Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Дэниел Голмен – Многообразие медитативного опыта. От Каббалы до трансцендентальной медитации

"София"
ПУТЬ

OCR:
Дэниел ГОЛМЕН МНОГООБРАЗИЕ МЕДИТАТИВНОГО ОПЫТА
Редактор И. Старых Художественное оформление А. Микушев Макет И. Петушков, В. Сафиров
Отпечатано с негативов заказчика в типографии издательства сПресса Украины»
252006, г. Киев, ул. Анри Барбюса, 51/2 Зак. 0223048.

ISBN 5-71010-004-8 Без объявл.
ДЭНИЕЛ ГОЛМЕН
Многообразие медитативного опыта
От Каббалы до трансцендентальной медитации ф
"СОФИЯ” КИЁВ
1993

Содержание.

Об авторе 6
Список публикаций 7
Рам Дасс. Предисловие 9
Предисловие автора 17
Введение 20
Часть 1. Вишуддхимагга:
карта внутреннего пространства 23
1. Подготовка к медитации 24
2. Путь концентрации 32
3. Путь инсайта 42
Часть 2. Пути медитации. Обзор 63
4. Индуистские Бхакти 65
5. Иудейская Каббала 71
6. Христианский исихазм 76
7. Суфизм 82
8. Трансцендентальная медитация 89
9. Аштанга-йога Патанджали 95
10. Индийская Тантра и Кундалини-йога .... 101
11. Тибетский буддизм 107
12. Дзэн 112
13. «Четвертый путь» Гурджиева 117
14. «Безусловное осознание» Кришнамурти . . . 122 Часть 3. Медитационные пути:
их сущностное единство 126
15. Подготовка к медитации 127
16. Внимание 129
17. «Видишь то, во что веришь» 132
18. Измененные состояния в медитации 135

“Дэниел Голмен занимался интеллектуальными аспектами объединения медитативного опыта.
Его проницательный, мощный ум, его преданность буддийской традиции идеальным образом подготовили его для составления обзора духовных путей и связанных с ними состояний сознания”
“Форма слов и путь, по которому они приходят, индивидуальны и личны, но Смысл всеобщ. Воспользуйтесь одним путем, если это поможет Вам, воспользуйтесь другим, если это откроет Врата; но пользуйтесь каким-то путем, пока не обнаружите Тот Единственный, который свойствен именно Вам.,,

Об авторе.
Дэниел Голмен — известный в Америке автор книг и статей о буддийской медитации — принадлежит к тому поколению «искателей новых измерений», становление которого пришлось на конец 60-х годов и которое сегодня определяет облик духовного движения современной Америки («New Age Movement», «Движение Новой Эпохи»).
Стремление практически, на собственном опыте познать все наследие духовных традиций, разобраться во всем этом с позиции современного человека и обнаружить принципиальное единство различных духовномистических путей всех стран, эпох и народов — единство, приложимое к миру современной постиндустриальной цивилизации с ее культурой — такова характерная черта и пафос этого поколения.
Одной из попыток такого синтеза является предлагаемая в русском переводе книга Дэниела Голмена «Многообразие медитативного опыта» («The Varietes of the Meditative Experience.»— New York: E.P.Dutton, 1977, 130 p.p.), само название которой — откровенный парафраз «Многообразия религиозного опыта» — классического труда родоначальника американской психологии Вильяма Джеймса (Wiiam James. «The Varietes of the Reigious Experience» — впервые издан в 1902 г., русский перевод — Москва, 1910 ).
Кроме предлагаемой книги Дэниела Голмена, в основу которой положены статьи, опубликованные им в «Журнале трансперсональной психологии», а также в сборнике «За пределами Эго» («Beyond Ego. Transpersona Dimension in Psychoogy».— Los Angees: Jeremy Tarcher, 1980), в 1988 году была опубликована новая книга Голмена «Медитативный ум» («Meditative Mind».— Los Angees: Jeremy Tarcher, 1988), в которой находит дальнейшее развитие тема единства многообразных форм медитативного опыта.

Список публикаций Дэниела Голмена:
1971 — Meditation as a Metatherapy. Hypotheses
toward a Proposed Fifth State of Consciousness.// Journa of Transpersona Psychoogy, 1971,v.3, N.I.
1972 — Buddha on Meditation and States of Consciousness.
Part 1. The Teaching. //J. T. P., 1972, v.4,N., p.p 1-44.
Part 2. A Typoogy of Meditation Techniques.// J. T. P., v.4, N.2, p.p.151-210.
1975 — Menta Heath in Cassica Buddhist Psychoogy .//J. T. P., 1975,v.7.N.2, p.p.176-181.; / Beyond Ego.— Los Angees: Jeremy Tarcher, 1980, p.p.131-134.
1977 — The Varietes of the Meditative Experience.— New York: E.P.Dutton, 1977, 130 p.
1979 — Buddhism and Personaity Theory./ Ha C.& Lindsey J. (ed.) Theories of Personaity. N.-Y.: T. Wiey.— 1979.
1980 — Perspectives on Psychoogy, Reaity and the Study of Consciousness./Beyond Ego.980.p.p.29-35.
1980 — A Map for Inner Space./ Beyond Ego.p.p.141-149.
1983 — (with Epstein,Mark) Meditation and Webeing: An Eastern Mode of Psychoogica Heath./ Wach R.& Shapiro D.(ed) Beyond Heath & Normaity.— New York: Van Nostrand. 1983.
1985 — Vita Lies, Simpe Truth: the Psychoogy of Sef-deception.- New York: Simon & Shuster, 1985.
1985 — Truth and Transformation in Psychoogica and Spiritua Path.//j. T. P., 1985,v.17, N.2,p.p.83—214.
1988 — The Meditative Mind: The Varietes of Meditative Experience.— Los Angees: Jeremy Tarcher, 1988.

«И вдруг на меня снизошло и простерлось вокруг такое чувство покоя и мира, такое всеведение, выше любой человеческой мудрости, и я понял... что Бог — мой брат, и что Его душа — родная мне, и что центр Вселенной — Любовь».
Уолт Уитмен. «Листья травы»
РАМ ДАСС.

