Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Дион Форчун
Современная психическая защита

ПРЕДИСЛОВИЕ

Проблемы, затронутые при написании книги о психической самозащите — Неожиданная распространенность психических нападений — Рекламы курсов для развития могущества ума — Личный опыт автора, касающийся одного психологического нападения - Изучение аналитической психологии — Связь между злоупотреблением могуществом ума и колдовским культом.

Подготовка книги о психическом нападении и наилучших методах защиты от него велась с осознанием серьезности рассматриваемых проблем. Эта тема таит в себе много ловушек. Едва ли возможно дать практическую информацию о методах психической защиты, не давая в то же время информации о методах психической атаки. Посвященные не без основания всегда хранили свою тайную науку за закрытыми дверьми. Моей задачей является открыть достаточно, чтобы быть понятой, не открывая того, что может быть опасным. Однако поскольку уже известно очень многое из эзотерических учений и круг изучающих оккультизм с каждым днем быстро расширяется, то, по-видимому, уже наступило время для откровенного разговора. Я не искала этой задачи, но коль уж она попала в мои руки, я сделаю все возможное, чтобы справиться с нею как следует, и передам знание, полученное мною в ходе многолетнего опыта в тех необычных и малоизученных областях сознания, где мистик смыкается с безумцем.
Я, по мере возможности, прилагаю усилия избегать использования материала, заимствованного из вторых рук. У каждого из нас есть знакомый, друг которого «видал духа своими собственными глазами». Из таких сообщений невозможно извлечь слишком много пользы. Нам необходимо иметь очевидцев, подвергнутых перекрестной проверке. По этой причине я не обращалась для иллюстрации своих доводов к многочисленной литературе по данному вопросу, а предпочла опираться на случаи, которые произошли в сфере моего собственного опыта и которые я могла исследовать реально. Я полагаю, что могу обоснованно утверждать, что у меня есть не только теоретическая, но и практическая квалификация для выполнения такой задачи. Прежде всего я обратила свое внимание на психологию, а уже потом — на оккультизм как на реальный ключ к психологии, в связи с личным опытом психического нападения. которое на длительное время расстроило мое здоровье. Я знаю по себе особый ужас такого опыта, его коварство, его мощь и разрушительное воздействие на ум и тело,
Нелегко побудить людей откликнуться и выступить с свидетельством о психических нападениях. Во-первых, потому, что в их существование не слишком верят и чаще всего предпочитают принимать их за умственные расстройства. Во-вторых, любое соприкосновение с подобным событием является таким ужасным опытом, что ум уклоняется от размышления о нем, и человек просто не способен говорить об этом.
Сама я полагаю, что психические нападения гораздо более распространены, чем обычно принято считать даже среди оккультистов. Широкая публика, безусловно, вообще не обладает знанием всех сил человеческого ума. Я убеждена, что этот фактор играл большую роль в колдовском культе и был подлинной причиной всеобщего ужаса и отвращения к колдовству. Эти силы всегда были известны изучающим оккультизм, однако в наши дни они известны и используются теми людьми, которые были бы крайне удивлены, узнав, кто является их собратьями по практике. М-с Эдди, основательница Христианской Науки, натолкнулась на эти методы эмпирически, без всякого рационального понимания способа их действия. Она пыталась обучать им таким образом, чтобы они могли быть использованы только для добра, а для зла их сила осталась бы закрытой; но сама она хорошо понимала их возможности в случае злоупотребления ими, что засвидетельствовано омрачающим всю ее жизнь страхом перед тем, что она называла '«злотворным животным магнетизмом».
Методы Христианской Науки, без ее строгой дисциплины в тщательной организации, развивались и эксплуатировались многочисленными школами и сектами Движения Новой Мысли. Во многих из них религиозный аспект был утрачен, и они стали просто способом ментальной манипуляции ради чисто личных целей, хотя не обязательно умышленно злых. Их представителя возвестили, что они намереваются учить искусству обходительности, тому, как сделаться популярным и влиятельным в обществе, как привлекать противоположный пол, как добывать деньги и успех. Удивительное множество этих разрекламированных курсов свидетельствуют об их популярности: в недавнем выпуске одного американского журнала я насчитала рекламы шестидесяти трех разных курсов по развитию различных видов ментального могущества.
