Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Раджниш
Мгновения вечности. Подлинная биография Шри Раджниша, Москва 2006, 416 с. ISBN 5-94726-052-2

Бхагван Шри Раджниш просветленный мастер нашего времени. Его имя означает благословенный мастер.
В предыдущем томе «Проблески золотого детства» Раджниш рассказывал о своём детстве и юношестве. Во втором томе автобиографии Раджниша, который известен также как Ошо, собраны его воспоминания с момента назначения его профессором в университете до смерти мастера.
Редактор Солдатов А. В.
Переводчик Свами Вит Праяс. Архипов Алексей © Rajneesh India 1970-1989

МГНОВЕНИЯ ВЕЧНОСТИ. ПОДЛИННАЯ БИОГРАФИЯ ШРИ РАДЖНИША

Профессор в колледже Раджпура

Не все мастера умеют выражать свои знания даже на один процент, многие решили хранить безмолвие, поняв, что они не смогут ничего рассказать.
Когда я решил стать преподавателем в одном университете, мои друзья, услышавшие эту весть, поинтересовались у меня, чем я стану там заниматься.
«Меня вполне устроит, если я смогу поработать преподавателем несколько лет, — ответил я. — Это пойдет мне на пользу, так как я увеличу свое мастерство. Мне есть чем поделиться с людьми, но мне нужно умение передавать знание. Лучшим учителем становится тот, кто способен помочь услышать его последнему человеку, уровень разумности которого чрезвычайно низок. Разумеется, лучшие люди легко поймут мастера, но нужно подумать и о тех, кому недостает разумности».
Основная часть человечества вообще лишена разумности. Люди живут очень тупо, как посредственности. Их сознание так плотно затянуто пылью и ржавчиной, что зеркало совсем теряет способность отражать. Оно не может ничего отражать, не может отзывать эхом. Необходимо совершенное умение, только тогда я смогу передать один процент своего опыта.
Закончив университет, я сразу же приехал к министру образования штата Мадхья Прадеш. Он был также ректором университета Сагара, в котором я учился в аспирантуре, изучая психологию, религию, философию. Теперь этот человек стал вице-президентом Индии.
Я пошел прямо к нему. «Я хочу встретиться с ректором моего университета, а не с министром образования — сказал я секретарю. — Я прошу не мешать нашей встрече. Он знает меня, так как каждый год приезжал к нам на совет университета. Он даже выступал на заседании кафедры философии университета Сагара, председателем которого был я. Он знает меня».
Секретарь сообщил обо мне министру образования, и тот вызвал меня. «Что-то случилось?» — спросил он.
«Я закончил ваш университет и получил в нем все доступные там знания, — ответил я. — Вот моя золотая медаль. Мне нужна преподавательская должность в любом университете».
«У меня нет сомнений в твоей высокой квалификации, — отозвался он. — Я знаю тебя с первого курса, и вот ты уже дипломированный специалист. Ты получишь мест. Мы с тобой лично знакомы, и ты всегда нравился и внушал мне уважение. Ты председательствовал на университетских заседаниях, на которых я выступал как гость, поэтому я слышал и твои речи».
Он заглянул в мой диплом, полистал другие бумаги и заметил: «Но здесь не хватает одной бумаги. Где характеристика?»
«Ее нет, — подтвердил я. — Неужели вы хотите, чтобы я предъявил вам мою характеристику от тех лиц, кому я сам бы не стал давать характеристику?»
Он почесал голову и сказал: «Твоя правда. А как же заместитель ректора или глава кафедры философии?»
«Вы прекрасно знаете о том, что заместитель ректора пьяница, — ответил я. — Неужели вы хотите, чтобы мою характеристику писал пьяница? Лично я не смогу дать ему положительную характеристику. А глава кафедры философии нашего университета никогда не жил с женой. Он живет с другой женщиной. Этот человек все время держит жену и детей в Дели, чтобы просто никогда не видеть их и гулять со всеми женщинами, на которых упадет взгляд. Неужели вы хотите прочесть характеристику, которую он даст мне? Я лучше знаю его. Наверно, у вас с ним шапочное знакомство».
«Это большая трудность», — согласился он.
Я задал ему прямой вопрос: «Может быть. Вы напишете мне характеристику? Вы полагаете, что я готов? Ни одни политик нашей страны не может дать мне характеристику. Вы в праве как принять мой диплом без характеристики, так и отказать мне в должности. Я пришел к вам просить характеристику. Посмотрите на мое лицо, загляните в мои глаза! Вам достает разумности? Тогда не задавайте мне неумные вопросы».
Он сразу же дал мне назначение в колледж. Я принял эту бумагу из его рук. «Вообще-то, так не принято делать, — сказал он. — Вы должны получить предписание по почте».
«Я сам поеду в колледж, зачем зря тратиться на почтовые марки?» — пожал я плечами.
«Вы странный человек», — заметил он.
«Все верно, — согласился я. — Но странный человек не всегда оказывается человеком без характера».
Итак, я взял у министра образования предписание и на следующий день приехал в колледж, в котором мне предстояло работать.
Какое-то время мне пришлось прожить в Раджпуре. Я провел там полгода из-за ошибки правительственных чиновников. Меня назначили на работу в Джабалпур, но какой-то болван написал «Раджпур» вместо «Джабалпур». Я понимал, что мне предстоит, потому что был в столице. Поэтому я сказал министру образования: «Дайте мне это письмо. Пусть оно сразу попадет ко мне, и я отправлюсь в путь тотчас же. Зачем отсылать его по почте? Я же здесь».
Я заглянул в письмо и увидел слово «Раджпур», но сказал: «Ничего страшного. Несколько месяцев я проведу в Раджпуре. В принципе, мне там делать нечего, потому что это колледж санскрита, в котором я ничего не смыслю. Там я просто буду отдыхать, так как работы все равно для меня не найдется».
Итак, я поехал в Раджпур. «Но вы дипломированы по философии, — сказал директор. — У нас нет такой кафедры. Это колледж санскрита. У нас есть кафедра лингвистики, но у вас другая специализация».
«Мне это известно, — ответил я. — Но что я могу поделать с бюрократией? Чиновники дали мне отпуск, поэтому вам не нужно зря беспокоиться. Они послали меня к вам согласно распоряжению министра образования».
Стоило мне упомянуть министра образования, и директор тотчас же смекнул, что лучше принять меня, потому что я мог оказаться родственником министра или его хорошим знакомым. К нему еще никто не приходил с прямым предписанием. По обычаю письмо присылали по почте. Мой случай был необычным. Такого прежде не бывало, поэтому директор сказал мне: «Подождите, пожалуйста, несколько минут, я позову вас».
