Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Хольнов С.Ю. - Магия чувственных представлений. Развитие неординарных способностей

В новой книге Сергея Хольнова «Магия чувственных представлений. Развитие неординарных способностей» предложены адаптированные к современной реальности некоторые способы развития (и даже сверхразвития) психических возможностей человека, прежде используемые в традициях йоги, буддизма и шаманизма. Тех необычных способностей горстки избранных, которые всегда поражали воображение их собратьев, и которые западная наука так долго не хотела принимать всерьез. Ключ же к любой магии - в нашем восприятии, в чувственных представлениях человека.
Книга написана популярным языком и рассчитана, прежде всего, на сложившийся в последние годы обширный контингент читателей, стремящихся исследовать и расширить свои психические возможности.

2006 г.

СОДЕРЖАНИЕ
Вступление ...…
Глава 1. Магическая энергосистема человека ..….
Глава 2. И немного практики ...…
Глава 3. Метафоричность восприятия и дыхательные упражнения .…..
Глава 4. Йогический метод поляризации центров
Глава 5. Тоннель, экран и магический учитель ..….
Глава 6. Раскрытие «третьего глаза» ..….
Глава 7. Воспитание чувств, или рамка и маятник ..
Глава 8. Воспитание чувств (окончание) ..….

Вступление

Должен признаться, что к этой книге я приступил не без колебаний. Причём меня пугала отнюдь не перспектива нападок оппонентов, не разделяющих моих взглядов на предмет: на дворе информационная эпоха — стало быть, можно и поспорить, если спор этот принесёт какую-то пользу или хотя бы доставит кому-то удовольствие. Значительно неприятнее для меня быть превратно понятым, неверно истолкованным. Что в принципе немудрено — сама тема этой книги (как, впрочем, и некоторых других моих работ) допускает огромное множество интерпретаций и мнений. По некоторым причинам всякий двуногий мыслитель с планеты Земля чувствует себя великим знатоком в проблемах человеческой психики. (Как-никак он — человек!..) Между тем, эти проблемы подчас воистину темны и даже абсурдны для нашего разума. Потому-то и не смолкают дебаты вокруг, казалось бы, самой очевидной и в то же время наиболее загадочной, наверно, вещи в мире — вокруг человеческого сознания и его возможностей.
Как ни странно, в подавляющем своём большинстве такие споры возникают отнюдь не из-за реальных явлений, но, главным образом, из-за слов. Прежде я уже сетовал на то весьма неудобное обстоятельство, что в психологии — а она, вопреки высоколобому словечку «логос» в своём названии, до сих пор ещё в значительной степени опирается на интуицию, которой в иных случаях сама же и не признаёт, — каждая школа создаёт какую-то свою модель, которую описывает в собственных терминах, своим языком. Естественно, в различных школах разные и языки. Ещё хуже обстоит дело с мистическими и религиозными традициями, которые оказали и продолжают оказывать весьма серьёзное влияние на наши представления о себе. У них тоже — собственные модели и терминология, а также своя этика и отсутствие политкорректности на фоне великого энтузиазма... Приведу современные примеры терминологических споров между умными людьми, которые лишь на самый поверхностный взгляд представляются исполненными смысла.
Один известный профессиональный коммуникатор, услышав слово «канал», употреблённое в биоэнергологическом значении, всякий раз с сарказмом восклицает: «Это какой же канал — Беломорско-Балтийский или Волго-Донской?!» Но в биоэнергологии и в рефлексотерапии терминами «меридиан» или «канал», как известно, обозначаются так называемые рефлекторные зоны, само существование которых не вызывает сомнений ни у кого — в частности, и у этого саркастичного коммуникатора, хорошего специалиста, между прочим, в своей области. Совершенно аналогичным образом и, кстати, с тем же моральным правом его самого можно спросить, когда он употребляет термин «ствол» (спинно-мозговой): «Это какой же ствол вы, любезный, имеете в виду — берёзовый или сосновый?!»
Или другой пример. Один психиатр, имеющий солидный клинический опыт, к тому же серьёзно изучавший дальневосточные мистические традиции и основавший на базе древних даосских методик собственную школу, затеял заочную полемику с известным в нашей стране господином Сытиным, а точнее, напустился на целительные настрои последнего, всенародно объявив их откровенной магией. Причём в слово «магия» этот господин вкладывает крайне негативный смысл. Он и книгу такую написал — называется «Йога против магии». В ней борец с магией для начала кастрирует саму йогу, жёстко ограничивая её теми принципами и методами, которые дошли до нас от древнего индийского мудреца Патанджали (весьма, кстати немногословного и лаконичного в своём знаменитом труде), а всё прочее относит к зловредной магии. Особое его негодование вызывают любые формы и методы психической деятельности, которые основаны на воображении. (Например, всевозможные визуализации, активный аутотренинг, сам принцип задания себе любых установок, как, например, у Сытина, и т.п.) Представляю, как огорчит упомянутого господина эта книга, в основном и посвящённая нашему воображению и интуиции! А всё — слова, слова, слова...
Теперь вам понятны, надеюсь, мои опасения при выборе темы. И всё же я решился коснуться в этой книге некоторых проблем, относящихся, можно сказать, к нашей внутренней алхимии, которая опирается на оборотную сторону человеческого восприятия. Такие вещи большинство человеков разумных привыкло считать игрой воображения, фантазиями-то есть, чем-то эфемерным и весьма далёким от реальности и практических нужд. Между тем, именно от степени овладения нами сферой так называемого воображения зависят очень многие сугубо практические аспекты нашей жизни. В дальнейшем я надеюсь вас в этом убедить.
Но прежде давайте оговорим некоторые вещи, чтобы затем я мог рассчитывать на ваше адекватное понимание. Будем считать эти тезисы постулатами, которые мы сообща принимаем для той психической модели, которую я намерен использовать в этой книге.
Итак, всё, чем мы располагаем для магических действий — это наше восприятие, наш чувственный и эмоциональный опыт. Следовательно, на него, на восприятие, мы и будем постоянно ориентироваться. В будущем мы подробнее рассмотрим этот тезис.
