Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Джон Гриндер, Джудит Делозье, Ричард Бэндлер
Паттерны гипнотических техник Милтона Эриксона.Том П

ББК 88.53 УДК 159.98 Г85
Права на перевод получены издательством «прлйм-ЕВРОЗНАК» соглашением с Mr. John Grinder, 1099 Smith Grade # 16, Bonny Doon, CA 95060, USA
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть
воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Г85 Джон Гриндер, Джудит Делозье, Ричард Бэндлер
Паттерны гипнотических техник Милтона Эриксона.Том П.— СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2005. — 224 с. (Проект «Магия высшей практической психологии»).
ISBN 5-93878-182-5
Милтон X. Эриксон (1901-1980) — лучший специалист XX века в области гипноза и краткосрочной психотерапии, основатель и президент Американского общества клинического гипноза, основатель и редактор журнала «American Journa of Cinica Hypnosis», автор более ста работ но психотерапии. Среди коллег ему не было равных в разнообразии творческого подхода, проницательности, изобретательности и интуиции. Данная книга представляет собой неповторимый продукт сотрудничества настоящих магов психотерапии и гипноза, основоположников нейро-лингвистического программирования — Джона Гриндера, Джудит Делозье и Ричарда Бэ1 щлера. В ней скрупулезно анализируются гипнотические паттерны Милтона Эриксона, в результате чего его мастерство становится доступным всем, кто захочет им овладеть.
Книга адресована не только специалистам — психотерапевтам, психологам, гиинотерапевтам, но также и широкому кругу читателей, заинтересованных в развитии своего личностного потенциала
Джон Гриндер, Джудит Делозье, Ричард Бэндлер
ПАТТЕРНЫ ГИПНОТИЧЕСКИХ ТЕХНИК МИЛТОНА ЭРИКСОНА. Том II.
Перевод с английского: С. Рысев Научный редактор: С. Комаров
Подписано в печать 13.12.2004. Формат 70х108'/,(1. Печать офсетная. Усл. печ. л. 19,6. Тираж 1500 экз. Заказ № 4312.
«прайм-ЕВРОЗНАК». 195009, Санкт-Петербург, ул. Комсомола, 41. Общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2-953000, книги, брошюры.
Отпечатано с готовых диапозитивов в полиграфической фирме «Красный пролетарий». 127473, Москва, Краснопролетарская ул., 16.
©1997byGDA
© Перевод на русский язык: Рысей С, 2004
ISBN 5-93878-182-5 © Серия, оформление, прИм-ЕВРОЗНАК, 2005
ISBN 1-55552-053-7 (англЛ О прайм-кироянак
Содержание
Предисловие к русскому изданию.........................................6
Часть 1.........................................................................................11
Введение..........................................................................................12
Модель — первичный опыт...........................................................го
Язык — вторичный опыт................................................................27
Репрезентативная система — R-оператор для
четырехкортежности.......................................................................30
Общие замечания об использовании...........................................33
R-оператора и четырехкортежности в гипнотических
индукциях....................................•...................................................33
Ведущая система — L-оператор для четырехкортежности.........ф
Транскрипт......................................................................................5°
Техники доступа.............................................................................59
Трансдеривационный поиск — обобщенный
референтный индекс......................................................................64
С-оператор.....................................................................................jj
Паттерны смысловой коммуникации при гипнозе
с конгруэнтными клиентами..........................................................84
Модель слежения I.........................................................................93
Модель слежения II для упорядочения четырехкортежностей... 95 Модель слежения III — конструирование
четырехкортежностей....................................................................ioi
Смысловая коммуникация при гипнозе
с неконгруэнтными клиентами.....................................................105
ИТОГИ .............................................................................................. 112
Примечания...................................................................................и6
Часть II......................................................................................И9
Транскрипт 1...................................................................................120
Транскрипт 1...................................................................................122
Транскрипт II..................................................................................164
Часть III.....................................................................................215
Предупреждение читателю...........................................................221
продолжим разговор, который мы начали в предисловии к тому I русского издания книги «Паттерны гипноти-ческих техник Милтона Эриксона», успев обсудить лишь вкратце некоторые моменты истории ее написания. Однако вокруг НЛП и эриксоновского гипноза существует множество вопросов.
Вот наиболее часто задаваемые вопросы участников тренин-говых программ, которые проходят в нашем Центре НЛП в образовании по этой тематике:
• Как конкретно проходило моделирование Эриксона?
• Гипноз — это манипуляция?
• Что нового своей книгой хотели сказать Джон Гриндер и Ричард Бэндлер?
• Чем же отличается эриксоновский гипноз от НЛП?
• Остался ли удовлетворен Милтон Эриксон работой Джона и Ричарда?
Этот перечень можно продолжить целой вереницей подобных «как?», «что?», «зачем?» и «почему?». Но мы все же попытаемся дать ответ на наиболее типичные из них.
Вы уже догадались, что том II посвящен больше практическим инструментам наведения транса. Вы, уважаемый читатель, добираетесь до самого интересного — комплексного использования всех изложенных здесь инструментов. Да и не могло быть иначе, ведь моделирование — это и есть упрощенная модель практического использования более сложной модели. Само слово «модель» означает воспроизведение предмета в уменьшенном размере, а моПредисловие к русскому изданию
делирование — научная область знания о том, как строить полезные упрощения, к которым часто относят концепции, версии сложных механизмов и систем в технической и гуманитарной областях (например, механизмы химических реакций, модель работы мозга, система приемов и техник консультирования, методика жонглирования, игрушечная версия железной дороги и т. д.). Чаще всего моделирование как научная область используется для построения познания комплексных явлений и процессов на примере упрощенной версии.
