Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Инесса Ципоркина
Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье

ЦИПОРКИНА Инесса

"ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ЗАВИСИМОСТЬ: КАК НЕ РАЗОРИТЬСЯ ПОКУПАЯ СЧАСТЬЕ"

Предисловие

Психологическая зависимость нередко представляется уделом неудачников и психов, выросших в неблагополучных семьях. Как говорится, плохая карма и расплата за грехи в прошлой и нынешней жизни. А ведь это миф! Простое объяснение сложных психологических процессов, вовсе не имеющих простого объяснения. Всякий здоровый, нормальный, успешно социализированный (то есть хорошо вписавшийся в общественнополезную жизнь и деятельность) гражданин постоянно балансирует на грани той или иной зависимости. Правда, они в этом случае называются увлечениями. Это не только не осуждается, но и приветствуется: вот, мол, какая у него/нее пылкая, неравнодушная натура! Какой интерес к жизни! Какая жажда, стремление, острота восприятия… И все выглядит так, как сказал французский юморист Мишель Крестьен: «Здоровый человек не тот, у которого ничего не болит, а тот, у которого каждый раз болит в новом месте» – тот, кто часто меняет предмет зависимости, зависимым, по сути дела, не является. И если не предаваться очередной страсти самозабвенно, а всетаки помнить себя, родных и близких, деловые обязательства, четыре правила арифметики и как дорогу переходить, балансируй на грани сколько душе угодно. Ну, разве что жена/мама поворчит и друзья посмеются: опять наше чудо в перьях увлечено по самое некуда!
И сама жизнь человека постоянно от чегото (и от когото) зависит. Люди – капризные существа, им подавай не только еду, жилье, но и благоприятный климат в семье и на работе, душевный комфорт, смысл жизни… Иначе они и климат, и комфорт, и смысл отыщут в таких странных местах и в таких неподходящих вещах, что и говорить не хочется. Хотя говорить об этом просто необходимо. Потому что ни страшные истории про «безумных трудоголиков» и «сумасшедших транжир», ни тихие надежды на то, что минует ваш дом чаша сия – не самый лучший источник информации. О предмете, на который боишься взглянуть открыто, ничего узнать нельзя. В этом нежелании видеть правду – начало проблемы.
Воображение превращает психозависимость в чудовище пострашнее всех Сцилл и Харибд древности. И невозможно представить, как это страшилище проникает в вашу среду, в ваш круг общения, в вашу семью, дабы «навеки поселиться» – причем проникает незамеченным! Да разве такое возможно? Оказывается, возможно. Люди годами общаются с аддиктами (то есть психологически зависимыми индивидами), не замечая ни странностей в их поведении, ни хронических финансовых проблем, ни семейных неприятностей… Дескать, у кого их нет? Все мы люди, не ангелы! А тем временем зависимость прогрессирует, поглощая и переваривая ослабленную, деформированную личность. Потому что психологическая зависимость (иначе называемая аддикцией[1]) – это рак сознания, чреватый всеми полагающимися последствиями вроде нарушения функций и метастазов. Единственный способ лечения – перехватить болезнь на ранней стадии и спасти то, что еще можно спасти.
К сожалению, человек, далекий от психологии, не может определить, когда именно положение становится бедственным. То есть не «скорее всего не может» или «почти никогда не может», а просто – не может. Ему эта задача не по силам. Поскольку внешние проявления не дают исчерпывающей информации, а, главное, становятся заметными лишь тогда, когда ситуация уже более чем угрожающая. Нет, мы не пытаемся вызвать у читателя приступ паранойи: вдруг у меня или у когонибудь из близких мне людей возникнет психозависимость? Да еще необратимая! Он превратится в марионетку во цвете лет! Помогите! Ктонибудь! Мы его теряем! Не кричите. Не нервничайте. Не воображайте лишнего. Паника не повышает, а, наоборот, понижает наши возможности. Поэтому, не давая волю эмоциям, постарайтесь в деталях рассмотреть реальный облик психологической зависимости. Полюбуйтесь на нее, как на крокодила в зоопарке. Только так вы сможете оценить вероятную опасность и возможный ущерб.
А затем займитесь собой: так же внимательно вглядитесь в себя, оцените собственные силы и потребности. Или силы и потребности того, за кого вы так волновались. Учтите: это не так легко, как кажется. Мы довольно плохо знаем не только окружающих – зачастую мы плохо знаем себя.
Все механизмы психики основательно защищены. Да так основательно, что иногда это даже мешает. Трудно жить полной жизнью, спрятавшись в банковский сейф или в подземный бункер. А подсознание прячет реальные желания и стремления индивида от его же собственного сознания с огромным энтузиазмом: маскировка, явка, пароль, отклик, сигнализация, тайник, а в нем какойто сверток с надписью: «Не трогать! Взрывоопасно!» И если всетаки «посылочку» удастся вскрыть, в ней обнаружатся, например, воспоминания о том, как старшая сестрица, давясь от сдерживаемого хохота, рассказывала про анаконду, живущую в сливном бачке. С точки зрения взрослого человека – банальная чепуха: кто в детстве страшилок не рассказывал и не слушал? С точки зрения ребенка – серьезное ограничение свободы действий на его личном пространстве. Невозможность удовлетворить одну из базовых нужд без сопровождающего чувства страха. Как сказал бы психолог, серьезная фрустрация – вынужденный отказ от удовлетворения потребности. Который, в свою очередь повлек за собой цепочку реакций, выводов, навыков, неровностей и неправильностей психического развития.
Избежать подобных проблем не удается никому. Умение побороть стресс и адаптироваться к обстановке (грубо говоря, заглянуть в бачок, не обнаружить там никакой живности крупнее микроорганизмов, обозвать сестру дурой и больше не обращать внимания на ее выдумки) – залог выживания в этом жестоком мире безжалостных сестер. Для маленького ребенка любое «информационное вложение» оборачивается совершенно непредсказуемым «поведенческим капиталом». До поры до времени вышеупомянутый капитал дремлет в своем прекрасно защищенном сейфе. И, кажется, никаких последствий не имеет и никакого развития не получает. Но вот однажды вполне благополучный человек под воздействием сильного прессинга срывается, отгораживается от мира, не отвечает на запросы, а вместо этого прячется в углу, вцепившись в бутылку, как в любимую детскую игрушку… Значит, не так уж было хорошо, как казалось. И плохо стало не так уж внезапно.