Во избежание кривотолков в дальнейшем, давайте договоримся: под юрисдикцию магии мы передаём все те случаи, когда главным нашим ресурсом для каких-либо действий является наше воображение, или, точнее, тот или иной опыт восприятия, воспроизводимый нами в различных системах представлений (визуальной, аудиальной и т.п.). Разумеется, для нас слово «магия» бранным не является.
Затем, каждой нашей психической возможности строго соответствует определённое психическое состояние, некий настрой. Между прочим, это правило распространяется не только на какие-то экстраординарные наши действия, но и на самые заурядные и привычные для нас дела. Ну, например, в состоянии вялости, или невысокой психической активности, как говорят психологи, даже выдающийся пловец вряд ли блеснёт на своей коронной дистанции. Для рекорда ему необходим высокий душевный накал, или максимальная разгонка психики. В то же время именно в заторможенном состоянии вам лучше удастся отдохнуть или спокойно выслушать чьё-то мнение, которое не совпадает с вашим. Надеюсь, это понятно.
Следующий постулат: будем считать все измененные состояния сознания, в которых нам удаются те или иные экстраординарные действия, а также и некоторые специфические наши состояния, предназначенные для каких-то особых целей, модификациями транса. Между прочим, так оно и есть в действительности. Ну, например, всем нам знакомое состояние сексуального возбуждения тоже можно рассматривать как изменённое состояние, или разновидность лёгкого транса (а то даже и не очень-то лёгкого). Во всяком случае, будучи в нём, люди часто делают и говорят такие вещи, которые для них немыслимы в обычном состоянии сознания. (Этот расхожий пример приведён мною только для того, чтобы вы могли в обычной жизни распознать качественные перемены в своём осознании.)
Ещё одно очевидное правило, которое человеки мыслящие почему-то подсознательно не склонны признавать. В материальном мире, в котором мы физически существуем, и логика — материальная. Согласно этой логике, один плюс один — это действительно два. Но в мире психическом, так сказать, в области самой жизни, наших взаимоотношений с нею и между собой, точных величин не бывает вообще. Здесь всё размыто: существование какого-то правила или даже закона ещё не гарантирует неукоснительного соблюдения его природой и людьми. Закон магического мира — это, скорее, тенденция или статистическая предпочтительность шансов. В дальнейшем вы лучше поймёте это правило и, надеюсь, примиритесь с ним. Возможно, оно вам даже понравится.
Теперь предложу вам одну очень удобную модель человеческой психики. (В предыдущих моих книгах о сознании я пользовался ею постоянно.) Мы можем сопоставить человеческое сознание с современным персональным компьютером. В этом случае оперативная память компьютера будет у нас соответствовать коре головного мозга, то есть сознательной области психики. Ну, а жёсткий диск, «винчестер», с его колоссальной мощностью — подсознанию, «подкорке». Далее, наш «биокомпьютер», видимо, оснащён ещё «модемом», подсоединённым непосредственно к «винчестеру-подсознанию». Через этот «модем» наш жёсткий диск, возможно, связан с Интернетом, который будет у нас соответствовать коллективному бессознательному, ноосфере. То есть совокупному всемирному разуму, в необходимость существования которого нас призывают поверить и К.Г.Юнг, и академик Вернадский, и многие другие мудрецы. Обратите, пожалуйста, внимание на этот «наворот» в нашем «биокомпьютере», дающий человеку разумному принципиальную возможность подключаться ко всеобщему разуму, то есть наделяющий его интуицией.
Теперь в двух словах — об отличии этой книги от предыдущих, которые тоже были посвящены человеческому сознанию, его неординарным возможностям и методам работы с психикой, нацеленным на раскрытие таких возможностей. Новизна этой книги, прежде всего — в самом подходе к такой работе. Если раньше для достижения определённого результата в виде той или иной психической способности вам вначале предлагалось достичь соответствующего изменённого состояния сознания (психического настроя, психической позиции, как мы говорили) и получить интересующую вас способность как следствие данного психического настроя, то сейчас мы попробуем начать прямо с нужного действия, прямо с магии, как называет такие вещи упомянутый мной психиатр. А соответствующий психический настрой установится у нас самопроизвольно. В общем, мы попробуем нажать на иной рычаг, соединённый с тою же конструкцией, или потянем верёвочку за другой конец, чтобы распутать узел.
В принципе то, что я собираюсь предложить вам на этот раз, проверено десятками, даже сотнями поколений йогов, шаманов, буддийских последователей прямого пути, некоторые из которых добивались результатов, способных поразить любое воображение. Но и не совсем то, поскольку достижения современной психологии могут существенно облегчить древние методы и сделать их доступными почти для всякого нормального европейца. («Для среднеевропейского идиота», — выразился некогда в моём присутствии один очень серьёзный и весьма известный буддийский подвижник, и, должен признаться, его резкая формулировка особого протеста у меня не вызвала.)
Теперь — о подходе к проблеме, за которую мы сообща берёмся. Вообще-то, в распоряжении человека разумного имеется два принципиально различных подхода к восприятию любых жизненных явлений и взаимодействию с ними. Первый — назовём его научным или созерцательным — предполагает беспристрастное (конечно, условно беспристрастное; человек по сути своей — существо пристрастное) наблюдение за чем-либо, накопление фактов, их анализ, какие-то логические умозаключения, или выводы и т.п. При научном подходе к явлению мы позиционируемся вне этого явления, созерцая и изучая его как бы со стороны. В этом случае наше с ним взаимодействие тоже может быть достаточно тесным, но мы не вовлечены в те внутренние процессы, которые, так сказать, явление одухотворяют, делают его живым.