Таким образом, рассматривая моделирование, мы можем ответить сразу на несколько вопросов. Во-первых, НЛП — это и есть язык и способы моделирования человеческого опыта. Именно этим оно и отличается от эриксоновского гипноза, который является областью описания измененных состояний сознания и методом психотерапии. С помощью НЛП возможно моделировать множество таких процессов, как техники переговоров, стратегии освоения иностранного языка, модели построения эффективно действующих команд и т. д., в то время как гипноз имеет более прикладное значение, являясь способом достижения результатов за счет собственных ресурсов психики. Правда, справедливости ради следует заметить, что границы его применения постоянно расширяются: например, активно развивается суггестивная педагогика (обучение с помощью трансовых состояний) и релаксопедагогика.
Во-вторых, так исторически сложилось, что язык НЛП строился при изучении деятельности известных психотерапевтов, и лишь потом изучалась деятельность художников, тренеров, спортсменов, бизнесменов и т. д. Именно поэтому первой практической сферой применения НЛП стала модель консультирования, и только затем НЛП начало применяться в искусстве, обучении, бизнесе. Даже если сравнивать работу консультанта НЛП и консультанта в области эриксоновского гипноза, то можно легко заметить множество существенных отличий. В частности, гипнотерапевт специально вызывает у клиента трансовое состояние определенной глубины, считая его способом получения ресурсов для изменений, а в техниках НЛП, как, впрочем, и гештальт-терапии, телесно-ориентированной психотерапии, транс является побочным продуктом. Инструментом в последнем случае обычно выступают осознаваемые ресурсы, которые есть у человека в другом контексте, а способом — задавание специальных вопросов, перевод клиента в новую позицию восприятия, изменение логического уровня рассмотрения ситуации и т. п.
Существует множество других важных отличий, но, сохраняя формат предисловия, мы остановимся лишь еще на одном. Эриксоновский гипноз изначально представляет собой школу, разработанную одним человеком (хотя на современном этапе его развития существует множество вариаций), а НЛП-консультирование является интег-ративной моделью, так как, помимо упомянутых гениальных личностей, моделировали также работу М. Фельденкрайса, Ф. Фарелли и многих других, что, как мне кажется, вносит богатство и разнообразие в практику работы психолога-консультанта и психотерапевта.
Перейдем к ответу на другие обозначенные вопросы. Моделирование работы Милтона Эриксона происходило на двух уровнях: имплицитном и эксплицитном. Сначала авторы книги изучали опыт создания транса «изнутри» (они сами были объектами техник гип-нотерапевта), затем пытались повторить опыт Эриксона с другими людьми, замечая, какие способы и инструменты приводят к желаемому результату. Они записывали трансовые сессии на аудиокассету и использовали видеозаписи, после чего обсуждали их, применяя свои знания лингвистики и теории систем. Так родилась Милтон-модель — «язык» гипноза, а затем его «синтаксис» — техники наведения транса (например, «4+1»).
Интересен тот факт, что Милтон Эриксон практически не отвечал на вопросы Джона и Ричарда и запрещал это делать своим ближайшим родственникам, скорее всего, давая возможность исследователям создать собственную версию происходящего.
Когда же отдельные эффективные инструменты были выявлены (допустим, пресуппозиции), их начинали соединять друг с другом. В результате получилась целостная модель. О том, что это упрощенная версия, ярче всего говорит и изменение отношения Эриксона к работе авторов книги. Поначалу он был очень доволен тем, что они нашли. Однако скоро Эриксон стал настаивать, что это всего лишь часть его работы — никогда модель не отражает полную версию, и это понятно. Но в те годы, на заре становления НЛП, авторы не обратили внимания на другой логический уровень — ценности Милтона Эриксона, поэтому моделирование было больше поведенческим. Кстати, этот уровень и до сих пор во многом остается нераскрытым. Мне кажется, что у Милтона Эриксона было какое-то свое особое понимание вопросов экологии! Местами его методы могут шокировать неискушенного в психотерапии читателя, несмотря на то что результаты оказывались, без сомнения, позитивными и экологичными для личности клиента. Подобных примеров много в книгах Джефри Зайга. В НЛП развилось, как мне думается, несколько иное представление: консультирование по возможности должно быть ресурсным по процессу, результату и эффектам!
Также важно заметить, что любое консультирование можно рассматривать как манипуляцию. Ну посудите сами, один лишь факт задавания любого вопроса является манипуляцией. Почувствуйте разницу.
• Какая у вас самая главная проблема?
• Как вы сейчас ощущаете свою проблему?
• До того момента, как вы пришли сюда, у вас была проблема?
Есть ли различие в состоянии, которое испытывает человек, отвечая на, казалось бы, схожие вопросы?
И теперь, уважаемый читатель, рассмотрев список этих вопросов, вы не можете не задуматься над ними! Разве это не манипуляция нашим восприятием, а затем, как следствие, состоянием?
Любой вопрос делает нас несвободными от размышления в том направлении, на которое он указывает! Как любят говорить в НЛП, любая коммуникация равна манипуляции, которую мы разделяем на позитивную и негативную по процессу, результату и эффектам. Обострим ситуацию: когда человек обращается к хирургу, он знает, что ему будут делать операцию. Это манипуляция, на которую он сам согласен, для того чтобы избежать больших проблем! Все консультирование является такого рода манипуляцией — об этом могут догадываться или не догадываться сам консультант и его клиент.
НЛП предлагает осознавать это различие, для того чтобы, насколько это возможно, строить позитивно свою коммуникацию в быту и профессиональной деятельности. Когда-то Вирджиния Сатир сказала: «Я люблю НЛП только за то, что оно первое предложило экологическую проверку в работе психотерапевта!»
