Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Анатолий Бышовец Не упасть за финишем
INCLUDEPICTURE "pic1.png" * MERGEFORMATINET d 


Текст предоставлен издательством «АСТ»itres.ru Не упасть за финишем: АСТ, Астрель-СПб; Санкт- Петербург; 2009 ISBN 978-5-9725-1474-8
Аннотация
Чемпион СССР 1966-1968, 1971 годов, обладатель Кубка СССР 1964 и 1966 годов, участник чемпиона Европы 1968 года и чемпионата мира 1970 года, десять лет, с 1963 по 1973 год, в киевском «Динамо»… - один из ярчайших игроков советского футбола.
Золото Сеульской Олимпиады 1988 года, финальный турнир сборной СССР в чемпионате Европы 1992 года, возрождение «Зенита» в 1996-1998 годах, Кубок России, выигранный «Локомотивом» в 2007 году… - один из самых успешных тренеров советского и российского футбола.
Анатолий Бышовец всегда притягивал к себе внимание, и сказано и написано за последнее время о немнемало. Но что он сам думает? Воспоминания прошлого, восприятие настоящего и размышления о будущем человека, чья судьба неразрывно связана с судьбой футбола в нашей стране.
Анатолий Бышовец
Не упасть за финишем

Предисловие редактора

Больше всего ненавижу травлю. А в нашей стране травить умеют как нигде. Одно из любимых изречений нашего сегодняшнего героя принадлежит режиссеру Товстоногову: «Ничего нет на свете страшнее, чем объединение посредственностей». Представьте себе, сколько их на нашей необъятной территории и что бывает, когда они против тебя объединяются.
Именно потому, что ненавижу травлю, сразу согласился на предложение главного редактора «Астрель-СПб» сделать книгу об Анатолии Бышовце. Тренере, с которым связаны воспоминания как детские и восторженные, если вспоминать финал сеульской Олимпиады в 1988 году, так и профессиональные. В 1997 году в Петербурге началось переосмысление футбольных ценностей, и «Зенит» именно с Анатолием Бышовцем научился думать не о том, как выжить, а о том, как победить. Поэтому, когда открываешь газету и читаешь или включаешь телевизор и слышишь, что Бышовец - тренер с устаревшими методами подготовки, берет деньги с подопечных за место в составе и вообще чуть ли не пожирает детей, хочется этого человека узнать поближе. Чтобы понять - чем же именно этот персонаж умудрился так разозлить большинство, настроить против себя всех футбольных аналитиков и чемпионский состав «Локомотива». Чтобы понять - нужно приложить усилия, включить разум и остаться беспристрастным. А вот чтобы швырнуть камень из толпы уже их швыряющих - достаточно напряжения в две-три секунды. Примерно за то же самое время можно толкнуть и вылить ведро грязи…
Иностранные тренеры приходят и, спору нет, делают результат. Но вот пришел свой, в «Локомотив». За пять месяцев команда заиграла ярко и выиграла Кубок России. И на него тут же объявили охоту. В чем логика? Так обычно реагируют на тех, кто портит чужой бизнес.
Бышовец никогда не ходил в шароварах, не появлялся пьяным на людях, не говорил «да», когда это от него ждали «да». За глаза его некоторые называют «интеллигент», ведь, пожалуй, только у нас это слово носит обличительный оттенок.
Да, как и у каждого большого актера, у Бышовца есть желание слушать аплодисменты. Он оскорбляется, когда гаишник, останавливая его на улице, дышит перегаром в лицо и употребляет при обращении традиционно русские определенные и неопределенные артикли, не берет под козырек. Он отказался в своей книге сводить счеты с врагами и со словами: «Не хочу даже говорить об этих людях» реагировал на каждую неприятно звучащую для себя фамилию. Зато с удовольствием вспомнил о тех, кто не предавал его по жизни, кто восхищал его и даже учил.
Эта книга могла выйти в свет на полгода раньше…Но Бышовец-перфекционист не мог себе позволить и здесь схалтурить, выпустить полуфабрикат, сказать «и так сойдет»! Мы мучились вместе, но и на этот случай Анатолий Федорович изъял из запасников поддерживающую фразу: «Простым бывает только путь в кабак».
Потому он имеет право требовать с других. Потому посредственности его и ненавидят…
Иван Жидков, корреспондент газеты «Спорт День за Днем»
Введение
Предложение издательства написать книгу меня несколько озадачило. Есть ли у меня моральное право, хватит ли принципиальности и объективности? И все же желание вспомнить учителей, друзей и недругов, победы и поражения, допущенные ошибки, а также осознание того, что, вполне возможно, мой труд окажется полезен тем, кто связал свою жизнь с профессиональным спортом, футболом, побудили взяться за эту работу.
Я должен быть откровенен, чтобы у читателя не сложилось ощущения, что он имеет дело с абсолютно «правильным» человеком. Не собираюсь утверждать,что я чист и безупречен. Заявляю обратное - как и любой другой человек, я грешен. Другое дело, что речь идет об ошибках, а не о целенаправленной подлости. Даже в пылу борьбы на поле - не опуститься до низости, в пылу страстей, отстаивая свои принципы, - сохранить достоинство! Конечно, это уменьшает шансы на победу, тайная сила имеет преимущество над явной, она борется всеми средствами. Ты хочешь быть независимым, ищешь справедливости, ничто человеческое тебе не чуждо, а отсюда ошибки. Человеку свойственно ошибаться…
Вспоминаю один случай. Я еще был игроком киевского «Динамо», когда наш капитан собирал в команде подписи против руководителя, «пробивавшего» нам премиальные, разные блага и мало похожего на стяжателя. Суть обвинения заключалась в том, что тот брал взятки. Пришли ко мне и показали список: вот, мол, все расписались, ты - последний, давай. И я подписал. Сделал то, что до сих пор не могу себе простить. Потому что тот, кто собирал подписи, ранее сам же собирал деньги. Их и деньгами-то нельзя было назвать, по 10 рублей с каждого. Просто в благодарность за проделанную работу. И мы охотно добровольно это делали. Человек в итоге лишился работы. Почему я подписал, ведь не хотел этого делать? Наверное, надо было пойти против команды, а я подвергся стадному чувству, не хватило духа отстоять свое мнение.