Другой подход к явлению — подход адепта, мастера, то есть человека вовлечённого — порождает искусство. Гениальный скрипач, к примеру, может и не знать толком, что именно и как он делает. Музыкант целиком погружается в некий процесс, в определённое знакомое состояние — и у него получается музыка. Ну, а какой-нибудь компетентный музыковед очень хорошо опишет потом, предположим, летучее стаккато этого скрипача,.. но никогда так не сыграет сам. Понимаете? В итоге существуют на белом свете живописцы или скульптора и искусствоведы, практикующие хирурги и теоретики, занятые медицинскими проблемами, буддисты и буддологи. Между этими людьми в каждой паре колоссальная качественная разница. Именно это, между прочим, имел в виду Гурджиев, когда заявлял, что настоящий человек — тот, кто умеет что-то делать по-настоящему, не столь важно, что именно. Очень чётко данное разграничение проводит рациональный буддизм. От самого исторического будды Гаутамы из поколения в поколение передаётся обобщённый «рецепт» достижения высшей мудрости (праджня — снскр.; ше-раб — таб.), который состоит из трёх компонентов, или фаз: знание, получаемое при ознакомлении с доктриной; знание, возникающее при её обдумывании и критическом анализе; знание, рождающееся при медитации (т.е. в результате практики предложенного учения). В общем, не взяв скрипку в руки, не научишься на ней играть.
Точно так же, между прочим, обстоит дело и с психологией. С одной стороны, это — подборка представлений о человеческой психике, с другой — мастерство коммуникации, высокое искусство влияния на ближних своих, а также и на себя самого. Нас, разумеется, более всего интересует второй подход, хотя кто-то, возможно, открыл эту книгу просто из любопытства.
Как бы то ни было, коротко укажу истоки магии наших чувственных представлений (как мы условились, я употребляю слово «магия» в широком значении) — главного предмета этой книги. Наверно, самым обширным вместилищем разнообразных психо-мистических традиций и школ является культура древних арьев, берущая начало в Ведах. Из всего их многообразия рискну выделить, во-первых, некоторые направления йоги, а во-вторых, южноиндийские традиции почитателей Шивы, опирающиеся на тантры.
Между прочим, в нашей стране об индийском тантризме бытует сегодня искажённое представление, — в основном благодаря множеству популистских публикаций на эту тему, авторы которых преподносят нам исключительно сексуальную сторону данного явления (к тому же с искажениями) и, как правило, даже не упоминают об изощрённых медитативных практиках приверженцев индийских тантр, направленных на последовательное раскрытие духовно-энергетических центров (чакра — снскр.) и пробуждение особой психической силы, образно именуемой змеиной силой, или кундалини (кундал — свёрток, ини — окончание женск. рода — снскр.).
Но, пожалуй, полнее всего проработаны методики репрезентации нашего чувственного опыта в буддийских традициях и школах, избравших доктрину прямого пути. Данную ветвь буддизма часто называют алмазной колесницей (ваджраяна — снскр.) или буддийским тантризмом (на Западе в ходу даже такой термин — тантраяна), что не вполне правомерно, поскольку основополагающие буддийские писания, собранные в знаменитой трипитаке («три корзины учений»), лишь называются буддийскими тантрами (строго говоря, санскритское слово «тантра» обозначает определённый литературный стиль), но не имеют никакой связи с индуистским тантрическим учением.
В меньшей мере используют работу с воображением другие ветви буддизма — дальневосточные или южные традиции, школа «чистой земли» и т.п.
По ходу замечу: буддизм — это не совсем религия в нашем понимании. Это, скорее — психотерапевтическая методика излечения человека от зависимости от мира вещей и явлений, в который он погружён, предложенная некогда просветлённым принцем Сиддхартхой Гаутамой и затем развитая многими десятками поколений его последователей. (Такая зависимость сродни алкогольной или страсти к игре, но люди не склонны замечать её в себе, покуда всё у них в жизни ладится.)
В школах суфиев, насколько мне известно, весьма серьёзное внимание уделяется аудиальной и кинестетической составляющим нашего восприятия. Наконец, существует ещё традиция толтеков, весьма популярная в наши дни, также уделяющая большое внимание медитативным практикам. У толтеков это называется пристальным созерцанием, а также сновидением наяву.
О сути и задачах перечисленных традиционных методик, опыт которых нам в дальнейшем пригодится, мы немного побеседуем в первой главе. Сейчас же, во Введении, мне бы ещё хотелось предложить вам одну историческую модель. Собственно, это — мои представления о взаимодействии культур Востока и Запада и о проникновении в наш мир вышеупомянутых мистических традиций.
Начну с культуры индуистской — с ней первой всерьёз познакомились европейцы. Этому были политические причины. Индия долго находилась в незавидном положении английской колонии со всеми вытекающими последствиями. И в конце девятнадцатого века среди духовной элиты индийского общества укоренилась идея обмена между культурами: нищая, но духовная Индия делится с материально богатым Западом своим духовными достижениями, а взамен получает от него блага материальные. Очень наивно, конечно, и тем не менее...
Тем не менее, такой замечательный йог, к примеру, как Рамакришна специально готовил своих учеников для миссии в так называемом цивилизованном мире. Из книг Ромен Ролана вам, может быть, известна история триумфального шествия на Запад одного из них, Нарендранатта Дадта, более известного европейцам под именем Вивекананды. Этот индийский свами, странствующий проповедник, оказал огромное влияние на умы самых неглупых европейцев. Допустим, в России его идеи очень серьёзно воспринял «матёрый человечище», отлучённый впоследствии от православной церкви. Между прочим, последний исход из Ясной поляны Льва Николаевича до сих пор вызывает споры биографов и многочисленных исследователей творчества этого русского гения. Для меня же столь экстремальный шаг постаревшего графа Толстого кажется вполне прозрачным. Согласно ведическим законам Ману, жизнь любого достойного человека состояла из четырёх периодов: ученичество, период домохозяина, или главы семейства, затем — период отшельничества и религиозных подвигов, наконец, — уход в саньясу, то есть в непрерывные скитания. Саньясин добровольно отказывался от пристанища, родственников и друзей и даже от своего имени. Всё очень логично. Сначала выучись, потом построй свой дом и вырасти детей, и лишь тогда ты можешь всерьёз погрузиться в духовные искания. Но и тут прежде испробуй себя и закали в относительно мягком отшельничестве, а если это не принесёт ощутимых плодов, примени самое радикальное средство — странствия нищего монаха. В общем, индийские свами провозгласили так называемую неосаньясу, а русский граф остро чувствовал, что дни его стремительно уходят...
