Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Ошо
Сострадание: Наивысший расцвет любви / Ошо. — М.: ACT, 2009. — 190, [2] с. — (Ключи к новой жизни).
ISBN 978-5-17-04856Q-4
Перевод с английского А. Ю. Долгачевой

В книге собраны выдержки из бесед Ошо, в которых он учит нас жить, принимая и любя себя, окружающих и все сущее. Зрелой любовью он называет сострадание. «Сострадание, — говорит Ошо, — прежде всего означает, что вы принимаете недостатки и слабости других людей и не ожидаете, что они будут вести себя как боги. Вы признаете достоинство каждого человека, вы помогаете людям осознать то, что просветление заложено в природу каждого человека».

Предисловие

Мы знаем, что такое страсть, поэтому не трудно понять, что такое сострадание. Страсть — это состояние физиологической лихорадки, это неистовое состояние, в котором вы одержимы физиологической, бессознательной энергией. Вы себе больше не хозяин, вы — раб.
Сострадание же означает, что вы превзошли физиологию. Вы больше не раб, вы стали хозяином. Теперь вы действуете сознательно. Вами не управляют и не помыкают бессознательные силы, вы сами решаете, что делать со своей энергией. Вы совершенно свободны. Теперь та же энергия, которая была страстью, трансформируется в сострадание.
Страсть — это похоть, сострадание — любовь. Страсть — это желание, сострадание — отсутствие желания. Страсть — жадность, сострадание — щедрость. Страсть стремится использовать другого как средство сострадание уважает другого как саму цель. Страсть привязывает вас к земле, к грязи — вам никогда не стать лотосом. Сострадание превращает вас в лотос. Вы начинаете подниматься над низменным миром желаний жадности и гнева. Сострадание — это трансформация вашей энергии.
В обычном состоянии вы разделены на части, фрагментарны. Одна часть вашей энергии поглощается гневом, другая — жадностью, третья — похотью, и так далее. И вокруг вас так много желаний, что у вас совсем не остается энергии, вы опустошены, пусты.
Если помните, Вильям Блейк говорит: «Энергия — это наслаждение». Это глубочайшее откровение. Но у вас совсем не остается энергии, она постоянно тратится впустую. Когда вы перестаете транжирить свою энергию, она наполняет ваше внутреннее озеро, ваше существо. Вы наполняетесь. В вас возникает наслаждение. А когда вы переполняетесь, вы становитесь буддой — вы открываете неистощимый источник энергии.
И только когда вы станете буддой, вы начнете испытывать сострадание. Это хладнокровная любовь — заметьте, не холодная, хладнокровная. Вы делитесь своей радостью со всем сущим. Вот что такое сострадание. Страсть — это проклятие, сострадание — благодать.

Сострадание, энергия и желание
Будда жил в течение сорока лет после того, как стал просветленным. После того как закончились все его желания и исчезло эго, он прожил еще сорок лет. Очень часто его спрашивали: «Почему ты все еще в теле?» Это ведь нелогично: зачем Будде существовать в теле еще хотя бы мгновение? Когда дело закончено, следует исчезнуть. Когда нет желаний, как тело может продолжать жить?
Необходимо понять одну очень глубокую вещь. Когда исчезает желание, энергия, которая наполняла желание, остается, она не может исчезнуть. Желание — это просто форма энергии, вот почему одно желание можно превратить в другое. Гнев может стать сексом, секс — гневом. Секс может стать жадностью, поэтому, когда вы видите очень жадного человека — знайте, что он не очень сексуален. Если же он непомерно жаден, он вообще не сексуален, в его жизни нет даже места для секса, потому что вся его энергия уходит в жадность. А если вы увидите очень сексуального человека, то наверняка обнаружите, что он не жаден, потому что на жадность энергии не осталось. Человек, который подавил свою сексуальность, будет вспыльчив, его гнев всегда будет готов вырваться наружу. Он будет заметен в его глазах и на лице: вся его сексуальная энергия превратилась в гнев.
Вот почему так называемые монахи и садху всегда полны гнева. Гнев проявляется в их походке, в их взгляде. Их спокойствие — лишь тонкая оболочка: заденьте их, и они тут же взорвутся от гнева. Секс становится гневом. Это формы, жизнь же — энергия.
Что происходит, когда исчезают все желания? Энергия не может исчезнуть, она неистребима. Спросите физиков, даже они скажут, что энергию нельзя уничтожить. Определенная энергия существовала в Гаутаме Будде, когда он стал просветленным. До этого она питала секс, гнев, жадность и миллион других проявлений. Затем, когда все эти формы исчезли, — что стало с энергией? Энергия не может прекратить свое существование, и когда нет желаний, она теряет форму, но все равно продолжает существовать. Какова ее функция теперь? Энергия становится состраданием.
Вы не можете испытывать сострадание, потому что у вас нет энергии. Вся ваша энергия разделяется и распределяется на различные формы: иногда на секс, иногда на гнев, иногда на жадность. Сострадание — это не форма. Только когда все желания исчезают, энергия становится состраданием.
Сострадание невозможно культивировать. Но когда у вас нет желаний, возникает сострадание, вся ваша энергия переходит в сострадание. В сострадании энергия движется иначе. В желании есть мотивация, цель; сострадание не мотивировано, в нем нет цели. Сострадание — это энергия, переливающаяся через край.

Сострадание — это зрелая любовь

Гаутама Будда первым среди мистиков придал состраданию особое значение и тем самым положил начало новой эпохе. До него было достаточно медитации, никто не подчеркивал важность сострадания вкупе с медитацией. Медитация приносит просветление, расцвет, наивысшее самовыражение — казалось бы, что еще нужно? Для человека медитации вполне достаточно. Величайшая заслуга Будды состоит в том, что он учил, прежде всего, состраданию и лишь потом медитации. Вначале необходимо развить в себе любовь, доброту и сострадание.
За этим кроется тайное знание. Если до просветления ваше сердце исполнено сострадания, то есть вероятность того, что после медитации вы поможете другим достичь такой же красоты, таких же высот и такого же празднования, каких достигли и вы. Благодаря Гаутаме Будде просветление становится заразительным.