«Только учите, что я все равно буду работать в вашем заведении, — предупредил я. — В ином случае мне придется немедленно звонить министру».
Я знал, как поступит директор. В его кабинете сидел секретарь. Уже через пять минут он вызвал меня.
Директор позвонил министру образования и сказал ему: «Это предписание прибыло к нам не по почте. Его легко могли подделать. Более того, этот человек не получил специализацию для работы в нашем колледже. Что делать?»
«Примите его, — распорядился министр образования. — А мы тут посмотрим, куда его перенаправить. Произошла какая-то ошибка, кто-то недосмотрел. Я разберусь».
Вечером секретарь признался мне, что директор звонил министру образования, чтобы попросить его о почтовом подтверждении моего назначения.
На следующий день я устроил директору трепку. «Теперь мне тоже придется звонить министру образования, — сказал я. — Я расскажу ему о том, что вы пытаетесь саботировать его решения. Вы обманули меня. Вы велели мне сидеть здесь, а сами звонили министру образования. Он мой друг. Если кто-то и вылетит из этого колледжа, то этим человеком будете вы. Именно вам придется уйти. Я могу сейчас же распорядиться о вашем переводе через тех же самых чиновников, которые прислали меня сюда. Я знаю ответственного чиновника, который написал мне бумагу. Вас переведут».
«Мне неприятности не нужны, — струхнул секретарь. — Я просто хотел убедиться в том, что мы уладили дело. Добро пожаловать!»
«Больше не требуйте никаких подтверждений!» — крикнул я.
В течение полугода ни в министерстве образования, ни в администрации колледжа ничего не предпринимали. А я и не собирался суетиться, меня создавшаяся ситуация совершенно устраивала. Я жил в городке при колледже санскрита, но почти весь день сидел в учительской. Иногда я ходил в библиотеку или просто болтал с профессорами. Мне больше нечем было заняться.
Письмо Раджниша к приятелю (23 сентября 1957 года):
«Дорогой Дирья Джи, я приехал в колледж позавчера. Министр образования направил меня в колледж санскрита Махавидялаи, что в Раджпуре. В тот же день меня приняли на работу. Мое сердце опечалилось, когда я ставил подпись в заявлении. Я ясно почувствовал, что свободные деньки миновали. Обучение в колледже слабое, здешние преподаватели не передают студентам послание жизни. В глубине души я чувствую, что все это не для меня, но мне придется подождать того дня, когда я смогу заняться работой, в которой полностью реализуюсь. В тот день я стану двиджей, дважды рожденным. Мне предстоит еще одно рождение. Я предстану в своем истинном виде. И я беспрестанно молюсь о приближении того дня».
«Как поживаем Сатья? Передавай привет всем. Я приеду домой 5 или 6 октября. У меня все в порядке. Передавай поклон благочестивому Лалу Сахебу и другим. Напиши, чем занимаешься. Раджниш Ке Пранам».

Семья. Отец хочет, чтобы Раджниш женился.

Моя деревня находилась в восьмидесяти милях от университета. Иногда я ездил в деревню проведать отца, так как он был настолько привязан ко мне, что сам приезжал ко мне, стоило мне не показываться дома дней восемь или десять. Он не успокаивался, пока сам не убеждался в том, что со мной все в порядке. Он вечно боялся, что со мной что-нибудь стрясется, поэтому я, не желая беспокоить его, сам приезжал в деревню.
Мой отец был очень простым человеком. У него было одиннадцать детей, поэтому он не помнил, кто в каком классе учится. Если какой-то гостью задавал ему вопросы обо мне, отец звал меня и спрашивал: «В каком классе ты учишься?»
Он никогда не интересовался моими успехами в школе.
Когда я стал лучшим во всем университете, я подумал, что мне следует рассказать о своем успехе отцу, пусть порадуется.
«Я стал лучшим в университете», — сказал я ему.
«Ну и что! — воскликнул он. — Значит, весь твой университет битком набит болванами. Как же иначе ты умудрился стать лучшим?»
«Наверно, ты прав, — пожал я плечами и выбросил свою золотую университетскую медаль в колодец.
«Что ты наделал!» — ужаснулся отец.
«Я избавился от золотой медали, — объяснил я. — Дело в том, что я не хочу быть первым среди тысяч болванов. Я нравлюсь себе любым».
«Только не сжигай диплом, — взмолился отец. — Он понадобится тебе, когда ты будешь устраиваться на работу».
«Ладно, — пообещал я. — Диплом действительно нужен мне для работы, он как только я перестану работать, сразу же сожгу все эти бумажки». Со временем я так и поступил.
Я был старшим сыном. И отец, разумеется, хотел, чтоб я помогал ему. Он лелеял надежду на то, что после обучения в университете я стану вести торговые дела в его магазине. Торговля у отца шла очень бойко, постепенно он расширил площади магазина. «А кто еще будет управлять магазином? — задавался он вопросом. — Я скоро состарюсь. Неужели ты хочешь, чтобы я вечно сидел в этих стенах?»
«Нет, я не стану сидеть в твоей лавке, — сказал я. — Но ты можешь отойти от дел. У тебя есть младшие братья, которые проявляют интерес к магазину. Пожалуй, они интересуются магазином слишком сильно. Они даже боятся, что ты можешь передать дела мне. А я предупредил их о том, чтобы они не боялись меня, потому что я не собираюсь ни с кем конкурировать. Отдай этот магазин своим младшим братьям».
Но согласно индийской традиции всё наследует старший сын. Мой отец был старшим сыном в семье и унаследовал всё. Теперь он собирался передать всё свое имущество мне. Разумеется, он стал беспокоиться, но другого выхода не было. Он изо всех сил старался привлечь мой интерес к магазину.
Я благодарен своему брату Виджаю. Он не мог пойти в университет из-за меня, потому что я не зарабатывал деньги, а кому-то нужно было обеспечивать семью. Остальные братья тоже пошли в университет, и за них тоже нужно было платить, поэтому Виджай остался дома. По сути, он пожертвовал собой. Мне очень повезло, что у меня есть такой брат. Он пожертвовал всем на свете. Я не хотел жениться, хотя родня настаивала на этом.
«Брат, если родители очень мучают тебя, я готов жениться, — сказал Виджай. — Только пообещай мне, что ты лично подберешь мне невесту».
Дело в том, что в Индии сам парень не может выбирать невесту.