Все, о чем написано в моем предисловии, является субъективным взглядом. Я предлагаю вам, уважаемый читатель, найти собственные ответы, изучая и практикуя изложенные в этой книге методы.
Надеюсь, что и вы когда-нибудь поделитесь своими впечатлениями и личным пониманием с другими людьми после солидной практики, ведь все, что здесь рассматривается и предлагается, волнует, удивляет и восхищает!
А. А. Плигин, научный руководитель
Центра НЛП в образовании, кандидат педагогических
наук, тренер НЛП международной категории,
главный редактор «Вестника НЛП»
С глубочайшим почтением посвящаем эту книгу Призраку Роджеру
Драссетту,
пурпурной розе,
дереву пало-верде
и другой точке зрения
Часть I
Все мы люди, и на каждого из нас непрерывно воздействует огромное количество информации. Часть этой стимуляции — следствие контакта с различными составляющими этого мира, которые мы ощущаем с помощью наших сенсорных каналов. Количество информации, доступной из текущего опыта, намного превышает нашу способность ощущать свой опыт осознанно. Значительную часть процесса научения и роста составляет наша способность ощущать регулярность или паттерны в нашем опыте или создавать программы внутри себя, чтобы результативно взаимодействовать с миром на неосознанном уровне. Например, способность читать и понимать вот это самое предложение — программа, которую вы не могли выполнить на определенном этапе своей жизни. Вы прошли через процесс научения, читая сначала буквы, затем слова и, наконец, фразы и предложения родного языка. С каждым из этих шагов были связаны специфические паттерны визуального сканирования, адекватные выполняемому заданию. Научение тому, как связать определенные визуальные входные данные с рядом значений, которые они отражают, было задачей относительно долгой и трудной. Ваша способность быстро и осмысленно читать зависит в большой степени от вашей способности неосознанно оперировать паттернами нижнего уровня, относящимися к визуальному сканированию и узнаванию букв. Значительная часть нашей повседневной жизни посвящена выполнению невероятно сложных паттернов неосознанного поведения. Присущая нам способность наслаждаться собственным опытом и участвовать в видах деятельности, которые каждый из нас находит интересными и приятными, была бы в заметной мере утрачена, если бы мы не обладали способностью
Введение
программировать себя для реализации определенных сложных паттернов поведения на неосознанном уровне. Только подумайте, каким хаотичным был бы наш опыт, если бы нам приходилось, к примеру, сознательно поддерживать частоту и глубину дыхания, тонус мышц, уровень сахара в крови и т. д.
Процесс создания полезных программ — процесс научения — это непрерывный процесс изменения. Мы называем его моделированием. Моделирование происходит как на сознательном, так и на подсознательном уровнях поведения. Процесс научения пониманию родного языка и речи — пример подсознательного моделирования. Процесс научения чтению и письму является у большинства людей примером сознательного моделирования, так что значительная часть того, чему научаются, представляет собой упорядочение и организацию паттернов поведения нижнего уровня, уже доступных на подсознательном уровне поведения. Например, детей, овладевающих письмом, не учат явным образом формировать ментальные образы слов, которые они усваивают, — т. е. использовать свои стратегии визуализации, — но дети, которым удается овладеть письмом в совершенстве, используют этот навык неосознанно. Юный спортсмен, осваивающий бег на 100 м, научается тому, как упорядочить и использовать паттерны мускульных движений, уже доступных ему на подсознательном уровне поведения. Его способность пробежать стометровку на максимальной скорости будет в значительной мере зависеть от его способности делать сознательным упорядочение тех паттернов неосознанного поведения, которые уже ему доступны.
Результатом моделирования является создание ряда моделей, которые в значительной степени неосознаваемы и которые каждый из нас применяет для организации своего опыта и для эффективного контакта с миром своих переживаний. Как мы показали в других работах (см. «Структура магии», тома I и II, . «Паттерны гипнотических техник Милтона Эриксона», авторы те же), результирующие модели, которые мы используем в своем поведении, будут непременно отличаться от мира переживаний, моделями которого они являются. Таким образом, релевантной характеристикой модели для нас является полезность — помогает ли модель достичь цели, ради которой она создана. Следовательно, вопросы истинности, точности и соответствия реальности применительно к моделям опыта к смыслу моделирования отношения не имеют.
Наша цель — предложить модель, которая будет полезна для эффективной гипнотической коммуникации. Модель, которую мы
выстраиваем на последующих страницах, как и всякая модель, будет неполной — в частности, в работе Милтона Эриксона, а также в нашей собственной, имеются продуктивные паттерны гипнотической коммуникации, которые мы предпочитаем не включать в данную модель. Мы отобрали для отображения в нашей модели паттерны, основанные на нашем понимании принципа моделирования, названного элегантностью. Элегантность — это принцип моделирования, гласящий, что наиболее ценной для выполнения конкретной задачи моделью является та, которая требует минимального количества паттернов или характеристик и при этом адекватна целям, ради которых она создана. Таким образом, в нижеследующей модели мы предлагаем минимальное количество паттернов, необходимых гипнотизеру для эффективного контакта в контексте гипнотической коммуникации. Многие из вас, будучи гипнотизерами, обнаружат значительную часть паттернов и характеристик этой модели в своем собственном поведении. Вы можете использовать эту модель для прояснения этих паттернов, тем самым организуя свой опыт более системным образом. Паттерны вашего поведения, которые не представлены эксплицитно в этой модели, можно легко в нее включить, чтобы они определяли ваш личный стиль или технику. Как в случае любой учебной задачи, вы пройдете через период сознательного научения идентификации представленных здесь паттернов в вашем поведении и в поведении ваших клиентов. Это естественная стадия в процессе изменения и научения: вскоре паттерны окажутся за пределами вашего сознания, став системными подсознательными паттернами поведения и тем самым развязав вам руки для выявления других паттернов, которые вы можете с пользой включить в свою работу1.