Но если человек чувствует, что он вернулся домой, то зачем ему беспокоиться о других? Будда впервые говорит о том, что просветление должно быть неэгоистичным, что оно должно быть социальной ответственностью. Это кардинальное изменение во взгляде на этот феномен. Прежде чем случится просветление, необходимо научиться состраданию. Если не научиться ему заранее, то после просветления учиться будет нечему. Когда вы погружаетесь в экстаз, тогда кажется, что даже сострадание может стать препятствием вашей радости, помехой вашему экстазу. Вот почему просветленных было много, а мастеров очень мало.
Быть просветленным — еще не значит быть мастером. Быть мастером — значит испытывать бесконечное сострадание и чувство стыда от того, что вы один отправляетесь в прекрасные пространства, открытые просветлением. Это значит — желать помочь людям, которые еще слепы, блуждают в темноте и идут на ощупь. Помощь становится радостью, а не помехой. Более того, когда вы видите, как вокруг вас расцветают другие люди, и осознаете, что вы не одинокое цветущее дерево в высохшем лесу, ваш экстаз становится еще интенсивнее. Когда вместе с вами цветет весь лес, радость возрастает в тысячи раз, ваше просветление совершает революцию во всем миро.
Гаутама Будда — не только просветленный, он еще и просветленный революционер. Его забота о мире и людях безгранична. Наставляя своих учеников, он говорил: «Когда вы медитируете и чувствуете тишину, покой, когда вас переполняет безграничная радость, не прячьте это состояние, подарите его всему миру. И не волнуйтесь: чем больше вы будете его отдавать, тем больше будет ваша способность получать это состояние. Способность отдавать обладает огромной важностью, стоит лишь понять, что, отдавая, вы ничего не теряете, а, наоборот, приобретаете еще больше. Но тот, кому чуждо сострадание, не знает секрета способности отдавать и делиться с другими».
Однажды один из учеников Будды, мирянин — он не был саньясином, но был очень предан Гаутаме Будде, — сказал: «Я сделаю это... но с одним исключением. Я подарю всю мою радость, всю мою медитацию и все мои внутренние сокровища всему миру — за исключением моего соседа, потому что он очень мерзкий тип».
Соседи всегда враждуют. Гаутама Будда сказал ему «Тогда забудь про весь мир и сделай подарок только своему соседу».
Ученик растерялся: «Как это?»
Будда сказал: «Если ты сможешь сделать подарок соседу, только тогда ты освободишься от своего враждебного отношения к людям».
Сострадание прежде всего означает, что вы принимаете недостатки и слабости других людей и не ожидаете, что они будут вести себя как боги. Подобное ожидание жестоко, потому что они не смогут вести себя как боги и потеряют ваше уважение, а также и самоуважение. Вы их серьезно покалечите, нанесете ущерб их чувству собственного достоинства.
Сострадание основывается на том, что вы признаёте достоинство каждого человека, вы помогаете людям осознать то, что произошедшее с вами может произойти и с ними, что нет безнадежных и никчемных людей, что просветление не есть нечто, что необходимо заслужить, что оно заложено в саму природу каждого человека
Но эти слова должны исходить из просветленного человека, только в этом случае они вызовут доверие. Если они будут сказаны непросветленными учеными, им не поверят. Слово, произнесенное просветленным, начинает дышать, в нем начинает биться его собственное сердце. Оно становится живым и проникает прямо в ваше сердце, это не интеллектуальная гимнастика. У ученых — все иначе. Они сами не уверены в том, что говорят, о чем пишут. Они пребывают в такой же неуверенности, что и вы.
Гаутама Будда — одна из вех в эволюции сознания; его вклад безмерен. И самым важным в его вкладе является идея сострадания. Но вы должны помнить, что, сострадая, вы не становитесь выше, — иначе вы все испортите. Сострадание превратится в деятельность эго. Помните, что ваше сострадание не должно унижать другого человека, в противном случае оно перестанет быть состраданием: прикрываясь словами, вы будете наслаждаться унижением других.
Необходимо понять, чем является сострадание, потому что оно является любовью, достигшей своей зрелости. Обыкновенная любовь — ребячество, милая игра для подростков. Чем быстрее вы вырастите из нее, тем лучше, потому что такая любовь — слепая физиологическая сила. Она не имеет ничего общего с вашим духовным ростом, вот почему все любовные связи приводят к мучениям. То, что было таким притягательным, захватывающим, манящим, то, ради чего вы готовы были умереть... Вы и сейчас готовы умереть — только бы избавиться от него.
Любовь — слепая сила. Счастливы лишь те влюбленные, которым не удалось завладеть друг другом. Все великие истории о таких влюбленных... Лейла и Маджнун, Ширин и Фархад, Сони и Махивал — эти три восточные истории о великой любви можно сравнить с историей о Ромео и Джульетте. Все эти влюбленные хотели быть вместе, но всё на свете — родители, общество — препятствовало их союзу. И я думаю, что это, пожалуй, и к лучшему. Как только влюбленные женятся, любовь исчезает.
Маджнуну повезло, что ему не удалось добиться Лейлы. Что происходит, когда встречаются две слепые силы? Поскольку обе силы слепы и бессознательны, их встреча не может привести к великой гармонии. Результатом такой встречи может стать лишь борьба за власть, унижение и всевозможные конфликты.
Любовь всегда адресована одному человеку, и в ее основе лежит желание обладать этим человеком. Точно такое же желание испытывает и вторая сторона, в результате оба влюбленных оказываются в сущем аду. Но когда страсть становится осознанной, вся энергия любви очищается и превращается в сострадание.
Сострадание не адресовано никому. Сострадание — это не взаимоотношения, это ваше бытие. Вы испытываете сострадание ко всему сущему — к деревьям, к птицам, к животным, к людям — безоговорочно, ничего не требуя взамен. Сострадание — это свобода от слепой физиологии.
Пока вы не стали просветленными, вам необходимо внимательно следить за тем, чтобы ваша энергия любви не подавлялась. Подавление — это то, что делают религии: они учат вас осуждать физиологические проявления любви. В результате вы подавляете свою энергию любви, а ведь она может быть трансформирована в сострадание!