«Так и сделаем», — обрадовался я. Его жертва тронула меня. Он очень помог мне. Как только женили Виджая, обо мне сразу же забыли, потому что у меня были и другие братья и сестры. После Виджая стали вязать брачными узами других людей. А я не был готов к торговым сделкам.
«Не волнуйся, я буду торговать в лавке», — сказал Виджай. Смолоду он погрузился в самые мирские дела. Мне очень жаль его. И моя благодарность к Виджаю безмерна.
Моя родня насчитывает человек пятьдесят-шестьдесят — все это мои родные и двоюродные братья, сестры, дядья, тетки. Все мы жили под одним кровом. На самом деле, эти шестьдесят человек помогли мне не создавать собственную семью. Я насмотрелся на их супружескую жизнь и кое-что понял.
Если вам достает разумности, тогда вы учитесь даже на чужих ошибках. Если же вы неразумны, тогда вы не учитесь даже на собственных ошибках. Я учился на ошибках отца, матери, дядьев и теток. У нас была большая семья, и я видел всю эту бессмысленную трагикомедию постоянных склок, ругани и мелких подлостей. С самого детства я преисполнился решимости не обзаводиться собственной семьей.
Я понимаю, что каждый человек рождается в семье... Но почему же он все равно хочет обзаводиться собственной семьей? Человек видит, что получается из этой затеи, и тем не менее снова наступает на грабли.
Когда я возвратился домой из университета, мои родители, конечно же, стали подумывать о моей женитьбе. Сначала ко мне с расспросами подступила мать, потому что отец всегда боялся о чем-либо спрашивать меня, поскольку если я принимал какое-то решение, то сбить меня с него было уже невозможно. Поэтому сначала отец послал ко мне мать, чтобы она выяснила, собираюсь ли я жениться.
Когда я ложился спать, ко мне подошла мать. Она села на кровати и сказала: «Ты закончил университет. Ты хочешь жениться?»
«Сначала мне нужно посоветоваться с тобой, потому что я еще не был женат, и у меня нет такого опыта, — ответил я. — А ты замужем, ты воспитала одиннадцать детей. Мама, ты многоопытный человек, и я прошу у тебя совета. Была ли твоя жизнь исполнена блаженства? Не приходила ли тебе когда-нибудь мысль о том, что будь ты не замужем, у тебя на душе было бы гораздо светлее? Я не прошу тебя дать ответ прямо сейчас. Я даю тебе две недели для того, чтобы ты обдумала мой вопрос».
«Странно получается, — улыбнулась мать. — Я собиралась дать тебе время, чтобы ты подумал о моем вопросе, но вот наши роли поменялись!»
«Мне нужно получить твой ответ, потому что у меня нет опыта, — сказал я. — Я полностью доверяю тебе. Если спустя две недели ты скажешь, что твоя жизнь пронизана радостью и счастьем, тогда я непременно женюсь. Но помни, что я настолько доверяю тебе, что отдаю в твои руки собственную жизнь. А также помни, что я видел твою супружескую жизнь и не заметил в ней восторгов и экстазов. Ты постоянно ссорилась, с кем-то боролась с отцом, детьми...»
В Индии живут целыми кланами, поэтому в моей семье было не меньше шестидесяти человек. Рядом жили мои дядья, их жены и дети.
«У тебя все время печальный вид, — заметил я. — Может быть, ты получила жизненный опыт, о котором я не имею никакого понятия. Подумай о моем вопросе две недели. Ты сама решишь. Если ты посоветуешь мне жениться, тогда я подчинюсь тебе».
Спустя две недели мать сказала мне: «Сынок, не женись. Ты поставил меня в безвыходное положение. Ты так сильно доверяешь мне, что я не в силах предать тебя. Я не могу обмануть тебя, не могу солгать. Ты прав. Мне часто на ум приходит мысль о том, что я вышла замуж напрасно. Зачем? Чтобы просто родить и воспитать детей. Всю жизнь я только этим и занимаюсь с четырех часов утра и до двенадцати часов ночи. Я постоянно работаю. Ни одной минуты своей жизни я не смогла посвятить самой себе».
«Две недели в моей душе бушевала буря, — призналась она. — Я никогда не задумывалась о своей жизни, пока ты не заставил меня сделать это. Я люблю тебя, поэтому забираю свой вопрос обратно. На самом деле, я не собиралась ни о чем спрашивать тебя, просто твой отец попросил меня разузнать, что у тебя на уме».
«Передай отцу, пусть он задает свои вопросы непосредственно мне», — попросил я мать.
Мать пришла к отцу и сказал: «Ко мне больше не обращайся. Я посоветовала сыну не жениться».
«Святые небеса! — схватился за голову отец. — Неужели ты отсоветовала ему жениться?»
«Да, — подтвердила мать. — Во-первых, он сильно доверял мне, а во-вторых, он дал мне две недели на раздумья. Он был готов жениться, но я не могу обмануть его и потом всю жизнь провести с чувством вины. Поступай, как знаешь».
Отец струхнул еще больше, ведь теперь даже жена вышла из-под его контроля. Но ему нужно было добыть от меня ответ о моих планах на будущее. И тогда отец попросил содействия у одного своего приятеля, адвоката Высшего Суда, очень известного, рассудочного человека с логическим складом ума. Отец решил, что этот человек может убедить меня. Разумеется, адвокат заверил моего отца: «Не беспокойся. Я всю жизнь аргументирую в Высшем Суде. Неужели ты думаешь, что я не смогу убедить мальчишку, который только вчера закончил университет? Что он знает? У него нет ни капли жизненного опыта. Завтра я приду к тебе домой».
Следующий день был воскресеньем, выходным. Адвокат пришел к нам домой. «Отец предупредил меня о том, что вы придете уламывать меня жениться, — сразу сказал я адвокату. — Но прежде, чем вы начнете аргументировать, я сразу хочу поставить условие. Если вы убедите меня, тогда я женюсь, но в случае вашей неудачи вам придется развестись с женой. Вам придется что-то поставить на кон. Я доверяю вам, поэтому не требую свидетелей. Я уважаю вас так же, как вы уважаете моего отца. Вы закадычные друзья, поэтому я всегда считал вас вторым отцом. Я не требую свидетелей нашего разговора, чтобы не смущать вас. Я доверяю вашим способностям и готов выслушать ваши аргументы. Но помните мое условие».
«В таком случае дай мне немного времени, — попросил адвокат. — Я не думал, что ты озвучишь такую альтернативу. Дело в том, что я всю жизнь страдаю после женитьбы, только еще ни разу не задумывался об этом. А ты предлагаешь мне развестись, если я не смогу убедить тебя в пользе супружеского брака. Позволь мне подумать на эту тему. У меня есть жена и дети. Я имею вес в обществе. Я не могу развестись просто так».