Всетаки деформация личности развивалась. Она постепенно проникала из подсознания в сознание, формировала представления и стандартные схемы реагирования, встраивалась в жизненные стратегии – и все почти незаметно. Да, влияние бессознательного самой личностью не ощущается – вплоть до того момента, когда эмоциональный выброс прорывает плотины, сдерживающие огромную энергию человеческого подсознания. На первый взгляд – основательнее надо было плотины строить. А на второй, наоборот, – не надо было никаких плотин. Если бы здесь привольно резвился широкий, полноводный и мирный поток психической энергии, напряжение не росло бы, искажение восприятия не усиливалось, катастрофа не настала. Бы. Почему «бы»? А потому, что невозможно обеспечить идеальную форму личностной адаптации. Невозможно гарантировать человеку «жизнь без срывов».
Вопервых, лишком много факторов придется учитывать. Индивидуальные особенности мышления, восприятия и поведения сильно отличаются – даже у близнецов. К тому же все части этой сферы мышления нестабильны: они постоянно изменяются, развиваются, достраиваются, приходят в упадок, консервируются или разрушаются. И даже специалист не всегда понимает, какие свойства натуры вызвали появление деформации, а какие, наоборот, стали ее последствиями. Вот почему не следует диагностировать (а тем более лечить) себя или своих близких в соответствии с «заочными рекомендациями». Но всетаки следует иметь представление о том, как психические механизмы взаимодействуют в ходе создания зависимости и тому подобных деформаций. Тогда многих проблем удается избежать, а некоторые – даже решить самостоятельно. О том, как различаются между собой причины искажения восприятия и какие оно приносит плоды, и рассказывается в этой книге.
Вовторых, надо признать: человек по доброй воле от срывов не откажется. Без них и жизнь не полна, без срывов и прорывов не бывает, уж извините за каламбур. Самому ярому стороннику рационального мышления и культурного поведения периодически хочется расслабиться и пожить «без галстука», по законам дикой природы. Потакать своим желаниям, предаваться излишествам, наплевать на здоровый образ жизни. Эта вспышка «животной жадности» – не моральное падение, а всего лишь форма отдыха от бремени цивилизации. Так же, как подсознание – не свалка отходов, а хранилище ценностей, которым не нашлось применения в жизни индивида. Здесь прячутся зачатки идей настолько оригинальных, что сознание отказывается их принять. Здесь помещается информация, вложенная в человеческий организм в ходе эволюции. А главное, здесь хранится способность ощущать окружающий мир – то есть воспринимать реальность интуитивно, инстинктивно и эмоционально, практически «в обход» громоздкого мыслительного процесса. Вот почему человек регулярно пытается черпать из этих кладезей – несмотря на непредсказуемость любых даров подсознания. Похоже на внутреннюю лотерею: каждый раз надеешься – вдруг попадется чтонибудь полезное? Например, гениальное озарение. Хотя с тем же успехом может попасться и дурная привычка. Или даже психологическая зависимость – весьма сомнительный подарочек.
Ведь подсознание, по большому счету, не вкладывает в очередной эмоциональный выброс никакой изначальной программы: этот будет разрушительным, а следующий – созидательным… Это не добро и не зло, это только сила. Поэтому формирование такой программы – дело индивида, дело его сознания. Притом, что многие люди пускают ситуацию на самотек, экономя свои силы и надеясь на лучшее. В таком случае подсознание распоряжается личностью, не спрашивая согласия и не осведомляясь о планах на будущее. Неудивительно, что главным фактором при выборе поведения становится удовольствие: подсознание ищет его и не останавливается перед моральными и физическими препятствиями. Если подобная стратегия выбора закрепляется, может возникнуть зависимость.
Все, кто пытался избавиться от зависимости, подтвердит: и с катарсисом[2], и с раптусом[3] связаны мощные эмоциональные встряски. Несмотря на то, что первое состояние сулит возможность выздоровления, а второе является признаком возвращения болезни, результатом обоих процессов может стать шедевр. Или суицид. Смотря на что эту мощь направить. Значит, личность должна научиться направлять энергию подсознания в то русло, которое хотя бы безопасно. Как бы трудно ни было.
Ясно одно: психологическая зависимость – не бородавка, не отдельный уродливый нарост на полноценной и жизнеспособной психике. Ее нельзя ампутировать, оставив лишь небольшой шрам. Она – продолжение человеческой природы, порождение подсознания.
Аддикция – это дефект приспособления человека к миру, в котором он живет. Причем такой дефект, который скорее позволит сменить мир, нежели сменить тактику поведения.
Эта книга – для тех, кто хочет знать не только последствия, но и предпосылки формирования зависимости. Почему способность увлекаться и привязываться, столь важная для развития личности, превращается в каторжную цепь? Почему личность вместо того, чтобы развиваться, деформируется? Можно ли предупредить неконтролируемый процесс деформации? А если не предупредить, то остановить? Как правило, представление обо всем об этом – самое расплывчатое. Оно больше походит на слоганы: «Пьянству – бой!», «Трезвость – норма жизни!», «Кто не работает – тот на диете!», «Кончил – гуляй!», чем на содержательные воззрения. Опятьтаки список аддиктивных расстройств окончательно не определен. Есть гипертрофированные увлечения, обладающие чертами аддикции; есть предполагаемые, но еще не доказанные аддикции; есть расстройства, в которых умещается сразу несколько форм аддиктивного поведения; есть вполне дозволенные или даже престижные привычки, которые на поверку оборачиваются разрушением индивидуальности.