При осуждении теряется возможность трансформации. Поэтому ваши святые абсолютно лишены сострадания, в их глазах вы не увидите и проблеска сострадания. Они черствы и бессердечны. Достаточно сутки прожить со святым, чтобы понять, что такое ад. Люди, наверно, знают об этом, поэтому они прикасаются к стопам святого и немедленно убегают.
Один из величайших философов нашей эпохи, Бертран Рассел, категорически заявил: «Если ад и рай существуют, я хочу отправиться в ад». Почему? Чтобы избежать встречи со святыми, потому что в раю полно всех этих мертвых, тупых, скучных святых. Вот Бертран Рассел и говорит: «Я не смог бы и минуты выдержать в такой компании. Л представьте себе вечность в окружении этих трупов, которые не знают ни любви, ни дружбы, ни отдыха...»
Святой остается святым семь дней в неделю. Ему нельзя даже один день, в воскресенье, побыть в свое удовольствие человеком. Нет, он сохраняет свою чопорность, и со временем она только растет.
Я одобряю выбор Бертрана Рассела отправиться в ад, потому что понимаю, что он имеет в виду. Он говорит о том, что в аду вы обнаружите всех самых колоритных людей мира: поэтов, художников, бунтарей, ученых, творческих личностей, танцоров, певцов, музыкантов. Ад на самом деле должен быть раем, потому что рай — это сущий ад!
В мире все пошло не так, и причиной тому — подавление энергии любви. Послание Гаутамы Будды заключается в следующем: «Не подавляйте свою энергию любви. Очищайте ее и для очищения используйте медитацию» Таким образом, возрастая, медитация очищает энергию любви и превращает ее в сострадание. В результате к тому времени, когда медитация достигнет своего апогея и расцветет прекрасным переживанием просветления, созреет и сострадание. Просветленный человек сможет позволить своей энергии перетекать — теперь он обладает всей энергией мира — через корни сострадания ко всем, кто готов ее воспринять. Только такой человек становится мастером.
Стать просветленным легко, но стать мастером очень трудно, потому что для этого требуется медитация плюс сострадание. Медитация сама по себе дается легко, сострадание само по себе дается легко, но одновременное развитие и того и другого — очень непростое дело.
Люди, которые просветлели, но не делятся своим опытом, потому что не испытывают сострадания, не способствуют эволюции сознания на земле. Они не повышают уровень развития человечества. Только мастера были способны повышать сознание. Если у вас есть хоть малая толика сознания, вы этим обязаны тем немногочисленным мастерам, которые сохранили сострадание даже после просветления.
Вам это трудно понять... но просветление настолько захватывает, что просветленные обычно забывают обо всем на свете. Они настолько удовлетворены, что совершенно неспособны думать о всех тех миллионах людей, которые на ощупь, сознательно или бессознательно, правильно или неправильно также пытаются достичь просветления. Если же присутствует сострадание, об этих людях невозможно забыть. В сущности, именно в этот момент у вас есть то, что вы можете дать, то, чем вы можете поделиться. Возможность делиться — это такая радость! Постепенно, через сострадание вы познаете, что, чем больше даешь, тем больше имеешь. Если вы сможете делиться своим просветлением, оно приобретет больше насыщенности, жизни, празднования, многогранности.
Просветление может иметь только одну грань — именно такое просветление происходит со многими людьми. Оно приносит им величайшее удовлетворение, и они исчезают в истоке всего сущего. Но просветление может быть также и многогранным, оно может осыпать этот мир цветами блаженства. А вы в долгу перед ним, потому что вы — его дети на этой земле.
Заратустра сказал: «Никогда не предавайте землю. Даже в зените славы не забывайте о земле: она ваша мать. И не забывайте о людях. Они могут вам мешать, быть вашими врагами. Возможно, они пытались всеми способами уничтожить вас, может быть, они вас уже распяли, забросали до смерти камнями или отравили — все равно не забывайте их. Что бы они ни делали, они делали это бессознательно. Если вы не можете простить их, то кто их простит? Если же вы их простите, вы станете несметно богаты».
Постарайтесь не способствовать развитию в себе всего того, что противится состраданию. Такими противниками сострадания являются ревность, соперничество и стремление господствовать. Все эти проявления ослабляют его. Как только вы почувствуете, что ваше сострадание ослабевает, значит, вы делаете нечто, что идет с ним вразрез. Вы можете отравить свое сострадание глупостями, которые не дадут вам ничего, кроме волнений, мучений, борьбы и пустой траты бесконечно драгоценной жизни.
Есть один замечательный анекдот:
Пэдди вернулся домой на час раньше, чем обычно, и обнаружил, что его жена лежит в постели совершенно голая. Когда он спросил о причине, она объяснила: «В знак протеста: из-за того, что мне нечего носить». Пэдди распахнул дверь шкафа: «Ну что за глупости, — сказал он. — Посмотри сюда. Вот и желтое платье, и красное, и ситцевое, и брючный костюм... Привет, Билл! И зеленое платье...»
Вот что такое сострадание! Сострадание к жене, к Биллу. Ни ревности, ни драки, просто: «Привет, Билл! Как дела? » — и продолжает перебирать платья. Он даже не спрашивает: «Что ты делаешь в моем шкафу?»
Сострадание — это понимание. Это самое тонкое понимание, на которое только способен человек.
Человека сострадания не должны волновать пустяки, происходящие каждую минуту в нашей жизни. Только при этом условии, косвенно, вы сможете помочь своей энергии сострадания накапливаться, кристаллизоваться, становиться сильнее и подниматься вместе с медитацией. И тогда, в тот день, когда наступит момент блаженства, когда вы наполнитесь светом, у вас будет, по крайней мере, один товарищ — сострадание. Ваша жизнь тут же изменится, потому что теперь вы обладаете таким богатством, что способны осчастливить весь мир.