Не в силе бог, а в правде. Я об этом говорил игрокам «Локомотива», где не собирали денег, не собирали подписей; был человек, ни в чем не повинный, и была грязная клевета. Профессиональный спорт, и футбол в том числе, живет по своим правилам, и игроки, подписавшие контракт с агентом, не принадлежат себе. Так же, как агент является пешкой в этом серьезном бизнесе. Когда генеральный директор приходит к президенту, дает характеристику на тренера, и оказывается, что он, тренер, - честный, знающий и независимый, то президент говорит: «А где же третий лист?» - «Какой?» - «Компромат. Как я буду управлять этим человеком. Если компромата нет, выдумай!»
Мы всегда стоим перед выбором, и умение отделить главное от второстепенного является самым сложным. И кого ни спросишь, всем нравятся честные, справедливые, смелые. Но почему же мы живем по-другому?
Потому что высока степень риска, и не всякий способен подписать контракт с собственной совестью.
Начало
Последняя хорошая игра «моего» «Локомотива» состоялась в Шотландии. Матчи Кубка УЕФА все-таки были для команды мотивацией, прежде всего для того,чтобы поддерживать в коллективе нормальную атмосферу. Борьба за медали практически прекратилась, хотя теоретический шанс на то, чтобы выиграть «бронзу» все-таки оставался. Четыре заключительные игры с клубами, стоящими на вылет, были очень непростыми, вокруг таких матчей всегда много кривотолков и околофутбольных людей, раскладывающих так называемые «пасьянсы». Так что к «Абердину» было весьма сложно готовиться. Я хорошо знал шотландский футбол и не разделял мнение президента «Локомотива» о том, что нам предстоит проходная игра. Достаточно вспомнить серьезные битвы киевского «Динамо» с «Селтиком» в 1965 и 1967 годах, когда этот клуб выигрывал Кубок чемпионов. Уже тогда соперник шотландцев был на поле предельно ограничен в пространстве и во времени, что уж говорить о современном футболе! К тому же очень трудно играть, когда трибуны переполнены: заряд зрительских эмоций в Британии всегда влияет на игроков.
Конечно, в тот момент я уже понимал, что в «Локомотиве» фактически не работаю. Знали об этом и игроки. Точки были расставлены, оставалось лишь красиво расстаться. «Абердин» был как раз такой возможностью, тем более что я предполагал довести «Локомотив» в групповом турнире Кубка УЕФА до конца и был уверен, что мы сможем выйти в следующий раунд. Команде достаточно было выиграть дома у «Копенгагена», и я уже обладал информацией об этом сопернике.
Погода в Абердине была сложной для футбола - перед самой игрой повалил снег, началась настоящая метель, - и я остался удовлетворен своими игроками, которые смогли в таких условиях переиграть хозяев тактически. Игру можно было записать в актив, именно в подобных сложных матчах нам, кажется, удавалось преодолевать все распри, не замечать паутину интриг, которую плели вокруг нас. Единственное, в чем мы уступили «Абердину», так это в реализации голевых моментов, которых создали больше, чем соперник. Притом что силу шотландцев мы действительно почувствовали, я нисколько не ошибся в том, что нас ожидало. Точно так же эту силу почувствовала «Бавария», которая приехала в Абердин уже в плейофф и сыграла там 2: 2.
В целом же, конечно, доигрывать сезон и уходить после «Кубани» было очень неприятно. Cмотрел я матч «Локомотива» с «Крыльями Советов» этой весной и сравнивал его с той игрой, что довелось летом 2007-го провести на скамейке мне: совершенно спокойная обстановка, абсолютно толерантные болельщики, поддержка клубу со стороны прессы и телевидения. Иными словами, абсолютно здоровая атмосфера! А именно атмосфера внутри и вокруг команды - это основа основ.
Тренер - профессия творческая. Ты готовишься к тренировке, тебе могут прийти на ум новые упражнения, розыгрыши стандартных положений, тактические ходы. Все это - плоды вдохновения в том числе. Все тренерские идеи имеют силу действия - если они игрока увлекают, он начинает сам осваивать их и начинает не просто работать, а творить. Тренер - прежде всего человек, который ищет. Теперь ответьте, можно ли в комнате, где стоит гвалт, писать стихи, сочинять музыку или писать картины?
Многие представляют игру в футбол примерно в том духе, как говорил Аркадий Райкин, - «бугаи бегают по полю». Вот, дескать, тот-то или тот-то мало бегает, мало работает. Но футбол - если и работа, то творческая. Кройф и Стрельцов пробегали меньше остальных, но КПД их действий был большим. Они не делали ни одного открывания вхолостую, играли в футбол не ногами, а головой.
Футбол - те же шахматы, в которых ты за короткое время должен просчитать варианты действий своих, партнеров и соперников. Делать это надо не только быстро, так еще и качественно. И в борьбе. Футбол - игра, в которой нужно проявлять мужество. Вспоминаю Володю Лютого в отборочном цикле сеульской Олимпиады и его гол Хайреттину в Измире. Насколько же человек был заряжен на завершение момента, что даже не боялся получить травму, а Хайреттин на него шел ногой очень опасно! Тут все решает внутренний фактор…
* * * Отвратительно уходить, когда на стадионе болельщиками устроена обструкция. Одни из худших 90 минут в моей жизни. С самого начала тренерский штаб встретили баннеры и свист. Я понимал, что все это организовано. Помню, наблюдал за подобными вещами со стороны в «Зените», когда на моих глазах в аналогичное положение попал президент этого клуба Виталий Мутко. Он вел войну с тренером Павлом Садыриным, которому по итогам сезона-96 не продлил контракт. В атаке на Мутко тогда принимали участие и журналисты, и телекомментаторы, что уж говорить об обычных болельщиках! Баннеры тогда вообще носили оскорбительный характер. И то, как себя в той ситуации вел Мутко, было примером того, как ко всему этому следует относиться. Понятно, что это была борьба на выживание. Но если тогда в Питере на кону было место главного тренера или место президента, то в «Локомотиве» - еще и клуб в целом. Сейчас мы видим, что «Локомотив» полностью очищен и представляет собой совершенно новое предприятие с новым президентом и новыми задачами. Создана обстановка для спокойной работы тренера.