Наше решение представить наиболее элегантную модель — минимальную модель — также основано на ряде других понятий, которые у нас имеются в отношении процесса человеческого моделирования. То, что каждый из нас, людей, распознает с помощью своих сенсорных каналов, — это то или иное отличие2. Вот вам простой пример этого паттерна: пока вы не закончите чтение этого предложения, вы не сможете осознать, где находится ваше левое ухо. Тот факт, что вы не осознавали местоположения своего левого уха, пока оно не было упомянуто в предыдущем предложении, прекрасно согласуется с известными паттернами человеческого моделирования. Во-первых, сознательное восприятие местоположения вашего левого уха во время чтения этой книги
стало бы доказательством несовершенства вашей программы чтения. Во-вторых, местоположение вашего левого уха по отношению к остальному телу за последние несколько лет изменилось очень незначительно. Согласно принципам человеческого моделирования текущего опыта, поскольку нет изменения в местоположении вашего левого уха относительно остальной части тела, отсутствует изменение, которое нужно было бы выявлять, и поэтому нет потребности в сознательной репрезентации этого факта, — происходит привыкание. То есть привыкание можно понять как процесс ощущения элемента нашего текущего опыта, который остается постоянным, и неосознанного реагирования на него, и оно с равной степенью универсальности приложимо к элементам нашего текущего опыта, остающимся постоянными независимо от того, имеют ли эти элементы отношение к людям или к процессу открывания двери. Как правило, мы начинаем осознавать какой-либо элемент наших неосознанных поведенческих паттернов открывания дверей, только если неосознанный паттерн в нашем поведении — например, при протягивании руки, обхвате дверной ручки и ее повороте — почему-то не приводит к подсознательно ожидаемому результату открывания двери. Далее мы будем называть короткие последовательности действий, которые обычно выполняются на неосознанном уровне поведения, термином ТОТЕ (Test-Operate-Test-Exit) (см. G. A. Mier et a., «Pans and the Structure of Behavior»). Примером использования TOTE в контексте гипноза является прерывание обычного рукопожатия в качестве первого шага в наведении транса, имеющего кинестетическую основу.
Для человека, о котором говорится в приведенном ниже отрывке, как и для читателя, стандартное рукопожатие является сложным паттерном поведения, который в норме реализуется на подсознательном уровне. Другими словами, рукопожатию при-„сущ статус одиночного ТОТЕ. Поскольку рукопожатие — одиночный элемент поведения, прерывание этого одиночного элемента прерывает на мгновение действия человека, лишая его осознаваемого следующего шага. Поскольку человек, чье ТОТЕ было на мгновение прервано, лишается программы, гипнотизер может внушить следующий шаг, эффективно используя прерывание в качестве индукции транса. Исходя из нашего опыта, состояние транса, которое следует за прерыванием ТОТЕ, как правило, бывает глубоким, и при этом удается вызвать феномены глубокого транса. Кроме того, если принимаются меры к возвращению клиента в то самое положение, в котором произошло прерывание, и выполняется остальная часть ТОТЕ, у клиента не будет сознательной репрезентации того, что произошло нечто необычное. Иными словами, в согласии с тем, что прерванный паттерн получает статус одиночного элемента поведения на подсознательном уровне, любые переживания, которые возникают в момент прерывания, будут лишены сознательной репрезентации, если только клиенту намеренно не даны указания осознанно вспомнить эти переживания после пробуждения.
Все вышесказанное свидетельствует, что техника замешательства — продолжительная, очень трудоемкая и сложная процедура. Ее разработка и объяснение логики процедуры — задача действительно долгая и трудная, но стоит проделать ее несколько раз и научиться распознавать ее фундаментальные внутренние процессы, станет возможно очень легкое, комфортное и быстрое наведение транса даже в наиболее неблагоприятных условиях. Для иллюстрации этого будут приведены как спонтанный экспериментальный пример, так и клинический случай. Первый из этих эпизодов имел место на лекции, прочитанной медицинскому обществу. Один из присутствовавших врачей очень интересовался научением гипнозу, внимательно слушал во время лекции, но во время часового общения перед лекцией он продемонстрировал несколько раз враждебное, агрессивное поведение, направленное против большей части его коллег. Когда его познакомили с автором, он стиснул его руку в чересчур крепком рукопожатии, чуть не опрокинув автора (мужчина был на 15 сантиметров выше автора и тяжелее килограммов на 30) и агрессивно заявил без всякого вступления, что хотел бы «поглядеть, как какой-нибудь дурень попытается загипнотизировать» его. Когда потребовались желающие для участия в демонстрации, он стремительно вышел вперед и громким голосом объявил: «Я хочу показать всем, что вы не сможете меня загипнотизировать». Когда этот человек поднялся на сцену, автор медленно встал со стула, как будто с целью поприветствовать его рукопожатием. Когда мужчина протянул руку, приготовившись подвергнуть автора еще одному крепкому рукопожатию, автор наклонился и стал медленно и тщательно завязывать шнурки своих ботинок, оставив этого человека беспомощно стоять с протянутой рукой. Изумленный, сбитый с толку, ошеломленный неуместным поведением автора, совершенно не способный предпринять что-либо, мужчина оказался полностью уязвимым перед первой же понятной коммуникацией, соответствующей ситуации, которая была ему предложена. Завязывая шнурок второго ботинка, автор произнес: «Просто сделайте глубокий вдох, сядьте на стул, закройте глаза и погрузитесь в глубокий транс». После мгновенной непроизвольной реакции испуга мой подопечный сказал: «Ладно, будь я проклят! Но как? Сделайте это еще раз, чтобы я мог понять, как это у вас получается». Ему предложили на выбор несколько традиционных приемов. Он выбрал метод левитации руки, как самый интересный, и этот метод был применен в замедленном темпе как ради него, так и ради зрителей, в результате чего последовал еще один сомнамбулический транс.