Предисловие
Большинству из нас, вероятно, не приходилось испытывать переживаний столь живых и впечатляющих, как у Данте или Уитмена, и все же у меня, как и у каждого, бывали мгновения, когда наступает дезориентация во времени и пространстве, мгновения, когда обнаруживаешь себя перед входом в иное состояние бытия, мгновения, когда личная точка зрения оказывается тривиальной и ее вытесняет интуитивное чувство воликой гармонии со всем мирозданием. Обычно такие мгновения наступают, когда мы с головой уходим в захватывающий фильм, книгу, живописное или музыкальное произведение, или во время церковной службы. Возможно, это случалось, когда вы предавались грезам у ручья, в горах или на берегу моря; может быть, такое бывало, когда вы находились в состоянии подъема или испытали душевное потрясение; такое могло случиться в результате приема наркотиков или когда вы влюблены, или при созерцании звездного неба, или сразу после родов. Самым необычным в такие минуты является выход из-под контроля личности, и тем не менее все кажется поразительно гармоничным и правильным.
В такие моменты мы чувствуем, хотя обычно и не можем четко сформулировать свои мысли, более глубокий смысл своей жизни. Непременным условием таких переживаний является то, что они возникают без участия интеллекта. Однако обычно сразу после них мы снова начинаем думать, анализировать, и пытаемся дать название тому, что произошло. Здесь-то и начинаются затруднения. Споры о названиях приводили людей к неописуемым недоразумениям, вплоть до религиозных войн. Но если уж мы придумали названия для наших переживаний, то эти слова и понятия, благодаря их связи с моментами реального проникновения, приобретают свою собственную силу, и, кроме того, они придают нашему Эго уверенность в том, что мы знаем нечто, позволяющее нам контролировать ситуацию. В одной системе понятий такие переживания трактуются как что-то сугубо из области психологии: «Я сошел с ума», «галлюцинации» или «расщепление личности», «выход на поверхность бессознательного», «истерия», «иллюзия»... Другие понятия, фокусируясь на содержании переживания, предполагают некое мистическое или духовное событие: «Бог снизошел ко мне», «я вошел в дух», «я чувствовал присутствие Христа», «дух руководил мною», «я понял Дао» или «дхарму» или «Божественный Закон».
В 1961 году я оказался вовлеченным в подобную полемику, связанную с названиями. В результате приема псилоцибина я испытал самое глубокое переживание за всю свою жизнь. По своему содержанию оно было религиозно-мистическим, так что «духовный ярлык» в этом случае оказался подходящим. Однако в ту пору я был профессором социологии в Гарварде, и всецело разделял точку зрения, согласно которой химические препараты являются психотомиметиками (т.е. провоцируют психоз) и что, следовательно, принимая их, я становился «сумасшедшим». И хотя мне и не довелось сойти с ума в результате приема химических веществ, но это едва не случилось из-за образовавшейся в моей голове путаницы различных понятий. Кстати, Карл Юнг приписывает умопомешательство Рихарда Вильгельма, общепризнанного переводчика «И Цзин», именно его попытке объединить в своей душе две в корне различные культуры. Поначалу спор разгорелся вокруг маленького гриба псилоцибе. Мексиканские «курандерос» (знахари) именовали его «теонанакатль» — «плоть богов» — считая его полезным для достижения божественных и мистических переживаний. Хэмфри Осмонд (английский психиатр) наклеил на него ярлык, несколько более удобоваримый для западного ума, использовав термин «психоделик», означающий «раскрытие психики». В кругах психиатров веществу из гриба псилоцибе было присвоено наименование «психотомиметическая производная триптамина», и к нему проявили интерес только как к как к средству экспериментального введения в псев- дошизоидные состояния. Так, при использовании одной системы ярлыков и понятий мы являемся исследователями мистических пространств, которые переживали Моисей, Магомет, Христос и Будда. Согласно другой — мы являемся полными дураками, приводящими самих себя в состояние безумия. Обоснованность использования духовных метафор ощущалась интуитивно. Подтверждением этому служили многочисленные параллели между переживаниями, вызванными психоделическими веществами. и мистической литературой. Лично я разрешил для себя это почти невыносимое противоречие, перейдя в область духовной интерпретации. В течении пяти лет мы и пытались найти такие ярлыки, которые оптимизировали бы смысл этих переживаний для человечества. Нам казалось, что исход этих поисков мог бы в значительной степени повлиять на ориентацию человеческого сознания. Ведь при употреблении одной группы понятий каждое умственное состояние, прерывающее нормальное, рациональное, бодрствующее сознание, рассматривалось как отклонение от нормы, как потеря самоконтроля. Другая группа понятий трактовала пробужденные состояния сознания как редкие и драгоценные для человечества возможности вступить в более величественные сферы своего собственного потенциального осознания. В таком случае эти переживания следовало скорее культивировать, чем подавлять, даже если они создавали угрозу существованию социальных институтов. При такой постановке вопроса мы следовали по стопам Вильяма Джеймса, который в 1902 году писал о пробужденных состояниях сознания в своей книге «Многообразие религиозного опыта»: «Никакая оценка Вселенной в ее полноте не может быть окончательной, если она оставляет в стороне другие формы сознания. Вопрос в том, как их оценить — ведь они столь отличны от нашею обычного сознания. Тем не менее они могут определить позиции, хотя и не могут дать формул, и могут открыть некую область, хотя и не могут предоставить ее карту. Во всяком случае, они запрещают нам преждевременно ставить точки над і в нашей оценке реальности »,
Мы в достаточной степени оценили изощренность и утонченность восточных систем понятий для описания пробужденных состояний сознания. В течении примерно четырех тысяч лет восточные религии составляли карты и схемы территорий внутреннего поиска. Некоторые из них мы еще как-то могли понять, тогда как другие базировались на культурных традициях, слишком чуждых для нас, чтобы их можно было использовать. В 1967 году я отправился в Индию, потому что меня привлекали подобные описания, и я хотел найти путь, или, быть может, учителя, с помощью которого я смог бы использовать эти карты более эффективно. Я надеялся тогда, что смогу упрочить эти пробужденные состояния сознания и соединить их со своей нормальной повседневной жизнью. Никто из нас не был в состоянии добиться этого с помощью одних лишь психоделических веществ.
В Индии я встретил Ниимкароли Бабу, что превзошло все мои ожидания. Он жил в состоянии «Сах ад ж Са- мадхи». и пробужденное состояние сознания было неотъемлемой частью его повседневной жизни. В его присутствии человек ощущал бесконечность пространства и времени так же, как и бесконечную любовь и сострадание. Однажды Махарадж-джи, как мы его называли, принял огромную дозу психоделиков, и, к моему полному изумлению, ничего не произошло. Поскольку его осознглие не было ограничено никаким местом, то -ему некуда было и идти, так как он уже был и здесь, и везде, где только возможно.
Видеть кого-то и быть кем-то — две разные вещи, и я намного охотнее был бы кем-то, чем видел бы кого-то. Вопрос заключался в том, как осуществить ту трансформацию, которая, как я полагал, сделает меня тем, кем — или чем — был Махарадж-джи. Все, что исходило из уст Махарадж-джи, я воспринимал как специальные инструкции, хотя и не был в состоянии следовать им всем. Но потом это усложнилось, потому что он давал противоречивые указания. Теперь я понял, что вступил в противоречие с учителем, подобно тому, как дзэнский коан эффективен лишь до тех пор, пока человек скован рациональностью. Со своим рациональным, аналитическим, уравновешенным умом из того места, где я находился, я не мог попасть туда, куда, как я думал, я шел. Что было делать?
В присутствии Махарадж-джи я чувствовал, что мое сердце раскрывается, и чувствовал прилив всепоглощающей любви, которую я не испытывал никогда прежде. Может быть это и был путь — раствориться в любви. Но ной ум не успокаивался. Ученый-социолог, этот скептик, не мог исчезнуть без борьбы. Структура моего Эго яростно сопротивлялась, используя все средства, в тегг. "::сле чувственные желания и интеллект, комплекс вины и чувство ответственности. Например, во всех храмах, где останавливался Махарадж-джи, были статуи Ганумана, обезьяноподобного бога, который приобрел свою силу благодаря полной преданности божественному. Гануман глубоко чтим и любим приверженцами Махарадж-джи. Я садился перед восьмифутовой каменной статуей обезьяны, окрашенной красной краской, пел для нее и медитировал на ней. Время от времени внутри меня возникал голос: «Да-а, сидишь тут, поклоняясь каменному идолу обезьяны. Дальше уж действительно идти некуда «,Это было то самое внутреннее сражение, о котором в иносказательной форме повествует Бхагавад-Гита.
Мои друзья-буддисты говорили, что проблема тут состоит в том, как дисциплинировать свой ум, а Махарадж-джи, когда я его спрашивал, утверждал, что когда я приведу свой ум к однонаправленности, я познаю Бога. Возможно, это и было тем, что нужно. Поэтому я ревностно занялся медитацией. Путь преданности допускал слишком большую игру ума, а я должен был быть жесток по отношению к себе. В 1971 году я начал серьезную медитационную практику в Бодх Гайя, где Будда достиг просветления. На десятидневных курсах в составе группы из ста человек, прибывших с Запада, я был плавно введен в методы буддийской медитации Тхеравада — практики, исключительной по своей простоте.
В это время я встретил Анагарику Муниндру, учителя Тхеравады, который при своем открытом, почти прозрачном характере, казалось, олицетворял то внимательное, светлое спокойствие, на достижение которого и был направлен метод. Переживание нового глубокого спокойствия сразу же оживило меня. Я попросил учить меня дальше, и он ввел меня в Вишуддхимаггу, часть традиции буддистских наставников. В конечном счете, я, психолог с Запада, цоистине смирил свой интеллект. Ибо я увидел, что же в действительности такое «логос души».
В этой книге содержится система тщательно сформулированных категорий умственных состояний плюс философия и метод избавления сознания от тирании собственного ума. В ней содержится та система понятий, которую я искал с 1962 года. Она на удивление свободна от оценивающих суждений, и поэтому годится для сравнения принципиально различных метафизических систем, относящихся к пробужденным состояниям сознания. Я проглотил эту книгу залпом.
Хотя мой ум и был восхищен системой, которая лежит в основе практик, я обнаружил, что становлюсь сухим и противлюсь самой медитации. Было ли это ошибкой, которую я допустил, практикуя метод, или свидетельством того, что эта форма духовной практики не была моим путем? Я благополучно покинул Бодх Гайя, чтобы выполнить обещание присутствовать на празднике бхакти и найти Махарадж-джи, который был моим Гуру. Вы можете спросить — если Махарадж-джи, индуист, является моим Гуру, то почему я должен был ехать изучать буддийскую медитацию в Бодх Гайя, вместо того, чтобы оставаться с ним? Дело в том,что он временами не позволял мне оставаться вместе с ним и всегда говорил «Все есть одно». Он подробно рассказывал о Христе и Будде, а потом отсылал меня прочь. Поэтому я не видел противоречия в следовании другим традициям, когда находился не с Махарадж-джи. Потому что по метода' моею Гуру все другие пути способствуют процессу очищения, которое сможет позволить мне слиться с моим любимым Махарадж-джи. Слияние с ним было бы концом путешествия.
Покидая Бодх Гайя, я договорился с Муниндрой провести с ним лето в Косани, маленьком гималайском селении. Но в последний момент он не смог приехать, и поэтому в течении этого лета Дэн Голмен, я, и еще человек двадцать, практиковали набор из буддистских, индуистских и христианских методов. В течение этого времени, беседуя с Дэном Голменом, я обнаружил, что у нас много общего. Мы оба получили психологическое образование, оба были связаны с Гарвардом, у обоих был один и тот же Гуру, мы оба высоко ценили теорию буддизма и его медитационные техники. Так же, как и я, он боролся, пытаясь объединить две несопоставимых части жизни каждого из нас.
Но между Дэном и мной были и важные различия. Одним из них было то, что он хотел бы все, полученное в результате этой практики, привезти домой, в научные круги. Я, с другой стороны, уже давным-давно оставил академическую среду. А Дэна все еще занимали интеллектуальные проблемы интеграции. Научный склад его проницательного ума, его преданность Махарадж-джи и приверженность буддистской традиции идеальным образом подготовили его для составления обзора духовных путей и связанных с ними состояний сознания.
В минуты, когда я стремлюсь понять, что произошло со мной, куда я иду и что ждет меня впереди, эта книга доставляет мне истинное наслаждение. С другой стороны, когда я медитирую над своим Гуру в своем сердце, то такие книги, как эта, столь же неуместны, как попытка заставить себя полюбить, размышляя над этим.
Быть может, некоторым читателям не слишком понравится то, что Дэн слишком быстро расправился с проблемами, присущими специфическому пути медитации. Так, с моей точки зрения, он мало что сказал о той милости, которая исходит от Гуру. Впрочем, это и не входило в его намерения, так как он дает общий взгляд на единство путей, не уделяя внимания деталям. Те же, кто считают свой путь единственным, будут особенно расстроены. Здесь я имею в виду не только такие очевидные примеры, как христианский фундаментализм или Общество Сознания Кришны, но и тот утонченный снобизм, который пропитывает почти все традиции. Наверное, каждый из нас, не будучи полностью уверенным в себе, должен чувствовать, что его путь лучше. Но более зрелой является та точка зрения, что «мой путь» лучший только
для меня, а для других людей более удобны другие пути. И эта книга служит примером такого подхода.
Если выйти за пределы эмоциональных привязанностей к нашим собственным методам, то появится возможность оценки данной работы. Она представляет собой закладывание систематических основ для понимания смысла универсальности духовного путешествия, подобно тем философским основам, которые изложил Олдос Хаксли в своей книге «Perennia Phiosophy» — «Вечная философия». И наверняка, когда мы сможем осознать общности, мы сможем постичь и различия.
Барр, Массачусетс, Рам Дасс