Они не были бы столь популярны, если бы не достигли никаких результатов. Давайте познакомимся с некоторыми из этих рекламных объявлений и, читая между строк и делая наши собственные выводы, посмотрим, о чем они говорят:
«Передавайте свои мысли другим. Заказывайте бесплатный проспект: «Телепатия или Ментальное Радио».
«Что Вас беспокоит — здоровье, любовь, деньги? Позвольте мне помочь Вам. Успех гарантирован, если следовать инструкциям. Строго лично и профессионально. Заботливо, как у семейного врача. К запросу следует приложить 5 долларов. Если Вы не будете удовлетворены — деньги возвращаются».
«Чего Вы хотите? Что бы это ни было,— мы можем помочь Вам получить это. Предоставьте нам такую возможность, послав заказ на книгу «Тучи рассеиваются». Абсолютно бесплатно. Вы будете в восторге».
«ГИПНОТИЗМ. Хотите обладать этой странной и таинственной силой, которая очаровывает и завораживает мужчин и женщин, воздействует на их мысли, управляет их желаниями и делает Вас высшим властелином всякой ситуации? Жизнь, полная заманчивых возможностей для тех, кто владеет секретами гипнотического воздействия, для тех, кто развивает свои магнетические силы. Вы можете у себя дома научиться исцелять болезни и дурные привычки без лекарств, приобретать дружбу и любовь других людей, увеличить свои доходы, осуществить свои честолюбивые замыслы, устранить страхи и ужасы из своего ума, улучшить свою память, преодолеть домашние неурядицы, иметь самые волнующие зрелища и развить чудесную магнетическую силу воли, которая позволит Вам преодолеть все препятствия на пути к Вашему успеху».
«Вы сможете гипнотизировать людей мгновенно — быстро, как молния, — погружать себя или любого другого в сон в любое время дня и ночи, или прогонять боли и страдания. Наша бесплатная книга расскажет Вам о секретах этой чудесной науки. Она точно объясняет, как Вы сможете использовать эту силу для улучшения своих жизненных условий. Ее с энтузиазмом приветствуют проповедники, юристы, врачи, деловые люди и светские дамы. Она облагодетельствует каждого. Она не стоит ничего. Мы распространяем ее бесплатно для рекламы нашего учреждения».
Таковы некоторые образцы, выбранные из шестидесяти трех подобных рекламных объявлений, приведенных в одном-единственном номере популярного еженедельника. Они приведены здесь полностью, без всяких изменений, за исключением того, что опущены адреса.
Давайте теперь посмотрим, что означают такие рекламные объявления с точки зрения людей, которым они не адресованы, людей, над которыми читатель, возможно, захочет приобрести власть. Каково будет их положение, если он нарушит десятую заповедь и возжелает жену своего ближнего или его вола, или его осла, или любую из других его ценностей? Что, если прилежно изучивший эти методы захочет нечто такое, на что он не имеет права? Что, если настроен он против закона? Или питает чувство обиды и желание быть отомщенным? Или просто любит власть ради нее самой? Какова будет судьба тех жертв, которые изучивший силы ума рассматривает как материал для своих экспериментов? Что чувствуют те, кем завладевают посредством этих методов, и какие вообще результаты могут быть получены компетентным экспериментатором?
Позвольте мне рассказать о моем собственном опыте, ибо кто-то должен первым указать и обнажить злоупотребления, которые могут процветать только в атмосфере всеобщего непонимания их значения.
Будучи двадцатилетней девушкой, я поступила на службу к одной женщине, которая, как я теперь знаю, должна была обладать значительными знаниями оккультизма, полученными в течение длительного пребывания в Индии. Она часто делала намеки на это, но я в то время не могла понять их. К такому пониманию я пришла потом, в свете позднейших знаний. У нее была привычка контролировать свой персонал посредством своего знания сил ума, и она постоянно провоцировала самые необычные скандалы среди работающих у нее людей.