В нашей книге мы рассказываем и о тех пристрастиях, которые проходят по мере взросления человека, и о тех, которые выявляются с трудом, но могут оказаться гибельными, и о тех, которые служат эпицентром общественного осуждения и опасения. Но мы намеренно не предлагаем читателю готовых инструкций по избавлению от аддикции и «самых верных» средств, чтобы выздороветь. Потому что структура психозависимости настолько неоднородна, индивидуальна и сложна, что заочное, усредненное лечение «по книжке» не только не поможет, но еще и навредит. Ведь зависимому человеку каждый срыв, каждая неудача, каждое отступление дарит возможность (причем желанную возможность!) поверить в то, что возвращения к нормальной жизни не будет. Следовательно, шансы на излечение тают прямо пропорционально количеству провалившихся попыток. Итак, в случае прогрессирующей зависимости обращайтесь к специалисту. А книгу можете прочесть, если у вас возникают лишь опасения, но никак не уверенность в наличии аддиктивного расстройства.
Впрочем, наша книга содержит некоторые пояснения относительно существующих методов лечения аддикции. И если ваше психологическое состояние доставляет вам серьезные неудобства, не пускайте решение проблемы на самотек, не упускайте свой шанс. Для начала хотя бы признайте наличие проблемы. Это уже большая победа. Потом – выбор за вами.
«Есть два способа выживания: борьба и аддикция», – сказал основоположник теории стресса Ганс Селье. Но каким образом мы определяем свой вариант?

Глава 1. Ты помнишь, как все начиналось?

Не бывает мрачных времен, бывают только мрачные люди.
Ромен Роллан

От чего зависит психологическая зависимость?

Начнем с того, что психологическая зависимость есть результат расстройства мышления и восприятия, в результате которого мозг теряет способность к адекватной оценке реальности. Одни факты он преувеличивает, другие преуменьшает, третьи вообще игнорирует. Внимание человека заполняют вещи странные, даже нелепые. Первостепенные задачи отодвигаются на задний план, а вперед выступают мелкие, несущественные детали. Эти мелочи терзают сознание, постепенно приобретая характер навязчивых идей. В общем, мозг ведет себя, как дизайнер на поле боя: громко ужасается безобразию окружающего мира и при этом шагу не сделает, дабы сойти с линии огня. Естественно, резко понижая свои шансы благополучно выжить в долгом приключении под названием «жизнь». А главное последствие подобных расстройств – чувство дискомфорта, морального и физического, оно преследует человека и буквально сводит его с ума. Симптомы дискомфорта известны всем: здесь и тревога, и скука, и апатия, и уныние, и одиночество, и беспросветность… Перечислять можно долго и обстоятельно, но зачем? Ведь даже самый отъявленный оптимист хотя бы раз в жизни испытал нечто подобное и вовсе не жаждет снова отправиться по адресу «безнадега точка ру». На этомто нежелании и подлавливает нас психозависимость.
Стараясь компенсировать свое «дефектное» мировосприятие, человек создает и усваивает определенные схемы поведения, по сути своей опасные и даже разрушительные. Схема (или, как говорят психологи, паттерн) поведения – это устойчивая привычка, закрепленная последовательность действий и ощущений. И если, например, человек любит мороженое, он привыкает получать удовольствие от очередной порции эскимо. А значит, испытывая острую потребность повысить настроение, любитель этого высококалорийного, но безусловно гениального изобретения кулинарии сам того не замечая подходит к киоску, приобретает вожделенный продукт, срывает обертку и проглатывает дозу счастья весом в сто грамм и ценностью в двести двадцать пять килокалорий. Притом, что он: а) сидит на диете; б) болен ларингитом; в) торопится на собеседование; г) собирается приобрести лишь мятную жевательную резинку без сахара, дабы освежить дыхание! Почему же спрашивается, он делает не то, что хотел? А потому, что подсознание, воспользовавшись его рассеянным, обеспокоенным, болезненным состоянием, быстренько включает автопилот. Болит горло, хочется есть, одолевает беспокойство по поводу предстоящего собеседования – в общем, не самый лучший момент в жизни. Требуется поднять боевой дух. Стандартная схема – слопать эскимо! Ну, в крайнем случае, вафельный рожок. «Орбит» без сахара – неважный заменитель. В схему не вписывается. Так подсознание перекрывает сознательное решение и подменяет разумный выбор неразумным.
Когда личность перестает контролировать себя, она уже не в силах прогнозировать последствия. Почему такое происходит? Ответ на этот вопрос – не из легких. Да и вообще в психологии не бывает легких путей и внятных объяснений.
Возникновению расстройства мышления, восприятия и поведения, как правило, способствуют несколько видов причин – и все поразному. Так, существует необходимая причина – условие, без которого расстройство не возникает. Но ее не всегда достаточнодля появления расстройства. В отношении многих психических отклонений известно, что они не имеют необходимых причин. И это вселяет надежду. Значит, никто не рождается аддиктом, невротиком или психотиком. Следовательно, никакого предопределения, фатума, кармы и сансары. Колесо судьбы можно притормозить волевым усилием, улучшив начальную ситуацию. Надо лишь сделать так, чтобы необходимая причина не сформировалась. Или, по крайней мере, не активизировалась. Пусть себе лежит на дне океана подсознания и не мешает личности развиваться.
К сожалению, никакого предварительного определения для указанной разновидности причин не существует. Что это может быть? Наследственная склонность к психологической зависимости? Или уязвимость в отношении депрессии? Или растущая тревожность, переходящая в панику? Или завышенные требования к собственной персоне? Или неблагоприятная социальная обстановка? Каждое из упомянутых обстоятельств способствует появлению аддикции, а значит, является способствующей причиной. То есть такой, которая повышает вероятность расстройства, но не является ни необходимой, ни достаточной для его развития. Когда этих факторов становится слишком много, человек ломается. Научные исследования психопатологических состояний чаще всего посвящены именно способствующим причинам.
