Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

IS П37
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Платонов К. К.
П37 О системе психологии. М., «Мысль», 1972. 216 с.
С позиций ленинской теории отражения в книге дана стройная система основных понятий и категорий психологической науки. Некоторые вопросы ставятся в дискуссионном порядке. В систему психологических понятий, анализируемых в работе, включены формы отражения (физическая, физиологическая и психическая), формы психического отражения (эмоции, ощущения, понятия, восприятие, чувства, воля, память), психические явления (психические процессы, состояния, свойства личности). Специально анализируются категории: сознание, личность, деятельность, развитие психики. В заключении предлагается проект системы психологических паук.
1—5—7 15
65—72
Система — это Ариаднина нить ботаники, без которой — хаос.
Карл Линней «Философия ботаники»
ОБ ЭТОЙ КНИГЕ
Эта книга имеет свои объективные н субъективные предпосылки, на которые хотелось бы обратить внимание читателя.
Объективно советская психологическая наука, получившая сейчас столь большое социальное значение, стала испытывать все возрастающую потребность в приведении в систему своего арсенала понятий. Об этом, в частности, свидетельствует дискуссия о ее предмете, проходящая в 1971—1972 гг. на страницах журнала «Вопросы психологии». Накопленный психологической наукой материал дает объективную возможность, хотя, понятно, и не «с первого захода», удовлетворить эту потребность.
Субъективно для автора эта книга является попыткой выполнить завет Владимира Михайловича Бехтерева. Длительная беседа с ним в 1925 г. в значительной мере определила мой дальнейший жизненный путь. Узнав, что я, молодой тогда биолог, интересуюсь психологией животных, он убедил меня, что путь к познанию ее лежит через познание психики человека (потом я прочел у Маркса: «Анатомия человека — ключ к анатомии обезьяны» '). А узнав, что я увлечен
1 К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 731.
3
«Системой природы» Линнея и уже написал книгу по систематике «Определитель амфибий и рептилий Украины», Бехтерев сказал:
— Попробуйте когда-нибудь перенести опыт систематики животных и растений на классификацию психологических понятий. Ведь там еще долиннеевскии хаос.
Серок пять лет занимаясь психологией, я не забывал этих слов. Однако уровень психологической науки (очевидно, и уровень ее знания автором) не позволял дать хотя бы первоначальный эскиз этой системы. Широкое развертывание психологических исследований за последние годы, привлечение внимания ученых к общеметодологическим проблемам психологии, основательная разработка отдельных ее категорий создали условия для исследования взаимосвязей основных понятий психологической науки.
Несмотря на популярный стиль изложения, в книге много сносок на работы, в которых разбираемый вопрос был уже рассмотрен либо более подробно, либо в других связях, либо требует приведенного здесь уточнения. Это позволило сократить изложенное, не лишив возможности заинтересовавшегося данным вопросом читателя разобраться в нем шире и глубже. Вместе с тем стараясь не затруднять внимания читателя тем, что он уже знает или легко может узнать из любого учебника психологии, эта книга ие повторяет материал этих учебников. В пей сделана попытка привести изложенное там в систему, особо останавливаясь на требующем дополнения или уточнения. Хотя иногда (да простит это более подготовленный читатель), чтобы ие нарушать излагаемой системы и для лучшего ее понимания, нам придется говорить и о достаточно общеизвестном.
Можно высказать уверенность, что не за горами время, когда будет наконец создана книга, излагаю4
щая систему психологии столь полно и понятно, что ее эпиграфом можно будет поставить слова Лукреция Кара, сказанные две тысячи лет назад:
Все тут одно из другого становится ясным, и если Понял меня ты, труды приложив небольшие, с дороги Ночь не собьет тебя больше, и узришь ты тайны природы. Так, одна вещь постоянно должна освещаться другою !.
Итак, отправимся в путь, читатель! Но сразу договоримся: конец этой книги — это только начало пути к указанной цели, достичь которой можно будет только коллективными усилиями.
1 Лукреций. О природе вещей. М., 1913, стр. 40.
Вводная глава О ПСИХОЛОГИИ, ПОНЯТИЯХ И СИСТЕМАХ
1. О ПСИХОЛОГИИ
В своей президентской речи при открытии XVIII Международного психологического конгресса в Москве в 1966 г. А. Н. Леонтьев напомнил слова Н. Н. Лаиге: «Ныне общей, то есть общепризнанной, системы в нашей науке не существует... Психолог наших дней подобен Приаму, сидящему на развалинах Трои» '. Показав огромный и плодотворный путь, проделаннмй с тех пор психологией, отметив «трудности построения системы психологической науки», Л. Н. Леонтьев сказал, что «в наши дни психолог скорее напоминает строителя, перед которым обилие первоклассного материала и, более того, целые законченные блоки, но которому недостает общего эскиза сооруженного им сложного архитектурного ансамбля» 2.
С этим образом нельзя не согласиться. Но уже тогда в кулуарах конгресса было сказано о необходимости его допоянения. Строительная площадка Пеихотшгии как мировой науки на симпозиумах этого международного конгресса была подобна не любой
' Й. й, Дате, Психология. М., 1914, стр. 48. 4 А. Й. Леонтьев. Понятие отражения и его значение для й?йхологйй. — *8опросы философии», 1986, № 12, стр. 43.
6
строительной площадке, а строительству Вавилонской башни. «Строители» говорили ведь на разных научных языках. Это отчетливо было видно и на XIX конгрессе в Лондоне (1969 г.). Полгоря было бы, если б это сравнение могло быть отнесено только к мировой психологии. Вполне понятно, что психологи-марксисты и не ищут «общего теоретического языка» с фрейдистами, персоналистами и другими течениями буржуазной психологии, иногда открыто и воинствующе идеалистическими, а иногда замаскированными, что не меняет их сути. Вместе с тем именно два последних международных психологических конгресса убедительно показали, что западные психологи все более прислушиваются к теории и достижениям советской марксистской психологии.