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Я написал большую часть этой книги в маленькой гималайской деревушке в сезон дождей 1971 года. Несколько предыдущих месяцев я обучался у индийских йогов и свами, тибетских лам, мирян, и монахов южного буддизма. На меня обрушилось множество странных терминов и концепций: «самадхи», «джнана», «ту- рийя», «нирвана» и т.д., употребляемых учителями для объяснения духовных путей. Каждый путь по сути своей казался таким же, как и любой другой, но у каждого учителя были собственные ориентиры и собственный метод объяснения того, как идти по этим путям.
Я был в замешательстве. Но все же, после одного замечания Джозефа Голдстейна, учителя интуитивной медитации, у меня впервые начало проясняться понимание некоторых вещей. «Все это просто математика,— сказал он.— Все системы медитации имеют своей целью либо Единицу, либо Ноль — соединение либо с Богом, либо с Пустотой. Путь к Единице происходит через концентрацию на Нем, а путь к Нулю — это проникновение в пустоту своего ума », Таковы были первые полученные мною указания по классификации медитационных техник/
Двумя месяцами позже я очутился в вышеупомянутом горном селении, ожидая, пока закончится сезон дождей. Пятеро из нас прибыли туда, чтобы во время сезона дождей обучаться у учителя медитации. Но тот так и не явился. Вместо этого туда начали стекаться мои соотечественники, посланные моим ГуРУ» Ниимкароли Баба, чтобы «быть вместе с Рам Дассом», одним из нас пятерых. К концу сезона дождей там собралось человек триддать-сорок пилигримов с Запада. Фактически среди них были последователи всех главных духовных традиций: различных форм индийской йоги, разных сект тибетского буддизма, суфизма, христианской медитации, дзэн-буддизма, Гурджиева, Кришнамурти и многочисленных гуру, свами, йогов и баба. Каждый привез с собой небольшое сокровище — любимые книги, и коллекцию историй из жизни отдельных людей. Из этих литературных и личных источников я выделил два основных сходства и различия между всеми медита- ционными путями.
Заметки, на основе которых впоследствии была написана эта книга, я поначалу вел для себя. Мне нужны были карты, и каждая из этих традиций предлагала свою собственную. В разгое время эти карты помогали мне находить свой путь в медитации и позволяли чувствовать себя в безопасности на незнакомой территории. Они не являются чем-то законченным, потому что даже все вместе они не смогут объяснить каждую грань чьих-то индивидуальных медитационных переживаний. Большинство из нас имеют свой собственный путь, по которому мы следуем, но временами наши пути перекрещиваются. Карты, собранные в этой книге, принадлежат к числу наиболее изученных. Это популярные маршруты, но они никоим образом не определяют всю территорию. Эта ментальная территория большей частью вообще не нанесена на карту, и каждый из нас является ее исследователем.
Больше всех я обязан написанием этой книги Ниимкароли Баба, который вдохновил меня серьезно следовать своему собственному пути. Своим пониманием я во многом обязан беседам и встречам с Рам Дассом, Анагарика Муниндрой, Чогьямом Трунгпа, Бхагаван Дассом, Ананда Майя Ма, Куну Ринпоче, Д.Кришна- мурти, С.Н.Гоенка, Свами Муктанандой, Ньянапоника Махатхерой, Бхикку Нянадзивако, Джозефом Голдстей- ном, Гербертом Гюнтером, К.К.Сахом, Отцом Феофаном, Йогом Рамавьядасом, Чарльзом Ридером и с многими другими, которые активно сами следовали этим путям. Издатели «Журнала трансперсональной психологии» поощрили меня изложить свое исследование в форме статей, из которых и была составлена эта книга. Сначала я путешествовал по Азии как соискатель докторской степени из Гарвардского университета, а затем как член Совета Достижений Социальных наук. Моя жена и дети разделяли со мной мои тяготы длитнльное время, пока книга не приняла свою окончательную форму. Я глубоко благодарен всем, кто помогал мне.
Вудсток, Нью—Йорк, 1976 Дэниел Голмен.