«А вы полагаете, что у меня ничего нет? — удивился я. — Все, о чем вы сказали, уже в прошлом, а все, что мне предстоит обрести, еще только в будущем. Прошлое уже мертво. Я рискую жизнью, своим грядущим, а вы ставите на кон миновавшее. Неужели вы думаете, что рискуете больше меня?»
На следующий день адвокат сказал мне: «Я не хочу спорить с тобой».
С тех пор я стал каждый день ездить к его дому, а он просил жену сказать мне, что он уехал по делам.
Наконец, жена спросила его: «Почему ты так боишься этого мальчика? Зачем ты запираешься в ванной комнате? Ты дрожишь от одного лишь его вида».
«Ты ничего не понимаешь, — замахал руками адвокат. — Эта палка о двух концах: либо этот парень женится, либо мне придется развестись с тобой. Это вопрос жизни и смерти. Просто всякий раз говори ему, что твой муж уехал куда-то по делам».
В последний день перед тем, как уехать из города читать лекции в университете, я пошел к его жене и сказал ей: «Я знаю, что каждый раз ваш муж сидел дома. И я знаю, почему он не хочет попадаться мне на глаза. Скажите ему, что он, может быть, и в самом деле многоопытный адвокат в Высшем Суде, но мое дело он все же проиграл. Скажите ему, что ему не стоит бахвалиться тем, будто он выиграл все дела. Он проиграл поистине значимое дело, пусть и без судьи. Он был одновременно подсудимым и судьей, я дал ему такую возможность. Ваш муж пытался обмануть меня, он был неискренним со мной, но я знаю, что так вести себя трудно, когда кто-то глубоко доверяет тебе».
Он вышел из дома, когда я говорил с его женой, и сказал: «Прости меня. Ты прав. Я все время сидел дома, боялся выйти к тебе. Я никогда никого не боялся, но вот тебя испугался, потому что не могу лгать, глядя тебе в глаза, читая в них твою любовь и доверие ко мне. Я не могу солгать и не могу развестись с женой. Я так привязался к ней, она столь дорога мне, что я просто не в силах расстаться с ней. Я советую тебе прямо с отцом, сказать ему об отсутствии альтернативного выхода. И ему придется тоже говорить с тобой прямо».
Но отец так и не стал говорить со мной откровенно. Не раз спрашивал его: «Почему ты не интересуешься моими планами на женитьбу? Ты пытался разузнать их через других людей. Почему бы тебе ни спросить меня прямо?»
«Я знаю, что от твоего ответа не приходится ждать ничего хорошего, — отвечал он. — Если ты что-то ответишь мне, так все равно не женишься, а я буду плохо спать. Выброси из головы все эти расспросы и поступай, как знаешь. Если хочешь жениться, хорошо, а если не хочешь, тоже не беда. Я заранее смирился с любым твоим решением».
Супружеский брак это одно из самых отвратительных изобретений человечества. Но люди придумали женитьбу с самими добрыми намерениями. Против добрых намерений я ничего не имею, но меня смущает недостаток мудрости у людей. Они преследуют благие цели, но у них весьма посредственный уровень разумности.
По-настоящему разумный человек никогда ничего не обещает на следующий день. Он может говорить лишь о настоящем. Поистине открытый человек вообще не может давать обещания. Как он сможет обещать что-либо? Кто знает, что будет завтра? Возможно, завтрашний день наступит, но может и не наступить. Он скажет: «Завтра я стану другим, и ты тоже изменишься. Он скажет: «Завтра ты можешь найти человека, с которым у тебя будет еще более прекрасное взаимопонимание. Может быть, я тоже найду человека, отношения с которым станут у меня более гармоничными». Ир громадный. Зачем исчерпывать все сегодня? Пусть ваши двери все время будут открытыми, чтобы к вам постоянно приходили новые, свежие решения.
Я против супружеского брака. Именно от него все беды. Отношения людей, состоящих в браке, становятся уродливыми. Самое отвратительное явление на свете этот как раз супружеский брак, потому что он делает людей фальшивыми. Они меняются, но делают вид, будто остаются прежними.
Я гостил в домах тысяч семейств, и повсюду супруги несчастны. Меня любят очень многие люди, поэтому мне открывали сердца как мужья, так и жены. Я видел, что муж и жена зачастую замечательные люди, но вместе они лишь постоянно ссорятся. Каждый дом превратился в поле битвы. Дети растут в отравленной атмосфере. Они научатся таким же приемам и техникам, в свое время они станут повторять поведение родителей.
Каждое поколение передает свои болезни молодежи. Поколения сменяют друг друга, по болезни остаются прежними. Нам нужно отбросить болезни, чтобы будущее человечество освободилось от всего уродства.
Не нужно придумывать новые названия, главное — изменить сами основы мироощущения.
Я жил со многими людьми во многих местах. Я всегда удивлялся тому, что людям нравится приносить неприятности окружающим. Если кто-то неженат, они нервничают. «Почему ты не женишься?» — пытают его люди. Они полагают, что если супружеский брак признан всеобщим законом, значит его должны исполнять все.
Человека мучают все подряд, поэтому он решает, что лучше бы ему все-таки жениться, ведь тогда люди, по крайней мере, перестанут истязать его. Но вы ошибаетесь. Стоит вам жениться, как к вам сразу же подступают с вопросами: «Когда думаешь заводить детей?»
Я всю жизнь сижу в своей тихой комнате и никому не докучаю. Я ни разу никого не спросил: «Почему ты не женился? Почему ты не завел детей?» По моему мнению, такие вопросы задавать нетактично, это вмешательство в чужую жизнь.

Дети

Вы спрашиваете меня: «Вы никогда не хотели завести своего ребенка?» Нет, потому что не хочу обременять эту планету, которая уже перенаселена.
В Раджпуре я прожил один год. Однажды я увидел, как сосед колотит своего маленького ребенка, ворвался в его дом и закричал: «Что вы тут вытворяете? Я сейчас полицию вызову!»
«О чем вы говорите? — удивился сосед. — Это же мой ребенок! Я могу поступать с ним, как мне вздумается! Кто вы такой?»
«Это не ваш ребенок, — возразил я. — Он принадлежит Богу. Я могу претендовать на него точно так же, как и вы».
Он ушам своим не верил, мои слова показались ему чушью. «Это мой ребенок, — заявил он. — Разве вы не знаете? Вы живете здесь уже целый год».