Недавно на футболе встречался с Сергеем Горлуковичем, тоже игравшим в «Локомотиве», так вот он сказал: «Анатолий Федорович, со временем поймут, что ускорение процесса перестройки клуба стало возможно только благодаря вам». Действительно, процесс очищения произошел очень быстро. Вопрос лишь в том, какой ценой для меня лично. Не хочу сказать, что пожертвовал своей репутацией, поскольку, в конце концов, всем все становится понятно, но то, что сезон 2007 года был классической, грамотно спланированной и разработанной акцией, - это на самом деле так. Название этому - размен. Прежде чем создать - нужно разрушить. Разрушить - разрушили. Но создать не удалось.
Перед той злополучной игрой с «Кубанью» все было предельно ясно. И игроки явно знали больше, чем я. Некоторые из них общались с руководством клуба, и оно постоянно говорило им - подождите, он все равно уходит. Все это было похоже на джентльменское соглашение, и чуда можно было ждать лишь от Кубка УЕФА, где оставались какие-то шансы. Когда на совете директоров слово взял Якунин, я понял, что вопрос по мне практически решен. Единственное, к чему я готов не был, так это к тому, что уйдет Семин. Думал, что все это делается для него. Но он ушел тоже, и, значит, за клубом стояли некие третьи силы.
По завершении этой ужасной игры я сказал игрокам примерно то же самое, что и чуть позже журналистам на пресс-конференции: «Ни в одной энциклопедии, ни в одном травнике нет рецепта борьбы против предательства. Есть пределы человеческому уважению и доброте, а человеческой мерзости пределов нет!» Сейчас многие игроки, мне кажется, осознали в полной мере правоту этих слов…
Я отнесся к своему уходу спокойно. Возражение с моей стороны было лишь одно. Да, мы заняли низкое место в чемпионате России, и поэтому я должен оставить пост. Но в таких условиях, в каких мне пришлось работать, добиться большего было практически невозможно. Мой футбольный опыт переваливает уже за 40 лет. Я прекрасно знаю постсоветские правила игры, средства достижения больших результатов, в том числе и чемпионских титулов. Якунин перед началом сезона-2007 во всеуслышание продекларировал, что «Локомотив» будет действовать по принципу «фэйр-плей». Так вот, это была утопия. И я согласился на нее, как человек, не способный мыслить по-другому. Мне не нужен результат, достигнутый при помощи каких-то закулисных манипуляций. Но я прекрасно при этом понимал, что в таком случае выиграть что-либо «Локомотиву» будет практически не под силу. Что же получается - я себе противоречу? Называю правила «фэйр-плей» утопией и в то же время берусь за дело. Но я никогда не просил руководство «помочь». Защитить от произвола - да. Давайте сравним судейство арбитра Сухины в 2007 году в матче с «Сатурном» и его работу на игре «Локомотив» - «Крылья» в начале 2008-го - небо и земля! Когда проигрываешь по объективным причинам, тогда можно искать ошибки в себе, исправлять их, предъявлять требования к игрокам. Но если едешь во Владивосток или Пермь и сталкиваешься там с предвзятостью, то не знаешь, как объяснить игрокам, почему это происходит с «Локомотивом» и не происходит с другими командами. Футболисты, конечно же, реагировали нервно - были выступления в прессе Билялетдинова и Сычева, случались даже истерики в раздевалке. «Убивают», как играть?! Количество очков, потерянных в «странных» матчах, переваливает за двадцать. Так вот где «золото» зарыто?!
И ведь нет других вариантов держать в таких условиях игроков в позитивном тонусе, кроме как твердить им: да, нам тяжело, но ведь судья не забивает вам голов и не мешает забивать.
Говоришь игрокам: итак, нас судит такой-то, в штрафной нужно действовать осторожно, ни в коем случае не надо делать положение «вне игры», ни в коем случае не поддаваться на провокации соперников или самого судьи. Одним словом, ориентируешь их на предполагаемые симпатии рефери к сопернику. Понятно, что в таком случае человек играет на пятьдесят процентов, понимая, что каждая ошибка может привести к тому, что он получит желтую карточку. Та, в свою очередь, заставит его ограничивать себя еще больше и так далее.
Якунин тогда сказал: «Анатолий Федорович, вы мне обещали выиграть чемпионат и Кубок. Задача не выполнена. Что делать?» Ответил: «А вы мне обещали создать условия для работы. Но… Раз не выполнена, значит, я уйду». Кстати, очень рад, что при том разговоре присутствовал Билялетдинов, и он видел, как я себя веду. Быть жалким на расплату - свойство крайне низкое, недостойное человека. Уходить надо с честью, точно так же, как и воспринимать поражения. К тому же я не разделял мнения о том, что сезон для «Локомотива» провален. Мы выиграли Кубок, провели серию прекрасных матчей, во время которых, кстати, болельщики нас поддерживали. Например, со «Спартаком» или с «Зенитом». Поддержка болельщиков - это огромный энергетический заряд. Мы видим, как это вдохновляет игроков, достаточно вспомнить английский чемпионат. И в то же время были игры, когда трибуны накрывались газетами, пестрели баннерами, выплескивали на нас отрицательную энергию. И та «Кубань» последняя еще не была апогеем! Обстановка вокруг игры с «Сатурном» была намного хуже.
Акции эти начались еще до ухода Лоськова, сразу же после выигрыша Кубка в мае. Интересно, что на тот момент команда по игре, по настроению выглядела явным лидером. Выиграй мы у «Зенита» в Питере, потенциально выходили бы на первое место. Но сыграли вничью, показав отличную игру. Это заставило даже горе-журналистов и горе-комментаторов признать, что «Локомотив» является командой, способной выиграть чемпионат. Одна из проблем нашего футбола - предсказуемость как отдельных матчей, так и распределения мест в чемпионате, что лишает его интриги. Мы же поддерживали напряженность первенства. Можно было проиграть «Спартаку» или «Зениту» и таким образом искусственно и досрочно решить исход их борьбы за чемпионство. Но это было против моих принципов. К тем осенним матчам мы могли бороться только за «бронзу», так как сразу же после «Зенита», несмотря на мои просьбы, требования к руководству о переносе матча с «Амкаром» на другой срок, спустя два дня уже играли с пермяками.
А еще слетали во Владивосток - 11 часов туда и 11 обратно. Потеряв очки, мы утратили и шансы на титул. Правда, если учесть сказанное президентом «Спартака» Федуном о том, что концовка чемпионата была расписана, их и так было немного.