Этот человек, оказавшись объектом эксперимента, превосходным образом проиллюстрировал проблему адекватного удовлетворения его поведенческих паттернов и продуцирования реактивного поведения, интересного главным образом аудитории, хотя и он сам был в некоторой степени заинтересован, однако его первичный интерес был диаметрально противоположным. Этот мужчина хотел вызвать у автора реакцию фрустрации, но даже это являлось молчаливым признанием гипноза как валидного феномена.
Объяснить происшедшее довольно просто. Мужчина вышел на сцену, полный решимости что-то сделать. Автор поднялся со стула поприветствовать его рукопожатием, а затем нагнулся, чтобы завязать шнурки, в результате чего мужчина остался стоять с протянутой рукой, ни на что неспособный, с самого начала лишенный возможности действовать, крайне удивленный совершенно неуместным поведением автора и поэтому исключительно восприимчивый к любому понятному внушению в отношении того, что нужно сделать, соответствовавшему общей ситуации. Поэтому он с облегчением прореагировал на данное автором простое спокойное указание. И, разумеется, основополагающая установка этого мужчины в отношении гипноза проявилась-в его поспешном требовании, выдвинутом после обнаружения происшедшего. <
Miton H. Erickson. The Confusion Technique, in Hypnosis,
Haey (ed.), 1967, p. 153-154.
Третьим паттерном в нашем понимании процесса человеческого моделирования, на котором мы основываем свое решение представить минимальную модель, является тот факт, что сознание — это ограниченный феномен. В частности, мы, люди, ограничены репрезентацией в своем сознании небольшого конечного количества сегментов информации. В своей ставшей классической статье «Магическое число 7 ± 2» Джордж А. Миллер (Mier, 1956) предлагает выверенную схему границ сознания. В сущности, он приходит к выводу, что мы способны довольствоваться в сознании 7 ±-2 чанками информации. Один из наиболее интересных выводов из статьи Миллера состоит в том, что размер чанка переменчив. Другими словами, ограничение 7 ± 2 прилагается не к количеству битов информации, а скорее к количеству чанков.
Тем самым, тщательно подбирая код, посредством которого мы организуем свой сознательный опыт, мы имеем большой простор для увеличения количества битов информации3, которые можем сознательно воспроизводить. Миллер в своей статье искусно обходит стороной вопрос о том, что же такое чанк. Если мы идентифицируем термин «чанк» с понятием паттерна поведения, который еще не достиг статуса подсознательного ТОТЕ, то взаимодействие между функцией сознания в учебном процессе и чан-кингом становится полезным. Когда мы научаемся идентифицировать паттерны своего опыта и систематически реагировать на них, у нас появляется способность делать неосознаваемыми элементы нашего опыта, с которыми нам прежде приходилось иметь дело на уровне сознания. Сегмент в сознании — это система паттернов или регулярность в нашем опыте, которые мы еще не сумели сделать неосознанными. Так, в начале усвоения конкретной задачи размер чанка будет скорее небольшим и охватит относительно малую систему паттернов. Когда чанк этого уровня достигнет статуса ТОТЕ, став неосознанным, наше сознание вольно адресовать себя паттернам более высокого уровня (более крупным чанкам), которые заключаются в упорядочении и организации ТОТЕ, из которых они составлены, или перейти к паттернам в других репрезентативных системах или областях опыта.
Рассмотрим пример из вашего личного опыта. Те из вас, кому приходилось учиться ездить на велосипеде, помнят, насколько сложно это было поначалу. Первая попытка проехаться на велосипеде была просто угнетающей. Вам приходилось думать о том, как сохранить равновесие, как нажимать на педали, куда поворачивать руль и куда, собственно, ехать. С таким количеством задач разом вам совершенно точно было не справиться, поэтому, возможно, ваш отец или друг поддерживали вас сзади, чтобы вы могли осознанно управлять рулем и нажимать на педали. А если вы из тех счастливчиков, кто уже имел в своем распоряжении неосознаваемую программу вращения педалями, приобретенную при езде на трехколесном велосипеде, то задача сводилась к научению тому, как координировать рулевое управление и вращение педалей. После того как эти навыки включались в ваше поведение, они начинали выполняться автоматически, а затем, возможно, отец незаметно отпускал вас и просто бежал сзади, а вы уносились вперед, учась координировать вращение педалей и управление с подержанием равновесия. Спустя какое-то время вы настолько запрограммировали себя на то, чтобы пользоваться велосипедом,
что все аспекты задачи оказались за пределами вашего сознания, предоставив вам возможность наслаждаться пейзажем или разговаривать с едущим рядом приятелем. Неважно, сколько прошло времени с момента вашей последней поездки на велосипеде, — программа останется с вами, и если вы сядете на велосипед, она активизируется, и вы снова сможете кататься, ни на мгновение не задумываясь ни об одном действии в этом сложном процессе. Все они разбиты на чанки и упорядочены на неосознанном уровне, позволяя вам наслаждаться ездой. Если бы они были сознательными, вам бы пришлось при каждом движении думать и о педалях, и о руле, и о равновесии, и ваше сознание было бы настолько загружено, что вы или упали бы, или на что-нибудь наехали. Усвоение паттернов поведения наподобие езды на велосипеде в качестве подсознательных программ и полезно, и необходимо для того, чтобы мы, люди, могли выполнять разнообразные и сложные действия, которые мы совершаем каждый день. Мы бы даже посоветовали вам сделать это усвоение эксплицитным в качестве части своей учебной программы. Например, в настоящее время вы читаете книгу, из которой узнаете об определенных паттернах коммуникации. Если вы хотите тщательно их изучить, советуем взять два паттерна из тех, которые мы будем предлагать вам ежедневно, и потратить день — с утра до вечера — на идентификацию и использование этого паттерна, пока он не будет отработан настолько тщательно, что вы позволите ему удалиться за пределы сознания и тем не менее сможете использовать его систематически, освободив свое сознание для перехода к усвоению новых паттернов. В сущности, вы создадите ТОТЕ для каждого паттерна из этой книги. В результате вы перекодируете свой опыт как гипноза, так и коммуникации. Это позволит вам действовать в качестве коммуникатора или гипнотизера столь же легко, как вы ездите на велосипеде, единожды этому выучившись.