Весьма прискорбно, что и на строительной площадке нашей психологии также еще немало разноголосицы. Это можно видеть, знакомясь с докладами, обсуждавшимися в марте 1970 г. на симпозиуме по проблемам личности '.
В значительной степени эта разноголосица свойственна многим современным наукам, о чем очень хорошо сказал А. Эйнштейн: «Круг охватываемых наукой вопросов чрезвычайно расширился..." Поэтому деятельность отдельных исследователей неизбежно стягивается ко все более ограниченному участку всеобщего знания. Эта специализация, что еще хуже, приводит к тому, что единое общее понимание всей науки, без чего истинная глубина исследовательского духа обязательно уменьшается, все с большим трудом поспевает за развитием науки. Создается ситуация, подобная той, которая символически изложена в библейской истории о Вавилонской башне» 2.
1 См. «Проблемы личности». Материалы симпозиума, т. I. М, 1969; т. II. М., 1970; «Личность». М., 1971.
2 А. Эйнштейн. Физика и реальность. М., 1965, стр. 111.
7
Но в психологии разноголосица, выражающая богатство идей и путей решения задач (которая, если она в меру, просто необходима для развития науки), усугубляется бытующей понятийной и терминологической нечеткостью. Уж если продолжать сравнение, то можно сказать, что строители советской психологии, стремясь к единой цели, хотя и понимают друг друга, но чаще с помощью «научного жаргона», чем строго определенных общепризнанных научных терминов и их систем; их язык зачастую еще не подчинен грамматике их науки и не обобщен в систему едино понимаемых научных понятий.
И. П. Павлов упрекал психологию за то, что она «еще не дошла до естественной и общепринятой системы ее явлений», «не могла даже выработать общего языка для обозначения явлений изучаемого ею материала...» '. Б. М. Теплов, приводя эти слова, так трактовал их: «Это — яркий показатель субъективности психологических понятий, говоря точнее — того факта, что за многими психологическими терминами и выражениями стоят не научные понятия, а неопределенные интроспективные представления» 2. Указывая на важность систематики в психологии, И. П. Павлов еще в 1910 г. писал: «Это — большая задача, к которой я себя готовлю, — перебрать все психологические понятия и показать в сопоставлении с нашим объективным материалом, до какой степени они фантастичны и носят грубый эмпирический характер...» 3 Но как известно, он этого не сделал. И конечно, не потому, что времени не хватило. Начав работать в клинике, он
1 И. П. Павлов. Поли. еобр. соч., т. III, кн. 2. М.—Л., 1951, стр. 167, 152.
2 Б. М. Теплов. Об объективном методе в психологии. — «Известия Академии педагогических наук РСФСР», вып. 45. Материалы совещания по психологии. М., 1953, стр. 72.
3 И. П. Павлов. Поли. собр. соч., т. III, кн. 1, стр. 190.
8
понял, а теперь это понимает каждый марксист, что построить систему психологических понятий, исходя только из физиологических понятий, так же нельзя, как построить систему понятий физиологии, исходя только из химии. Но в словах И. П. Павлова заключено правильное стремление к системе взаимосвязанных понятий.
Нельзя здесь не привести и слов Б. М. Теплова, которые мне пришлось слышать. Это было в послевоенное время, когда живы были образы боев в Сталинграде за каждый дом. А. Н. Несмеянов сравнил тогда науку со штурмом здания, говоря, что есть работы, выбивающие врага из всех комнат занятого этажа, а есть работы, штурмующие новые этажи. Приведя это сравнение, Борис Михайлович сказал:
— Ав психологии часто начинают с подвала, как будто не заняли еще ни одного этажа.
Мне запомнилась грусть этих слов. Но фронтовик уточнил бы образ. Психологи штурмуют сразу и подвал, и чердак, и разные этажи, но не закрепляют отвоеванного и, главное, не все четко знают, что уже отвоевано, нередко ломятся в открытые двери, ведут бой без системы.
Но довольно самокритических упреков! Попробуем показать причину того, о чем разными словами, в разных аспектах говорили Н. Н. Ланге, В. М. Бехтерев, И. П. Павлов, Б. М. Теплов, А. Н. Леонтьев и многие Другие.
Могут сказать и даже часто пытаются доказать, что дело здесь в молодости психологической науки, ссылаясь на слова Эббингауза: «Психология имеет длинное прошлое, но краткую историю», сказанные им в 1902 г. Но дело не в этом. История психологии не так уж коротка, что отлично показано М. Г. Ярошев-ским_^История эндокринологии, например, многим
1 См- М. Г. Ярошевский. История психологии. М., J966,
9
короче. Советская психология также проделала нелегкий и не во всех областях равномерный, по в целом огромный, путь. Его итог подведен в двухтомнике «Психологическая наука в СССР» монографиях А, В. Петровского2 и Е. А. Будиловой3. Сейчас она уже имеет четкую методологию, действенные принципы и несомненные теоретические достижения4.
Я думаю, что причина все еще неизжитой разноголосицы лежит в неопределенности психологических понятий и терминов, их выражающих, в отсутствии к ним должного внимания и, главное, в отсутствии даже попыток построения системы психологических понятий. Можно даже сказать, что ни одна наука не относится так небрежно к своим понятиям, так мало делает попыток для их уточнения и согласования, как психология. Ни в одной науке нет такой замены научных, взаимосвязанных терминов образными словами, как в психологии.
Иногда терминологическая небрежность проявляется, казалось бы, в пустяках. Что, например, является психологическим термином: наклонность или склонность? и одно ли и то же или разное эти слова выражают? В чем отличие первого из этих понятий от четко определенного понятия «склонность» как интереса, реализуемого в деятельности? А ведь попыток внесения ясности в этот вопрос не было даже на специальной конференции по этой проблеме5. Произвольно и несогласованно употребляется, как это будет
1 См. «Психологическая паука в СССР», т. I. М., 1959; т. П. М., 19G0.