Хотя Гаутама Будда и не хотел, но, в конце концов, он был вынужден разделить своих учеников на две категории. Первую категорию он назвал архаты: просветленные, но без сострадания. Они вложили все свою энергию в медитацию, но не послушали, что Будда говорил о сострадании. Вторую категорию он назвал бодхисатвы: просветленные с состраданием. Они восприняли послание Будды о сострадании и не спешат на тот берег, желая задержаться на этом со всеми его трудностями, чтобы помочь людям. Их корабль прибыл, и капитан говорит им: «Не теряйте даром время, вас ждут на том берегу, который вы искали всю свою жизнь». Но они убеждают капитана подождать немного, чтобы успеть поделиться своей радостью, своей мудростью, своим светом и своей любовью с теми людьми, которые искали того же. У них появляется чувство уверенности: «Да, тот берег существует, и, когда ты созреваешь, приплывает корабль и переправляет тебя туда. На том берегу — пристанище бессмертных, там нет горя, а жизнь — это песня и танец из мига в миг. Но, прежде чем я покину этот мир, позвольте мне хотя бы намекнуть людям об этом».
И мастера всячески пытались ухватиться за что-нибудь, чтобы их не унесло на тот берег. Будда считал, что сострадание — больше всего подходит для этой цели, потому что, в конечном счете, сострадание — это тоже желание. Идея помощи другому — это тоже желание, и, пока вы держитесь за это желание, вас не унесет на тот берег. Это очень тонкая ниточка, связывающая вас с этим миром. Все разрушено, все цепи разорваны — кроме одной тоненькой ниточки любви. Будда призывает: держитесь за эту ниточку до последнего и, пока есть люди, нуждающиеся в помощи, — помогайте им.
Ваше просветление не должно быть эгоистичным, оно не должно быть только вашим, вы должны поделиться им с как можно большим количеством людей. Только так можно повысить уровень сознания на земле, которая дала вам жизнь, которая дала вам шанс просветлеть.
Пришло время отблагодарить землю, хотя нельзя сполна воздать ей за все, что она вам дала. Но дайте и вы ей хоть что-нибудь — хотя бы два цветка — в знак благодарности.

Медитация — цветок, сострадание — аромат

Медитация — это цветок, а сострадание — его аромат.
Все происходит именно так. Цветок расцветает, и его аромат разносится ветром во все стороны, до края света. Но основное — это цветение цветка.
В человеке также заложен потенциал цветения. И до тех пор, пока внутренняя сущность человека не расцветет, аромат сострадания невозможен. В сострадании нельзя упражняться. Сострадание — это не дисциплина. Им нельзя управлять. Оно — выше вас. Если вы медитируете, тогда однажды вы осознаете новое, совершенно незнакомое явление: из вашего существа исходит сострадание ко всему существованию. Неориентированное, неадресованное, оно распространяется на все сущее.
Без медитации энергия остается страстью, с медитацией та же энергия становится состраданием. Страсть и сострадание — это не две разные энергии, это одна и та же энергия. Проходя через медитацию, она трансформируется, преобразуется и становится качественно другой. Страсть направлена вниз, сострадание — вверх; страсть выражается желанием, сострадание — отсутствием желания; страсть — это занятие, отвлекающее от невзгод, сострадание — это празднование, танец достижения, реализации... вы настолько самореализованы, что можете делиться с другими. Больше ничего не осталось: вы выполнили свое предназначение, которое носили в себе тысячелетиями как нереализованный потенциал, как нераспустившийся бутон. Теперь он расцвел и танцует. Вы достигли конечной цели, вы реализовали свой потенциал, больше не к чему стремиться, некуда идти, нечего делать.
Что теперь будет происходить с вашей энергией? Вы начнете ею делиться. Та же энергия, которая двигалась в темных пластах страсти, теперь светлыми лучами будет возноситься вверх, не загрязненная ни желанием, ни обусловленностью. Она не испорчена какой бы то ни было мотивацией, поэтому я называю ее ароматом. Цветок ограничен, он раб корней, но аромат — свободен. Он летает на крыльях ветра, он совершенно не привязан к земле.
Медитация — это цветок. У нее есть корни. Она существует внутри вас. Как только возникает сострадание, она теряет корни и приходит в постоянное движение. Будда исчез, но его сострадание осталось. Рано или поздно цветок умрет — он часть земли, и прах вернется к праху, — но аромат, который он испускал, останется навсегда. Будда ушел, Иисус ушел, но их аромат остался. Их сострадание все еще здесь, и все, кто откроется ему, мгновенно почувствуют его воздействие, оно их взволнует и побудит к новому путешествию, к новому паломничеству.
Сострадание не ограничивается цветком: оно исходит от цветка, но не принадлежит ему. В сущности, оно исходит свыше и проходит через цветок, цветок — это всего лишь канал. Сострадание не может возникнуть без цветка: цветок — это необходимая стадия его проявления, но оно не принадлежит цветку. Как только цветок распускается, сострадание выпускается на волю.
Это необходимо как следует понять, иначе вы можете начать практиковаться в сострадании, но тогда оно не будет истинным ароматом. Практикуемое сострадание — это та же страсть под другим именем. Это всё та же загрязненная желанием, испорченная мотивацией энергия, и она может представлять собой большую опасность для других людей, потому что от имени сострадания вы можете разрушать их и насаждать рабскую зависимость. Это не сострадание, и, если вы в нем практикуетесь, вы ведете себя неестественно, формально — по сути, лицемерно.
Первое, что нужно запомнить — это то, что в сострадании невозможно практиковаться. Это то, что не поняли последователи всех великих духовных учителей. Будда достиг сострадания посредством медитации — теперь буддисты упражняются в сострадании. Иисус достиг сострадания посредством медитации — теперь христиане, христианские миссионеры упражняются в любви, сострадании, служении человечеству. Однако, как показывает жизнь, их сострадание приносит в мир одни разрушения. Оно провоцирует войны и уничтожает миллионы людей. В конечном итоге такое сострадание лишает христиан свободы.
Истинное сострадание освобождает, дает свободу, но такое сострадание должно прийти через медитацию, у него нет иного пути. Будда сказал, что сострадание — побочный продукт, следствие. Нельзя вначале получить следствие, нужно действовать и породить причину, тогда появится и следствие. Таким образом, если вы действительно хотите понять, что такое сострадание, вы должны понять, что такое медитация. Забудьте о сострадании, оно придет само по себе.