Такое понимание связи между чанком и ТОТЕ позволяет применить к предлагаемой нами модели некоторые принципы моделирования. К примеру, для того чтобы имело место эффективное научение, чанки или сознательные паттерны, которые мы предлагаем, должны быть одного и того же размера, чтобы перекодирующий процесс создания ТОТЕ — т. е. перевод паттернов эффективной гипнотической коммуникации в подсознание — привел к нужным результатам. Кроме того, в своей модели мы стараемся предлагать на каждом уровне чанкинга такое количество паттернов, которое не превышает магического числа.
Модель — первичный опыт
п
ервое понятие, которое мы вводим в этой модели, — понятие четырехкортежности. Четырехкортежность — это , визуальная репрезентация ощущений, которая выглядит следующим образом:
.,
где V = визуальный,
К = кинестетический,
At = аудиально-тональный,
0 = обонятельный опыт,
1 = референтный индекс ощущающего человека.
общая форма четырехкортежности

Четырехкортежность — это способ визуальной репрезентации человеческого опыта в любой момент времени. Согласно ему, в модели эффективной гипнотической коммуникации первичный опыт людей в какой-то момент времени можно адекватно представить, описав их визуальный, кинестетический, аудиально-тональный и обонятельный опыт. Чтобы читатель лучше понял модель, проиллюстрируем ее конкретным примером. Если Допустить, что вы — читатель, который в этот момент времени удобно сидит в тихом месте и читает в одиночестве, можно использовать четырехкортежность для репрезентации вашего текущего восприятия мира в следующем виде:
где i — референтный индекс читателя, а пустое пространство 0 указывает на отсутствие ощущения в этой категории.
Иначе говоря, восприятие мира в данный момент выражается через описание визуальных входных сигналов из окружающего мира, текущих кинестетических ощущений и доступной обонятельной информации. Поскольку, согласно нашему допущению, читатель находится в месте, где до него в данный момент не доходит никаких звуковых сигналов из внешнего мира, величина переменной А( (аудиально-тональной части его опыта) равна 0. Величины переменных V, К и О специфицируются описанием сигналов из мира, которые воздействуют на читателя в этот момент. Заметьте, что специфицируя четырехкортежность текущего опыта читателя, мы ограничили себя репрезентацией опыта, берущего начало в мире, который является для читателя внешним. Четырехкортежность можно также использовать для репрезентации совокупного опыта читателя — т. е. его текущего опыта в настоящем, независимо от того, берет ли он начало во внешнем мире читателя или нет. Мы сочли полезным в своей работе идентифицировать источник той части опыта, которая описана в че-тырехкортежности, — т. е. провести грань между тем, какая часть опыта, представленного в четырехкортежности, берет начало во внешнем мире читателя, чей опыт отражен в четырехкортежности, и тем, какая часть порождена собственными внутренними процессами читателя. Пожалуй, проще всего обозначить это разграничение, добавив к каждому компоненту четырехкортежности надстрочный индекс — либо i (interna — генерируемый изнутри), либо е (externa — генерируемый извне). Таким образом, если допустить, что читатель в данный момент использует при чтении внутренний диалог и надстрочные индексы, которые отличают внутренне генерируемые компоненты четырехкортежности от внешне генерируемых, четырехкортежность читателя будет выглядеть так:
четырехкортежность, которая отражает опыт читателя
печатный текстощущение0запахкниги,кресла,в комнате,освещениетемпературасвежесть/комнаты...в комнате...воздуха... ,/ iпечатный текст еощущение6темповые и тональныезапахе книги,кресла,качествав комнате, освещениетемпературааудиальногосвежесть /комнаты...в комнате...внутреннего диалога...воздуха.../iКак и при любом разграничении в модели, разграничение посредством надстрочного индекса между внутренне и внешне генерируемым опытом будет использоваться, только когда оно полезно для задачи, ради решения которой применяется.
Читатель заметит, что надстрочно-шрифтовое разграничение позволяет использовать четырехкортежность в качестве инструмента, отделяющего галлюцинаторный или проецируемый опыт от опыта, берущего начало во внешнем мире. Эриксон часто говорит о различии между обычным состоянием бодрствования и Состояниями транса (особенно состояниями глубокого транса), используя выражение «ограниченные фокусы внимания».
...Внешним факторам и реакциям испытуемого на них придается слишком большое значение. Первостепенное значение следует придавать внутрипсихическому поведению субъекта, а не связи с внешним миром. В лучшем случае органы чувств являются лишь побочным подспорьем, и их данные следует как можно скорее отбросить в пользу поведения субъекта, которое может быть инициировано, но не сформировано органами чувств... Использование воображения вместо реальных органов чувств позволяет человеку задействовать свои способности без необходимости приспосабливаться к несущественным внешним факторам.