2 См. А. В. Петровский. История советской психологии. М., 1967.
3 См. Е. А. Будилова. Философские проблемы в советской психологии. М., 1972.
4 См. «Методологические и теоретические проблемы психологин». М., 1.969.
5 «Склонности и способности». Л., 1962.
10
показано ниже, и термин «переживание», который иногда понимается как синоним понятия «эмоция», либо понятия «чувство», либо как протекание любого психического процесса.
Часто терминологическая нечеткость в свою очередь является результатом незавершенных дискуссий по каким-то проблемам психологии, например дискуссии о навыках и умениях, проводившейся с 1953 по 1963 г. на страницах журналов «Вопросы психологии» и «Советская педагогика».
До сих пор не решен вопрос, дискуссия по которому началась еще в начале 30-х годов: вся ли психика является отражением действительности или только бесспорно так понимаемые ощущение, восприятие и мышление? Если вся, то как понять волю как форму отражения? Многие ли ее пытались так понять? Ведь большинство понимает волю как способность. Но кто раскрыл связь понятий «отражение» и «способность», показав специфики их форм в том психическом явлении, которое мы называем волей?
Не лучше обстоит дело и с пониманием эмоций как формы отражения. Когда-то мы с Л. М. Шварцем (в 1936 г.) в рукописи книги «Очерки психологии для летчиков» дали их определение, а Л. М. Шварц перенес его в учебник: «...отражение положительного или отрицательного отношения человека к фактам реальной действительности, переживаемое как чувство, и называется эмоцией» 1. С тех пор это неточное определение с несущественными вариантами кочует по учебникам.
Известно, что отношение — это психическое явление и, следовательно, отражение действительности. Значит, устраивающая многих формулировка «эмоции— это отражение отношений человека к фактам
1 «Психология». Под ред. К. Н. Корнилова, Б. М. Теплова, Л. М. Шварца. М., 1938, стр. 270.
11
короче. Советская психология также проделала нелегкий и не во всех областях равномерный, но в целом огромный, путь. Его итог подведен в двухтомнике «Психологическая наука в СССР»', монографиях А. В. Петровского2 и Е. А. Будиловой3. Сейчас она уже имеет четкую методологию, действенные принципы и несомненные теоретические достижения4.
Я думаю, что причина все еще неизжитой разноголосицы лежит в неопределенности психологических понятий и терминов, их выражающих, в отсутствии к ним должного внимания и, главное, в отсутствии даже попыток построения системы психологических понятий. Можно даже сказать, что ни одна наука не относится так небрежно к своим понятиям, так мало делает попыток для их уточнения и согласования, как психология. Ни в одной науке нет такой замены научных, взаимосвязанных терминов образными словами, как в психологии.
Иногда терминологическая небрежность проявляется, казалось бы, в пустяках. Что, например, является психологическим термином: наклонность или склонность? и одно ли и то же или разное эти слова выражают? В чем отличие первого из этих понятий от четко определенного понятия «склонность» как интереса, реализуемого в деятельности? А ведь попыток внесения ясности в этот вопрос не было даже на специальной конференции по этой проблеме5. Произвольно и несогласованно употребляется, как это будет
1 См. «Психологическая наука в СССР», т. I. М., 1959; т. II. М., I960.
2 См. А. В. Петровский. История советской психологии. М., 1967.
3 См. Е. А. Будилова. Философские проблемы в советской психологии. М, 1972.
4 См. «Методологические и теоретические проблемы психологии». М, 1969.
5 «Склонности и способности». Л., 1962.
ю
показано ниже, и термин «переживание», который иногда понимается как синоним понятия «эмоция», либо понятия «чувство», либо как протекание любого психического процесса.
Часто терминологическая нечеткость в свою очередь является результатом незавершенных дискуссий по каким-то проблемам психологии, например дискуссии о навыках и умениях, проводившейся с 1953 по 1963 г. на страницах журналов «Вопросы психологии» и «Советская педагогика».
До сих пор не решен вопрос, дискуссия по которому началась еще в начале 30-х годов: вся ли психика является отражением действительности или только бесспорно так понимаемые ощущение, восприятие и мышление? Если вся, то как понять волю как форму отражения? Многие ли ее пытались так понять? Ведь большинство понимает волю как способность. Но кто раскрыл связь понятий «отражение» и «способность», показав специфики их форм в том психическом явлении, которое мы называем волей?
Не лучше обстоит дело и с пониманием эмоций как формы отражения. Когда-то мы с Л. М. Шварцем (в 1936 г.) в рукописи книги «Очерки психологии для летчиков» дали их определение, а Л. М. Шварц перенес его в учебник: «...отражение положительного или отрицательного отношения человека к фактам реальной действительности, переживаемое как чувство, и называется эмоцией»1. С тех пор это неточное определение с несущественными вариантами кочует по учебникам.
Известно, что отношение — это психическое явление и, следовательно, отражение действительности. Значит, устраивающая многих формулировка «эмоции— это отражение отношений человека к фактам
1 «Психология». Под ред. К. Н. Корнилова, Б. М Теплова, Л. М. Шварца. М... 1938, стр. 270.
11
реальной действительности» по существу означает: «эмоции — это отражение одной его формой другой» или еще короче: «эмоции—это отражение отражения», в смысле самоотражения психики психикой, с чем уже никак нельзя согласиться, так как отражаться может только реальный мир.
Нет в психологии стремления и к достаточно четкому генетическому соотнесению явлений. Это опять-таки отчетливо видно на примере вопроса: какая форма отражения и фило- и онтогенетически более ранняя — ощущения или эмоции? П. К. Анохин, большой знаток биологии эмоций, считает их филогенетически старше ощущений. К. Д. Ушинский, большой знаток детской души, также считал их онтогенетически более ранними, но ни в одном пособии по психологии об этом не сказано ни слова.