Постарайтесь понять, что такое медитация. Сострадание может стать критерием правильности медитации. Если медитация была правильной, обязательно появится сострадание — это естественно, оно возникнет словно тень. Если медитация была неправильной, тогда сострадание не появится
Таким образом, сострадание может служить критерием правильности медитации. А медитация действительно может быть неправильной. У людей сложилось ошибочное представление, что все медитационные техники правильные. Это не так. Медитационные техники могут быть неверными. Например, любая медитационная техника, вводящая вас в глубокую концентрацию, неправильная — она не приведет к состраданию. Вместо того чтобы стать открытыми, вы постепенно станете более закрытыми. Если вы будете сужать свое сознание, концентрироваться на чем-то одном, исключая все остальное существование и фокусируясь на одной его точке, в вас будет появляться все больше и больше напряжения. По-английски «внимание» — «attention», что значит «at-tension», то есть «в напряжении».
Концентрация может быть полезной, но она не является медитацией. Концентрация необходима в научной работе, в научном исследовании, в научной лаборатории. Там вы сосредотачиваетесь на одной проблеме, исключив все остальное, — причем настолько сильно, что практически забываете обо всем остальном мире. Теперь ваш мир — это исследуемая проблема. Вот почему ученые становятся рассеянными. Люди, которые слишком много концентрируются, всегда становятся рассеянными, потому что не знают, как оставаться открытыми всему миру.
Я как-то прочел один анекдот:
«Я купил лягушку, — сообщил профессор зоологии классу, радостно улыбаясь. — Она прямо из пруда. Мы сможем изучить ее внешний вид и затем препарировать». Он осторожно развернул сверток, который принес, и обнаружил внутри старательно приготовленный бутерброд с ветчиной. Милейший профессор с изумлением посмотрел на него. «Как странно! — воскликнул он. — Я отчетливо помню, что съел свой ланч».
Такое постоянно происходит с учеными. Они сосредотачиваются па чем-то одном, и их ум сужается. Конечно, от суженного ума тоже есть польза: он становится более проницательным, словно острая игла, и попадает прямо в точку. Но упускает все великолепие жизни вокруг.
Будда — не человек концентрации, а человек осознанности. Он не пытался сузить свое сознание, наоборот, он старался разрушить все барьеры, чтобы оно полностью стало доступно существованию. Смотрите: существование синхронно. Я говорю, и одновременно слышится шум уличного движения. Поезд, птицы, ветер, шумящий в деревьях, — настоящий момент вбирает в себя все существование мира. Вы слушаете меня, я говорю с вами, параллельно происходит миллион других вещей — существование необычайно богато.
Концентрация достается дорогой ценой: девяносто девять процентов жизни остается без внимания. Если вы решаете математическую задачу, то вы не можете слушать пения птиц — они отвлекают. Играющие вокруг дети, лающие на улице собаки — все будет вас отвлекать. Стремясь к концентрации, люди пытались убежать от жизни: поехать в Гималаи, уйти в пещеру, уединиться, чтобы сконцентрироваться на Боге. Но Бог — это не объект. Бог — это целостность существования, это настоящий момент, Бог — это тотальность. Поэтому наука никогда не сможет постичь божественность. Методом науки является концентрация, и посредством этого метода наука никогда не познает божественное.
Она может узнавать все больше и больше мельчайших подробностей. Вначале считалось, что самой маленькой частицей является молекула, затем она была разделена. После чего стала известна частица еще меньше — атом. Затем методы концентрации и его разделили. Теперь есть электроны, протоны, нейтроны — рано или поздно и они будут разделены. Наука продвигается от малого к меньшему, а о большем, о бесконечности совершенно забывает. Ради части она пренебрегает целым. При помощи концентрации наука никогда не постигнет божественное. Поэтому, когда ко мне приходят люди и говорят: «Ошо, научи нас концентрации, мы хотим познать божественное», я недоумеваю. Они не поняли суть поиска.
Наука сосредоточивается на части, поиск направлен на целое. Религиозность — это одновременность; ее объектом является целое, тотальное. Чтобы познать целое, необходимо иметь сознание, открытое всем его граням, — не ограниченное, не стоящее в окне, иначе оконная рама станет рамками существования. Стоять под солнцем на открытом воздухе — вот что такое медитация. У медитации нет рамок, нет рамы, она не окно, она — дверь. Медитация — это не концентрация, не внимание; медитация — это осознание.
Так что же делать? Повторение мантры и трансцендентная медитация не помогут. Трансцендентная медитация (ТМ) стала очень популярна в Америке благодаря объективному подходу, благодаря ученому уму. Это единственная медитационная техника, поддающаяся научному исследованию. Это концентрация, а не медитация, поэтому она доступна научному уму. ТМ активно изучалась в университетах, в лабораториях, ее исследовали психологи, потому что она не является медитацией. ТМ — это концентрация, метод концентрации; она попадает под ту же категорию, что и научная концентрация, они связаны друг с другом. Однако она не имеет ничего общего с медитацией. Медитация настолько безгранична, настолько бесконечна, что ее невозможно подвергнуть научному исследованию. Только сострадание может продемонстрировать, достиг ли человек успеха в медитации или нет. Альфа-волны не помогут, потому что они принадлежат уму, медитация же неподвластна уму, медитация — это нечто, находящееся за пределами ума.
Итак, позвольте сказать вам кое-что важное. Во-первых, медитация — это не концентрация, а расслабление: нужно просто расслабиться. Чем больше вы расслабляетесь, тем больше вы чувствуете себя открытыми, уязвимыми. Вы становитесь более восприимчивыми, более гибкими, и внезапно в вас начинает проникать существование. Вы больше не камень, в вас появились отверстия. Расслабление означает, что вы позволяете себе впасть в состояние полного безделья, потому что, если вы хоть что-нибудь делаете, напряжение остается. Это состояние неделания. Вы просто расслабляетесь и наслаждаетесь ощущением расслабления. Расслабьтесь, закройте глаза и слушайте все, что происходит вокруг. Ничто не должно восприниматься как отвлекающий внимание раздражитель. Как только вы почувствуете, что нечто является таким раздражителем, вы отвергнете божественное. В данный момент оно пришло к вам в виде птички. Не отворачивайтесь от него! Божественное постучало в вашу дверь в виде птицы. В другой раз оно придет в виде лая собаки, плача ребенка или смеха сумасшедшего. Не отрицайте его, не отвергайте.