Повторяем: нельзя заочно определить, где расположена «точка кризиса» и какое количество негативных факторов способна выдержать человеческая психика. Все это зависит от личной «хрупкости». Некоторые данные относительно того, кто перед вами – стойкий оловянный солдатик или капризная фарфоровая пастушка, читатель может узнать из разделов, посвященных разным психологическим типам и разным уровням психологической уязвимости. Однако для всех категорий верно правило: если предел выносливости пройден, любой человек будет искать выход из положения. А некоторые в своих поисках заходят туда, где не мешало бы повесить табличку «Выхода нет». Или даже так: «Выхода нет!!!» – чтобы лучше дошло, проняло до самого подсознания. Потому что в тупике психологической зависимости нельзя ничего исправить. Можно только облегчить состояние дискомфорта – и то лишь на короткое время. Причем дорогой ценой – ценой упущенных шансов и поломанных жизней.
С другой стороны, существуют достаточные причины – в частности, ощущение безнадежности всего происходящего и бессмысленности всего окружающего. Достаточная причина лишь дополняет необходимую, но тоже не служит окончательным приговором, который обжалованию не подлежит. Многие люди рано или поздно справляются с безнадегой волевым усилием, не прибегая ни к каким стимуляторам, эмоциональным или химическим. В общем, необходимые и достаточные причины – своеобразная терра инкогнита. Выявить их можно в ходе психоанализа: для каждого человека они глубоко индивидуальны. Но если способствующие причины – в частности, плохая наследственность, тяжелая обстановка на работе и дома, конфликт между потребностями и возможностями – отсутствуют, а человека все равно так и тянет на безумства, стоит прибегнуть к услугам психолога. Пусть поищет необходимые и достаточные причины. Вероятно, корни зависимости у внешне благополучного индивида залегают уж очень глубоко – в детских переживаниях, в подавленных желаниях, в скрытых деформациях психики.
Некоторые негативные факторы, возникающие в жизни сравнительно рано, не проявляются на протяжении долгих лет, до возникновения подходящей «провокации» – и только тогда вступают в слаженный хор стрессоров[4]. Например, потеря родителей в детстве может послужить отдаленной причиной, предрасполагающей к депрессии в зрелом возрасте. Такие события считаются отдаленными факторами, способствующими развитию расстройства. И наоборот, другие факторы действуют незадолго до возникновения симптомов расстройства – это ближайшие факторы. Ближайший причинный фактор может просто оказаться последней каплей, на первый взгляд совершенно незначащей: неприятный разговор, потерянные ключи, прыщик на носу – да что угодно, по большому счету. Эту досадную мелочь трудно связать с возникшей депрессией, но она свое черное дело сделала. А в момент, когда расстройство уже возникло, его развитие может быть ускорено подкрепляющей причиной. Например, если во время депрессии человек испытывает неприязненное отношение со стороны окружающих, это может усугубить состояние больного. Хотя в нормальном, благополучном состоянии он попросту отмахнулся бы от ворчливой родни: «Да ну вас всех! Полыхаев» – и удалился легким шагом по своим делам.
Все перечисленные разновидности причин вступают между собой в сложные взаимодействия, оказывают друг на друга двустороннее влияние. И нередко формируют порочный круг. Так, например, депрессия порождает алкоголизм, и одновременно алкоголизм усугубляет депрессию. Вот почему прояснить, «с чего все началось» – чрезвычайно трудная задача.
Как правило, способствующие и подкрепляющие причины выясняются быстрее и лучше видны, чем необходимые и достаточные факторы. Но в любом случае, простых причинноследственных связей в психологии не бывает. Прежде чем выявить причину расстройства, необходимо демонтировать довольно сложные конструкции, составленные из множества компонентов, роль которых не бывает ни ясной, ни определенной.
Помимо внешних факторов, существует и внутренний предел выносливости. В какойто миг наступает «усталость металла»: даже самые стойкие люди не выдерживают бремени страха перед окружающим миром. И аддикция – прямое проявление этого страха. А вместе с тем это опасное чувство и есть главный инструмент, с помощью которого мир ваяет человеческую индивидуальность. Но, наверное, даже глыба мрамора под резцом скульптора испытывает негативные ощущения – что уж говорить о человеческой душе? Бывает, что «материал» и вовсе не годится для задуманной работы. Вот тутто начинаются первые неприятности. Продолжая сравнение с мрамором, можно сказать, что возникают микротрещины. И если они будут расти, рано или поздно глыба расколется на множество кусочков, непригодных для производства Давидов и Голиафов, зато вполне подходящих для изготовления пепельниц, подсвечников, пресспапье и упоров для дверей. Точно так же и человеческая психика может рассыпаться на множество масок, удобных для бытового использования, но отнюдь не для создания чегонибудь крупного и оригинального.
Маска подменяет собою личность и избавляет от потребности в самореализации. Между прочим, подобные случаи – когда человек как бы есть, но его как бы и нет – не редкость. Играя одновременно множество «востребованных» ролей, можно добиться и одобрения, и успеха. Притом, что личность оказывается выключена из активной жизни и понемногу разрушается. Карл Юнг верил, что маски лишь прикрывают собою ядро – истинное, оригинальное и неповторимое «Я». В отличие от Юнга, другой выдающийся ученый, Гарри Стек Салливан был настроен более пессимистично: человек представлялся ему чемто вроде луковицы – слой за слоем, слой за слоем, все глубже и глубже, и ничего напоминающего ядро, косточку, сердцевину. Салливан, создатель межличностной теории психиатрии, вообще полагал, что личность – это нечто теоретическое, иллюзорное, само по себе не существующее и проявляющееся исключительно в процессе общения с другими такими же «иллюзиями». Индивидуальность в его представлении рассыпается на множество ролей, которые человеку приходится играть – для того, чтобы рассеять напряжение и снизить уровень тревоги. Спрашивается: и кто из двух великих психиатров оказался прав? Повидимому, оба. Все потому, что личностью не рождаются. Ею становятся. В ходе описанных выше «скульптурных работ».
Бывает и так, что само отсутствие дискомфорта служит причиной к созданию разрушительных схем поведения. Про такие случаи говорят: «с жиру бесится». Эта грубая формулировка создает примитивное представление о серьезной проблеме, которой в свое время занимался Г.С. Салливан. Согласно его теории весь организм человека – это напряженная система, которая проводит жизнь гдето посередине между крайними состояниями – полным покоем (Салливан предпочитал называть его эйфорией) и нестерпимым ужасом. Притом, что ни одно из полярных состояний организм не в силах выносить подолгу.