В 30—40-х годах дискутировался вопрос о внимании и его отношении к психическому отражению, но эта дискуссия осталась незавершенной, и ни в одном учебнике ничего не говорится о связи внимания и отражения. По-разному понимается проявление категорий внутреннего и внешнего в психических явлениях, а без этого нельзя дать однозначного ответа на вопрос о границах внешне и внутренне направленного внимания. Нет общепризнанного ответа на вопрос, должна ли психомоторика быть включенной в предмет психологии, и потому в большинстве учебников психологии главы о ней нет. Также неблагополучно обстоит дело с важнейшими понятиями, связанными с развитием индивидуальной психики. Здесь что ни учебник, что ни статья, то «свое» понимание содержания понятий «формирование», «воспитание», «обучение», «тренировка».
Перечень по разному понимаемых весьма существенных для психологической науки понятий можно было бы значительно увеличить. Мне еще придется
12
ниже говорить об отсутствии общепризнанного определения личности и деятельности как важнейших для психологии понятий. Но и сказанного достаточно, чтобы считать, что завет В. М. Бехтерева, о котором говорилось выше, не устарел и что надо начинать его выполнение, понимая, что закончить поставленную им задачу удастся только коллективными силами. Однако исходя из самой идеи системы понятий нельзя переходить к ней, не определив, что такое «понятие» и что такое «система».
2. О ПОНЯТИЯХ
Не хотелось бы, чтобы читатель, дойдя до этой страницы, решил, что мне не видна огромная ценность накопленных психологической наукой понятий. Ведь без этого невозможны были бы ее бесспорные достижения, уже не раз отмеченные в печати. Я вижу (и хочу привлечь к этому внимание читателей этой книги) только неблагополучие в инвентаре этих понятий, вижу их частую нечеткость, неоднозначность, отсутствие в психологии общепризнанной системы понятий и их определений. Иными словами, здесь речь идет о том, о чем говорили и В. М. Бехтерев, И. П. Павлов, Н. Н. Ланге и А. Н. Леонтьев в приведенных выше их высказываниях.
Понятие — это отражение объективно существенного в вещах и явлениях, закрепленное словом; это понимание сущности вещи или явления. Понимание же — процесс мышления, выявляющий существенные свойства вещи или явления. «Чтобы понять, нужно эмпирически -начать понимание, изучение...»' —? писал В. И. Ленин в «Философских тетрадях» и несколько дальше отметил: «...в понятиях человека свое1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 187.
13
образно (это NB: своеобразно и диале ктиче с к и!!) отражается природа» 1.
Без понятий не может быть науки, поскольку наука это система теорий, а теория — система понятий. Но не все понятия являются научными. Человек мыслит понятиями, но мышление ученого не является с утра до ночи научным мышлением. Есть бытовые понятия, иногда включенные в предрассудки и суеверия (в первых преобладает,элемент ошибочных понятий, во вторых— чувства веры2), иногда в «правый смысл, противоположный суевериям, но еще далекий от научного мышления. «...Здравый человеческий рассудок, весьма почтенный спутник в четырех стенах своего домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения, лишь только он отважится выйти на широкий простор исследования»3, — писал Энгельс. Но во всех случаях человек мыслит понятиями, выраженными словом.
Слово — это выражение понятия, но не всякое слово соответствует понятию. Вспомните детские «считалки»:
Эс, бес, ликафора,
Мы поймали в лесу вора...
Иногда же одно слово может выражать разные понятия (ключ от замка и ключ студеной воды), т. е. быть омонимом. Может и одно понятие выражаться разными словами, что не только бывает в разных языках, но и в одном и том же языке в виде синонимов (дуть и дорога).
Понятие, конечно, может возникнуть и без воздействия слова. Восприятие тоже вызывает понятие. Ведь не надо слышать слова «пожар», чтобы, увидев в окно
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 257.
2 См. К- К- Платонов. Психология религии. М., 1967, стр. 190—196.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 21.
14
полыхающее пламя, понять, что рядом пожар. Но и привычные грамматические построения сочетаний слов, не выражающих понятий, иногда позволяют передать смутный смысл. Известный лингвист Л. В. Щерба для доказательства этого положения предложил студентам записать свои ответы на вопрос, о чем говорит фраза «глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка». Расхождение ответов было, так сказать, «в деталях», а «главное» поняли все одинаково. Такое понимание противоположно тому, которое основывается на научных понятиях.
Понятия, как и слова, могут быть разных типов: устаревшие и вновь появляющиеся, народные, бытовые, разговорные, книжные, профессиональные, жаргонные, научные и т. п. Я не ставлю здесь задачи дать исчерпывающую классификацию понятий и слов. Я только хочу показать, что кроме научных понятий и определенно, и однозначно выражающих их слов есть и другие понятия и слова. В литературе яркие понятия дают гиперболы, как у Гоголя: «редкая птица долетит до середины Днепра», в поэзии есть слова-аллегории, и стихи даже могут дышать. Потому для поэта поиск слова не простая, хотя и по-разному решаемая задача. Об этом образно сказал поэт Всеволод Рождественский:
Я верю солнцу, рощам и туманам,— А чтобы все понять меня могли, Не сравниваю небо с барабаном И лес—с небритою щекой земли. Мне кажется ненужною забавой Плетенье кружев из случайных слов, Я не прельщен их дерзостью лукавой, В сеть не возьму сомнительный улов. Стихи всегда — нежданное дыханье, Подаренное миром в должный час, И кто же может угадать заране, Как отзовется этот голос в нас? Стихи живут и в буре, и в покое,
!5
Растут, как зори, дышат, как трава.