В связи с этим мне хочется вспомнить матч с «Крыльями Советов» в Москве, отрицательный результат которого мог стать причиной моего ухода из клуба. До игры не покидало предчувствие - надо поговорить с игроками! Пригласил к себе Билялетдинова, Сычева, Ефимова, Самедова, Янбаева. Они пришли так, как будто настраивались на долгую и нудную беседу. Я сидел молча. Вдруг Билялетдинов не выдержал: «Что такое, почему мы молчим?!» Я ему: «Давай помолчим. Ведь если человек не умеет слушать тишину, то как он узнает, чего хочет от жизни». Он посмотрел на меня и замолчал. И так мы, в тишине, сидели минуту, другую. Затем я прочел им лучшее стихотворение в английской поэзии - «IF» Киплинга:
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех.
Пусть час не пробил - жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы - не снисходи до них,
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив,
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив.
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить в радостной надежде
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том.
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело,
И только воля говорит: «Иди».
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой,
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой,
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег -
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!
И дал каждому по экземпляру. Это - гимн Человеку. И видел реакцию игроков. Они приняли его.
Мы проигрывали 0: 2 после первого тайма, в перерыве - головы опущены. Я сделал спокойные замечания по игре при полной тишине, никаких просьб и призывов. И - о чудо! Какой они выдали второй тайм! Пять забитых мячей! Это была феерия. Нельзя достичь невозможного без духовности, нравственности; поэзия и искусство вдохновляют, возвышают. Раскрыть возможности, личность игрока - самая трудная задача тренера, педагога.
После игры я заметил в раздевалке испепеляющие взгляды на игроков отдельных руководителей и не игравшего капитана. В очередной раз убедился - только культура делает человека независимым, свободным. Причем ни положение в обществе, ни знания, интеллект, ни образование ее не определяют.
Динияр Билялетдинов, полузащитник «Локомотива» и сборной России, полуфиналист Чемпионата Европы-2008:
При Бышовце я выиграл Кубок России, в этом была заслуга и тренерского штаба, и команды. Так что это уже положительный итог нашего сотрудничества. Отношения с ним у нас были в целом хорошие. Могу сказать, что Анатолий Федорович - очень упорный человек, не боится гнуть свою линию, уверенно чувствует себя в напряженной атмосфере. Психологическим прессингом его не задавишь. И если бы он был плохим специалистом, наверное, его имя не было бы на слуху.
* * * Примером человека с богатейшей внутренней культурой был Эдуард Стрельцов, чье имя мне хочется очистить от тех предубеждений, которые, быть может, до сих пор сидят в болельщиках со стажем. Общение с ним повлияло на меня и как на человека, и как на игрока. Два года мы прожили практически в одной комнате. Я только начинал играть в сборной, разница в возрасте была большой. Но внимательность, деликатность Стрельцова чувствовались во всем. Утром он предлагал мне идти умываться и бриться первым, потому что собирался в туалете выкурить сигарету и не хотел, чтобы я дышал дымом. Даже такая мелочь свидетельствует о невероятном такте! Никогда не было ощущения, что Стрельцов навязывает свое присутствие. В это не все могли поверить, но у него была весьма тонкая душевная организация. На собраниях он сидел всегда в последнем ряду и говорил только когда просили, и всегда кратко.
Его судьба трагична и несправедлива. Конечно, не было никакого насилия, в этом не было необходимости. Возраст 21 год, обстоятельства, несчастный случай… Как Эдик перенес эти 7 лет осуждения и какой же нужен характер, чтобы вернуться в футбол, сохранить человечность! Я уверен - только внутренняя культура поддерживала его силы. И какой нужен талант, чтобы не растерять игровых качеств, шестое чувство игры. И уж совсем непонятно, как при его габаритах можно иметь такую технику, мягкость при работе с мячом. Живо представляю себе его гол в ворота сборной Австрии в Москве после моей передачи с фланга, на опережении. Это была мощь, вызывавшая восхищение, какой-то Т-34 в действии. Отсюда и народная любовь…
Закончив играть, мы продолжали поддерживать отношения, изредка встречаться. Как-то торпедовская юношеская команда во главе с ним приехала в Киев. Я встретил Анатольича на вокзале, и мы решили позавтракать у меня дома, в квартире, которую я получил благодаря его шефской опеке в 21 год. После, собираясь ехать с детьми на дачу, предложил отвезти его в гостиницу. Но у Эдика появилось желание поехать с нами. И надо было видеть, как этот большой человек словно ребенок ест клубнику с грядки, малину и смородину с куста…
Нам не хватило его на чемпионате Европы 1968 года, точно так же, как не хватало в 1958-м на мировом первенстве. Эдуарда не хватает и сейчас. Но это судьба - от сумы и от тюрьмы никто не застрахован, и отсюда - трагедия нашего футбола и человека, которого с такой теплотой вспоминаешь на стадионе имени Стрельцова…
* * * Отбор игроков должен происходить не только по профессиональным качествам, но и по нравственным.
Отсутствие духовности перечеркивает все благие начинания. Если в команде присутствует стяжательство, и у всех мысли только о том, чтобы заработать, урвать, - эти люди могут перечеркнуть все.
В современном футболе мы имеем дело с совершенно иным поколением. Оно ничего общего не имеет не то что с моим, но и с временами Колыванова, Михайличенко, Добровольского, Канчельскиса. Передо мной стояла задача достичь определенного материального положения, и футбол был шансом сделать это, встать на ноги, обеспечить себе существование. В 90-х годах, после того как стало возможным беспрепятственно выезжать за рубеж, процесс обогащения у многих вышел на первый план. После отъезда за границу появлялся шанс заработать и стать богатым. Наверное, это ответ на вопрос, почему, кроме Мостового и Карпина, в Европе так никто и не заиграл. Достаточно было получить первый миллион, обзавестись мобильным телефоном… Сейчас же вообще все иначе, принципиально иная ситуация в стране. И неудивительно, что деньги окончательно вышли на первый план. Их не зарабатывают, а получают.
Президент ЦСКА Евгений Гинер как-то сказал, что деньги должны зарабатываться тяжело. Если человеку действительно трудно дается первый серьезный заработок, то это, несомненно, способствует его совершенствованию. Он растет, обнаруживает в себе совершенно новые качества, таланты. Для такого человека деньги не являются главным.