ВВЕДЕНИЕ
Приход медитации на Запад ознаменовался быстротой и размахом. Сейчас, когда пишутся эти строки, более тысячи человек в день впервые принимаются за Трансцендентальную Медитацию — ее последователи составляют самую большую в Америке группу. По оценкам, курс обучения Трансцендентальной Медитации (ТМ) прошло 775 ООО человек. Буквы «ТМ» (сокращенно «trade mark» — «торговая марка») в Америке обозначают запатентованЕоэ название товара;— медитация тоже стала большим бизнесом. Такие формы медитации предлагают то, в чем нуждается наша культура и чего ей недостает. В то время как мы овладевали окружающей средой, свой внутренний мир мы только начинаем культивировать. Но медитация тысячелетиями была путем для человека, стремящегося превзойти ограниченные цели повседневного мира. Парадокс же состоит в том, что сейчас медитация расхваливается как лучшее средство для достижения этих повседневных целей и продления мирских грез и мечтаний.
В погоне за захватом рынка обучения медитации, некоторые организации распространили о ней откровенно незерные сведения. Тек, напримзр, утверждения, что только один какой-то вид медитации может изменить человека к лучшему, а другие — нет, утаивает фундаментальное сходство всех медитационных техник. Я надеюсь устранить образовавшуюся путаницу, описывая дюжину главных медитационных техник, показывая как их сходства, так и их реальные различия.
Все эти медитациокные техники обещают изменить нас, все они согласны и в том, что медитация — путь к такому изменению. В первой части книги я описываю специфику этих изменений и основные вехи на пути к пробужденным состояниям сознания с точки зрения различных традиций.
Необходимо предупредить: эти состояния крайне редки. Они никогда не случаются с большинством медитирующих. Их вероятность увеличивается по мере накопления опыта медитации и многих других факторов, таких как глубина концентрации, чистота и спокойствие ума, терпение и энергия. Наши повседневные игры в медитацию — это далеко еще не пробужденные состояния сознания, хотя иногда — иногда — они приближают к границам нашего обычного сознания. Однако те немногие из нас, кто знает действительно пробужденные состояния, смогут найти во второй части книги обнадеживающие указания на те внутренние события, о которых наша культура не знает ничего достоверного. Подлинно пробужденные состояния сознания радикально отличаются от всех форм обычного сознания.
Ошеломляющие переживания, которые приходят к большинству из нас во время медитации,— глубокое расслабление, интенсивные болевые ощущения в теле, живые сновидения наяву, — это не пробужденные состояния в истинном смысле слова, а только необычные интенсивные чувства. Например, так называемый «релаксационный отклик» — это просто еще один термин для обозначения обычного физиологического состояния, в котором тело расслаблено и восстанавливаются силы после стресса и напряжения. Это спокойное состояние весьма приятно, но имеет мало общего с теми медитативными состояниями, которые превосходят нормальные пределы чувственного восприятия и служат ,основой религиозного мистицизма.
Основатели и первые последователи каждой из мировых религий имели опыт таких пробужденных состояний. Моисей, получающий Десять Заповедей, и сорокадневное пребывание Иисуса в пустыне, видения, ниспосланные Магомету Аллахом, просветление Будды под деревом Бодхи — все это экстраординарные состояния сознания. Эти трансцендентные состояния вдохновляли церкви, монастыри, монашеские ордена и породили теологию, богословие. Но очень часто такие теологические, богословские науки утрачизали возможность передачи тех исходных состояний, которые их породили. Без этих живых переживаний такие учреждения бессмысленны, а теология пуста. На мой взгляд, кризис официальных религий вызван отсутствием в современную эпоху личного опыта таких трансцендентных состояний, живого духа, лежавшего в основе всех религий.
Единство этих трансцендентальных переживаний скрыто под различными именами, которые присваивали им различные религии. «Царство Небесное», «Другой берег», «Земля обетованная» — все это географические метафоры для обозначения такого запредельного ментального пространства. По мере углубления наших знаний о состояниях сознания становится ясным, что такие видимые отличия скорее отражают различия во взглядах, чем в самой их внутренней природе. Особенности веры создают эти ложные различия. В медитации, как и в остальном, люди приспосабливают известные им термины к тому, что они встречают. Примером является P.M.Бек, спонтанно вошедший в пробужденное состояние сознания, когда он возвращался домой после вечера, где происходило чтение стихов Уитмена, и затем описавший свое переживание в книге под названием «Космическое сознание». В этой книге мы попытаемся устранить путаницу, вызванную разнообразием терминологии, ясно показав единство такого рода переживаний.
Как гласит старое дзэнское высказывание: «В древности не существовало двух путей. И те, кто достиг, прошли одну и ту же дорогу ».