И только в этом суть. А остальное,
Как Гамлет говорил: «Слова, слова, слова...» '
Каждое научное понятие выражается термином, т. е. словом, выражающим строго определенное понятие и одинаково понимаемым как его сказавшим, так и его услышавшими или прочитавшими специалистами.
Идеалом науки является такая схема:
Познаваемый предмет или явление;
Понятие, отражающее его сущность;
Термин, однозначно выражающий это понятие;
Восприятие термина;
Воспроизведение того же понятия;
Представление сущности того же предмета или явления 2.
Чем более та или иная конкретная наука в своем понятийно-терминологическом инвентаре приблизилась к этому идеалу, тем она более зрела и тем успешнее она развивается дальше, а возвращаясь к уже приведенному мною образу, можно добавить: и тем ее строительная площадка менее похожа на строительство Вавилонской башни. И это относится не только к психологии, но к психологии это относится, увы, бесспорно.
Наука пользуется либо общепринятыми в ней определенными и однозначными терминами, либо выдвигаемыми автором терминами. В последнем случае автор обязан определить каждый новый термин и обосновать, почему он вводится взамен уже существующего, если таковой имеется. В этой книге ряд терми1 В. Рождественский. Золотая осень. Л., 1969, стр. 111.
2 О других схемах словесного общения см. К. К- Платонов. Эмоциональный и интеллектуальный виды словесного общения.— «Социально-психологические и лингвистические характеристики форм общения и развития контактов между людьми». Тезисы Всесоюзного симпозиума. Л., 1970, стр. 130—1.31.
16
нов выделен шрифтом. Выделяются те термины и там. где они получают определения.
Здесь уместно остановиться на так называемых профессионализмах — словах, применяемых в определенной профессии. Есть, например, психологические термины, отражающие понятия: «развитие психики» и его два производных: «созревание психики» и «формирование психики». Но в психологической литературе (как и в этой книге) часто говорят просто «развитие», «созревание», «формирование», опуская слово «психика». Ведь каждому ясно, что речь идет в данном случае не о созревании яблока, а о проблемах психики. Но здесь надо указать на одну тонкость. В специальной работе нельзя в качестве обиходного слова применять слово, являющееся в этой науке термином. В психологических диссертациях, например, недопустимы выражения «исследование было экспериментального характера» или «характерная ошибка». Для психологии «характер», «характеристика», «характеризовать»— это термины; их нельзя именно в психологических работах употреблять как обиходные разговорные слова. Потому же в психологической работе нельзя употреблять, например, педагогического профессионализма «слабый ученик». Ведь «слабый тип» в психологии это термин, выражающий строго определенные понятия. Этими примерами я хочу усилить внимание к точности психологических понятий и выражающих их терминов.
Научные понятия находятся в определенной иерархии в зависимости от их широты, значимости и общепризнанности. Самые широкие — это категории, т. е. основные и наиболее общие понятия. Психология пользуется всеми философскими категориями, поскольку они распространяются на все науки без исключения и в своей совокупности отражают наиболее общие свойства и законы развития реального мира
!7
Это — материя, движение, время и пространство, количество и качество, противоречия, причинность, необходимость и случайность, форма и содержание, возможность и действительность, активность, внутреннее и внешнее и т. д.
Но психология, как и каждая наука, имеет и свои категории, т. е. предельно широкие психологические понятия. Однако я не знаю ни одной работы, в которой эти категории были бы достаточно полно перечислены и раскрыты именно как психологические категории. В зависимости от степени широты следует различать два их вида.
Общепсихологические категории это понятия, объем которых совпадает с объемом психологической науки. Я думаю, что их шесть, и все они будут рассмотрены в этой книге: психическое отражение, психическое явление, сознание, личность, деятельность развитие психики.
Но есть и частнопсихологические категории. Они представляют собой несколько взаимосвязанных психологических понятий, объемы и содержания которых в своей совокупности исчерпывающе совпадают с объемом и содержанием той или иной общепсихологической категории. Как будет показано ниже, понятия «психические процессы», «психические состояния» и «свойства личности» в совокупности своих объемов и содержаний совпадают с категорией психических явлений. Понятия «переживание», «познание» и «отношение» в совокупности дают категорию сознания. Потому они и относятся к частнопсихолопгческим категориям.
Отдельные психологические науки своих категорий не имеют и пользуются едиными для всей психологии категориями, конкретизируя их в своих понятиях. Чем более четко определены и связаны в единую систему общие и частные психологические категории, тем точ18
нее и единообразнее понимаются и входящие в них понятия, отражающие отдельные психические явления.
Жизнь у научных понятий различна: одни, родившись как оперативное научное понятие, быстро умирают и становятся только научными архаизмами. Примером этому в психологии является понятие «реактология», введенное К. Н. Корниловым, или «рефлексология» В. М. Бехтерева. Но есть близкие им по роду понятия, никогда не имевшие научного значения (например, «низшая раса»), но надолго остающиеся в качестве объектов критического изучения.
Другие понятия, напротив, выражая сначала проблему, потом настолько укрепляются, что становятся принципом науки — доказанным исходным положением для дальнейших исследований. В качестве примера можно назвать принципы «детерминизм», «единство сознания и деятельности» и «личностный подход». Рассмотрение принципов психологии выходит за рамки задач этой книги, тем более что недавно вышла в свет капитальная монография, им посвященная '.
Вместе с тем нет ни одного исторически сложившегося понятия и выражающего его термина, которые не могли бы быть объектом научного изучения. «Энтелехия» Аристотеля, «пнейма» Эрасистрата и Те-лезио, «психомонады» Лейбница, «френология» Галля, «психотехника» В. Штерна, «педология» О. Хрисмана, «психоанализ» 3. Фрейда — тому примеры. Без истории понятий нет теории, а без теории нет науки или ее отрасли. Но оперативное научное понятие, которым пользуется наука, должно соответствовать современному ему научному пониманию предмета или явления, им отражаемого.