В футболе результат определяют настоящие личности, люди с характером. Те, что могут проявить себя в критической ситуации, демонстрирующие свои лучшие качества в самый трудный игровой момент.
Лидер на поле и лидер в жизни - это редкая и значимая величина, влияющая на настрой, на атмосферу в команде и, как следствие, на качество игры и результат. И здесь нельзя не вспомнить Кройфа, Беккенбауэра, Шестернева, Зидана с их удивительной способностью подчинить свои интересы интересам команды. Или совсем свежий пример: Каннаваро, получивший травму на тренировке незадолго до чемпионата Европы, - не уезжает, а остается с командой.
Нацеленность на то, чтобы всегда выигрывать, или на то, чтобы заработать любой ценой, - это не одно и то же. Заработав, многие останавливаются, а человек, стремящийся побеждать, живет с чувством неудовлетворенности постоянно. Что двигало Марадоной, Платини и другими звездами, имеющими достаточно денег? Конечно же, желание стать лучшими в мире, и ради этого они могли отказываться от любых жизненных удовольствий.
В Сеуле, в мою бытность главным тренером сборной Южной Кореи, как-то ждали приезда аргентинской команды «Бока Хуниорс» с Марадоной на товарищеский матч. Сам Диего приехал раньше партнеров, чтобы побывать на открытии футбольной школы, встретиться с президентом страны. Меня попросили откомандировать в его распоряжение доктора и массажиста, так как у Марадоны был индивидуальный план подготовки, диета. Мне было интересно: как же звезда с непредсказуемым характером проведет эту неделю. И выяснилось, что он умудрился опоздать к президенту, так и не встретился с чиновниками, зато приехал на открытие школы, а в свободное время не только не позволил себе лишнего, но и сбросил за несколько дней 3 килограмма!
Нечто подобное я наблюдал и в Лиссабоне, когда в ресторан, к моему удивлению, вошел Луиш Фигу с женой и дочкой и сел за соседний столик. Мне так же было интересно ненавязчиво понаблюдать за ним и его меню. Смотрю - минеральная вода, салат, рыба, фрукты. Все достойно, мило. После обеда удалось поговорить, и выяснилось, что после матча Лиги чемпионов в Лондоне он прилетел домой навестить родителей, а до этого, пробежавшись и поплавав, заехал пообедать. И после такого начинаешь непроизвольно сожалеть о многих талантливых игроках, которым не хватило добровольного и сознательного ограничения в быту для достижения самых высоких результатов.
Среди них Игорь Добровольский и Алексей Михайличенко, с которыми мне пришлось пройти путь от детского и юношеского футбола до олимпийского «золота».
Не особенно хочется набиваться в учителя, но вспоминаю слова еще одного олимпийского чемпиона, Сергея Горлуковича. На мою фразу: «Вот мы с тобой столько пережили, Олимпиаду выиграли…» - он ответил: «Нет, Анатолий Федорович, это не вы со мной, а мы с вами выиграли. И если бы вы меня не пригласили в команду, не было бы ни олимпийского "золота", ни "Боруссии", ни много чего другого». Да, наверное, Сергей прав. Если бы после предложения Колоскова возглавить на три матча юношескую сборную 1967-1968 годов рождения я ответил отказом…
Помню, просматривал списки игроков, и мне как бы между делом дали понять, что был вот такой футболист Добровольский. Спрашиваю: «Почему был?» Так и так, характер неважный, покуривает… «Ага, характер сложный. И в футбол, говорите, играть умеет? Давайте его сюда».
Игорь оказался очень способным футболистом. Его независимый характер как раз причина того, что он стал лидером команды с удивительными психофизическими качествами. Проблемой его, как, впрочем, и всех одаренных от природы игроков, было отсутствие функциональной подготовки, он играл больше за счет своих способностей. У нас с ним всегда были споры. Я ему: «Ты не готов». Он мне: «Я в порядке!» Тестируем. Игорь действительно все пробегает как положено, победно смотрит на нас. «Ты никак не поймешь, - говорю, - что не можешь так работать стабильно. У тебя матчи чередуются - три хорошо, один плохо. Да, ты пробежал тесты, но чего это стоило твоему организму - доказать тренеру, что ты в порядке».
В свое время я ведь сам страдал «болезнью одаренных». Сдав тест, однажды позволил себе высказаться: «Ну, все, с меня достаточно!» Тренер Маслов, услышав это, так и взвился: «Ах ты, мать твою… Мама с папой его одарили, а ему - достаточно!» В общем, торпедовцы меня поймут. Критика была простой и доходчивой - мне было 18 лет, да еще все это происходило под хохот ребят.
Во многом из-за этой проблемы Игорь так и не смог заиграть в серьезном европейском клубе. Хотя мало кто обладал такой потрясающей психологической устойчивостью. Мы играем финал с Бразилией в Сеуле, проигрываем 0: 1. И Игорь бьет пенальти легко, спокойно, небрежно, даже вальяжно - какая же должна быть психика! Или матч с немцами в 1992 году - то же самое.
Сегодня Добровольский - главный тренер сборной Молдавии, у которой появилась игра, успехи, и я очень этому рад. Не потому, что перед началом работы он захотел обсудить ее со мной. А потому, что Игорю удалось правильно понять мои слова: нужно как можно быстрее забыть, каким ты был футболистом.
Главным моим критерием подбора игроков в национальную, олимпийскую и юношескую сборные всегда были не только личностные качества, но и способности к обучению. B данном контексте мне бы хотелось вспомнить Алексея Михайличенко. Если Добровольского я знал с «юношей», то того - с детства. Игрок - это всегда индивидуальность. И его мастерство совершенствуется за счет творческого восприятия. На начальном этапе при отборе детей надо определить каков он в обучении. Потом мы назовем лучшее качество Михайличенко игровой хитростью. А в детстве ему не было особо интересно бить по мячу, делать передачу, и он непроизвольно усложнял то финт, то ложный замах. Алексей не обладал особой скоростью, ему нужно было переигрывать соперника за счет нестандартного мышления. В начале моей тренерской работы в школе «Динамо» его можно было назвать «гадким утенком» из сказки Андерсена. Неуклюж, без стартовой скорости и выдающихся физических качеств…Но работа с мячом компенсировала все недостатки. Невероятная способность к обучению помогла стать универсальным игроком (отдельным и непростым этапом было для него приучить себя играть в подкатах, к игровой дисциплине - всему тому, к чему разыгрывающие игроки не склонны), а умение обращаться с мячом осталось с ним до окончания карьеры. Вспоминаю матч «Интер» - «Сампдория», когда я приехал просматривать Михайличенко для национальной сборной. Пробитый им метров с сорока мяч застал всех врасплох. Сидевший рядом президент «Сампдории» Мантовани помолчал, после чего сказал мне: «Есть вещи, которые может сделать только он…» Универсальность - это единственное из востребованных качеств в современном футболе. Но в моем понимании, нам нужны сейчас универсальные индивидуальности, такие как Зидан, Хави, Михайличенко. И не нужны посредственные универсальности, делающие все на удовлетворительном уровне.