Ужас, то есть высокий уровень тревоги, пишет Салливан, подобен удару в голову: он не несет никакой информации, приводя вместо этого к полной неразберихе и даже амнезии. Зато менее жесткие формы тревоги могут быть информативны. По существу, тревога оказывает обучающее воздействие: заставляет усваивать полезные навыки избегания опасных объектов, а энергетический заряд, принесенный тревогой, трансформируется в работу мышц и мозга. Любая форма поведения – это энергетическая трансформация[5]. Если человек не в силах преодолеть свою тревогу и достичь удовлетворения, он впадает в апатию – так же, как младенцы впадают в сон, если не могут избежать ощущения дискомфорта. Любая мать знает, как, накричавшись и наплакавшись, крепко спит перепуганный или наказанный ребенок.
И в то же время полное удовлетворение всех потребностей завершается настоящей нирваной – чувством блаженства и покоя, которое рано или поздно сменяется… все той же апатией. Удовлетворение, достигнув пика, истощает силы организма так же, как это делает паника. В результате наступает отупение – своеобразный анабиоз, энергосберегающий режим. Но организм экономит энергию не только для того, чтобы «пробки не вылетели». Он подготавливается к следующей трансформации – то есть к очередной последовательности действий, к очередному поиску удовольствия. Для новых усилий ему требуется стимул – психологическая мотивация. А если ее нет? Если все потребности удовлетворены? Если нет никакого дискомфорта? Неужели сознание так и не выйдет из анабиоза? А это уж зависит от того, сможет ли человек придумать, чего бы ему еще пожелать. Не в меру амбициозная старуха из сказки о золотой рыбке – пример для всех, кто испытывает дефицит потребностей.
Развитое общество постоянно сталкивается с этой проблемой: жены богатых мужей и дети состоятельных родителей, находящиеся на иждивении у щедрых родственников, избавлены от необходимости искать удовлетворение. Им это удовлетворение доставляют прямо в спальню, вместе с утренним кофе, свежими круассанами и свежей прессой. Как результат, человек начинает искусственно формировать дискомфортные ситуации: например, вечно попадает в неприятные истории, с которыми не может справиться своими силами. Или… впадает в психологическую зависимость. Наиболее распространенные варианты «симуляции жизни» в этой категории населения – шоппингомания, наркомания и алкоголизм.
Между тем дефицит потребностей бывает как объективным, так и субъективным. Человек начинает скучать и маяться не только в случае удовлетворения всех потребностей, но и в случае отсутствия потребностей как таковых. Сколь ни удивительно это звучит, но хотеть тоже надо учиться. Первый вопрос: а чего тут учитьсято? Хотеть мы начинаем с первых моментов жизни. Достаточно одну минуту послушать звуки, издаваемые грудным младенцем в состоянии дискомфорта, чтобы понять, сколь велики и неотложны потребности человеческие. Только речь не о них, а совершенно об иной категории желаний. Американский психолог Абрахам Маслоу составил целый список фундаментальных потребностей:
1) физиологические потребности – еда, вода, сон и т. п.;
2) потребность в безопасности – стабильность существования, порядок;
3) потребность в любви и принадлежности – семья, дружба;
4) потребность в уважении – самоуважение, признание;
5) потребность в самореализации (которую специалисты называют самоактуализацией) – развитие способностей.
Первые категории, указанные в списке Маслоу, доминируют и должны удовлетворяться раньше остальных. Они острее, сильнее, их дефицит быстрее проявляется, но их власть над сознанием ограничена: «Человек может жить хлебом единым – если ему не хватает хлеба. Но что происходит с желаниями человека, когда хлеба достаточно, когда его желудок постоянно сыт? Сразу же появляются другие, более высокие потребности и начинают доминировать в организме. Когда они удовлетворяются, новые, еще более высокие потребности выходят на сцену, и так далее». В общем, желания следуют в порядке живой очереди. Хроническое неудовлетворение какойнибудь потребности чревато тем, что личность рискует заработать не только анемию, но и «болезнь лишенности» – чтото вроде психологического авитаминоза.
Ну, а если какаянибудь из этих категорий не получает ни удовлетворения, ни развития? Скажем, последние две разновидности – потребность в уважении и потребность в самоактуализации? Ведь их очередь для того, чтобы выйти на сцену и объявить о себе наступит лишь после ликвидации дефицита общения. А ведь наше время к беспроблемному общению не располагает. Мы живем на рубеже эпох, увязнув, словно муха в клею, гдето между безнадежно устаревшим романтизмом и молодым, жадным, безжалостным индивидуализмом. Прежде чем это новое мироощущение потеряет остроту, стабилизируется и войдет в рамки, немало воды утечет. Человечество должно освоиться с новой степенью свободы и ответственности, наладить новую, гармоничную систему взаимоотношений друг с другом и с миром. А пока в среде наших современников особой внутренней гармонии не наблюдается. За редким исключением. Некогда психолог Эрих Фромм в своей книге «Бегство от свободы» описал, как на протяжении веков люди, обретая все большую свободу, чувствовали себя все более одиноко. И свобода превратилась в негативное состояние, от которого люди стараются спастись всеми средствами, порой прибегая к гибельным «утешениям». О том, как именно это происходит, поговорим позже, но согласитесь: результаты этого процесса видны невооруженным глазом. Проблемы со стабильностью и с общением в наши дни буквально у каждого третьего, если не у каждого второго.
Мы начинаем свою взрослую жизнь с того, что активно решаем физиологические проблемы – кров, еда, одежда, машина – и тратим на это лет двадцать, а то и тридцать… И, честно говоря, любовь, принадлежность, уважение и самоактуализация по важности явно «не догоняют» первую категорию потребностей. И мы оставляем их на гипотетическое «потом», которое, возможно, так никогда и не настанет. И даже не оттого, что всю жизнь приходится вкалывать ради пропитания – нет, все гораздо сложнее. Вышеупомянутые «второстепенные» потребности не получают своевременного развития. Большинству кажется, что они разовьются сами собой, стихийно, наподобие потребностей физиологических. Где ж это видано, чтобы живое существо никогда не хотело пить, есть, прятаться от непогоды? Значит, и желание, чтобы тебя любили, уважали, принимали в свой круг, равно как и желание стать собой – все придет, дайте только срок!