Методологические и теоретические проблемы психологии». 19
i, О СИСТЕМАМ
Ни одно понятие ни по своей психологической сущности, ни по своему логическому значению не существует вне его связи с другими понятиями. И в истории человечества, и в истории отдельной познающей личности понятия всегда образовывались и образуются на основе предметной соотнесенности познаваемого. Не может быть понятия «голод» без понятий «сытость» и «жажда»; «мы» без «они»; «способный» без «неспособный» и т. д., как не может быть этих парных явлений одного без другого. «Каждое понятие находится в известном отношении, в известной связи со всеми остальными»1, — писал В.И.Ленин. Эти связи в бытовых понятиях образуются стихийно.
Вы вызовете восторг любого ребенка, ответив на его вопрос, «который час»? бессмыслицей, дающей ему иллюзию наличия какой-то связи между отдельными словами:
— Без четверти три четверти пять минут вчерашнего!
Здесь важнее слов будут внешние связи между ними (как и в других внешних связях-рифмах). Но научные понятия (а следовательно, и термины) всегда образуют (вернее, должны образовывать) смысловую систему. Наука ведь система знаний; знания — это усвоенные понятия; усвоение — возможность практического использования ранее понятого и запомненного. Сущность понятого и запомненного в пределах, доступных современной психологии, достаточно единообразно раскрывается в главах «Мышление» и «Память» любого учебника психологии. Но изложенная в предыдущем параграфе система категорий не может
В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 179.
20
считаться раскрытой 1Гбыть хорошо усвоенной, пока Й нее не включено определение понятия система.
Но для этого раньше уместно уточнить понятие определение, поскольку придется оперировать им. «Что значит дать ' «определение»?» — спрашивал В. И. Ленин и отвечал: «Это значит, прежде всего, подвести данное понятие под другое, более широкое» '. Надо признать, что это требование логики нередко нарушается в определениях психологических понятий.
Здесь уместно напомнить, что еще Аристотель говорил: «Определение бывает только у сущности... Определение есть словесное обозначение сути бытия... Определение, это — формулировка понятия»2. Глубокий психологический анализ причин расхождения слов и понятий дал Р. Декарт: «Внимание почти всех людей сосредоточивается скорее на словах, чем на вещах, вследствие чего они часто пользуются непонятными для них терминами и не стараются их понять, ибо полагают, что некогда понимали их»3.
Понятие не существует без определения и более развернутого его объяснения. Причем «объяснение, в котором нет указания на differentia specifica, не есть объяснение»4, — указывал Маркс. В определении очень важно указание родового признака. Но вместе с тем «одного указания родового признака недостаточно, ибо для науки при вскрытии сущности явлений важно выяснить не только то общее, что есть у данного явления с другими, но и специфические особенности, отличающие его от других явлений»5,—писал П. В. Копнин.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 149.
2 Аристотель. Метафизика. М.—Л., 1934, стр. 119, 126.
3 Р. Декарт. Избранные произведения. М., 1950, стр. 462.
4 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 229.
5 П. В. Копнин. Философские идеи В. И. Ленина и логика. М., 1969, стр. 258.
2!
Признавая ценность отдельных кратких определений, дефиниций, которые даются в той или иной форме, в то же время следует иметь в виду и ограниченность всякой дефиниции. Нельзя все знания о предмете ограничить даже правильными и хорошими дефинициями. Наука состоит не из одних определений. Теория, как известно, это система понятий, а наука в свою очередь — система теорий1.
Понятие система получило в 60-х годах XX в. широкое распространение. Я думаю, что в психологии, как и в физике, «предварительно можно определить систему как комплекс некоторых объектов или элементов, находящихся в определенном отношении друг к другу»2.
С понятием система тесно связано понятие структура. Их, в частности, объединяют в понятии системно-структурный анализ. Последний все быстрее проникает в ряд наук, в том числе и в психологию. Однако в психологии структура еще нередко понимается скорее с позиций гештальтпеихологии, называвшей себя «структурной психологией», но, по сути, как будет показано ниже, только мистифицировавшей понятие структуры. Сейчас нет почти ни одного советского психолога, который не говорил бы, например, о структуре личности. Однако четкости и единого понимания в этом еще нет3. Над понятием «структура» еще тяготеет груз прошлого. Понятие «структура» (от латинского structure — строить, сооружать) иногда определяется, как «строение и внутренняя форма организации системы, выступающая как единство устой1 См. П. В. Копнин. Философские идеи В. И. Ленина и логика, стр. 259—262, 294—304.
2 «Структура и формы материи». М., 1967, стр. 11.
3 См. К. К. Платонов. Понятие «структура» в учении о личности. —? «Проблемы личности». Материалы симпозиума, г. I, стр. 51--62.
22
чивых, закономерных взаимосвязей между ее элементами»1. Только связей? и только между элементами? Думаю, что нет!
Для целей психологической науки, видимо, более соответствует такое определение: структура «представляет собой единство элементов, их связей и целостности»2. Правда, в нем недостаточно подчеркивается связь элементов с целым и слова «их связей» могут пониматься только как связи между элементами. Потому в дальнейшем я буду исходить из такого определения: структура — это единство элементов, целостности и их всесторонних связей.
В истории психологии ни функциональная психология, ни возникшая в борьбе с ней гештальтпсихоло-гия не могли понять психологических структур. Первая разлагала психику на отдельные рядоположенные функции и «за деревьями не видела леса». Вторая, взяв за основу психического «целостный образ» (геш-тальт), потеряла элементы, «за лесом не видя деревьев», хотя и называла себя «структурной психологией».
Я думаю, что к психологической науке более применимо понятие системы, а к психологическим явлениям — структуры. Но в обоих случаях в системно-структурном анализе психологических явлений можно выделить несколько этапов. На первом этапе надо установить, какое психологическое явление берется за целостность. Это может быть вся психологическая наука, или только одна из ряда уже четко обособившихся отраслей ее, или только одна проблема; это может быть личность в целом или только одно определенное ее свойство; это может быть определенная деятельность или только одно действие и т. п. Но эта
1 Философский словарь. М, 1968, стр. 345.