А между тем Михайличенко сначала мучился в «Сампдории», но, играя в национальной сборной, поддерживал свой уровень. Да, на него было давление со стороны местных звезд Манчини и Виали. Они просто могли в упор не видеть его на поле, не давать передачу, когда он ждал ее и находился в выгодной позиции.
Как- то я приехал в Геную проведать Алексея, пообщался с ним и с тренером Вуядином Бошковым. И навстречу нам попался защитник Сречко Катанец. Он и говорит Алексею, показывая на меня: «Что, папа приехал?» А тот в ответ: «Тебе хорошо, твой не уезжает…»
Михайличенко можно причислить к тем капитанам, которым удавалось сочетать мудрость на поле и в быту. Он умел вселять уверенность в партнеров, держать нити игры в своих руках, но при этом сохранять беззаботность перед самыми серьезными матчами, что благотворно влияло на атмосферу в команде. По своему характеру Алексей был этакий Василий Теркин - он умел снимать напряженность. К примеру, перед важнейшим матчем с Италией в 1991 году, после которого должно было решиться - мы или итальянцы поедут на чемпионат Европы, - он придумал на базе в Новогорске соревнование наподобие пятиборья для медицинского персонала. Все было как положено: доктора и массажисты прыгали, бегали, кувыркались под шумную поддержку и смех футболистов.
Похожую роль выполнял и Гела Кеташвили. Как-то с олимпийской сборной мы ехали на игру. А у него была привычка постоянно высматривать в окно красивые места и приговаривать: «О, как здесь хорошо, я бы тут жил!» И вот проезжаем какой-то дикий пустырь, и кто-то бросает: «Гела, а здесь бы пожил?» А тот: «Я согласэн, Федорыч потом пробьет нэфть!» Что правда, то правда: тогда для футболистов приходилось многое «пробивать»…
Да, в команде должен быть человек, умеющий в нужную секунду запустить шутку, как, к примеру, это могли делать Виталий Хмельницкий, Валентин Бубукин или Слава Метревели. Им может быть не только игрок - врач Орджоникидзе много общался с игроками, был для них настоящим психотерапевтом со своими гитарными вечерами, легкой рукой при уколах, задушевными беседами. Если нет благоприятной среды в коллективе - то нет команды. Все равно, что лишить растение солнца, не поливать его…
Сейчас многие спрашивают: как казахи уживались с белорусами, грузины с русскими и так далее. Я говорю: мы оценивали друг друга по человеческим и профессиональным качествам.
В настоящее время с появлением иностранных игроков тренер, бывает, сталкивается с проблемой отсутствия той самой атмосферы - и это пагубно влияет на рост молодых футболистов. Тренеру очень сложно защитить начинающего, потому что он сам зависит от результата. И если у тебя нет конкуренции в составе, позиции не дублируются, плюс руководство тянет в одну сторону, президент (он же бывший тренер) в другую, то ничего хорошего получиться не может.
* * * Некоторые люди серьезно повлияли на меня в духовном плане, сформировали мое понимание жизни, помогли научиться по-другому оценивать происходящее. При этом я их особенно хорошо и не знал. Например, великий актер и режиссер Михаил Яншин, с которым мы с супругой встретились в Киеве. Общение с ним потрясло меня до глубины души. Поразило, как Михаил Михайлович скромно выглядел. Огромная разница между внешним видом и тем, как он говорил. Какие глаза были у Яншина! Чувствовалось, что общаешься с человеком, у которого совершенно иные ценности, чем у большинства. Да, он относился к «богеме». Но это не казалось главным…
Вторая этапная встреча состоялась в Питере. Мы с женой ходили на Кузнечный рынок, рядом с Владимирским собором. Там уже были знакомые продавцы из деревни, представители какой-то безобидной религиозной секты - я сразу определил, что нужно у них покупать продукты, потому что по лицам, чистым и светлым, было видно, что эти люди ведут здоровый образ жизни. Они жили далеко от Питера, где-то, где не пьют, не гуляют напропалую. Новые знакомые во многом повлияли на то, что я вдруг стал ходить во Владимирский собор. И вот однажды у входа в храм встретил академика Лихачева. Он шел в церковь, опираясь на палочку. Мы встретились взглядами, кажется, он меня узнал. Потом, уже внутри, я со стороны наблюдал за ним. Лихачев совершенно не производил впечатление набожного человека, нет! Это было что-то другое, не показное, для него присутствие в храме было общением, доступным только ему. Я смотрел на него, человека с необыкновенной судьбой, и чувствовал, как меняется мое понимание веры.
Третья встреча, которая стоит в этом ряду, состоялась в Италии. После Олимпиады в Сеуле я отправился туда по приглашению советско-итальянского спортивно-культурного фонда. Так я встретился в Ватикане с папой римским Иоанном Павлом. Мы говорили с ним, что интересно, на русском языке. Тогда у нас в стране происходило много изменений, и беседа получилась довольно светской. Наверное, все-таки люди, которые постоянно проводят время в святых местах, не могут не излучать атмосферу тепла и доброжелательности. Мы можем много в чем разочаровываться, но у таких, как папа, есть духовный запас, чтобы быть выше. И неважно, католик ты или православный, - чтобы понимать это, надо быть просто христианином.