Увы. Придтито оно придет, но в каком виде! Эти стремления непременно следует взращивать и воспитывать, будто породистое животное, не приспособленное к жизни на воле. А стихийный, «неокультуренный» вариант чреват всякими странностями, если не сказать патологиями. Есть вероятность, что вы получите хилые, рахитичные высшие потребности, абсолютно нежизнеспособные в сравнении с потребностями примитивными, низшими. И, как результат, хозяином такого «дистрофика» будет существо откровенно дебильное – эмоционально бедное, интеллектуально неразвитое, целиком сосредоточенное на простейших отправлениях организма. Другой вариант: дикая, неконтролируемая агрессия, заложенная в подсознании, может повредить личность, исказить ее влечения, изуродовать всю систему взаимодействия с миром. В результате сформируется проблемная личность с разными дефектами: например, с асоциальным расстройством, то есть недостаточно развитая в моральноэтического плане, лживая и безжалостная; или с нарциссическим расстройством, то есть болезненно самовлюбленная, навсегда зацикленная на себе; или с расстройством параноидным, то есть чудовищно подозрительная, вечно ожидающая нападения и предпочитающая нападать первой.
В общем, за развивающимися стремлениями нужен глаз да глаз. Не корысти ради, а токмо волею инстинкта самосохранения и успешного выживания для. Но, несмотря на столь существенные аргументы в пользу самосовершенствования, человечество постоянно манкирует развитием и удовлетворением высших потребностей. А до последней категории потребностей – до самореализации – у нас просто не доходят руки. Поэтому большая часть способностей пропадает втуне, усугубляя растущую болезнь лишенности. Но мы ведь как относимся к болезням – и к телесным, и к душевным? В родном отечестве большинство людей, почувствовав боль в спине, в висках, в коленных чашечках, не кинутся к врачу с требованием выявить и исцелить первопричину некомфортного состояния, а предпочтут проглотить две (три, четыре, пять, десять) таблеток какихнибудь анальгетиковспазмолитиков – и дальше бегут, по своим неотложным делам.
Если эту практику применять постоянно, все их мигрени, радикулиты, остеохондрозы останутся незалеченными, как говорят в народе, до морковкиных заговин. А многие индивиды, ощутив приближение депрессивного или тревожного состояния, бестрепетно примут антидепрессант – и не обязательно это будет «Негрустин». Скорее уж кусок торта или рюмка коньяка. Или поход в казино. Или новая любовь. В общем, «здесь все от мене зависит», как говорил дядя Степан в «Формуле любви», ломая заграничную карету. Словом, выбор объекта психологической зависимости (то есть, научно выражаясь, аддиктивного агента) – дело глубоко личное. Зато последствия патологического пристрастия к чему угодно коснутся не только зависимой личности, но и всего ее окружения. А все потому, что первопричина – тот самый душевный авитаминоз – за время, пока его глушили коньяком и азартными играми, немножечко подрос. Ровно настолько, чтобы подавить фундаментальные стремления индивида к уважению, любви, безопасности, а то и в еде, воде и проч. Видимо, надо было вовремя заняться проблемой хронической неудовлетворенности.

Знаете ли вы марсианский?

Нет, не стоит подозревать собственную психику в серьезных отклонениях изза такой малости, как плохое настроение или тревожные предчувствия. Авторы не призывают уважаемых читателей стройными рядами записываться в ипохондрики. А вот разобраться с тем, насколько развиты и разнообразны ваши высшие потребности, стоит обязательно. Психологи отмечают: разносторонние натуры меньше подвержены психологической зависимости. У них имеется отвлекающий фактор: возможность переключиться с одного занятия на другое, с одного интереса на другой, если гдето случился затор или, понаучному, фрустрация.
Фрустрация – отказ в удовлетворении потребности – есть неизбежная составляющая любой, даже самой счастливой жизни. И уверенность в том, что окружающий мир просто обязан дать нам тото и сето если не по первому, то по второму требованию, сильно портит характер. Надо учиться переносить отказы и обломы, избавляясь от капризного ребенка, сидящего в каждом из нас. Мы понимаем: такое легче посоветовать, чем сделать. Самый верный способ (который, кстати, хорошо срабатывает и при воспитании детей) – переключение интересов.
Этому простому в изложении, но отнюдь не простому в исполнении правилу в наше время очень трудно следовать. Потому что оно – объект сложного психологического конфликта. Современная массовая психология выдвигает по отношению к личности определенные требования. Их множество, поэтому не будем перечислять. Упомянем только пару: «Стань классным специалистом» и «Всегда добивайся своего». На вопрос: и что в этих требованиях плохого? – ответим: посыл, который улавливает подсознание, отличается от прямого смысла высказывания. Эта особенность восприятия непосредственном связана со структурой личности человека.
Каждая личность – это не монолитное однородное образование, а гибкая система очень разных схем поведения, согласованных между собой.
Американский психолог Эрик Берн, создатель теории трансакционного анализа, вычленил три основных схемы и назвал их по способам реагирования – Ребенок, Родитель и Взрослый. В структуре личности Ребенок отвечает за сферу чувств, желаний и переживаний, прямолинейных и неконтролируемых. Проще говоря, он капризник, шалун и жадина. Состояние второго типа, называемое Родитель, пытается обуздать Ребенка, копируя поведение старших. Личность, пребывая в статусе Родителя, старается поступать по образу и подобию собственных родителей. И, разумеется, часто ведет себя как паникер и зануда. Третье состояние – Взрослый, наиболее объективное и рациональное, видит вещи такими, какие они есть и прогнозирует развитие событий, не балансируя на сфере эмоций, как девочка на шаре. Комуто он покажется циником и скептиком.