Между прочим, в тот период на Запад ринулись индийские проповедники не одной только линии Рамакришны, но и некоторых других йогических школ, например, Лахири Махасайа. Что же до индуистского тантризма, то приблизительно в то же время стали выходить в свет скрупулёзные переводы на английский подлинных тантр, выполненные Артуром Авалоном (сэр Джон Вудрофф) и его супругой Эллен. В общем, с приходом двадцатого столетия цивилизованный мир получил возможность познакомиться с некоторыми подлинными индуистскими мистическими традициями и школами.
С буддизмом же дело обстояло куда сложней и драматичней, — во всяком случае, для России. Напомню вам, что в конце девятнадцатого — начале двадцатого веков уже почти тысячелетие продолжался так называемый тибетский период буддизма. Это значит, что в самой Индии, исторической родине этого мирового вероучения, буддизм угасал. Он, кстати, сохранился нынче в основном лишь на юге страны, причём в так называемых «примитивных» формах (автор не согласен с данным термином, введённым западными буддологами) Малой колесницы (хинаяны). Великая же буддийская колесница (махаяна), перевалив через гималайские горные цепи, утвердилась и расцвела в Тибете и Монголии, а также — в особых своих дальневосточных формах (чань, цзэн, дхиен) — в Китае, Японии, Корее. Конечно, нас, в первую очередь, интересуют тибетские традиции буддизма, махаяны, особенно ваджраяны («Алмазная колесница»), исповедующей концепцию прямого пути и выработавшей для её реализации весьма мощные психо-мистические практики. Но вот, именно в буддийский Тибет западный мир очень долго доступа не имел, а потому и не мог составить мало-мальски правильное представление о мистических культах, бытующих в Стране снегов. Первым европейцем, которому удалось совершить не просто экскурсию в таинственный край магов и колдунов — что само по себе было нелёгким предприятием; чете Рерихов, например, сие оказалось не под силу, — но буквально стать тибетским ламой, вернее, джецунмой (джецунма — «высокочтимая», «преподобная»; обращение к женщине, достигшей больших успехов в практике ламаизма; тиб.), была француженка бельгийского происхождения госпожа Александра Дэвид-Нель. Результатом её четырнадцатилетнего пребывания в Стране снегов явился ряд трудов, выходивших один за другим во второй половине двадцатых годов — вначале на французском, а вскоре переведённых на английский и другие языки. Среди них наиболее популярна, пожалуй, книга «Магия и тайны Тибета» (на русском языке она выходила под названиями «Среди магов и мистиков Тибета», а также «Мистики и маги Тибета»).
Коротко расскажу историю русского перевода этой книги, которая сама по себе представляет определённый интерес. В семидесятые годы «Магию и тайны Тибета» перевёл — буквально на моих глазах — с английского на русский один весьма компетентный буддолог. Назову его господином Б. Этот господин владел тибетским, бурятским и английским (но не французским), а потому и воспользовался для создания русской версии работы её английским переводом, выполненным где-то в конце двадцатых — начале тридцатых годов. В ту пору за окном стоял развитой социализм, и господин Б. не мог рассчитывать на то, что его труд увидит свет официальным путём. А потому он не стал особенно прорабатывать детали перевода, — должен заметить, весьма существенные, поскольку книга была насыщена тибетскими терминами. В общем, при их передаче переводчику приходилось расшифровывать французскую аллитерацию тибетских слов и выражений, а до более-менее точной русской их транскрипции руки у него в ту пору не дошли. В итоге в «самиздатовскую» сеть был запущен труд Дэвид-Нель под названием «Среди магов и мистиков Тибета».
Наконец, сменилась эпоха, настали благословенные девяностые, когда в России вдруг разрешили печатать даже то, что нигде больше не издавалось. В девяносто первом с благословения одного крупного питерского издательства мы с господином Б. начали спешно приводить первоначальный текст перевода в надлежащий вид, но всё же опоздали. Книга вышла в Москве огромными тиражами, а в её тексте — несмотря на прямое указание на то, что сие есть перевод с французского — сохранились те же самые неточности, что некогда сознательно оставил в рукописи господин Б. Делайте выводы.
В первой половине пятидесятых годов произошла цепь взаимосвязанных событий, приведшая к аннексии Тибета Китаем. Его святейшество Далай-лама XIV, в ту пору ещё молодой человек, совершил беспримерный переход через Гималаи в Индию, а следом за ним Страну снегов покинуло не менее ста тысяч тибетцев. В итоге же этот весьма печальный для тибетской культуры виток истории явился для европейцев своеобразным актом озарения, который им эту самую культуру и открыл. Компетентные ламы разбрелись по белу свету (с благословения Его Святейшества), теперь уже открыто проповедуя свои некогда тайные доктрины.
Однако у России — собственная история взаимоотношений с тибетским буддизмом. Это связано, прежде всего, с тем обстоятельством, что в семье народов Российской империи находились буряты и калмыки, исповедующие ламаизм. Наверно, бурят в этом контексте всё-таки следует назвать в первую очередь, поскольку через Монголию они постоянно поддерживали чуть ли не родственные связи с Тибетом. А у предпоследнего российского императора появился необычный крестник — бурят Джамсаран Бадмаев, в крещении — Александр, в общем, в итоге «Ксан Ксаныч». (Буддизм, между прочим, нисколько не возражает против того, чтобы его последователи одновременно исповедовали, предположим, христианство; иное дело наша церковь, которая вряд ли одобрит желание своих прихожан ринуться в буддизм.)
Так вот, Александр Бадмаев приобрёл со временем большое влияние среди российской элиты — прежде всего, как тибетский лекарь, с немалым успехом пользующий сильных мира сего (от легендарного старца Григория Распутина до всесильного одно время министра С.Ю.Витте). Сам Джамсаран признавался, что ему пришлось потратить полтора десятилетия только на то, чтобы адаптировать некоторую часть (не очень, кстати, значительную) традиционных тибетских снадобий (их он получал со своей родины) к организму европейца. Но, оказывается, целительство — это не всё, в чём преуспел императорский крестник. Именно с его подачи (разумеется, при государевой поддержке) было организовано акционерное общество с колоссальным по тем временам капиталом в пять миллионов золотых рублей для торговли с буддийскими странами Средней и Южной Азии. И не только для торговли...