Принимайте — если вы отрицаете, вы напрягаетесь. Любое отрицание создает напряжение. Принимайте. Если вы хотите расслабиться, принимайте. Принимайте все, что происходит вокруг, пусть оно станет для вас органичным целым. Оно таким и является — известно вам это или нет, но все взаимосвязано. Эти птицы, деревья, это небо, солнце — земля, вы, я — все взаимосвязано. Все является органичным целым. Если исчезнет солнце, исчезнут деревья; если исчезнут деревья — исчезнут птицы; если птицы и деревья исчезнут, исчезнете вы. Это экология. Все тесно связано друг с другом. Поэтому ничего не отрицайте — как только вы отрицаете что-либо, вы отрицаете нечто в себе самих. Если вы отрицаете этих поющих птиц, вы отрицается нечто внутри вас.
Но если вы твердите какую-нибудь глупую мантру, вы будете думать, что это птицы глупые. Если вы про себя повторяете какую-нибудь чепуху или думаете о каких-то мелочах — можете называть это философией или религией, — тогда птицы будут вам мешать. На самом деле их звуки — божественны. Птицы ничего не говорят, они просто переполнены наслаждением. Их песня ничего не значит, кроме того, что энергия в них бьет через край. Они хотят поделиться ею с существованием, с деревьями, цветами, с вами. Им нечего сказать, они просто есть.
Если вы расслабляетесь, вы принимаете; принятие существования — это единственный способ расслабиться. Если вы беспокоитесь по пустякам, причиной беспокойства на самом деле являются не сами пустяки, а ваше отношение к ним. Молча сядьте, слушайте все, что происходит вокруг, и расслабьтесь. Принимайте, расслабьтесь — и вдруг вы почувствуете, что внутри вас поднимается мощная энергия. Почувствовав эту энергию, вы начнете глубже дышать. Обычно ваше дыхание поверхностно, и иногда, если вы пытаетесь сделать глубокий вдох, если вы начинаете заниматься йогой и дышать, вы напрягаетесь, делаете усилие. Это усилие не нужно. Просто принимайте жизнь, расслабляйтесь, и внезапно вы увидите, что ваше дыхание стало глубже. Расслабьтесь еще больше, и дыхание станет еще глубже. Оно станет медленным, ритмичным; оно начнет доставлять вам наслаждение. Тогда вы поймете, что дыхание является мостом между вами и целым.
Просто наблюдайте. Ничего не делайте. Когда я говорю «наблюдайте», не старайтесь наблюдать, иначе вы снова станете напряженными и начнете фокусировать свое внимание на дыхании. Просто расслабьтесь, оставайтесь расслабленными, раскрепощенными и смотрите... так как больше вам ничего не остается делать. Вы здесь, ничего не нужно делать, вы все принимаете, ничего не отрицаете, нет ни борьбы, ни конфликта, вы глубоко дышите. Что делать? Просто наблюдать. Запомните, надо просто наблюдать — наблюдать без усилий. Это то, что Будда назвал випассана — наблюдение за дыханием, осознание дыхания. Или сатипаттхана — вспоминание и осознание жизненной энергии, которая движется в дыхании. Не старайтесь делать глубокие вдохи, не старайтесь вдыхать и выдыхать, ничего не делайте. Просто расслабьтесь, пусть ваше дыхание будет естественным, пусть вдохи и выдохи совершаются сами по себе, и тогда вам многое станет доступно.
Во-первых, вы поймете, что дышать можно двумя способами, потому что дыхание — это мост, на одной стороне которого находитесь вы, а на другой — сущее. Таким образом, и рассматривать дыхание можно с двух сторон. С одной стороны, дыхание — это произвольный процесс. Если вы хотите сделать глубокий вдох, вы делаете глубокий вдох; если вы хотите сделать глубокий выдох, вы делаете глубокий выдох. Вы можете управлять своим дыханием. Одна его часть соединена с вами. Но, если вы ничего не делаете, дыхание происходит само по себе. Вам не нужно ничего делать, оно все равно происходит. Оно также является и непроизвольным процессом.
Другая часть дыхания соединена с самим сущим. Вы можете думать, что вы дышите сущим, а можете думать совершенно иначе: сущее дышит вами. Постарайтесь понять этот подход, и он приведет вас к глубокому расслаблению. Это не вы дышите, это сущее дышит вами. Это смена гештальта, и она происходит сама по себе. Если вы продолжаете все принимать и все больше и больше расслабляться, тогда внезапно вы осознаете, что вы не делаете вдохи и выдохи — они происходят сами по себе. И так грациозно, с таким достоинством, с таким гармоничным ритмом! Кто это делает? Это сущее дышит вами. Оно входит в вас и выходит. Каждое мгновение оно освежает и оживляет вас — снова и снова.
Внезапно вы начинаете воспринимать дыхание как нечто, происходящее само по себе... именно так и должна происходить медитация. Вы можете медитировать где угодно, даже на рынке, потому что шум — это тоже божественное явление. И если вы будете тихо слушать, то даже в шуме рынка вы услышите определенную гармонию. Шум перестанет вам мешать. Если вы безмолвны, вы сможете многое почувствовать: вокруг вас движутся неимоверные волны энергии. Как только вы начнете принимать, вы сможете почувствовать это где угодно.
Птица сама по себе не важна, но, глядя на нее, вы чувствуете нечто потрясающе величественное, священное, светозарное, таинственное. Вокруг вас постоянно происходят чудеса, но вы их не замечаете.
Как только в вас возникнет медитация и вы войдете в ритм сущего, как следствие появится и сострадание. Вы вдруг почувствуете, что любите все вокруг как одно целое. Другой больше не является другим — в другом вы живете тоже. И дерево — это больше не просто «то дерево», каким-то образом вы связаны с ним. Все становится взаимосвязанным. Коснувшись травинки, вы прикоснулись к звездам, потому что все связано друг с другом. Иначе и быть не может. Сущее органично. Оно является одним целым. Сущее — это единство.
Поскольку мы этого не осознаем, мы не видим, что мы постоянно с собой делаем. Происходит одна вещь, а за ней — другая, которая, как мы полагали, никак не может быть связана со звездами.