Вскоре после моего поступления на службу она захотела. чтобы я дала свидетельские показания на судебном процессе. Она была необузданной по натуре и уволила одного служащего без предупреждения и без зарплаты, и он предъявил ей иск на причитающиеся ему деньги. Она хотела, чтобы я сказала, что его поведение оправдывало его увольнение. Ее методом выуживания у меня показаний было смотреть мне в глаза концентрированным пристальным взглядом и говорить: «Такие-то и такие-то вещи случались». К счастью, несмотря на занятость, я вела дневник и день за днем описывала все происходящее. Если бы не это, то я не знала бы, как быть. К концу этой беседы я была в оцепенении и так опустошена, что, вернувшись домой, легла одетой и в изнеможении проспала до следующего утра. Думаю, что я спала около пятнадцати часов. Вскоре она снова захотела от меня показаний. Она задумала отделаться от моего непосредственного начальника и хотела найти достаточные основания. Для этого она повторила свои предыдущие маневры, во на этот раз у меня под рукой не было дневниковых записей для справок, и я, к своему большому удивлению, заметила, что соглашаюсь с ней в роде совершенно беспочвенных обвинений против характера человека, о котором у меня не было оснований думать иначе, как о вполне порядочном. После этой беседы так же, как и после предыдущей, на меня обрушились опустошение и мертвый сон, но теперь появился еще один симптом. Когда после беседы я вышла из комнаты, у меня было любопытное ощущение, как будто мои ноги находятся не там, где им следует быть. Каждый, кто ходил по ковру, который тянут по полу, поймет, что я имею в виду. Оккультисты узнают в этом следствие вытеснения эфирного дубля.
Следующий инцидент, случившийся в этой любопытной организации, касается не меня, а другой девушки, сироты со значительными средствами. Моя начальница постоянно держала эту девушку при себе, и, в конечном счете, склонила ее вложить весь свой капитал в свои собственные проекты. Однако опекуны пришли в ярость, заставили мою начальницу все вернуть, и тут же забрали эту девушку к себе, оставив все ее вещи с тем/чтобы они были упакованы и потом высланы ей.
Вскоре после этого последовало еще одно происшествие. В учреждении была одна пожилая женщина, немного слабоватая в умственном отношении. Славное старое существо, по-детски наивное и эксцентричное. Моя начальница теперь обратила свое внимание на нее, и мы наблюдали начало такого же процесса овладения. В данном случае не было опекунов, чтобы вмешаться, и бедную старую леди склонили забрать свои дела из рук ее брата, который до сих пор управлял ими, и отдать их на милость моей хозяйки. Мои подозрения к тому времени сильно возросли. Это было выше моих сил — видеть старую Тетушку обманутой, поэтому я вступила в игру, просветила Тетушку насчет сложившейся ситуации, запихнула ее вещи в ящик и отправила ее к родственникам в то время, когда моя начальница ненадолго отлучилась.
Я надеялась, что мое соучастие в этом деле останется неизвестным, но вскоре мои надежды рухнули. Однажды ночью в маю комнату зашел секретарь моей начальницы и сказал, что Надзирательница — так мы называли нашу начальницу — разузнала, кто организовал побег нашей Тетушки, и мне следует ждать неприятностей. Зная ее мстительную натуру, я понимала, что наилучшим выходом было бы бегство, но это было не так просто сделать. Заведение, в котором я служила, было учебным, и перед уходом из него надо было заранее предупредить об увольнении. Я не собиралась работать до наступления срока под необузданным контролем злопамятной женщины. Поэтому я ожидала благоприятной возможности для ухода. С таким необузданным темпераментом, как у моей начальницы, этого пришлось ждать недолго. Следующей ночью я занималась упаковкой вещей, готовясь к намеченному бегству, как вдруг в мою комнату зашла одна девушка, тоже из числа персонала. Она редко разговаривала, не имела друзей и выполняла свою работу как автомат. Я никогда не имела с ней никаких дел и поэтому была очень удивлена ее визитом.
Однако вскоре все стало ясно. «Вы собираетесь уходить?»,— спросила она. Я подтвердила это.
«Тогда не попадайтесь на глаза Надзирательнице, иначе вы не выберетесь отсюда. Я пыталась несколько раз и не смогла».