К концу девятнадцатого века вопреки жёсткой колониальной политике англичан в Азии, а может, как раз благодаря этой политике, Монголия и Тибет с большой симпатией поглядывали в сторону своего могучего северного соседа. Оно и понятно: буддийская Бурятия неплохо чувствовала себя под рукой Белого царя, а тут — постоянное китайское давление с востока, английское же — со всех мыслимых сторон. Англичане, конечно, знали об этих настроениях и во время своих карательных экспедиций в Тибете настойчиво пытались установить факты контактов тибетской политической и духовной элиты (что в Стране снегов, как правило, одно и то же) с северным соседом, чему имеется множество документальных подтверждений.
Наконец, в 1905 году Россия получила войну с Японией, организованную англичанами, и я усматриваю тут определённую связь с российской дружелюбной политикой в буддийской Азии, которая явно предпочла могучую империю соседа колониальным устремлениям и имперским аппетитам туманного Альбиона.
Но война закончилась — пусть и не самым удачным для России образом, — и отношения её с Тибетом продолжились. С 1909 по 1915 г. в Санкт-Петербурге строится дацан Гунзечойней, который вплоть до наших дней остаётся самым северным буддийским храмом в мире. Мне кажется, важно подчеркнуть, что возводился он как резиденция Далай-ламы XIII в столице Российской империи. Миссию же посредника между Лхасой и Петербургом с успехом выполнил видный бурятский лама Агван Дорджиев.
В связи с дацаном Гунзечойней стоит, вероятно, упомянуть один факт. Когда в 1987 году, под занавес советского периода нашей истории, Далай-лама XIV посетил Ленинград, то, по просьбе Его Святейшества, ему была предоставлена возможность провести в дацане службу. (В то время помещение храма было занято зоологическим институтом.)
Вообще-то, советский период истории России был весьма сумбурен и неоднозначен с точки зрения её взаимоотношений с северным буддизмом. Тут и советские экспедиции в Монголию и Тибет, и чудовищное по масштабам разграбление святынь Бурят-Монголии, и сталинские гонения на лам... С другой же стороны, — союзнические, а потом и самые добрососедские отношения с буддийской Монголией, и даже присоединение в 1944 году к нашей стране автономного буддийского княжества, ставшего ныне республикой Тыва. Не буду касаться этих исторических перипетий, напоминающих порой политический детектив — тот, кого они интересуют, может обратиться к соответствующей литературе. (В минувшем году, кстати, наконец-то, увидела свет книга петербургского историка А.И.Андреева «Храм Будды в Северной столице», явившаяся результатом многолетних скрупулёзных исследований автора в данной области.)
Следует ещё сказать несколько слов о проникновении на Запад традиции суфиев. Знакомство с ней россиян началось с появления прежде в Москве, а потом и в Петербурге в начале двадцатого столетия таинственного и могучего господина Гурджиева и открытия им в двух российских столицах своих мистических школ. Чуть позже, кажется, в четырнадцатом или пятнадцатом году, в Петербурге увидела свет первая небольшая ознакомительная работа по суфизму Инайат Хана. Я связываю между собой эти события.
Очень скоро, однако, в начале двадцатых годов, после безуспешных скитаний по большевистской России в поисках удобного места для своей работы Гуржиев с частью учеников навсегда Россию покидает, чтобы осесть во Франции. Там он благополучно переживёт гитлеровскую оккупацию и уйдёт из жизни в 1949 году, насмехаясь в последний миг над беспомощностью своих растерянных и опечаленных учеников. Посланцев суфизма такого масштаба Россия, да и весь, пожалуй, западный мир, больше не имели.
Наконец, в семидесятые годы минувшего столетия благодаря книгам К.Кастанеды мы узнали о мистической традиции толтеков. Многих сразила сама новизна этой действительно неведомой нам до той поры линии мистицизма. Кому-то книги Кастанеды помогли лучше разобраться в том, что люди почерпнули в других учениях, большинство же читателей, я думаю, пленила сама романтика его эмоционального высокохудожественного повествования...
Лишь спустя некоторое время мы начали понемногу разбираться в том, что предложили нам толтеки: использование психотропных веществ — так это уже было во многих традициях, перепросмотр — нечто подобное имеется и у буддистов и у суфиев, осознанное сновидение — им, кажется, и йога занималась, и буддийские школы ваджраяны, и шаманские культы народов Сибири, да и некоторые другие мистические течения... Что же до апофеоза практики, до прекращения внутреннего диалога и остановки мира, то сие декларируется самим классическим определёнием йоги: «читта вритти ниродхам» — помните? «Удержание умственной субстанции от колебаний» — как-то так. В общем, триумфальное шествие по земному шарику книг Кастанеды в одних умах порядку прибавило, в других поубавило — всё, как обычно и бывает. Вместе с тем, эти книги вернули нам уже утраченную, казалось бы, способность к пантеистическому восприятию мира, расширив тем самым наши границы.
Думаю, и этого неполного обзора проникновения мистических идей в так называемый цивилизованный мир вполне достаточно, чтобы понять, как много потенциальных возможностей имеется в нашем распоряжении.
На этой мажорной ноте я, с вашего позволения, закончу вступление и перейду к основной части книги.

Глава 1. Магическая энергосистема человека

Мне кажется, будет уместно начать эту главу, — в общем-то, тоже ещё вступительного характера, — одной старинной притчей. Рассказывают, что как-то раз Чжуан Цзы (а это, да будет вам известно, величайший даосский мудрец) уснул, и приснилось ему, что он — мотылёк. Потом, пробудившись ото сна, Чжуан Цзы заявил ученикам, что не знает теперь, что и думать: то ли он — Чжуан Цзы, которому приснилось, будто он — мотылёк, то ли всё-таки он — мотылёк, которому продолжает сниться, что он — Чжуан Цзы.