Этот человек не мог понять меня из-за своего убеждения в том, что он может поступать как угодно с ребенком, которого считал своей собственностью. На протяжении веков родителям позволяли умерщвлять своих детей, если им того хотелось. Такое разрешение было основано на тезисе «я тебя породил, я тебя и убью». Но как вы можете кого-либо родить? Вы просто средство. Не нужно заявлять о своем праве собственности на ребенка, ни одни ребенок не принадлежит вам. Все дети принадлежат Богу, они приходят от него. Вы в лучшем случае опекун.
Наверное, немногие женщины на земле становятся настоящими матерями. Быть матерью невероятно трудно. Женщина должна в течение девяти месяцев придавать сознанию своего будущего ребенка особое направление. Если мать гневается все девять месяцев... Потом она рожает гневливое дитя. И когда ребенок ведет себя злобно, мать упрекает, ругает его. Она теряется в догадках, кто же испортил ее дитя. Может быть, он попал в дурную компанию?
Ко мне приходят матери. Они жалуются на своих сыновей и дочерей: мол, те попали в дурную компанию. Но этим женщинам невдомек, что они сами заложили в своих детей семена греха. Лишь они ответственны за построение сознания, а дети просто проявляют их установку. Разумеется, посев и урожай это разные вещи. Мы не видим связи между мыслями беременной женщины и поведением ее будущего ребенка из-за большого временного промежутка.
Однажды я гостил в доме своего приятеля, в Амритсаре. Рано утром я пошел в сад. Маленький ребенок моего приятеля, которому было не больше восьми лет, рвал в саду цветы. Он увидел меня и заговорил со мной.
«Кем ты хочешь стать?» — поинтересовался я.
Он ответил так: «Мама хочет, чтобы я стал врачом. Отец хочет, чтобы я стал инженером. Дядя хочет, чтобы я стал ученым. Моя младшая сестра хочет, чтобы я стал премьер-министром. Но никто ни разу не спросил, кем хочу стать я. А я еще не решил. И если другой человек спросит меня, кем я хочу стать, я также не смогу ответить ему».
Но подобные затруднения испытывает каждый ребенок. Другие люди так или иначе принуждают его выбирать жизненный путь. Разумеется, он к чему-то прислоняется, кем-то становится, он теряет свое естество. Так человек теряет свое самое драгоценное сокровище.
Когда-то я жил в одном доме. До ближайшей почты там было восемь иди десять домов. Перед моим домом был разбит городской парк, поэтому у нас было очень тихо. Ранним утром, примерно в три часа, я выходил на прогулку. Однажды я увидел недалеко у здания почты маленького мальчика с накладными усами. Я глазам своим не поверил. Было темно, но в лучах полной луны я увидел его умы. И он курил сигарету.
«Наверно, это карлик», — подумал я. Мальчик, увидев меня, спрятался за большое дерево у дороги. Там я его и поймал.
«Только ничего не рассказывайте моему отцу», — взмолился мальчик.
«Я не собираюсь никому ни о чем рассказывать, — сказал я. — Ты кто? Я не знаю твоего отца».
«Мой отец начальник почты, — ответил мальчик. — Он работает в этом почтовом отделении».
«У тебя отличные усы, — заметил я. — Зачем они тебе?»
Тогда он отлепил умы и сказал: «Они не настоящие, а вот у моего отца есть самые настоящие усы. Я тоже хочу вырастить себе такие усы. Но разве я смогу быстро вырастить их? Я даже бреюсь, когда отца нет дома, но у меня все равно ничего не растет. А мой отец бреется дважды в день. Тогда я купил в магазине театральных принадлежностей накладные усы».
«И ты куришь», — сказал я. Все это время он прятал сигарету за спиной.
«Мой отец часто курит, — объяснил мальчик. — И тогда у него очень мужественный вид. Я решил тоже попробовать покурить».
В этом маленьком мальчике я увидел всех детей мира. Каждый ребенок хочет побыстрее вырасти, потому что его не устраивает детство. Ему отдают приказания мать, отец, учитель. Родители и преподаватели колотят его... Все мальчики и девочки хотят побыстрее вырасти. Вспомните свое детство.
Однажды мы с одним моим приятелем поехали в гости к одному человеку. Вел машину мой приятель, рядом с ним сидел его сынишка, которому было не больше трех лет. Приятель вышел из машины, чтобы расспросить прохожих, как проехать к дому того человека. Я сидел сзади, за спиной ребенка. Он начал вертеться и ударил головой о руль. А я прикрыл глаза и сделал вид, что ничего не заметил. Мальчик сразу же посмотрел на меня, сохраняя молчание. Когда отец спустя десять минут снова сел за руль, мальчик расплакался.
«Ты не прав, — сказал я ему. — Почему ты плачешь сейчас?»
«А какой мне был смысл плакать раньше? — воскликнул он. — Вы даже не смотрели на меня!»
«Но теперь тебе не больно, — заметил я. — А вот десять минут назад тебе, наверно, было по-настоящему больно».
Но этот мальчик сведущ в политике. Он сразу понял, что я не стану обращать внимание на его рев, поэтому плакать в моем присутствии ему нет никакого смысла. А вот когда придет отец, стоит и заголосить!
Однажды я несколько дней гостил в одной семье. У хозяина дома был маленький сын. От избытка сил он все время шалил, и разговаривать нам не было никакой возможности. Мальчик прыгал, разбрасывал вещи, включал радио.
«А что тут поделаешь? — разводил руками отец. — В моем сыне слишком много энергии».
«Сейчас все исправим», — пообещал я.
«Давай поиграем, — предложил я мальчику. — Ты станешь бегать вокруг дома. Если ты сделаешь вокруг дома очень много кругов, тогда я дам тебе любую награду, о которой ты только попросишь».
«Честное слово?» — загорелся мальчик.
«Честное слово!» — торжественно сказал я.
Мальчик смог обежать вокруг дома всего лишь семь раз, а затем упал без сил на землю.
«Зачем ты лег на землю?» — спросил я.
«У меня силы кончились», — простонал мальчик.
«Но тебя ждет награда», — напомнил ему я.
«Я потом побегу, — пообещал он. — Не мешайте мне лежать».
«Как странно! — удивился его отец. — Я все время прошу его не мешать мне. Он впервые попросил кого-то не мешать ему!»
«Твой сын погрузился в медитацию!» — пошутил я.

Раджпур

Я жил в университетском городке. Я поселился в пустующем коттедже, а в соседнем коттедже жил профессор-бенгалец. Коттеджи примыкали друг к другу, и их стены были такими тонкими, что стоило приложить ухо к стене, и можно было услышать все, что происходило в соседнем коттедже.