Оператор «Локомотива» - Владимир Анатольевич Конюхов - очень религиозный человек, и у нас с ним была абсолютная духовная совместимость. Именно в период общения с ним я отправился в церковь, исповедался и причастился. Пошел не случайно - можно говорить о вдохновении, о порыве, но перешагнуть через себя, признать, проговорить свои ошибки - это на самом деле шаг. И твое дальнейшее самоощущение во многом зависит от того, насколько ты смог открыться. Нельзя прожить не ошибаясь. Нельзя прожить день, не совершив какую-нибудь глупость. И нужно невероятное счастье, ангел-хранитель, чтобы ты не свалился в пропасть. Однажды в Киеве я пошел на берег Днепра. Довольно легкомысленно поплыл против течения, и у меня начало сводить руки. Когда понял, что бороться уже сил нет, я полностью расслабился, перестал двигаться и покорился воле Божьей. При этом не чувствовал страха за жизнь - чувствовал себя покорным, расслабленным, смирившимся. Течением меня вынесло к берегу, и я пешком вернулся к жене, которая считала, что я утонул…
Интересно, я ведь знаком и со вторым Конюховым. Тем самым Федором Конюховым, путешественником, который на маленькой лодке отваживался пересекать океан. Вы были когда-нибудь в океане? Там, где волны - высотой с 5-этажный дом, а ты - совсем один против природы. Спросил его: «Неужели не страшно?» И получил ответ: «Я просто верую».
И вот когда ты говоришь с игроками, проживаешь с ними разные ситуации, чувствуешь «накат» на себя, волей-неволей начинаешь испытывать чувство агрессии. Перед тобой толпа 15-16-летних мальчишек и девчонок, которые выпили пива и скандируют гадости в твой адрес. И в этот момент ты теряешь главное чувство - доброе отношение к людям! Но не к детям, а к тем негодяям, которые стоят за ними и используют их в своих корыстных целях. Безгранично ощущение мерзости, когда сталкиваешься с журналистом, который неизвестно что пишет о тебе, или с футболистом, который льет на тебя грязь. И ты должен это все воспринять! Как быть в такой ситуации с заповедью, согласно которой следует любить ближнего своего, как самого себя? Но в самые трудные моменты спасала фраза опять же из Библии: прости их, ибо они не ведают, что творят. Ведь все эти люди не знают, кто я такой. Не знают, какой я тренер, какой я человек, какой я отец, какой я друг! В определенный момент я понял, что изменить ничего нельзя. Кроме отношения к происходящему.
В ходе той же поездки в Италию, когда состоялась встреча с папой, у меня было буквально несколько часов побродить по Флоренции. Забросив вещи в гостиницу, я сразу отправился в галерею Уффици, где выставлен Давид, скульптура великого Микеланджело. Я смотрел на него и ощущал, что попадаю под воздействие некоего колдовства. Это настоящий гимн, воспевающий красоту человека! Постоял минут пять, ушел, но потом возвращался дважды, словно ноги меня несли к Давиду сами! Ощущение - непередаваемое. Тогда в очередной раз осознал, как же мы себя обделяем, не обращая внимания на искусство, гениальные вещи, что нас окружают, проходим мимо того, что делает нас лучше, чище, богаче.
Прошлой осенью приехал в Мадрид просматривать «Атлетико» перед встречей в Кубке УЕФА и сразу пошел в Прадо. Потом меня журналисты испанские начали расспрашивать о впечатлениях от поездки. Я ответил, что получил два, и очень ярких: первое - посещение Прадо. Второе - сам матч «Атлетико», с Рейесом, Агуэро…
Пресса восхитилась. Потом то же самое меня спрашивали дома, и, когда я ответил абсолютно так же, корреспондент меня не понял. Решил, что я говорил о магазине «Прада»… В такие моменты задаешься вопросом: надо ли удивляться качеству написанного, когда нет культуры у большинства газетчиков?
* * * Благодарность - свойство, присущее сильным людям. Христос беседовал со своими учениками, и вдруг пришел один из исцеленных им со словами благодарности. Иисус отвечает: «Иди с Богом и не греши, - и, оборачиваясь к ученикам, спрашивает: - А где остальные?»
Профессия тренера - благородная, но неблагодарная. Чтобы передавать свои знания другим, нужно иметь внутреннюю потребность, талант. Таким надо родиться и невозможно стать. Это миссия, венцом которой может стать только успех бывшего подопечного.
Конечно, мне приятно, когда звонят Колыванов, Добровольский и поздравляют с днем рождения. Но есть и такие, кто просто относятся ко мне с добрым чувством, - болельщики на улицах, коллеги из других видов спорта, а я об этих людях забываю, зацикливаясь на борьбе, сосредотачиваясь на негодяях.
Я до сих пор нахожусь под впечатлением разговора с Вадимом Тищенко, бывшим главным тренером днепропетровского «Днепра». Однажды я разыскивал его, чтобы получить информацию об одном игроке. И не застав Вадима, попросил, чтобы он мне перезвонил. Буквально через десять минут я услышал взволнованный голос Вадика: «Анатолий Федорович, что случилось? Как вы себя чувствуете? Какая нужна помощь?» Другой пример, совсем свежий: приехал на товарищеский матч «Спартак» - «Химки», и Стас Черчесов, увидев меня, помахал рукой. Обнялись, поздоровались. Зашел разговор о чемпионате Европы, потом перешли на прошлогоднюю несправедливость с «Локомотивом». Я Стасу говорю: «Знаешь, ведь многие при встрече со мной не смотрят в глаза от стыда, отворачиваются». - «Анатолий Федорович, я-то смотрю, разве этого мало? И потом: кто говорил, что нет ничего долговечнее правды?» Я был потрясен. Ведь сказал это еще за год до этого, в Голландии, на лицензировании, когда мы с утра встретились в тренажерном зале!
Время сейчас трудное, обесценились отношения, они стали в основном экономическими, бездуховными. Игроки выбирают тренеров по прихоти, а бывшие друзья с легкостью подталкивают падающих.
Но я не переживаю. В какой-то момент пришел к тому, что меня не интересует мнение толпы, мне важна только своя собственная оценка самого себя. Я умею спрашивать с самого себя, хотя в чем-то я, безусловно, слаб. Но благодарным быть не боюсь и, например, не стесняюсь признать, что благодарен Колоскову за то, что когда-то он пригласил меня в юношескую сборную, дал мне шанс. И руководителям «Локомотива», и Якунину, как ни странно. За то, что у меня была возможность работать. Даже сейчас, находясь без работы, я не забываю об этом.