Разве с вами никогда не случалось ничего подобного? Не до такой степени, конечно, чтобы, выбравшись из-под одеяла, взмахнуть крылышками и... полететь?
Быть может, вас что-то пробуждало в самый разгар интенсивного живого сна. И вы не сразу возвращались к реальности — некоторое время в вашем осознании оставалось ещё какое-то странное смешение образов и ощущений, особенно ощущений. И для того, чтобы полностью восстановилось ваше нормальное восприятие мира, потребовалось время. А в придачу к нему, ко времени — ещё какие-то привычные для вас акты восприятия. К примеру, неплохо помогает в таких случаях кратковременная утренняя дискуссия с женой на тему о том, чья очередь заваривать кофе. Очень бодрит также курс интенсивной утренней терапии, поступающий к вам из-за окна, где до изумления противно завыл соседский автомобиль.
Но если отвлечься от всего этого — во времена Чжуан Цзы на повозки, кажется, не устанавливали сигнализацию, — то мы можем признать, что и то и другое, наши и сон и явь, сформированы актами восприятия, истинными или мнимыми, а если воспользоваться языком философии — объективными или субъективными. В этом отношении весьма ловко сплутовал столь популярный некогда в нашей стране марксизм, установив в качестве главного и единственного критерия объективной реальности субъективное ощущение. («Материя — это объективная реальность, данная нам в ощущении».) Я хочу лишь подчеркнуть, что даже ригидный советский материализм не сумел подобрать ничего более авторитетного для экспертизы человеческого опыта познания, нежели наши чувства и ощущения. Да, потому что ничего иного для этой цели мы попросту не имеем. К счастью, нам ничего другого и не требуется — вполне достаточно и этого.
Под словом «это» в данном случае, прежде всего, подразумевается главный инструмент человеческого восприятия — наши чувства. Их, как нам известно с детских лет, всего пять: зрение, слух, осязание, вкус и обоняние.
Однако, согласно самым авторитетным представлениям любых психо-мистических традиций и связанных с ними школ, берущих начало в Арьяварде, древней Индии, и получивших сегодня широкое распространение на Западе, органов чувств (индрий, снскр.) у нас — целый десяток. Вот вам — первое ценное противоречие, устраняя которое, мы, наверно, сумеем разобраться в одной важной особенности нашего осознания, которая опять-таки связана с понятием сна и яви, или реальности и воображения.
Итак, почему же у йогов, индийских или буддийских, ровно вдвое больше чувств, чем у нас? Давайте в этом разберёмся. Во-первых, индийские индрий — это органы, не в механическом смысле, конечно, как наши руки или губы. Потому что видеть, слышать, осязать нечто — всё это суть наши действия, для которых необходимы органы. Причём мы пользуемся своими чувствами (индриями) для двух принципиально разных по типу целей — во-первых, для получения какой-то информации извне в виде зрительных, слуховых и прочих образов. А во-вторых, — для реализации той информации, которая уже заложена в нашем сознании, точно на жёстком диске компьютера. Вот для этого типа чувств индусы тоже выделили пять отдельных органов, и получилось, что индрий у нас десять. (Последние пять и названы индусами органами действия.)
Приведу пример, чтобы уже окончательно разобраться в этом важном вопросе. Предположим, вы смотрите на дерево, и при этом ваше осознание фиксирует его сложную форму, интенсивный зелёный цвет его листвы с разнообразными оттенками, а также голубой фон неба за деревом и многое другое. В этом акте восприятия вами автоматически задействуются зрительные рецепторы двух типов: хроматические (цветовые) рецепторы — консы, которые сконцентрированы в центре глаза, и ахроматические (не цветовые) рецепторы — палочки, расположенные на периферийных участках глаз, (потому, кстати, наше периферическое зрение ахроматично; тут все люди — дальтоники.)
Затем, уже в другое время и в ином месте, вам зачем-то понадобилось восстановить в памяти зрительный образ дерева, или, попросту, вспомнить его. Если вы выполните это идеально, то есть восстановите в точности ту же картину, которую вы некогда видели наяву, то в вашем головном мозге (причём в его левом полушарии, если вы — «правша») возбудятся те же самые нервные клеточки, что и в первом случае. Что же при этом произойдёт? Вы точно так же получите информацию о дереве в виде его зрительного образа, но получите её на сей раз не через свои зрительные рецепторы, а непосредственно из памяти. В этом случае, по модели индусов, вы воспользуетесь уже другой индрией — той, что является органом действия. Таким образом, для каждого из пяти наших чувств имеется пара органов (индрий): один — для получения так называемой объективной информации через специализированные рецепторы, другой — для её «скачивания» из памяти — сознательной, подсознательной, а то даже и сверхсознательной, связанной с ноосферой, или коллективным бессознательным. Это очень просто, но следует хорошо это понять, чтобы избежать в дальнейшем ненужных вопросов. Точно так же у нас имеется по паре и всех прочих органов восприятия — слуха, осязания, обоняния и вкуса. Согласно представлениям индусов, управляет всем этим хозяйством специальный орган нашего сознания манас, которому подчинены индрии. Разумеется, кто-то должен собирать наши разрозненные чувственные впечатления, как-то их группировать и превращать во что-то осмысленное. Вот этим манас и занимается. Можете попытаться почувствовать его в себе как присущую вам способность сознательно группировать различные чувственные представления. Ну, например, зрительно представьте себе розу, потом — опять-таки в уме — потрогайте её листья и лепестки, наконец, почувствуйте её тонкий аромат... У кого-то получится лучше, если с аромата и начать, а затем перейти к зрительным и кинестетическим образам. Как бы то ни было, это может проделать всякий из нас — кто-то лучше, кто-то хуже, — поскольку помимо органов чувств у нас ещё имеется манас, или наш чувственный управляющий.