ЧАСТЬ 1
ВИШУДДХИМАГГА — КАРТА ВНУТРЕННЕГО ПРОСТРАНСТВА
Классический буддийский текст «Абхидхарма» является, возможно, самым обширным и подробным текстом по традиционной психологии состояний сознания. В пятом веке нашей эры монах Буддхагоша создал свое толкование той части «Абхидхармы», которая посвящена медитации. Это «Вишуддхимагга», «Путь очищения». Буддхагоша объясняет, что конечное очищение должно пониматься как «ниббана» (то же, что на санскрите «нирвана») — пробужденное состояние сознания. «Вишуддхимагга» веками служила частью «устного учебника» буддийской философии, который монахи вдохновенно заучивали наизусть и потом дословно пересказывали. Благодаря своей детальности и полноте ?Вишуддхимагга» дает нам исчерпывающую картину отдельной точки зрения на медитацию. Как таковая, она создает хорошую почву для сравнения с другими видами медитации, что и обсуждается во второй части этой книги. «Вишуддхимагга» начинается с советов по выбору лучшего места для медитации и соответствующего душевного настроя. Затем описываются специфические методы тренировки медитирующим своего внимания и те этапы, которые он проходит на своем пути к состоянию Нирваны. Заканчивается она психологическими выводами для медитирующего о его переживании Нирваны.
«Вишуддхимагга» — сборник традиционных инструкций по медитации, не во всем совпадающих с практиками современных буддистов, последователей Тхеравады. Она описывает путь идеального образца, ко
торый не обязательно должен соответствовать опыту конкретного человека. Но те, кто имеют опыт медитации, вероятнее всего увидят там много знакомого.