Этот профессор часто ссорился с женой. Их ссоры принимали столь угрожающий характер, что мне порой казалось, что без кровопролития не обойдется. Они мешали мне спать. Уже был час ночи, а они продолжали неустанно кричать друг на друга. Я не знал, из-за чего они ссорятся, но причина их склок явно была серьезной, так как в конце концов профессор закричал: «Я убью себя!» Я понял эту фразу, потому что он произнес ее по-английски.
Я с удовлетворением отметил про себя, что понял хотя бы что-то, и отправился к профессору отговаривать его совершать самоубийство. «Я хотел попросить его подождать: мол, сейчас глубокая ночь, где ему совершить самоубийство? Утром ему будет удобнее осуществить свое намерение. Но когда я постучал в дверь дома профессора, он уже куда-то убежал.
А жена даже не попрощалась с ним. «Что мне делать? — спросил я. — Может быть, обратиться в полицию? Нужно позвонить кому-нибудь! Что делать?»
«Ничего, — спокойно ответила жена. — Разве вы не видите, что его зонт остался здесь? Без зонта он далеко не уйдет. Как только он вспомнит о зонте, так сразу же возвратится. В гневе зонт вылете у него из головы. Где вы видели бенгальца без зонта?»
«Но самоубийство это настолько серьезное дело, что зонт для него не понадобится», — возразил я.
«Подождите его здесь, — махнула она рукой. — Сядьте. Я приготовлю вам кофе. Вы наверняка слышали все наши ссоры».
Через пятнадцать минут профессор в самом деле возвратился.
«Что случилось?» — поинтересовался я.
«Как что? — воскликнул он. — Я забыл свой зонт! А сейчас, должно быть, уже не меньше двух часов ночи».
«Правильно, — одобрил я его поведение. — Утром берите свой зонт и отправляйтесь искать подходящее место для самоубийства». Но ему было лень идти. Утром я напомнил профессору о том, что солнце уже взошло, и ему пора побыстрее найти место для самоубийства.
«Я действительно хотел пойти, — стал оправдываться профессор. — Но когда я открыл зонт, то понял, что он поломан. Он давно валялся на полке, потому что сезон дождей еще не начался».
«Я каждый день вижу, что вы ходите в университет с зонтом», — сказал я.
«Это просто привычка, — замялся профессор. — Дожди не идут, поэтому мне не нужно открывать зонт. Я просто ношу его с собой. А теперь я открыл зонт и убедился в том, что он сломан. Я все время напоминаю жене о том, что мой зонт необходимо починить на случай непредвиденных обстоятельств. И вот я решил покончить с жизнью самоубийством, и в такой ответственный момент мой зонт не работает!»
Я подумал, что у него прекрасный ход мысли, что каждый человек, желающий совершить самоубийство, должен поучиться у него. Через несколько дней часа в три пополудни я снова услышал, как профессор намеревается совершить самоубийство. Но в этот раз я уже не был сильно взволнован, потому что знал, что это его обычная манера поведения. И все же я пришел к профессору попрощаться.
Он посмотрел на меня удивленными глазами и спросил: «С какой стати вам прощаться со мной?»
«Но вы собираетесь убить себя, — напомнил ему я. — Наверно, мы больше не встретимся, поэтому я и пришел попрощаться. Но что это у вас в руках?»
Он держал пакет с ужином. «Где вы будете ужинать?» — удивился я.
«Вы же знаете индийские железные дороги, — вздохнул он. — Иногда поезда опаздывают часов на десять-двенадцать. Я мучительно переношу чувство голода. Я лягу на рельсы и стану ждать поезд. Если он приедет, отлично, в ином случае я стану ужинать».
«А вы человек умный и предусмотрительный, — улыбнулся я. — Любой человек на моем месте решил бы, что перед ним господин, который решил съездить куда-нибудь на пикник».
Профессор ушел, и тут я увидел его жену. «Он ушел?» — спросила она.
«Да», — кивнул я.
«Скоро он возвратится, — уверенно сказала жена профессора. — Этот болван просто пошел прогуляться, но он такой скупой, что не хочет брать меня с собой, поэтом всякий раз заявляет, что собирается покончить с жизнью самоубийством. Наверно, он уписывает свою еду где-нибудь недалеко от вокзала. Вы можете сходить туда и убедиться в моей правоте».
Станция была недалеко, поэтому я пошел искать профессора. Он с наслаждением вкушал бенгальские сладости.
«Профессор! — воскликнул я. — Поезд стоит у платформы! Скорее бегите к рельсам, бросайте свой ужин! Поезд вот-вот тронется».
«Уже слишком поздно, — рассудил он. — Сначала мне нужно покончить с моим ужином, а уже потом со своей жизнью. Сегодня у меня ничего не получится. А поезд приезжает на эту станцию лишь раз в сутки».
Станция была маленькая. Поезд останавливался лишь ради студентов университета, который был расположен за городом.
«Сегодня мне не удастся прервать свое бытие», — объявил профессор.
«Но вы обещали ждать поезд на рельсах», — не сдавался я. — И еще не пора ужинать. Сейчас еще только три часа дня».
«Если бы у вас были такие сладости, вы сами не удержались бы, — укоризненно заметил профессор. — Подождите, я вернусь домой вместе с вами».
Эти события происходили почти тридцать лет назад. Я был соседом этой супружеской пары всего лишь несколько месяцев. Потом я уже больше не видел их, но они на всю жизнь привили мне одну привычку: пробки для ушей.
Я так и не смог избавиться от привычки затыкать уши пробками. Я просто не смогу заснуть без них, я уже пытался.
Несколько месяцев я работал преподавателем университета Раджпура. Я объездил всю Индию, но Раджпур показался мне странным городом. Через каждый два или три дома вы видите таблички, вроде такой: «Здесь живет великий астролог!» Вы прошли два или три дома, и вот перед вами человек, который знает, как изгнать из вас духов, как очистить вашу душу. Такого человека в Раджпуре называют оджа. Подобные господа изгоняют из людей чертей, духов, очищают их умы.
В те времена я каждый день проходил не меньше восьми миль, поэтому побывал в каждом переулке и закоулке Раджпура. И повсюду я видел рекламные объявления подобного содержания. Наверно, в том городе люди очень страдают от чертей и духов, иначе откуда взяться целой армии знахарей и лекарей? Причем, этот бизнес процветал в Раджпуре. Наверно, жители Раджпура самые хваткие дельцы в мире.