Давайте пока на этом остановимся, чтобы ещё раз, так сказать, уже со следующей ступеньки, попробовать определить поточнее: чем же мы с вами станем в дальнейшем заниматься. Вернёмся к самому слову «магия», которым упомянутый мною во Вступлении основатель йогической школы в Питере называет использование воображения в «корыстных» целях, предположим, в оздоровительных. Более системным я бы назвал подход к данному вопросу В.М.Кандыбы, весьма известного сегодня автора книг по гипнозу, магии и различным мистическим направлениям. Господин Кандыба делит «все проявления необычных и сверхнормальных сил человека, как внутренних, так и внешних, на две главные категории: магию и мистику». При этом магией он называет «все случаи усиленного действия и конкретного познания при помощи средств, отличающихся от обычных». Мистикой же — «все случаи усиленного чувства и абстрактного познания». На мой взгляд, формулировка довольно неконкретна и неточна. Правда, далее автор поясняет:
«Я подразделил магию на объективную, т.е. имеющую реальные результаты, и субъективную, т.е. с воображаемыми результатами... Итак, объективная магия это усиленное действие и конкретное познание. «Усиленное действие» означает, в данном случае, реальную возможность влияния на предметы, события и людей без помощи обычных средств, действие на расстоянии, сквозь стены, действие во времени, т.е. в прошлом или будущем. Далее, здесь имеется в виду возможность влияния на «астральный» мир, если таковой существует, т.е. на души умерших, на «элементали», неизвестные нам добрые и злые силы. Конкретное познание включает в себя ясновидение во времени и пространстве, «телепатию», чтение мыслей, тензометрию, умение видеть «духов», «мыслеформы», «ауры» и тому подобное, опять-таки в том случае, если всё это существует. Субъективная магия это все случаи воображаемого действия и познания. Сюда относятся искусственно вызванные галлюцинации, сны, принимаемые за реальность, чтение собственных мыслей, принятых за чьи-то сообщения, полунамеренное создание астральных видений, «хроника Акаши» и подобные чудеса».
Видите, как много понадобилось слов для этого непростого определёния. Впрочем, я далёк от желания затевать новый терминологический спор. Во всяком случае, после такого пространного пояснения нам более-менее ясно, что именно автор имеет в виду. Но при такой классификации индуистская тантра, с которой мы начали, подпадает под все три категории Кандыбы: начинаясь, положим, с мистицизма, использующего одновременно и субъективную магию, она приходит к магии объективной. И, кстати, точно так же традиция толтеков, практика которой на начальных стадиях — это, по Кандыбе, наполовину мистицизм, наполовину субъективная магия.
Как вскользь уже было отмечено, в отношении самих методик толтеки не принесли нам ничего принципиально нового. Их относительное новаторство, пожалуй — в самой модели. Во-первых, точка сборки — апофеоз учения о человеческом сознании, — которая делает более доступной для нас доктрину перехода людей в изменённые состояния сознания, а затем и в различные миры. И, конечно, пантеизм, одухотворение сил природы — именно эту возможность современный человек в большой степени утратил, — прежде всего, благодаря историческому обращению общества в монотеистические верования. Пантеистический подход характерен для исконного шаманизма — например, малых народностей Сибири или тибетских колдунов бон. Именно потому в своих более поздних книгах Кастанеда заменил слово «магия» термином «шаманизм».
Ну, а для меня магия — это логически необъяснимое включение наших чувственных представлений, которое может происходить в разнообразных формах и приводить к различным результатам, иногда — и к чудесным. В этом смысле всю магию я условно поделил бы на магию обыкновенную и необыкновенную. (По аналогии с названием популярной киноленты, снятой по мотивам сценической сказки Шварца — «Обыкновенное чудо».)
Задумайтесь, пожалуйста: а как вы вообще думаете и говорите, как находите нужное слово в своей памяти? Во-первых, эту самую память вы отнюдь не воспринимаете как некую материальную вашу собственность. Положа руку на сердце, вы даже не можете сказать, где именно она располагается. То, что у вас имеется кора головного мозга и подкорка — это знания чисто теоретические, никак не связанные с вашим самоощущением. И вот, вы производите в своём осознании запрос на какое-то слово, выраженный то ли вашим желанием это слово найти, то ли неким неясным ощущением, и — о чудо! — нужное слово откуда-то всплывает на поверхность вашего осознания, и вы его произносите. Проанализируйте те простейшие вещи, которые вы проделываете ежедневно сотни раз — разве все они не связаны с магией? Любому вашему действию предшествует запрос в те или иные сферы вашего осознания. Например, чтобы правильно написать какое-нибудь слово, любой грамотный человек сначала зрительно его себе представляет, а затем проверяет правильность того, что он получил, кинестетическим ощущением, которое возникает у него в районе груди. Всё это происходит обычно в какие-то доли секунды — мы этого, как правило, не замечаем. (Приверженцы НЛП называют такие наши внутренние экскурсы стратегиями, которые могут быть правильными и неправильными и приводят, соответственно, к удовлетворительным или неудовлетворительным результатам.) А какая-то бессознательная часть нашего я постоянно поддерживает в нашем теле циркуляцию крови, обмен веществ, работу внутренних органов... И всё это тоже относится к своего рода магии — к нашей микромагии, если можно так выразиться.
Вообще, что такое жизнь? Логического ответа на этот вопрос не существует. Можно лишь предложить какие-то модели, которые удовлетворят наш ум и, возможно, будут нам полезны в определённых случаях. (Например, модель тех же толтеков с пучками энергетических линий бесконечной протяжённости и точкой сборки.)
Ну, а когда вы начинаете любое новое для вас дело — разве же это не магия в чистом виде? Что при этом происходит? Вы в какой-то форме выражаете своё намерение что-то освоить и чего-то добиться, и потом либо у вас получается всё, как вы хотели (может быть, почти, как вы хотели), либо же нет. От чего это зависит? Давайте выберем для истолкования магическую модель. Тогда, если после того, как вы выразили свою волю, у вас оказалось достаточно личной силы, то эта воля воплотилась, если же силы вам не хватило, то ваша затея провалилось. Данная модель хорошо объясняет преимущество в достижении жизненных целей целеустремлённых людей. У любого из нас имеется ограниченный объём личной силы (психической силы, жизненной энергии — можно назвать это как угодно). И если мы опрометчиво расходуем его на множество вещей одновременно, то в итоге и не получаем ничего. Когда же мы вкладываем всю свою наличную силу, так сказать, в одно предприятие, то у нас больше шансов в нём преуспеть.