2 Н. Ф. Овчинников. Структура и симметрия. — «Проблемы исследования систем и структур». Материалы конференции. М., 1965, стр. 13.
23
целостность обязательно должна быть ограничена и определена.
На втором этапе целесообразно выяснить, что является элементами этой целостности, понимая под таковыми условно недробимые и относительно сопоставимые ее части. Так, например, если мы будем анализировать личность, то элементами ее являются ее свойства, если же — деятельность, тогда ими будут действия.
На третьем этапе необходимо вскрыть — и это важнейший этап системно-структурного анализа психических явлений — наиболее существенные и общие связи между элементами и между каждым из них и целостностью: причинные связи, взаимозависимости и взаимовлияния в проявлении и развитии и т. д.
На следующем этапе анализа важно выявить необходимое и достаточное число подсистем или подструктур, в которые или на пересечении которых («взаимопроникающих стыках») уложатся все элементы анализируемой целостности. Подструктуры или подсистемы, как и элементы, объединяются понятием компоненты. Они упорядочены и при их познании должны быть классифицированы. Потому классификация компонентов центральная задача, но, однако, не окончательный итог структурного анализа в психологии. Но здесь уже появляется существенное различие структур и систем. В структурах число и особенности подструктур зависят от свойств объекта, взятого как| целостность, и не зависят от познающего их. Он мо| жет только правильно или ошибочно, полно или не| полно познать их. А в системах число и особенности подсистем могут зависеть от тех или иных критериев, взятых за основу. В зависимости от них одни и те же элементы могут группироваться в пределах той же целостности в различное число подсистем.
На заключительном этапе целесообразно сопоста24
бить связи элементов между собой и целостностью С обобщенными связями подструктур (подсистем) и целостности н установить генетическую иерархию компонентов, определяемую сложившейся в процессе развития подструктур и элементов их субординацией как соподчиненностью.
Подобный анализ каждой из подструктур психических явлений или подсистем психических понятий, взятых в их целостности, может в случае необходимости составить самостоятельный этап анализа.
Но параллельно с этим процессом психологического анализа существует и как бы противоположный ему процесс информационно-структурного синтеза.
Здесь сначала собирается возможно большее число сведений о всех возможных свойствах и особенностях данной целостности. Вслед за этим собранные сведения систематизируются по подструктурам, а если возможно, то и по элементам. Наконец, различная информация, собранная об одном элементе (или подструктуре), синтезируется в обобщенное о нем (о ней) представление. Также синтезируется и информация о взаимосвязях. В результате получается синтетическое (обобщенное) представление об изучаемой целостности.
Оба этих процесса давно уже были подмечены в мышлении и познании. Они получили и соответствующие названия: анализ и синтез. Во многих случаях они применялись стихийно, неосознанно и поэтому неполно. В других они являются осознанно применяемым методом познания. Названные этапы системно-структурного анализа и информационно-структурного синтеза могут сменять и перекрывать друг друга.
Психологическая наука — это система, подсистемами которой являются теории, а элементами—психологические понятия, в которых она и раскрывает свой предмет. Личность, сознание, деятельность, дей25
СТйие, как и вообще любое психическое явление, имеют свою структуру.
Но почему о психологической науке мы говорим, что «это система», а о психических явлениях — что они «имеют структуру»? Не являются ли слова «система» и «структура» просто синонимами, наличие которых для науки недопустимо? Такая мысль может возникнуть, особенно если мы будем сопоставлять определения «системы» и «структуры», приведенные в «Философской энциклопедии». В них невозможно четко увидеть различие этих понятий в их логическом, а не историческом плане.
На самом же деле система и структура это не синонимы. Выясняя их различие, следует опираться на указание Энгельса о том, что «так называемая объективная диалектика царит во всей природе, а так называемая субъективная диалектика, диалектическое мышление, есть только отражение господствующего во всей природе движения...» '. В. И. Ленин также подчеркивал, что «диалектика вещей создает диалектику идей, а не наоборот»2 и что «законы логики суть отражения объективного в субъективном сознани' человека» 3.
Потому, исходя из основополагающих указаний Энгельса и Ленина, в дальнейшем мы будем понимать под структурой явление объективной диалектики. Структуры существуют реально и не зависят от воли человека. Они не могут быть истинными или ложными, а только более или менее правильно и полно познанными. Определение структуры было дано выше (см. стр. 23).
Система же, если так понимать структуру, — это
1 К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 526.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 178.
3 Там же, стр. 165.
26
понятие субъективной диалектики, это отражение структур, и потому системы могут исходить из разных критериев, оставаясь истинными, или могут быть не только частично, но и полностью ошибочными. Вот почему мы говорим: система науки, система воспитания, система организации производства и т. д. Все это ведь плоды познания и воли человека. Однако полностью противопоставлять систему и структуру также неверно. Расчетная аэродинамическая система становится структурой построенного самолета. Завод может проектироваться и рассматриваться как система, но он реально существует как структура.
Конечно, можно пытаться рассуждать и иначе. Можно признать наличие двух типов систем: объективных— отражаемых и субъективных — отраженных. Тогда объективные системы в свою очередь будут упорядоченные (т. е. структуры) и неупорядоченные, хаотические (классическими примерами которых являются Броуновское движение частиц в физике и толпа в социальной психологии). Но поскольку марксизм исходит из того, что случайность это только частный случай закономерности, постольку и неупорядоченность, аморфность можно считать частным случаем структурности. И тогда понятие «структура» вообще теряет смысл, становясь синонимом «системы» или «связи». Поэтому для психологии критерий упорядоченности и случайности менее существен, чем критерий различия объективной и субъективной диалектики.
