенных пауперов моются один раз в неделю, а одна треть – раз в месяц» (цит.&heip;