.. .Субъект в глубоком трансе действует в согласии с подсознательным пониманием независимо от сил, на которые обычно реагирует его сознание; он ведет себя в соответствии с реальностью, которая существует в данной гипнотической ситуации для его подсознания. Мир его реальности составляют концепции, воспоминания и идеи; он находится в глубоком трансе. Внешняя реальность, которой он окружен, релевантна только в той степени, в какой она используется в гипнотической ситуации.
Miton Н. Enckson. Deep Trance and Its Induction, Haey (ed.), 1967, p. 11.
В обычном состоянии бодрствования большинство людей постоянно отвлекаются на ощущения, генерируемые либо внешними, либо внутренними стимулами. Фокус внимания бодрствующего человека все время меняется. Поэтому одним из способов понимания процесса вхождения в глубокий транс может стать постоянное сосредоточение и направление сознания на ограниченное количество стимулов (общее описание возникновения цетли биологической обратной связи). Поскольку внутренне генерируемые стимулы, как правило, находятся в основном под контролем испытуемого (с помощью гипнотизера), эффективным способом помощи клиентам при вхождении в глубокий транс может стать
побуждение направлять внимание прежде всего на внутренние 2 стимулы. Надстрочные индексы е и i можно использовать для репрезентации общего переключения внимания клиента при типовом наведении транса с внешне генерируемого опыта на внутренне генерируемый, например:


где промежуточная четырехкортежность соответствует состоянию частичного транса, когда клиент направляет внимание на внутренне продуцируемые визуальные образы и внутренне генерируемые кинестетические ощущения, забывая о внешне генерируемых, продолжая одновременно следить за аудиально-тональными (например, интонационными и темповыми качествами голоса гипнотизера) и обонятельными ощущениями, которые берут начало извне.
Прилежный ученик-гипнотизер, приучивший себя делать тонкие сенсорные разграничения, распознает, вращаясь в среде, множество реакций, которые он видит, слышит и чувствует при повседневных контактах с людьми, т. е. при подсознательных реакциях и коммуникациях, характерных для распространенных состояний гипнотического транса. Каждый из нас кладет свой опыт в основу понимания актуального настоящего при встрече с новыми людьми. Осознавая, что тональные качества голоса наших новых знакомых, их позы, жесты, мелодические паттерны речи напоминают нам кого-то еще, мы можем обнаружить, что реагируем на них в манере, возможно, более адекватной другому человеку, которого они нам напоминают. В подобных случаях наша четырехкортежность по отношению к тому человеку является смешением внутренне и внешне генерируемого опыта. Подобный опыт указывает на воздействие в норме подсознательных про-"цессов коммуникации, связанных с извлечением смысла.
У большинства людей подобное подсознательное смешение внутренне и внешне генерируемых переживаний приводит к основной массе трудностей, которые они испытывают в отношениях с людьми. Бизнесмен, который выходит из себя, когда продавец в магазине одежды, двигающийся очень похоже на его начальника, не хочет уделить ему внимание, и женщина, чувствующая себя такой незначительной и беспомощной рядом с мужчиной, чьи интонации очень напоминают ей ее отца, являются лишь слегка преувеличенными примерами процесса смешения внутренне
и внешне генерируемых переживаний без проведения разграничения. Чтобы быть хорошим коммуникатором или гипнотизером, важно понять, что когда каждый из нас реагирует в любой коммуникативной ситуации, одни элементы наших реакций будут ответом на текущую коммуникацию, а другие будут ТОТЕ, которые теснее связаны с какими-то другими временными/пространственными координатами. Например, в детстве многие из нас научались определять, что наши родители недовольны нами, еще до того, как те выражали свое недовольство вербально, замечая определенный взгляд, характерный подъем бровей или жест. В детстве мы вырабатывали реакции на эти сигналы, которые были полезными механизмами преодоления трудностей. Однако позже в нашей жизни эти программы, подобно программам езды на велосипеде, остаются по-прежнему активными и активизируемыми. В роли гипнотизера-коммуникатора мы должны быть восприимчивы к этим подсознательным ТОТЕ: если их использовать направленным образом, они становятся достоинствами; если нет, они могут стать причиной сильного сопротивления. Будучи коммуникаторами-гипнотизерами, мы должны сознавать, какие из этих реакций являются творческими, какие — ТОТЕ, выполняемыми подсознательно, а какие более адекватны для другого времени или ситуации. Например, мы работали с молодой женщиной, которая обратилась к нам за помощью. Мы сразу же заметили, что если один из нас поднимает брови, эта женщина внезапно начинает извиняться и говорить, что не может следовать нашим инструкциям и, вероятно, недостаточно сообразительна для того, чтобы войти в транс. Мы также заметили, что довольная улыбка гипнотизера вызывала у нашей испытуемой уверенность и готовность сотрудничать. В первом случае эта 23-летняя женщина начинала говорить о своих неудачах тоном подростка; во втором она больше напоминала 5-летнюю девочку. Поскольку введение в транс — это переход от внешнего опыта к внутреннему с ограниченным фокусом внимания, мы оба постоянно довольно улыбались и разговаривали с ней тоном ребенка, а когда один из авторов назвал ее принцессой, мы вызвали у нее полную регрессию возраста. А гипнотизировать 5-летних очень легко.
Проницательный практик гипноза может научиться распознавать любопытное смешение сознательных и подсознательных коммуникативных реакций у людей, основанное на смешении внутренне и внешне генерируемых переживаний.
Это естественным образом ведет к другому разграничению, которое мы указываем для четырехкортежности — разграничению временных и пространственных координат. Всякий раз, когда человек генерирует переживания изнутри, эти переживания будут основаны на определенном наборе четырехкортежностей, каждый из которых имеет пространственно-временную координату, отличающуюся от текущей пространственно-временной координаты. Так, когда вы в качестве гипнотизера просите клиента вспомнить какое-нибудь приятное детское переживание, вы инструктируете клиента в отношении того, какая общая временная или пространственная координата внутренне генерируемого опыта вам нужна. Это разграничение в четырехкортежностях может быть представлено следующим образом:


где подстрочный индекс t/p — это временной или пространственный координатор переживаний, используемый человеком в качестве референтной структуры, из которой он извлекает свои внутренние переживания.