Напротив меня, через дорогу, жил известный астролог. Издалека к нему ехали люди по самым разным поводам, а не только из-за предстоящей женитьбы. Если вы открываете бизнес в Индии, то первым делом навещаете астролога, чтобы узнать, в какой день, в какой час звезды будут благоволить открытию вашего торгового дела. Астролог называет вам дату и час, когда вы должны торжественно открыть свой бизнес. Если вы собрались в паломничество, то и в таком случае вы идете к астрологу. «Когда мне пуститься в путь? — спрашиваете вы его. — Я хочу поехать на юг. Благословят ли звезды начало моего паломничества в такой-то день? Может быть, мне стоит подождать?» И астролог, опять же, назовет вам дату и час.
Я видел, как вели себя люди после визитов к астрологу. Иногда поезд приходил на станцию глубокой ночью, но человек шел на вокзал в полдень, потому что именно в этот час звезды благоволили его поездке. Человек в полдень приходил на станцию и еще часов двенадцать ждал поезд, ведь главное — вовремя выйти из дома, когда звезды благословляют вас.
Один мой приятель... Он тоже был преподавателем, только обучал санскриту. Он свято верил во всю эту чушь. Всякий раз, когда он собирался проведать родню, то отправлялся к этому астрологу за консультацией. Иногда ему приходилось туго, потому астролог говорил: «В этом месяце тебе нельзя уезжать из Раджпура. В течение всего этого месяца вся жизнь против тебя».
Приятель приходил ко мне и говорил: «Какая жалость! В этом месяце мне придется просидеть взаперти. Астролог утверждает, что мне никуда нельзя ездить на протяжении всего этого месяца».
Как-то раз я сказал приятелю: «Не беспокойся, знаю я твоего астролога. Он живет через дорогу от меня. Я всегда могу исправить судьбу. Ты даешь ему рупию и спрашиваешь о дне и часе. Я подкуплю твоего астролога и попрошу его сказать тебе удобное для тебя время. Тогда ты придешь на вокзал точно к приходу поезда и поедешь к своей семье».
Так я устроил много свадеб. Мне нужно было просто дать астрологу немного денег. Однажды астролог заметил: «Ты странный человек. Ты часто даешь мне деньги, устраивая чужие дела, поездки, свадьбы».
«А мне это нравится, — ответил я. — Меня потешает глупость людей и твое лукавство. Заплатить пару рупий за такое представление? Это сущий пустяк. И так ведешь себя не только ты. Все твои предшественники придерживались точно такого же поведения. Ты решаешь, кому на ком жениться, а между тем тебя постоянно ругает и колотит собственная жена. А как же астрология? Ты хотя бы себе мог бы подобрать подходящую жену. А болваны Раджпура постоянно ходят к тебе, хотя знают, что нигде не сыщут второго такого подкаблучника, как ты. Но они все равно просят у тебя совета о предстоящем браке. Они задают тебе свой вопрос, и тут в комнату заходит твоя жена. Она начинает орать на тебя, а болваны и ухом не ведут. Причем здесь какие-то звезды?»
Но весь фокус заключается в том, что у всех индуистов одна астрологическая книга. Поэтому если вы зададите вопрос астрологу, он даст вам определенный ответ. Если вы отправитесь в Бенарес и зададите свой вопрос другому астрологу, он даст вам такой же ответ, потому что они оба справляются в одной астрологической книге. И в Калькутте вы получите такой же ответ. Таким образом, вы проникаетесь убеждением в том, что астрологи и в самом деле что-то смыслят в жизни, не могут же сговорить против вас три астролога, живущие в трех разных городах. Они не знакомы друг с другом и не знают о том, что вы задаете один и тот же вопрос разным астрологам. Вы можете проконсультироваться со всеми астрологами Индии и везде получите одинаковый ответ, потому что он взят из одной книги. Астрологи справляются в одном руководстве. Никому нет дела до звезд, никто ничего в них не понимает, здесь главное — как истолкует вопрос астрологическая книга.
В Раджпуре я преподавал в колледже санскрита. Один бандит предложил девушке выйти за него замуж. Этот опасный преступник совершил много преступлений, несколько раз сидел в тюрьме и по возрасту годился ей в отцы. Но он возжелал эту девушку. Он увидел, каким успехом пользуется Ганди, который постился до полусмерти и таким образом вынуждал людей подчинять ему.
Итак, этот житель Раджпура притащил к дому девушки кровать и объявил, что станет поститься, пока не умрет или пока девушка не выйдет за него замуж. Весь город судачил о нем. К кровати съехались все фотографы и журналисты Раджпура. Отец девушки испугался. Горожане стали пугать его: «Кто возьмет на себя ответственность за смерть этого человека?»
Но ее отец ответил так: «Какая гадость! Он мой ровесник, тем более преступник. Я не отдам за него свою дочь».
Я знал отца девушки и ее саму, ведь она училась в моем колледже. Девушка попросила отца обратиться ко мне за советом. Прежде я не был знаком с ее отцом. Он пришел ко мне и изложил всю историю. «Все предельно просто, — сказал я. — Найдите где-нибудь старую, увядшую проститутку».
«Как это?» — опешил отец девушки.
«Делайте, что я вам велю, найдите старую стерву и положите ее на другую кровать перед домом, — посоветовал я. — Эта женщина должна горланить о том, что она будет поститься, пока не умрет или пока этот бандит не женится на ней. Больше ничего вам не поможет».
Бандит убежал вместе со своей кроватью прямо посреди ночи. Больше его никто не видел. И он уже не подступал к девушке со своими предложениями! Вот технология Ганди, невероятная религиозность.
В университете Раджпура я преподавал несколько месяцев. Как-то раз в этом городе загорелся один дом. Раджпур расположен в засушливом районе, там каждый день случаются пожары. Загорелся дом совсем рядом с коттеджем, в котором я жил, и я выбежал на улицу. Тут я понял, что люди увлеченно разглядывают не пожар, а нечто другое.
Я протиснулся в толпе, чтобы посмотреть, что случилось. Дело в том, что одна женщина, которая лежала, разбитая параличом, уже три года, стремглав выскочила из дома, охваченного огнем. Он забыла о своем параличе! «Как тебе это удалось? — спросил ее какой-то человек. — Ты не могла бежать, ведь ты не в силах даже ходить. Три года ты пролежала в постели». Женщина, услышав его слова, сразу же повалилась на землю.
Я пробрался через толпу и сказал этой женщине: «Попытайтесь осмыслить свою ситуацию, а она не так уж сложна. Хорошо, что ваш дом сгорел. По крайней мере, вы поняли, что не парализованы. Просто вы утратили волю к жизни». И я привел ее к себе домой.