Однако я была молода и верила в свои неиспытанные силы, не обладая средствами оценить силы, выстроенные против меня. На следующее утро я спустилась вниз в дорожном платье и с чемоданом в руках, направилась в логово моей грозной начальницы, приняв решение сказать ей все что я думаю о ней и ее методах совершенно не подозревая, что будет пущено в ход что-нибудь кроме обыкновенного мошенничества и запугивания.
Однако мне не дали возможности выступить с моей тщательно подготовленной речью. Как только она услышала, что я ухожу, она сказала:
«Очень хорошо, если хотите уходить — уходите. Но прежде чем уйти, вы должны признать, что вы некомпетентны и не уверены в себе».
На это я, будучи еще воинственно настроена, ответила, что если я некомпетентна, то почему же она сама не уволила меня. И, в любом случае, я была продуктом ее собственного училища, Это замечание, естественно, не разрядило ситуацию.
Затем началось нечто крайне необычное, на манер литании. Она повторила свой старый трюк. с фиксированием на мне пристального взгляда и говорила: «Вы некомпетентны, и вы знаете это. Вы не уверены в себе, и вы должны согласиться с этим».
На это я отвечала: «Это неправда. Я знаю свое дело, и вам это известно».
Теперь ясно, что можно было многое сказать по поводу моей компетентности на моем первом посту в возрасте двадцати лет, когда я несла на себе большую ответственность, будучи только что назначенной в дезорганизованный отдел; однако о моей уверенности в себе нельзя было сказать ничего, кроме того, что ее у меня было слишком много. Я была готова очертя голову броситься туда, за что не решились бы взяться сами архангелы.
Моя начальница не спорила со мной и не бранила меня. Она продолжала повторять эти два утверждения, подобно репликам литании. Я вошла в ее комнату в десять часов, а покинула ее в два. Она, должно быть, повторила эти две фразы несколько сот раз. Я вошла к ней сильной и здоровой девушкой. А вышла из нее ментальной и физической развалиной и болела целых три года.
Какой-то инстинкт предостерегал меня, что если я признаю, что я была некомпетентна и неуверенна в себе, то мои нервы рухнут, и я потом ни на что не буду пригодна. Я осознала, что этот особый маневр со стороны моей начальницы был актом мести. Почему я не последовала очевидному выходу — найти спасение в бегстве — я не знаю, но к тому времени, когда понимаешь ненормальность ситуации, ты уже более или менее в плену и не можешь сдвинуться или повернуть прочь, — так же, как птица перед змеей не может воспользоваться своими крыльями.
Постепенно все окружающее начало ощущаться как нереальное. Все, что я знала, — это то, что я должна любой ценой сохранить целостность своей души. Стоит мне согласиться с ее внушениями, и я погибла. Мы продолжали нашу литанию.
Но мои силы подходили к концу. У меня было любопытное чувство, как будто мое поле зрения сузилось. Это, по-моему, является характерным признаком истерии. Уголками глаз я могла видеть две стены тьмы, наползающие из-за моей спины одна на другую, словно стоишь спиной к экрану, который медленно стягивается на тебя. Я знала, что когда эти две темные стены встретятся, я буду сломлена.
Затем случилась любопытная вещь. Я отчетливо услышала внутренний голос, сказавший:
«Притворись, что ты сдалась, пока это не случилось на самом деле. Тогда она прекратит атаку и ты сможешь уйти». Что это был за голос, я так никогда и не узнала.
Я немедленно последовала этому совету. Заплетающимся языком я попросила у моей начальницы прощения за все, что я сделала и сделаю. Я обещала оставаться на своем посту и вести себя тихо до конца своих дней. Я помню, что встала на колени перед ней, а она самодовольно улыбалась, вполне удовлетворенная своей утренней работой.
Потом она отослала меня, и я поднялась в свою комнату и легла на кровать. Однако я не могла успокоиться, пока не написала ей письмо. Что было в этом письме, я не знаю. Как только я написала его и положила там, где она должна была найти его, я впала в помраченное состояние сознания и лежала так с полностью выключенным умом до следующего вечере. Таким образом, от двух часов одного дня до восьми часов другого дня — всего получается тридцать часов. Был холодный весенний день, на земле лежал снег. Окно, открывающееся в голове кровати, было широко распахнуто, и комната не отапливалась. Я не была укрыта, но не чувствовала ни холода, ни голода, и все телесные процессы замерли. Я не шевелилась. Сердцебиение и дыхание были очень медленными, и оставались такими несколько дней.