Внутренне или внешне генерируемый опыт и разграничения с помощью временных или пространственных координат4 особенно полезны в контексте психотерапевтических приемов изменения, если психотерапевт хочет помочь клиенту восстановить первичные переживания из прошлого, которые мешают ему сделать выбор, желательный для него в настоящем.
Одна из самых действенных идей, которые мы можем предложить тем, кого хотим познакомить с нашими моделями, состоит в том, что коммуникация должна вытекать естественным образом из внутренне или внешне генерируемого опыта и разграничения временных или пространственных координат, которые мы обсуждаем. В качестве коммуникаторов все мы понимаем силу и значе-* ние выявления, признания и творческого реагирования на невербальные или аналоговые сообщения, предлагаемые нам людьми, с которыми мы контактируем. В контексте работы, которую мы проводим с нашими клиентами, значение невербальной коммуникации просто невозможно преувеличить. Как правило, наши клиенты предлагают нам невербальные сообщения, образующие базис коммуникации, которая ведет к всеохватывающим благотворным изменениям. Чтобы улучшить собственные навыки выявления, признания и творческого реагирования на подобные сообщения, мы создали специальную стратегию коммуникации,
26 которую называем стратегией «аптайм». Каждый из нас наделен сознанием в ограниченном объеме (7 ± 2 чанков Миллера). Если мы, общаясь с кем-то, вводим в сознание какой-то элемент своего прошлого — какой-то внутренне генерируемый элемент опыта с другой временной или пространственной координатой, — то в результате мы теряем какой-то элемент нашего сенсорного контакта с собеседником. Теряя некоторый элемент своего сенсорного контакта во время коммуникации с клиентом, мы оказываемся не способны выявить невербальные сообщения, которые этот человек нам постоянно предлагает (обычно на подсознательном уровне коммуникации). Наш опыт показывает, что подобные сообщения являются основой для помощи клиенту, обеспечивающей быстрое и глубокое изменение. Стратегия «аптайм» — это всего лишь процесс организации нашей коммуникации таким образом, чтобы можно было направить все свое сознание на сенсорный опыт. Другими словами, коммуникатор, используя стратегию «аптайм», имеет в своем распоряжении текущую четырех-кортежность, в которой все надстрочные индексы — е5.
Язык — вторичный опыт
Следующее разграничение, которое мы вводим в модель, — языковое. В частности, мы воспроизводим связь между языковой репрезентацией и опытом, который эта репрезентация отражает:
Ad(V,K,AeO),
где Ad = аудиально-дигитальная репрезентация (язык).
Это отношение мы называем комплексным эквивалентом. Иначе говоря, комплексный эквивалент — это отношение между языковой репрезентацией и четырехкортежностью или набором четырехкортежностей, которые отражает язык, т. е. отношение между словом и рядом переживаний, которые оно отражает. Например, при проведении экспериментальной работы в гипнозе, как показывает наш опыт, большая глубина с более высоким темпом имеют место тогда, когда гипнотизер добивается комплексного эквивалента для номинализации «глубокий транс» или даже для «транса». Описание в виде четырехкортежности того, какими будут ощущения клиента в трансе, согласно его ожиданиям, помогают гипнотизеру понять, какие внушения необходимо дать, а также устранить недопонимания в отношении слова «транс». Некоторые клиенты на вопрос: «Как вы определите, что находитесь в трансе?» отвечают, что они перестанут вести внутренний диалог. Другие заявляют, что они перестанут видеть визуальные образы, а третьи просто говорят, что почувствуют максимальную релаксацию. Процесс получения полного комплексного эквивалента (когда учитываются все переменные четырехкортежности) оказывает гипнотизеру большую помощь в понимании того, как
28 вызвать ощущение, которое будет расценено как транс, тем самым придавая клиенту уверенность в том, что он — компетентный гипнотический субъект.
В качестве специфического примера рассмотрим четырехкор-тежность, получаемую с помощью слова «пожар».
пожар
вид ощущение звуки запах
сверкающего тепла, удушающее потрескивающих дыма и
пламени, ощущение дыма языков пламени и горючих
дыма... в легких... и горючего материала... материалов....
Конкретное значение переменных четырехкортежности, соответствующих языковой репрезентации «пожар», остается в целом неизменным при переходе от человека к человеку в данной культуре. Тем самым мы обнаруживаем заметное согласие в отношении комплексного эквивалента, четырехкортежность которого соответствует слову «пожар». Подобные широкие и последовательные соответствия делают язык эффективным средством коммуникации. Однако четырехкортежности, которые каждый из нас использует для множества других слов и фраз, являются намного менее согласованными. К примеру, представим себе вариацию в значениях переменных четырехкортежности, которую каждый из нас соотносит с такими словами, как «любовь», «справедливость», «равенство». Эти слова — все номинализации — настолько вариабельны в четырехкортежностях, к которым они относятся, что искаженная коммуникация является здесь скорее правилом, чем исключением.
Важной частью задачи научения языку, с которой каждый из нас сталкивался в детстве, было присвоение фонологических последовательностей (звуков в языке, который мы осваивали) че-тырехкортежностям нашего опыта. Присвоение звука четырехкортежности является одним из наиболее распространенных способов, которым языковая система влияет (на самом неосознаваемом уровне) на наше восприятие мира. Выбирая специфические четырехкортежности и наборы кортежей из всех четырех-кортежностей, которые мы в&heip;