И если Взрослый упомянутые выше советы примет такими, как они есть, то Ребенок все понимает посвоему, как выразился Э. Берн, помарсиански. То есть не с привычной, стандартной точки зрения, а со своей собственной, с точки зрения новичка, недавно пришедшего в этот мир и еще не разобравшегося, что к чему. Поэтому предложение вроде «Стань классным специалистом» Ребенок трактует как «Ограничь себя однимединственным занятием и наплюй на все остальные сферы деятельности – вот это и есть специализация!» – и как вам такая интерпретация? Прямой путь к трудоголизму или к зависимости от компьютерных игр. То же происходит и с воззванием «Всегда добивайся своего»: его подспудный смысл расшифровывается как «Прояви агрессивность, иди по трупам, нарушай закон, но возьми приз – только так ты добьешься уважения окружающих!» – хотя подобная манера поведения многим людям попросту несвойственна. И, оказавшись в эпицентре конфликта, они могут сильно пострадать. А чтобы успокоиться и залечить полученную психотравму, большинство прибегнет к своему фирменному утешителю – тому самому, который не «Негрустин».
Столкновение индивидуального сознания с массовым вообще очень травматично. К сожалению, в каждой стране, в каждую эпоху, в каждой социальной группе давление со стороны общества на психику отдельной личности носит особый, оригинальный характер. Поэтому можно говорить лишь о некоторых социальнопсихологических конфликтах, выходящих за «групповые» рамки. В частности, о конфликте возможностей и потребностей, весьма актуального для нашей страны.
Западное общество относится к категории вполне традиционных, устоявшихся: здесь известно кто есть кто и кому на что рассчитывать. Да, для традиционного общества возможен внезапный прорыв криминального авторитета в министры или в олигархи. Но как исключение. Каждая подобная история превращается в легенду. А у нас? Да в России таких «харизматичных», ракетой взлетевших в небеса, на сегодняшний день десятки тысяч. Буквально вся современная элита, финансовая, политическая и информационная.
Этот массовый успех «случайных людей» вызывает определенную реакцию у тех, кто еще себя не нашел. Или нашел, но не там, где хотелось бы. Для молодежи пример «харизматичных» везунков – серьезное испытание. Нетерпеливость, завышенные требования, инфантилизм – все это всплески подсознания, которым неокрепшее сознание еще не в силах противостоять. В юности психологический конфликт между потребностями и возможностями их удовлетворения особенно остро выражен: хочется всего, а доступна самая малость; все твои претензии либо вызывают иронией, либо переносятся на неопределенный срок – вот вырастешь, тогда… А когда? Родители! Призываем вас: прежде чем демонстрировать всю полноту власти над подросшим чадом и фрустрировать его желания и намерения, помните: молодежь легко подвержена депрессии и плохо переносит добродушную, но такую незатейливую иронию по отношению к своим планам на жизнь. В личности молодого человека доминирует Ребенок, а у него проблемы не только с фрустрацией, но и с ориентацией, социализацией[6] и с разными другими «ациями». Со временем он, возможно, станет самостоятельным, ответственным и сметливым, но при одном условии: если личность сдвинется с этой мертвой точки и молодежь он не зацикливалась на детских ошибках, обидах, обломах…
Реагируя на психологический дискомфорт, подросток может «возжаждать мести» – для всех, кто его обижал, не верил в него, проявлял враждебность и т. п. Или, наоборот, он/она может стать сверхпослушным, кротким и пассивным в надежде вернуть утраченную любовь и одобрение. Добиваясь «недоданной» в детстве любви, человек может всю жизнь платить за те давние обиды, пользуясь стратегиями, сформированными в ранней юности: угрожать, манипулировать, канючить, упиваться жалостью к себе… И не надо надеяться на то, что все перемелется – мука будет. Из такой муки ничего приличного не состряпаешь. Психолог Гордон Оллпорт подметил: не все взрослые достигают полной зрелости. Они – выросшие индивиды, чья мотивация все еще пахнет детской комнатой. Чтобы стать полноценным взрослым, надо научиться избегать бессознательной мотивации, которую нам подсовывает неугомонный Ребенок. Значит, его следует перерасти и обуздать. А как это сделать, если в мозгу попрежнему бушует детский страх, обида, боль, тревога?
Психолог Карен Хорни обозначила это душевное состояние термином «базисная тревога», раскрывая его содержание следующим образом: «чувство изоляции и беспомощности ребенка в потенциально враждебном мире. Это чувство небезопасности может быть порождением многих вредных факторов среды: прямого и непрямого доминирования (давления со стороны старших – Е.К., И.Ц.), безразличия, нестабильного поведения, недостатка уважения к индивидуальным потребностям ребенка, недостатка реального руководства, слишком большого восхищения или полного его отсутствия, недостатка теплоты, понуждения принимать чьюто сторону в родительских ссорах, слишком большая или слишком малая ответственность, сверхпротекция (чрезмерная родительская опека – Е.К., И.Ц.), изоляция от других детей, несправедливость, дискриминация, невыполнение обещаний, враждебная атмосфера и т. д.» – каково? Мало перечисленного, так еще и «и т. д.»! У некоторых родителей после всех этих высказываний может возникнуть чтото вроде внутреннего протеста по отношению к собственному ребенку: подумаешь, какая цаца! Выходит, мы вокруг него/нее лет двадцать на цырлах танцевать будем, а он/она еще поглядит, быть или не быть полноценной личностью!
Ну, что тут возразишь? Именно так и получается. Дети, растущие «самосейкой», не всегда оказываются чемто вроде укропа – полезные и необременительные. Чаще всего из них вырастает крапива – опасная и неукротимая. Поэтому не стоит играть в «родительскую рулетку»: предоставить дело случаю и смиренно ждать от судьбы подарка. Такого можно дождаться – потом век не расхлебаешь. В общем, во избежание формирования базисной тревоги в сознании ребенка, создайте вокруг него крепость внимания, уважения, ответственности и любви. Пусть порадуется, а заодно удостоверится в том, что жизнь хороша и в ней есть что ценить. Это и есть первейшее средство от деформации личности. Хотя, повторяем, это тоже не панацея.