Буквально на днях я прочел кое-что о запахе. Человечество практически утратило обоняние, способность к восприятию запахов. У животных эта способность очень сильно развита. Лошадь может чуять запах за километры. Нюх собаки гораздо тоньше, чем обоняние человека. Только по запаху собака может определить приближение своего хозяина; собака узнаёт запах своего хозяина и спустя многие годы. Человек же совсем забыл о запахах.
Что случилось с человеческим обонянием? Что за катастрофа с ним произошла? Вроде нет никаких причин сдерживать обоняние. Ни в одной культуре оно сознательно не подавлялось, но все же значительно ослабло. Это произошло из-за секса. В настоящее время все человечество живет с глубоко подавленной сексуальностью, а запах связан с сексом. Прежде чем совершить половой акт, собака обязательно обнюхает своего партнера и, если не почует внутреннюю гармонию между двумя телами, совокупляться не станет. Если запах подходит, собака знает, что тела гармонируют друг с другом, они подходят друг другу и могут слиться в одной песне — хотя бы на мгновение возможно единство.
Поскольку во всем мире секс подавлялся, обоняние тоже стало подавляться. Само слово приобрело негативную окраску. Если я спрошу у вас: «Вы слышите?» или «Вы видите?» — вы не обидитесь. Если я спрошу: «Вы пахнете?» — вы тоже по идее не должны обижаться, потому что это — вопрос такого же порядка. Обладание запахом и обоняние — это способность, точно такая же, как зрение и слух. Когда я спрашиваю: «Вы пахнете? » — вы обижаетесь, потому что совершенно забыли, что это — вопрос о вашей способности, а не осуждение.
Есть одна знаменитая история про английского мыслителя, доктора Джонса. Он сидел в дилижансе, и туда вошла одна дама. «Сэр, вы пахнете!» — сказала она доктору Джонсу. На что тот, будучи лингвистом, грамматистом, ответил: «Нет, мадам. Это вы пахнете. Я воняю!»
Обладание запахом — это способность. «Вы пахнете. Я воняю». С точки зрения языка он прав. Так и должно быть, если следовать грамматике. Но само слово «пахнуть» обрело осуждающий оттенок. Что случилось с запахом? Как только вы начинаете подавлять секс, подавляется и обоняние. Это чувство совершенно ущербно, а если ущербно одно из пяти чувств, тогда одна пятая часть мозга также неполноценна. Вы обладаете пятью чувствами — в мозге есть пять соответствующих областей. Одна пятая мозга хромает, и вы даже не знаете об этом. Это означает, что хромает одна пятая часть вашей жизни. Это потрясающий вывод. Прикосновение к чему-нибудь малому отражается на всем вокруг.
Из-за подавления секса подавлялось обоняние и дыхание становилось поверхностным, потому что глубокое дыхание посылает определенные сигналы сексуальному центру. Люди приходят ко мне и говорят: «Если мы дышим по-настоящему, мы чувствуем себя более сексуальными». Когда вы занимаетесь любовью со своим партнером, ваше дыхание становится очень глубоким. Если вы будете его сдерживать, вы не сможете достичь оргазма. Дыхание проникает глубоко внутрь сексуального центра, оно шлет ему сигнал извне. Из-за того, что подавлялся секс и дыхание, люди потеряли способность к медитации. Теперь взгляните на всё вместе — что мы наделали! Подавляя секс, вы подавили дыхание, а дыхание — это единственный мост между вами и целым.
Гурджиев прав: он говорит, что почти все религии ведут себя так, будто они против Бога. Они говорят о Боге, но, похоже, в действительности они против божественного. Их поведение направлено против Бога. Теперь, когда дыхание подавлено, — мост разрушен. Вы можете дышать только поверхностно — вы никогда не углубляетесь, а если вы не можете углубиться в себя, вы не способны углубиться в сущее.
Согласно Будде, дыхание — это основа. Глубокое, расслабленное, осознанное дыхание дает вам такую потрясающую тишину и расслабление: постепенно вы просто таете, растворяетесь и исчезаете. Вы перестаете быть отдельным островом и начинаете вибрировать со всем существованием. Вы уже не отдельная нота, а часть всей симфонии. В этот момент рождается сострадание.
Сострадание возникает, когда вы осознаете свою связь со всеми людьми, когда вы видите, что вы — часть всех и все являются частью вас. Никто не обособлен. Когда рассеивается иллюзия обособленности, возникает сострадание. Сострадание — это не дисциплина.
В истории человечества отношения между матерью и ребенком ближе всего к состраданию. Люди называют такие отношения любовью, но этого не следовало бы делать. Они больше похожи на сострадание, чем на любовь, потому что в них нет страсти. Любовь матери к своему ребенку ближе всего к состраданию. Почему? Потому что мать познала ребенка в себе, он был частью ее существа. Она познала ребенка как часть себя, и, даже если ребенок рождается и вырастает, мать продолжает чувствовать с ним тонкую связь. Если ребенок заболевает, мать сразу же почувствует это, даже если их разделяют тысячи километров. Она может и не знать, что произошло, но впадет в уныние; она может и не знать, что ее ребенок страдает, но будет страдать сама. Она попытается найти рациональное объяснение своему страданию: проблемы с желудком, головная боль и т. п., но сейчас глубинная психология говорит: между матерью и ребенком существует тонкая энергетическая связь, потому что они продолжают вибрировать на одной энергетической волне.
Телепатия осуществляется легче между матерью и ее ребенком, чем между другими людьми. То же самое с близнецами — они легко воспринимают мысли друг друга на расстоянии. В Советской России было проведено много экспериментов в области телепатии, естественно, не ради духовных поисков — русские хотели выяснить, можно ли использовать телепатию в военных целях. Они установили, что близнецы телепатичны. Если один из близнецов простужается, простужается и другой, даже если их разделяют тысячи километров. Они вибрируют на одной волне и подвергаются одному и тому же воздействию. Это происходит потому, что они жили в одной утробе, будучи частью друг друга; они сосуществовали в материнском лоне.
Чувство, которое мать испытывает к своему ребенку, больше похоже на сострадание, потому что она воспринимает ребенка как часть себя.