Я думаю, что изложенное понимание структуры как явления объективной диалектики и системы как субъективной позволяет понять их глубже и точнее как философские категории и устранить их смешение, отождествление. Но моя задача изложить не систему философии, а наметить основные черты системы психологии. Поэтому, оставляя решение этого вопроса в
27
масштабе философии тем, кто занимается анализом философских категорий, при изложении в дальнейшем системы психологических понятий я буду понимать эти категории так, как они определены выше.
Следует отметить, что смешение понятий объективной и субъективной диалектики, т. е. отражаемого и-отраженного, проявляется не только при определении категорий «система» и «структура». Мне уже довелось специально останавливаться на довольно распространенном в психологии смешении отношений как объективного явления и отношений как психического явления, одного из атрибутов сознания '. Часто смешение отражаемого и отраженного проявляется в психологии (да и не только в ней) в том, что не проводится различие понятий стимул (как отражаемое) и мотив (как отраженное). А ведь их различие отражено даже в происхождении этих слов: stimuus по-латыни это остроконечная палка, которой погоняли животных. А мотив — от французского motif — побуждение и латинского moveo — двигаю. Стимул объективное, а мотив психическое, субъективное явление.
Пренебрегая этим важным, на мой взгляд, различием, часто говорят об «объективных мотивах» и «субъективных стимулах». В последних словах скрыто еще одно смешение того же порядка. Стимул как явление реального мира может иметь форму не только «материального стимула», но и «нравственного стимула», по не может быть «моральным». Нравственные явления — это явления реального мира, выражающиеся, в частности, в определенных объективных отношениях между людьми. Психические явления точнее
1 К- К. Платонов. Отношения и эмоции как формы отражения. — «Вопррсы современной психоневрологии». Труды НИИпсихоневролопш, т. XXXVIII. Л., 1966, стр. 102—109.
28
называть моральными явлениями. Личности присущи моральные свойства; она переживает свои и чужие поступки как моральные или аморальные. Но для других людей объективно эти же поступки являются нравственными или безнравственными актами объективного поведения. И нравственные дела, и моральные чувства, и свойства личности изучаются наукой этикой.
Также нередко забывают, что потребность как психическое явление отражает объективное явление — нужду в чем-либо. Нужда организма, личности, коллектива, общества отражается индивидуальным, коллективным или общественным сознанием как потребность.
Аналогичные трудности часто встречаются при различении терминов значение и сммсл. Эти трудности легко преодолеваются, если рассматривать первое как отражаемое, а второе как отраженное и субъективно измененное.
Учение Энгельса об объективной и субъективной диалектике позволяет понять реальные взаимосвязи, существующие между изучаемыми определенной наукой предметами и явлениями — как отражаемым и той системой понятий, в которой эти предметы, явления и их связи отражены. В этом случае отражаемое называют объектом науки, а отраженное — предметом науки. Так как система понятий психологической науки предполагает, как мы уже видели, иерархическую субординацию (соподчиненность), предмет нашей пауки кратко может быть определен, как это обычно и делается, опираясь на категории этой науки: психология — это наука о психических явлениях.
Таким образом, опираясь на у^ние марксизма об объективной и субъективной диалектике, можно дать следующую схему диалектики некоторых понятий:
2U
объективнаясубъективнаяотражаемое
психические явления
объект науки
объективные отношения
объективная цель
стимул
нравственность
нужда
значение
структураотраженное
психологическая наука
предмет науки
личностные отношения
цель — субъективная
мотив
мораль
потребность
смысл
системаЗаранее можно предвидеть некоторые возможные наиболее существенные возражения против приведенной схемы и хотелось бы па них сейчас ответить. Могут сказать: «Это спор о словах! Почему, например, нравственность объективна, а мораль субъективна, а не наоборот?» Конечно, эта концепция не новая, а только приложение учения марксизма об объективной и субъективной диалектике. Но спор здесь идет не о словах, а о сущности, которую математик выразил бы формулой
где Э] — это этическое отражаемое,
a S>2 — этическое отраженное. Но люди, догадавшись о различии Э[ и Эг, ввели в обиход два слова, и отражаемое чаще в этике называют «нравственностью», а отраженное — «моралью», что в научной терминологии полезно закрепить. Если кто-либо докажет, что есть основания Э) называть «моралью», а Эг «нравственностью», я не буду спорить о словах и соглашусь, но все равно необходимо закрепить за каждым понятием слово как термин.
Второе возражение такого порядка: «Слово выражает понятие, которое отражает явление, и потому два слова не нужны, как их нет для категорий «отношение» 'и «цель»». А кое-кто может даже сказать: если исходить из предложенной схемы, тогда надо по-раз30
ному Называть, например, стул как вещь и Стул Как понятие и т. д. На это я бы возразил так: действительно два слова не нужны, когда речь идет о предметах или явлениях объективной реальности и об отражающих их понятиях. Но они становятся необходимыми, когда возникает тенденция смешивать субъективную реальность с объективной, индивидуальное, групповое или общественное сознание с бытием. Слова ведь не только обозначают, но и уточняют понятия, и научный термин в психологии, как и в других науках, не обязательно должен быть выражен одним словом, а может быть передан и словосочетанием, но непременно однозначным.
Третье возражение (и последнее, которое мне пока пришлось слышать) такое: «Может быть, все это верно, хотя и спорно. Но это ведь не психология, а философия и логика. Зачем это читателю, взявшему в руки книгу о психологии?»
Контрвозражение: психические явления, как и все другие предметы и явления реальной действительности, не имеют разграничивающих их рамок и перегородок, условно свойственных наукам. Потому в психологии, как и в любой другой науке, как писал П. В. Копнин, «чтобы доказать достоверность теории, надо выйти за ее пределы» '. Психологические теории немыслимы без опоры на философию и логику.
Схема соотношения п&heip;