Игровая карьера
Хороший педагог, как хороший художник, - невидимое делает видимым. Я вспоминаю свою преподавательницу русского языка и литературы Анну Васильевну Деркаченко, которая была до этого директором нашей школы (в которой, между прочим, учился и Блохин; я-то его не помню, а он меня точно помнит: Олегу часто приводили меня в пример). Класс у нас был спортивный, а потому чересчур уж живой, и прежняя учительница не справлялась. В конце концов, директор сделала ей замечание на педсовете, на что та ответила: «Прежде чем критиковать, попробовали бы вести этот класс сами». И что вы думаете? Анна Васильевна ушла с поста директора и действительно занялась нами! Начала с того, что всех проблемных ребят стала нагружать ответственностью: либо назначала старостой, либо поручала вести какое-то дело, используя соревновательный метод. Мы слушали классическую музыку, проводили литературные вечера, я даже играл в школьном театре роль в «Борисе Годунове» Пушкина. В общем, она нашла куда направить нашу безудержную подростковую энергию.
Не могу сказать, что я очень уж хорошо учился, хотя некоторые известные футболисты могут этим похвастаться. Например, Семак. Больше всего мне нравились гуманитарные предметы. А когда тебе нравится - быстрее запоминаешь, лучше отвечаешь, соответственно, легче получаешь хорошие отметки.
Важно обладать способностью видеть прекрасное. Помню интересную ситуацию на базе «Зенита». Перед тренировочным занятием я вышел к полю с Герасимцом, Кульковым и Лебедем. Было прекрасное утро, отличная погода… И я попросил каждого сказать, что он видит в данный момент. Кульков сказал «поле», Герасимец - «мячи», Лебедь сказал, что видит решетку, окружающую базу. А вот березовую рощу прямо за кромкой поляны почему-то не увидел никто. А жалко…
* * * Футбол меня вряд ли мог обойти стороной. Про бразильских игроков говорят, что их воспитала Копакабана. У нас в Киеве своя Копакабана была на каждом пустыре. Такое место в Киеве называли Парагваем, до сих пор не знаю почему. Видимо, предполагалось, что в Парагвае плохие поля. Так или иначе, тяга к мячу как к игрушке преобладала изначально, и найти противовес было сложно - футбол культивировался, в конце концов, это народная игра. Только заканчивались уроки, как мы сразу бежали во двор «постучать».
В футбольные школы набирали ребят определенного возраста. Занятия проходили три раза в неделю по полтора часа. Остальное время играли во дворах, причем вперемешку - старшие и младшие, умелые и не очень. Понятно, что тебя никто не учил, как бить, как подходить к мячу, но дух борьбы, стремление обязательно победить - все это воспитывала улица. Мы бились двор на двор, школа на школу, улица на улицу - постоянное соперничество не давало расслабиться.
В футбольную школу «Динамо» меня привел сосед, очень способный парень, который уже выступал за юношескую команду. Тоже, кстати, Анатолий Федорович, фамилия Линник, он еще потом немного играл в дубле и во второй лиге. Команды моего возраста тогда не было, а я все равно пришел на просмотр. Лучших отобрали, построили и говорят: «Кто не 44 года рождения, тот должен уйти». Почти со слезами на глазах я шагнул вперед и говорю: «Я не 44-го. Я 46-го…» Тренеры были поражены, что мальчишка умудрился пройти просмотр, и оставили меня!
Пришлось получать серьезную закалку, проходить естественный отбор. Тренироваться со старшими - проблема не из простых. Детская «дедовщина» существовала всегда, и меня постоянно гоняли: «Пойди туда, принеси это…» Иногда «просьбы» носили явно силовой характер, я все время сопротивлялся и, естественно, получал. Однажды надоело, и в 14 лет я оставил футбол и ушел в бокс. Позанимался, дошел до полуфинала первенства города, после чего приехал тренер Мельниченко (у меня было два жизнеопределяющих тренера - Мельниченко и Фоминых, который потом стал президентом федерации футбола Украинской ССР) и сказал: «Хватит уже, давай обратно в футбол!»
Прошло более полугода. Возникшее чувство уверенности в своих силах совершенно изменило меня как личность. Теперь я знал, что могу компенсировать нехватку физических сил умением за себя постоять. Любопытное совпадение: школа бокса в Киеве принадлежала ведомству «Локомотив», и именно в футбольном «Локомотиве» спустя много-много лет жизнь еще раз учила меня стоять за себя.
* * * В динамовской футбольной школе у нас были свои маленькие традиции. Заходили вечером после занятий в кафетерий, брали пирожки, булочки, которые назывались «жуликами» (черный хлеб с изюмом), и пили крем-соду из автомата под бесконечные разборы тренировок. Всей командой обпивались! Помню и необыкновенное отчаяние из-за того, что не смогли попасть на матч «Динамо». Уперлись в закрытые ворота Республиканского стадиона… Неприятно было. А вот на игре с тбилисским «Динамо», на которую мы уже смогли пройти, после того, как Зазроев забил победный гол, меня на радостях народ с верхнего ряда на руках перебросил аж до нижнего. Чуть на поле не выбросили!
Потом было приветствие сборной СССР в 1958 году и ее матч с «Динамо» (Киев) в честь Юрия Войнова, лучшего полузащитника этой команды на чемпионате мира в Швеции. Тогда я сам вручил цветы Валентину Бубукину. Кто мог тогда предвидеть, что впоследствии у нас с Борисычем возникнут теплые отношения и я стану гордиться близким знакомством с футбольным Юрием Никулиным. Бубукин был шутник, мастерски умел рассказывать анекдоты. Например, на одной из недавних игр, где мы в очередной раз встретились, он при виде хорошенькой болельщицы с напускной горечью протянул: «Толь, я раньше не мог решиться подойти к девушке, потому что боялся, что откажет. А сейчас боюсь, что согласится». Бубукина, кстати, все знали не только как хохмача, но и как одного из самых работоспособных полузащитников с отличным ударом: он, наверное, за каждую игру больше десяти километров пробегал…
Еще одно яркое впечатление - приезд «Торпедо», когда я увидел впервые на поле «живых» Иванова и Стрельцова. Ходил также на тренировки «Спартака» смотреть на Сальникова и Нетто. Первый работал с мячом потрясающе! Мы потом пытались повторять, жонглировать пяткой, одной, двумя, перебрасывать че&heip;