Я как-то прочел один анекдот:
Во время предварительной инспекции лагеря бойскаутов директор обнаружил огромный зонт, спрятанный в постельных принадлежностях одного малыша. Зонт явно не входил в перечень вещей, необходимых бойскаутам. Директор попросил мальчика объясниться. Новобранец ловко выкрутился из ситуации, спросив: «Сэр, у вас когда-нибудь была мать?»
Мать — это сострадание; мать — это чувство к другому, подобное чувству, испытываемому к себе. Когда человек глубоко погружается в медитацию и достигает просветления, он становится матерью. Будда — скорее мать, нежели отец. Ассоциация, которая возникла со словом «отец» у христиан, не очень понятна и красива. Называть божественное Отцом — это проявление мужского шовинизма. Если есть Бог, то он может быть только матерью, а не отцом. Отцовство — это институт социума. В природе его как такового не существует. Если вы спросите лингвистов, они вам скажут, что слово «дядя» возникло раньше, чем «отец». Вначале появились дяди, потому что никто не знал, кто был отцом ребенка. Как только была установлена частная собственность и брак стал одной из ее форм, в жизни человечества возник институт отцовства. Он очень хрупкий и может исчезнуть в любой момент. Если изменится общество, институт отцовства может исчезнуть, как исчезли многие другие. Но материнство останется. Мать — это естественное явление.
На Востоке многие люди и многие традиции называли Бога матерью. Их подход кажется более значимым. Посмотрите на Будду: его лицо больше похоже на женское, чем на мужское. На самом деле именно поэтому он не изображается с бородой и усами. Махавира, Будда, Кришна, Рама — вы никогда не увидите на их лицах бороду и усы. Дело не в том, что им не хватало мужских гормонов, — в жизни у них, должно быть, росла борода, — просто они не изображаются с бородой, потому что это придало бы их лицам больше мужеподобности.
На Востоке нас не очень волнуют факты, мы больше заинтересованы в смысле и сути. Конечно, все статуи Будды, которые вы видели, не отражают реальную действительность, но на Востоке нас это мало беспокоит Суть в том, что Будда стал женственнее. Это — переход от левого полушария головного мозга к правому, от мужского к женскому, переход от агрессивности к пассивности, от позитивного к негативному, от усилия к легкости. Будда больше похож на женщину, на мать. Если вы станете настоящим медитатором, то постепенно вы начнете замечать в себе все больше и больше изменений: вы начнете чувствовать себя больше женщиной, нежели мужчиной,— вы станете более грациозными, восприимчивыми, добрыми и любящими. И внутри вас возникнет сострадание, которое вы будете источать словно аромат.
Обычно то, что вы называете состраданием, продолжает скрывать в себе страсть. Даже если иногда вы испытываете сочувствие к людям, пронаблюдайте это чувство, проанализируйте его истоки, и вы обнаружите определенную мотивацию. Ваши поступки могут демонстрировать сострадание, но глубоко внутри обязательно будут лежать какие-то иные мотивы.
Я слышал:
Луи вернулся домой и был шокирован, обнаружив свою жену в объятиях другого мужчины. Он выбежал из комнаты с криками: «Где мое ружье?» Жена — как и была голая — кинулась за ним, уцепилась за него и закричала: «Глупый, зачем так волноваться? Это мой любовник, который заплатил за мебель, которую мы недавно приобрели, и за мою новую одежду. Дополнительные деньги, которые, как ты думал, я заработала шитьем, все роскошные безделушки, которые появлялись у нас в доме, — все от него!» Но Луи вырвался и побежал наверх. «Только не ружье!» — завопила жена. «Какое ружье? — воскликнул Луи. — Я за одеялом. Бедняга простудится, если будет лежать голым».
Даже если вы чувствуете — или думаете, что чувствуете, или притворяетесь, что чувствуете, — сострадание, загляните в себя поглубже и проанализируйте это чувство, и вы обязательно обнаружите в его основе другие мотивы. Это не чистое сострадание. А если оно не чистое, это уже не сострадание. Чистота — это основная характеристика сострадания, если ее нет, то это уже что-то другое — некая формальность. Мы научились быть формальными: знаем, как надо вести себя с женой, с мужем, с детьми, с друзьями, с родителями. Мы всему научились. Но состраданию нельзя научиться. Оно возникнет, когда вы забудете все формальности, этикет и манеры. Сострадание — это неуправляемое явление, ему неведомы этикет и формальности; они мертвы по сравнению с ним. Сострадание — это жизнь, это пламя любви.
На двенадцатой лунке поле для игры в гольф выходило на шоссе, и, подходя к ней, Смит и Джонс увидели движущуюся по дороге похоронную процессию. Смит остановился, снял шляпу, прижал к сердцу, склонил голову и стоял в этом положении до тех пор, пока процессия не исчезла за поворотом. Джонс был поражен увиденным и после того, как Смит надел шляпу на голову и вернулся к игре, сказал:
Это очень вежливо и учтиво с твоей стороны, Смит.
Да пустяки, — ответил Смит. — Я не мог поступить иначе. В конце концов, я был женат на этой женщине двадцать лет.
Жизнь стала пластиковой, искусственной, формальной, потому что вы обязаны делать то, что вы делаете. Вы, конечно же, нехотя выполняете свои обязанности, но при этом вполне естественно, что вы живете только наполовину, поскольку полноценная жизнь возможна, если энергия в вас бьет ключом, если горит внутренний огонь. Если ваш огонь подавлен формальностями, обязанностями и правилами, которые вы должны против своего желания выполнять, вы не живете, вы лишь влачите свое существование. Вы можете влачить свое существование с комфортом, ваша жизнь может быть удобной, но она не будет по-настоящему полной.
Настоящая жизнь в некотором отношении хаотична. Я говорю «в некотором отношении», потому что в этом хаосе есть своя дисциплина. В нем нет правил, потому что они ему не нужны. Самое важное правило хаоса является частью его сути — ему не нужны внешние правила.
Теперь одна дзенская история.
Однажды зимой в храм Эйсая пришел самурай и обратился с просьбой: «Я бедный больной человек, — сказал он, — и моя семья умирает от голода. Пожалуйста, мастер, помогите нам».
Живя на лепту вдов, Эйсай вел очень аскетичный образ жизни, и ему нечего было дать. Он уже собирался выпроводить самурая, как вдруг вспомнил про статую Якуши&heip;