Так какой же магией мы займёмся? И той и другой — и обыкновенной и не совсем обыкновенной. Возможно даже, совсем необыкновенной, если хорошенько постараемся. Чудеса в этом лучшем из миров имеют свойство вырастать из очень простых, казалось бы, вещей.
А теперь вернёмся к индуистскому тантризму и йоге, вернее, к той основополагающей модели, которая предлагается этими взаимосвязанными традициями, поскольку нам она пригодится в дальнейшем. Многие из вас, наверно, уже в той или иной степени знакомы с энерго-информационной моделью человека, которую можно назвать классической, во всяком случае, каждый о ней что-нибудь слышал. Я изложу эту модель тоже очень кратко и схематично — лишь с теми подробностями и деталями, которые сочту необходимыми в общем контексте этой книги.
Итак, психоэнергетическая схема человека, принятая индуистским тантризмом и йогой. Я позволю себе иногда соотносить её с принятой на Западе моделью нервной системы человека, хотя это, наверно, будет выглядеть не очень корректно.
Начнём с главных связующих элементов всей энергосистемы. Это — три главных энерго-информационных канала (нади — снскр.), якобы, связанных с нашим телом, во всяком случае, как-то с ним механически соотнесённых. Во-первых, левый и правый нади, на санскрите соответственно ида и пингала. Ида несёт «холодную» (лунную) энергию, пингала — «горячую» (солнечную).
Оба энергопотока восходят от копчика вдоль спинного хребта (меру — снскр.) слева и справа и, пройдя через шейно-затылочную область, в межбровье соединяются, образуя вместе с третьим нашим энергетическим каналом сушумной (снскр.), самым главным во всей энергосистеме, так называемую трикуту (снскр.), о которой мы вскоре поговорим подробнее. Точные траектории иды и пингалы варьируют от источника к источнику. Большинство индуистских тантр придаёт этим нади форму изогнутых луков (соответственно по левую и правую стороны от меру); в некоторых писаниях ида и пингала закручены наподобие спирали вокруг меру и проходящего внутри него, посредине, относительно прямого центрального энергоканала сушумна.
Этот последний и, повторяю, самый важный энергоканал начинается в копчике, проходит затем по всему спинному хребту, соединяется с двумя другими энергоканалами в трикуте (на уровне межбровья), а затем поднимается к макушке головы, где расположен наш последний энергетический центр. (Ида и пингала в трикуте заканчиваются.) Приведу одно из классических описаний сушумны (в переводе Артура Авалона), сделанное знаменитым адептом тантрической йоги Свами Пурнанандой (1) в классическом труде «Шат-Чакра Нирупана» (2).

«В пространстве вне позвоночника справа и слева есть два канала, лунный и солнечный. В середине — канал сушумна, чья сущность — три гунны (3). Она имеет природу (одновременно) солнца, луны и огня. Её тело, как вереница белых цветов дурмана, простирается от середины канды (4) до головы, и молния внутри неё идёт от половых органов к голове.
Внутри неё — читрини-нади, светящаяся светом пранавы (5), которой могут достигать йоги. Она тонка, как паутина, и пронизывает все лотосы, расположенные внутри сушумны (6). Её природа — чистый разум. Она прекрасна от них (лотосов), нанизанных на неё. Внутри неё — брахма-нади, которая простирается от отверстия рта Хары (одно из имён Шивы) до того места, за пределами которого пребывает Ади-дэва (7).
Она (читрини) прекрасна, как цепочка вспышек молнии; тонкая и нежная, как волокно лотоса, она сияет в умах мудрецов. Она, чья настоящая природа — чистое сознание, предельно тонка, и она воплощение всего (возможного) блаженства. Дверь в Брахму (брахмадвара) сияет в её рту. Здесь, в этом месте, вход в область, орошаемую нектаром (8), и оно называется «узлом», а также «ртом» сушумны».

Теперь краткие комментарии, без которых, надо думать, не обойтись:
1. Свами Пурнананда — знаменитый йог, адепт индуистского тантризма, живший в XVI веке. Учителем Пурнананды, давшим ему это имя при посвящении, считается другой авторитетный йог — Брахмананда. Свами Пурнананда известен как подвижник и учитель (гуру — снскр.), овладевший необычными способностями (сиддхи или риддхи — снскр.), а также как автор рада тантрических текстов.
2. Шат-Чакра Нирупана — описание шести телесных центров; чакра (снскр.) — энерго-информационный мистический центр, связанный с определённой зоной спинного хребта и управляющий теми или иными нашими способностями.
3. Гунны суть три качества: инертность (тапас), активность (раджас) и равновесие (саттва). Тапас и раджас соответствуют силам инь и янь древнекитайской философии, а саттва — китайской монаде целиком, где эти силы пребывают в равновесии и гармонии.
4. Канда — опора, фундамент тела и одновременно «корень» всех нади, откуда они берут начало; в физическом теле — область промежности между анусом и половыми органами.
5. Пранава — священный слог «ОМ», который в индуизме наделён не только звуком (аудиальная модальность), но и цветом (белый) и формой (иногда начертанием, реже — неким божеством в телесном облике), и, в отдельных случаях, даже вкусом и запахом.
6. Мистические центры (чакры — снскр.) изображаются в виде цветков лотоса с определённым количеством лепестков. Все чакры как бы нанизаны на спинной хребет, внутри которого находится канал сушумна.
7. Ади-дэва в данном контексте следует понимать как высшее «Я», Параматма — снскр.
8. Согласно одной из индуистских моделей из самого верхнего центра сахасрары — белоснежного тысячелепесткового лотоса — истекает нектар жизни (сома — снскр.). Попадая же в огненную область, которой управляет центр манипура-чакра (район пупка и солнечного сплетения), нектар этот сгорает, испаряется, а человек стареет.

Главная цель индуистской тантрической доктрины — пробуждение в нижнем центре (муладхара-чакра), а затем поэтапный подъём по сушумне вплоть до самого верхнего центра (сахасрара&heip;