Но, по крайней мере, понимание и поддержка со стороны близких людей уменьшают уровень сопротивления окружающей среды. С этим сопротивлением сталкивается любой из нас. И, как видите, не всегда победа на стороне личности. Помните, что сказал Ганс Селье? «Два способа выживания: борьба и аддикция»! Постарайтесь сделать так, чтобы ваш ребенок предпочитал борьбу и не терял надежды на победу. Второй путь – тупиковый.

Защита на поражение

Создание индивидуальности есть процесс двусторонний: стремясь к удовольствию и избегая проблем, человек строит свое мироощущение, отсекая все лишнее, мешающее и беспокоящее; а реальность оказывает ему всяческое сопротивление и, в свою очередь, переделывает человеческую личность сообразно своим планам и потребностям – действуя, так сказать, на благо общественности. Если бы оба этих фактора – внешний и внутренний – бездействовали, незачем было бы вылезать из колыбели. Мы бы проводили жизнь в духе персонажей фильма «Матрица»: почивали в розовом желе и смотрели сны про захватывающие приключения своего виртуального «Я».
Конечно, самоактуализация – намного более достойный и плодотворный путь, нежели игры в прятки с реальностью или имитация дискомфорта ради появления хоть какойнибудь мотивации к действию, хоть какогонибудь интереса к жизни. Не говоря уже о психологической зависимости. Что же такое самоактуализация? На эту тему психологи писали неоднократно – и все еще продолжают писать. Американский ученый Абрахам Маслоу, один из первых, кто поднял этот вопрос, считал, что «самоактуализация – это не отсутствие проблем, а движение от преходящих и нереальных проблем к проблемам реальным». В его теории первым шагом к самоактуализации было познание себя и строительство личной, а не стандартизированный системы ценностей, где все цели и средства были бы тщательно отобраны и глубоко осмыслены.
Он же отмечал, что самоактуализирующие люди, которых ему довелось изучать в качестве «образца» (среди них были и его современники, и исторические фигуры – президенты США Авраам Линкольн и Томас Джефферсон, жена президента США Элеонора Рузвельт, ученые Альберт Эйнштейн и Альберт Швейцер, композитор Людвиг ван Бетховен, писатель Олдос Хаксли, философ Барух Спиноза и др.), не были совершенны, и даже не были свободны от крупных ошибок. Сильная приверженность избранной работе и своим ценностям подчас делала их безжалостными в стремлении к своей цели. Но всем были свойственны следующие черты:
1) более эффективное восприятие реальности и более комфортабельные отношения с ней;
2) принятие себя, других, природы;
3) спонтанность, простота, естественность;
4) центрированность (сосредоточенность) на задаче (в отличие от центрированности на себе);
5) некоторая отстраненность и потребность в уединении;
6) автономия, независимость от культуры и среды;
7) не стереотипность, а свежесть оценки;
8) опыт мистических и духовных переживаний, и не обязательно религиозных;
9) чувство сопричастности, единения с человечеством;
10) более глубокие межличностные отношения;
11) демократичность ценностей и отношений;
12) привычка не смешивать цели и средства, добро и зло;
13) философское, неагрессивное чувство юмора;
14) большие творческие ресурсы;
15) сопротивление аккультурации (поглощению какойнибудь культурной традицией);
16) трансцендирование (способность выйти за рамки) любой частной культуры и среды.
Приходится признать: все эти замечательные качества, данные списком, выглядят несколько абстрактно и както не воспринимаются в качестве инструкции к действию. И как его достичь, этого «просветленного состояния»? Маслоу полагал, что главный принцип самоактуализации – всегда делать выбор в пользу роста индивидуальности. Ведь личность постоянно выбирает между ростом и безопасностью. И зачастую не в пользу роста. Мало кому охота терпеть неприятные или даже болезненные ситуации, связанные с взрослением, с независимой точкой зрения, с автономностью и самодостаточностью. Все эти свойства заставляют принять на себя немалый объем ответственности – за каждый свой поступок, за каждое слово, за каждое решение… В общем, как гласит английская поговорка: «Делай что хочешь и плати за это».
Нужно учесть и то, что один из наших национальных неолимпийских видов спорта – это халява. Мы традиционно высоко ценим безопасность и возможность спрятаться в минуту жизни трудную за чьюнибудь широкую спину. Тяжело с подобными задатками воспринимать независимость как сверхценность и целиком отдаваться личностному росту. Так и тянет снова стать маленьким и беспомощным, просить защиты и покровительства у тех, кто сильнее, а самому и в ус не дуть. К этому поведению нас побуждает не только, научно выражаясь, социокультурная обстановка, но и наше собственное подсознание. К сожалению (или к счастью), подсознание не обладает той полнотой власти над человеком, которую оно имеет над животными. А значит, нам есть что противопоставить нашему стремлению спрятаться от того, что Карлсон легкомысленно называл «пустяками» и «делом житейским». Разумеется, главное сопротивление подсознательным влечениям оказывает индивидуальность.
Маслоу так описывал человеческую индивидуальность: «Эта внутренняя природа не столь сильна, сверхвлиятельна и безошибочна, как инстинкты животных. Она слаба, хрупка, тонка, легко одолевается привычкой, давлением культуры, неправильным к ней отношением. Но, даже будучи слабой, она вряд ли исчезает у здорового человека – а быть может и у больного. Даже отвергаясь, она продолжает подпольное существование, вечно стремясь к актуализации». Вот только почему эти, в общемто, одинаково необходимые психологические структуры – сознание и подсознание – периодически сталкиваются и переходят к необъявленной войне, терзая своего «хозяина», словно грешную душу в аду? Видимо, потому, что потребность в защите берет верх и начинает запихивать личность в своего рода «психологический бункер», искажая и отвергая бесценный опыт, благодаря которому человек мог бы познать себя и сделать правильный выбор. Чем выше уровень искажений, тем больше неверных выборов. А уж если защита станет главной целью в жизни человека – все, появляется невротик или психотик, неспособный принять информацию, приносимую опытом. Или аддикт, принимающий только т&heip;