У нее умер муж, и с того самого дня она лежала, разбитая параличом. Смерть мужа глубоко потрясла ее, так как в Индии потерять мужа значит потерять саму жизнь. Она не могла выйти замуж во второй раз. Эта женщина была молода, ей было не больше тридцати лет. И всю оставшуюся жизнь (может быть, пятьдесят лет) ей предстояло провести в одиночестве, бездетной.
Раньше она работала, убиралась в домах соседей и стирала чужую одежду, но в ее действиях не было энергии. Пока муж был жив, хотя и болел уже не меньше трех лет, она продолжала работать. Но она видела все признаки корой кончины мужа. Врачи скрывали от нее этот вердикт, но она сама видела, чем скоро закончится болезнь мужа.
Ей удавалось найти силы, чтобы работать и кормиться с мужем. Но в день его смерти она заболела и вот уже: три года не вставала с постели, ее разбил паралич. Соседи приносили ей кое-какую еду, так она и жила. Она стала нищенкой. Я привел ее к себе домой и стал объяснять ей ситуацию: «Если бы у вас действительно был паралич, тогда вы не смогли бы выбежать из дома, даже если бы огонь перекинулся на вас. Паралич не обращает внимание на пожар, он ни за что не оставит вас даже на минуту».
Потом я попросил ее описать свои ощущения во время пожара.
«А я не знаю, что произошло, — пожала она плечами. — Я увидела, что в мебель горит, и забыла обо всем остальном. Я просто выбежала на улицу».
Так она осознала свою трудность. Она вспомнила свое прошлое, мужа при жизни и в миг смерти — все свои муки и страдания, а также предстоящие пятьдесят лет постылой жизни... И вся эта ужасная картина растаяла словно от вспышки молнии! Она убежала из дома. Эта женщина оказалась здесь и сейчас. Пожар свел ее сознание в одну точку, а настоящий миг.
«Я скажу, что вам делать, — решил я. — Не обращайте внимание на болванов. Если в этой местности женщинам запрещают выходить замуж повторно, я приложу все усилия, чтобы вы переехали в другое селение. У меня друзья повсюду в Индии. Вы молодая и красивая женщина. Вы может снова выйти замуж и возродиться к жизни».
Сначала она отказывалась, потому что не хотела нарушать традиции, потрясать устои общества. Но я не из тех, от кого можно запросто отделаться. Если я что-то решил, то меня не избежать... Я стал заниматься только этой женщиной. Преподаватели и мои студенты спрашивали меня: «Зачем вы печетесь о ней? Она не хочет уезжать, забудьте о ней».
«Вовсе нет, — отвечал я. — Она хочет уехать, но ей не хватает мужества. Мне нужно уговорить ее. Жизнь бросила мне вызов, я должен убедить ее. Не будет мне покоя, пока она не выйдет замуж и не повеселеет».
Через восемь дней, не больше, я все уладил. У меня был слуга. Он видел, что я бьюсь впустую, и однажды утром сказал мне: «Господин, вам приходится туго, поэтому я не сплю. Если хотите, я готов помочь вам».
«Ты отвечаешь за свои слова?» — спросил я.
«Если вы велите мне прыгнуть в колодец, я так и поступлю, — ответил он. — Я не хочу видеть ваши мучения. Говорите, что делать».
Тогда я поженил эту женщину и своего слугу. Чтобы защитить ее от горожан, я поселил ее в своем доме вместе с ее новым мужем. Она же была замужем за моим слугой, поэтому я сказал ей: «Живите в моем коттедже».
Я один жил в одном из просторных домов, которые правительство предоставляет профессорам. «Живите долго и счастливо, — сказал я им. — Я одинок. Пусть весь дом будет принадлежать вам, а сам я ограничусь своей комнатой. Не смущайтесь».
И женщина расцвела. Когда я спустя полгода уезжал из Раджпура, она совершенно преобразилась, а ее новый муж был счастлив.
Слуга признался мне: «Я женился на ней из сострадания и из сочувствия к вам, ведь вы могли заболеть после всех этих переживаний. Но она оказалась драгоценностью. Я полюбил ее и всю оставшуюся жизнь буду благодарен вам, ведь прежде я даже не помышлял о своей женитьбе. Я беден и с трудом зарабатываю себе на хлеб. Как мне жениться, завести детей, содержать дом? Но вы разрешили все мои трудности».
«Живите в этом доме, — посоветовал я. — Я поговорю со следующим профессором, который поселится здесь, и объясню ему вашу ситуацию. Он тоже одинок, поэтому не думаю, что вы столкнетесь с затруднениями. А если что не так, тогда я просто останусь. Сначала я постараюсь уговорить его оставить вас здесь на постоянное жительство, а потом уеду».
Но профессор дал согласие уже во время телефонного разговора: «Раз такое дело, пусть живут, а я ограничусь комнатой, как и вы, ведь я тоже одинок».
«Прекрасно! — обрадовался я. — Вы будете жить в городке лет пять-шесть, а я не могу остаться. В ином случае мне пришлось бы просить правительство позволить мне жить здесь. Дело в том, что мне дали неправильное направление. В здешнем колледже для меня нет работы, потому что у меня другая специализация. По большому счету, студентам мои знания ни к чему».
Профессор, которому предстояло поселиться в доме вместо меня, задал мне вопрос: «Как быть?»
«Просто живите в свое удовольствие, — ответил я. — А я тоже буду радоваться. Пусть чиновники сами во всем разберутся, вам суетиться не надо. Правительство прислало вас, пусть оно и думает, как быть».
Чиновники вспомнили обо мне спустя шесть месяцев, какой пустяк. И тогда я уже не мог оставаться в колледже, поэтому попросил профессора поселиться в моем доме. Он оказался замечательным человеком. Спустя два года я снова приехал в университетский городок и увидел, что он относится к моему слуге и его жене еще более деликатнее, чем я. Супруги были счастливы и ни о чем не жалели.
«У вас еще случались приступы паралича?» — спросил я жену моего слуги.
«Нет! — махнула она рукой. — Больше ни разу. За два года я не заболела даже ангиной. Я вообще больше не болею».

Коллеги

Мои коллеги (когда я был студентом или сам читал лекции в университете), всегда чувствовали, что я не принадлежу к их поколению.
Однажды я случайно вошел в комнату отдыха в университете. В углу комнаты я увидел незанятый стул. И я сел на этот стул. Потом я всегда удивлялся, что на нем никто не сидит.
«В чем дело?» — спросил я какого-то технического работника.
И он объяснил: «Как только вы сели на этот стул, всем &heip;