ПОДГОТОВКА К МЕДИТАЦИИ
Практика начинается с того, что называется «шила» (добродетель, моральная чистота). Систематическое культивирование добрых мыслей, слов и дел сосредоточивает усилия медитирующего для изменения его сознания во время медитации. Так, недобродетельные мысли — сексуальные фантазии или гнев — ведут к отвлечению внимания во время медитации.
Но для современного человека, серьезно относящегося к медитации, традиционная «шила» — это пустая трата времени, поскольку в психологическом смысле такое «очищение» попросту означает сокращение числа отвлекающих мыслей.
Процесс очищения представляет собой одну из трех главных частей в буддистской системе тренировок, а двумя другими являются «самадхи» (медитативная концентрация) и «пунна» (проницательность). Проницательность здесь понимается в специфическом смысле — имеется в виду «видеть вещи такими, каковы они есть в действительности». Очищение, концентрация и проницательность тесно связаны. Усилия по очищению ума облегчают начальную концентрацию, а она развивает проницательность. При развитии концентрации либо проницательности чистота для медитирующего становится вполне естественной, и для ее достижения вовсе не нужно напрягать волю. Взаимодействие указанных качеств не является линейным, и развитие одной из этих трех способностей вызывает развитие и двух других. Развитие всех трех происходит не по прямой, а скорее по спирали. Хотя здесь мы описали их линейное взаимодействие, на самом деле существует сложная взаимосвязь в развитии у медитирующего чистоты, концентрации и проницательности. Это три грани одного и того же процесса.
Активное очищение в традиции « Вишуддхимагги» начинается с соблюдения кодексов поведения для мирян, неофитов — новообращенных — и монахов. Для мирян имеется пять предписаний: воздержание от убийства, воровства, внебрачных половых связей, лжи и опьяняющих напитков. Для неофитов этот список расширяется до десяти предписаний, а первые пять становятся более строгими. У монахов существует 227 предписаний и правил, которые регулируют каждую деталь повседневной монастырской жизни. Хотя практика чистоты меняется в зависимости от образа жизни, цель ее остается той же самой: она является необходимой подготовкой для медитации.
На каждом уровне существуют кодексы надлежащего социального поведения, но чистоте, которая обусловливает их соблюдение, придается первостепенное значение. Чистота понимается не только в обычном смысле внешней пристойности, но как склад ума, которым определяются соответствующие слова, действия и мысли. Так, например, «Вишуддхимагга» дает совет при возникновении похотливых мыслей немедленно пресекать их созерцанием своего тела и размышлением о его бренности. Это должно освободить от угрызений совести точно так же, как и от похоти. Поведение контролируют лишь постольку, поскольку оно воздействует на ум. Практика очищения означает создание спокойного и дисциплинированного ума, и моральная чистота имеет значение только как чистота ума.
Поскольку целью очищения является ум, находящийся под контролем, обуздание чувств является частью процесса очищения. Средством для этого служит «сати», полнота внимания. При полноте внимания контроль над чувствами возникает благодаря привычке просто наблюдать чувственные восприятия, не позволяя им возбуждать в уме цепочки мыслей и реакций. В итоге полнота внимания превращается в практику «випасса- чы» — видения вещей как они есть — и становится прямым путем к состоянию Нирваны. Ежедневная практика полноты внимания приводит медитирующего к отстраненности от его собственных мыслей и восприятий. Он становится посторонним наблюдателем потока своего сознания; привлекательность обычных состояний ума ослабевает и подготавливается путь к пробужденным состояниям сознания.
На начальном этапе практики «полноты внимания» медитирующего может отвлекать окружающая обстановка. В соответствии с этим «Вишуддхимагга» дает начинающему рекомендации по оптимальному стилю жизни. Он должен жить «честным трудом», чтобы источник его финансовой поддержки не вызывал опасения. Монахам запрещались такие виды деятельности, как астрология, хиромантия, толкование снов, тогда как прошение подаяния даже рекомендовалось. Личное имущество монаха должно быть сведено к минимуму. Восемь вещей может иметь монах: три мантии, пояс, чаша для сбора подаяний, бритва, игла для починки одежды и сандалии.
Его трапеза должна быть умеренной — принятой пищи должно быть достаточно для поддержания физического здоровья, но его не должно клонить в сон после еды. Место его обитания должно быть уединенным и находиться в стороне от населенных пунктов. У тех, кто не может жить изолированно, должна быть комната для медитации. Следует избегать чрезмерного внимания к телу, но в случае заболевания нужно принимать определенные лекарства. Имея восемь предметов имущества, жилище, пищу и лекарства, человек, практикующий медитацию, в дальнейшем должен добывать лишь то, что необходимо для его здоровья. При добывании этого он должен действовать без жадности, с тем чтобы даже удовлетворение его материальных потребностей не было затронуто нечистотой.
Так как на состояние ума человека действует состояние людей, с которыми он сталкивается, серьезный ученик должен окружить себя людьми такого же образа мыслей, как и у него. У сангхи, (в узком смысле — люди, которые достигли Нирваны, а в широком — общность людей Пути), есть одно преимущество. Группа сосредото- чённых, целеустремленных людей способствует медитации, а компания людей возбужденных, сбитых с толку и поглощенных мирскими заботами, мешает ей. Общение с возбужденными, по-мирски настроенными людьми не ведет к отрешенности, бесстрастию и спокойствию — качествам, которые ученик стремится культивировать,— как не приводит к этому и пустая болтовня на пути. Буддой были перечислены, как типично мирские и бесполезные разговоры о:
царях, ворах, министрах, армиях, голоде и войне, о еде, питье, одежде и жилье, о женщинах и вине, уличных сплетнях, о предках и о различных пустяках, разговоры о возникновении мира, разговоры о том, является ли какая-либо вещь тем или иным, и т.п.
На дальнейших стадиях медитирующий может обнаружить, что вещи, когда-то оказывавшие помощь, становятся препятствием. «Вишуддхимагга» перечисляет 10 видов привязанностей, которые препятствуют прогрессу в медитации.
Постоянное место обитания — если содержание его в порядке доставляет хлопоты.
Семья, если ее благосостояния вызывает озабоченность.
Увеличение талантов и повышение репутации, что влечет за собой необходимость много времени проводить с последователями.
Занятость обучением и наставлением учеников.
Деятельность и планы «сделать что-либо»
Предстоящие поездки. Бродяжничество.
Поглощающие внимание нужды дорогих и близких людей.
Заболевание, требующее соответствующего лечения.
Теоретическое обучение, не сопровождающееся практикой.
Сверхъестественные психические силы, достижение которых начинает увлекать больше, чем медитация.
Избавление от привязанностей такого рода освобождает человеку путь для медитации: таково «очищение» в
смысле освобождения ума от всех беспокоящих вещей. Жизнь монаха сориентирована на достижение свободы такого рода, что же касается мирянина, то передышку на короткое время ему дает временное уединение.
Эти аскетические методы не обязательны для «срединного пути» Будды. Серьезный монах может практиковать их, если найдет для себя полезным. Но он должен быть осторожен в занятиях ими, чтобы они не приковывали к себе его внимание чрезмерно. Так, практика аскетизма включает в себя ношение одежды только из лохмотьев, не более одной тарелки пищи один раз в день, жизнь в лесу под деревом, обитание на кладбище или открытой местности, бодрствование по ночам. Хотя все это не обязательно, Будда хвалит тех, кто следует такому образу жизни «ради умеренности, умиротворенности, простоты, отреченности», и в то же время критикует гордящихся своей практикой аскетизма и смотрящих сверху вниз на тех, кто этого не делает. В любом из аспектов практики духовная гордыня нарушает чистоту. Все, что приобретается аскетизмом, может быть утрачено из-за гордости. Цель очищения — это ум, не озабоченный ничем внешним, спокойный и готовый для медитации.

ВСТУПЛЕНИЕ НА ПУТЬ МЕДИТАЦИИ
Чистота — это психологическая основа для концентрации. Сущность концентрации состоит в неотвлекае- мости, а очищение — это систематическое сокращение отвлекающих вещей. Работа медитирующего заключается в достижении собранности ума, его однонаправленности. Обычно поток мыслей беспорядочен и рассеян, а цель концентрации и медитации в том, чтобы сфокусировать поток мыслей сосредоточением ума на отдельном объекте, предмете медитации. На позднейших стадиях углубленной медитации ум не только направляется на объект, но и проникает в него. Полностью растворяясь в объекте, ум стремится достичь с ним единства. Когда это происходит, то такой объект становится единственной вещью в сознании медитирующего.
Любая вещь, на которую направляется внимание, может быть выбран в качестве объекта концентрированной медитации, которая просто удерживает в фокусе какую-то одну точку. Но характер объекта медитации определенным образом влияет и на результат. «Вишуддхимагга» рекомендует сорок объектов для концентрации:
десять «кашинас»,— земля, вода, огонь, воздух и просто ограниченное пространство, а также пять окрашенных кругов около девяти см. в диаметре: синий, желтый, кроваво-красный, белый и черный.
десять «асубхас»: отвратительный гниющий труп,» например, труп раздутый, обглоданный, кишащий червями и т.п., включая скелет.
десять размышлений: об атрибутах Будды; учении, сангхе, спокойствии, своей собственной чистоте, своей терпимости, о божественных качествах в себе, или о неизбежности смерти; созерцание 32 частей тела или входящего и выходящего дыхания.
четыре возвышенных состояния: любовь и доброта; сострадание; радость от того, что счастливы другие;
самообладание.
четыре бесформенных созерцания: бесконечного пространства» бесконечного сознания; сферы пустоты и сферы «ни восприятия,ни не-восприятия».
четыре физических элемента: земля, воздух, огонь, вода как абстрактные силы : сила отталкивания, способность передвигаться, тепло и сила сцепления.
Каждый из этих объектов особым образом влияет на природу, глубину и побочные эффекты концентрации: медитация на трупе, например, весьма отличается от медитации на любви и доброте. Все эти объекты подходят для развития концентрации до глубины состояния Нирваны. Концентрация, вызванная объектами сложной природы, как. например, атрибутами Будды, менее сфокусирована, чем концентрация на отдельных объектах, например, на «кашина» земли, круге цвета глины. Помимо глубины концентрации, вызываемой разными объектами, медитация над каждым из них имеет различные побочные психологические эффекты. Например, медитация на любви и доброте в результате приводит к тому, что человек спит и бодрствует в комфорте, не видит плохих снов, дорог всем существам, его ум легко концентрируется, у него безмятежное выражение лица и он умирает спокойно.
Будда считал, что для людей различных темпераментов подходят различные объекты концентрации. Его указания о подборе наиболее подходящих объектов базируются на следующих четырех главных типах темперамента:
человек, предрасположенный к ненависти;
человек похотливый, легко возбудимый и заблуждающийся;
человек склонный к вере;
человек понимающий.
Объектами, подходящими для ненавистника, являются четыре возвышенных состояния или четыре окрашенных «кашина»; для похотливого — десять видов медитации над трупом, частями тела и дыханием; для верующего — первые шесть размышлений; для понимающего, например — размышления над смертью. Остальные объекты подходят для всех. “Вишуддхимагга” также определяет подходящее физическое окружение для каждого типа. Например, для похотливого человека предназначается тесная хижина без окон, расположенная в опасной местности по соседству с недружественно настроенными людьми; для ненавистника, наоборот, рекомендуется удобное и просторное жилище в приятной местности, вблизи от людей, готовых помочь.

Учитель
Идеальным учителем медитации был Будда, который, как говорят, развил в себе такую силу видеть умы и сердца других людей, что с абсолютной точностью подбирал для человека подходящие объект и обстановку для концентрации. Но при отсутствии такого учителя «Вишуддхимагга» рекомендует выбирать себе наставника в зависимости от медитационных достижений последнего: чем выше эти достижения, тем лучше и учитель. Советы учителя имеют решающее значение для ученика, прокладывающего себе путь через незнакомую территорию своего ума. Ученик, заключив соглашение с учителем подчиняться ему, находит «убежище» в своем учителе.
Ученик отказывается от эгоизма и от того, что препятствует ему заниматься медитацией, следуя по этому пути до того момента, когда он сможет выйти за пределы своего Эго. Но ответственность за свое спасение лежит на собственных плечах ученика, а не на плечах учителя; учитель — это только «добрый друг» на пути. Учитель указывает путь, а ученик должен идти сам. Сущность той роли, которую играет учитель, выражена в следующих строках из японского «Дзенрина»: «Если хочешь узнать дорогу на гору, спроси у человека, который ходил по ней ».

ПУТЬ КОНЦЕНТРАЦИИ
При описании пути концентрации «Вишуддхимагга» страдает серьезными недостатками: она начинается с описания продвинутого пробужденного состояния, которого многие или даже большинство медитирующих могут никогда и не достичь. Обычные и имеющие намного больше общего с состоянием большинства медитирующих, предварительные стадии пропущены. Этот пробел может быть восполнен с помощью других буддийских источников, которые начинают описание с обычного состояния ума медитирующего, а не с тех утонченных состояний, которые в деталях описывает «Вишуддхимагга».
Сначала у медитирующего фокусировка внимания отклоняется от объекта медитации. Как только он замечает это отклонение, он возвращает свое осознание обратно, в фокус. Однонаправленность еще является случайной, приходящей периодически. Ум колеблется между объектом медитации и отвлекающими мыслями, чувствами и ощущениями. Первая веха на пути концентрации .будет пройдена, когда внешние отвлекающие раздражители, такие как близкий шум или волны различных мыслей и чувств медитирующего, перестают оказывать влияние на его ум. Хотя он слышит звуки и отмечает мысли и чувства, но они не нарушают его спокойствия. На следующей стадии ум медитирующего фокусируется на объектах медитации в течение продолжительных периодов. Способность возвращать свой ум, когда тот отвлекается, постепенно возрастает по мере того, как медитирующий видит пагубные результаты отвлечения — свое возбуждение— и чувствует преимущество спокойной однонаправленности. После того, как это произошло, медитирующий получает способность преодолевать те свои привычки, которые препятствуют спокойной собранности, такие, например, как скука из-за жажды новых впечатлений. Теперь ум медитирующего способен не отвлекаться в течение длительного времени.

На грани растворения
На ранних стадиях медитации существует напряжение между концентрацией на объекте медитации и отвлекающими мыслями. Главными причинами отвлечения являются чувственные желания — желание причинить зло, отчаяние, гнев, лень, алат”ст, возбуждение, беспокойство, а также сомнение и скептицизм. Но с практикой приходит момент, когда эти препятствия полностью преодолеваются. После этого наблюдается заметное оживление концентрации и начинают преобладать такие ментальные свойства, как однонаправленность и блаженство, которые окончательно проявляются при полном растворении. Каждое из этих свойств уже испытывалось раньше на различных стадиях, но когда они возникают сразу оба, то их проявление имеет особую силу. Это первое достойное внимания достижения в концентрированной медитации. Так как это состояние находится на грани полного растворения, то оно называется ?предварительной» концентрацией.
Это состояние концентрации подобно ребенку, который еще не может твердо стоять на ногах, но уже пытается это делать. На этом уровне те ментальные факторы, которые характерны для полного растворения, еще недостаточно сильны, их появление носит случайный характер, а ум колеблется между ними и ?внутренним диалогом», обычными размышлениями и различными отвлекающими мыслями. Медитирующий все еще открыт своим восприятиям и осознает телесные ощущения и окружающие шумы. Объект медитации хотя и преобладает в уме, но еще не занимает весь ум полностью. На этом предварительном уровне возникает чувство сильного энтузиазма и восторга наряду со счастьем, удовлетворением и невозмутимостью. Бывают быстрые, мгновенные притяжения внимания к Объекту медитации, как бы сталкивающиеся с ним, или же более продолжительная фокусировка на объекте. Иногда бывают вспышки яркого света или светящиеся образы, особенно если объект медитации — это «кашина» или дыхание. Может также наступать ощущение легкости, как будто тело плывет в воздухе. Но предварительная концентрация — еще не настоящее достижение, и если в этот раз она не привела к более полному растворению, то в промежутке между занятиями ее нужно оберегать, избегая отвлекающих действий и встреч.

Видения
На пороге этого уровня человека могут посещать видения, когда такие факторы как восторженность уже проявились, но мысли еще продолжают перескакивать с одного на другое и продолжительное фокусирование на объекте концентрации все еще слабо. Если бы непрерывность концентрации проявилась в полной мере, пока внимание приковано к объекту, то ментальные процессы, которые порождают видения, прекратились бы. Поэтому, хотя и предварительный, и более глубокий уровень растворения по своей природе прямо противоположны видениям, но при приближении к ним или же при выходе из них видения весьма вероятны. Эти видения могут быть устрашающими: например, вид собственного трупа или вид ужасного зверя; но могут быть и приятными — фигура покровительствующего божества, или, например, Будды. Медитативные видения очень живые; «Вишуддхимагга» говорит, что они столь же реальны, как и беседа с гостем, который нанес визит. Предупреждается, что люди робкие или склонные к тревожному состоянию могут сойти с ума от ужасных видений. Другая опасность состоит в том, что медитирующего могут увлечь прекрасные видения и он приостанавливает свое дальнейшее продвижение, делая эти видения главной целью своей медитации и отказываясь от дальнейшего усиления концентрации. Цель медитирующего — за пределами всех видений. Поэтому в Дзэн-буддизме и гово рят: «Если встретишь Будду — убей его ».

Полное поглощение, или дхиана
При продолжительном непрерывном фокусировании на объекте медитации наступает момент, который знаменует собой первый разрыв с обыденным ''г,г,“?-кііем. Это
полное поглощение, растворение — дхиана. Ум внезапно как бы погружается в объект и остается в нем неподвижно, а мешающие мысли полностью исчезают. Нет ни восприятий через органы чувств, ни обычного осознавания своего тела; физическая боль не ощущается. В сознании преобладают восторг, блаженство и однонаправленность. Эго те ментальные факторы, которые при их одновременном проявлении являются признаками состояния дхианы.
Есть тонкое различие между восторгом и блаженством. Восторг на уровне первой стадии дхианы подобен впервые испытываемому удовольствию или волнению,' когда получаешь давно желанный предмет; блаженство же&heip;