В таком состоянии я была найдена домоправительницей, которая привела меня в чувство посредством сильного тормошения и холодной воды. Я находилась в сумеречном состоянии и не хотела двигаться и даже есть. Меня оставили лежать в постели; моя работа была предоставлена самой себе; домоправительница время от времени заходила взглянуть на меня, но не делала никаких замечаний о моем состоянии. Начальница не показывалась.
Спустя примерно три дня моя близкая подруга, которая думала, что я уже покинула дом, узнала о моем затянувшемся пребывании там, и пришла проведать меня, — акт, требовавший некоторого мужества, так как наша общая начальница была грозным противником. Она спросила у меня, что произошло во время моей беседы с Надзирательницей, однако я ничего не смогла рассказать. Мой ум был пуст и всякое воспоминание о той беседе исчезло, как будто прошлись губкой по доске. Все, что я знала, — это то, что из глубин моего ума поднималось ужасное состояние страха и мучило меня. Страх не какой-либо вещи или личности. Это был просто страх, не имеющий объекта, но от этого не менее ужасный. Я лежала в постели со всеми физическими симптомами интенсивного страха: сухость во рту, потные ладони, бьющееся сердце и неглубокое частое дыхание. Мое сердце стучало так сильно, что в ответ на каждое биение дребезжали пустые латунные шишечки на спинке кровати. К счастью для меня, моя подруга увидела, что со мной творится что-то неладное, и дала знать моим родителям, которые и вызволили меня. У них были сильные подозрения. Надзирательница оказалась в очень неудобном положении, но никто ничего не смог доказать, так что ничего и не было сказано. Мой ум был пуст. Я была крайне запугана и истощена, и моим единственным желанием было — вырваться прочь.
Однако я не поправлялась, вопреки ожиданиям. Интенсивность симптомов ослабла, однако осталась, крайне быстрая утомляемость, как если бы из меня была высосана вся жизненная сила. Я знала, что где-то на задворках ума была скрыта память об ужасном переживании, и не смела думать об этом, иначе потрясение и нагрузка были бы такими тяжелыми, что мои разум мог не выдержать. Моим главным утешением был старый школьный учебник арифметики, я проводила часы за часами, вычисляя несложные суммы, чтобы удержать свой ум от выматывающего размышления о том, что со мной сделали, осторожного касания к памяти, а потом отпрядывания прочь, подобно пугливой лошади. В конце концов я достигла некоторого спокойствия, придя к заключению, что у меня был просто срыв от перенапряжения и что вся эта странная история была плодом моего воображения. И все же оставалось томительное чувство, что она была реальностью, и это чувство не давало мне покоя.
Примерно через год после этого инцидента мое здоровье все еще оставалось очень плохим, и я отправилась в сельскую местность для восстановления сил, и там встретила друга, который как раз во время моего срыва находился в смертельной опасности. Это, конечно, повлекло многочисленные обсуждения, и оказалось, что он не склонен удовлетвориться поверхностными объяснениями моего опыта. Он задавал настойчивые вопросы. Еще один новый друг тоже заинтересовался моим случаем и заставил меня пойти к их семейному врачу, который с топорной прямотой высказал мнение, что я была загипнотизирована. Это было на заре психотерапии, и его методы лечения умственных расстройств ограничивались похлопыванием по спине, приписыванием тонизирующего и препаратов брома. Тонизирующее оказалось полезным, а бром — нет. Он понижал сопротивляемость моего организма, и я быстро отказалась от него, предпочитая оставаться в привычном плохом состоянии, прежде чем эта непонятная сила, которая так эффективно подействовала на меня, будет применена снова. Но хотя я боялась этой таинственной силы, которая, как я теперь понимаю, была повсюду в мире, я не могу сказать, какое бы это было облегчение для меня, — установить, что вся эта история была не галлюцинацией, а реальным фактом, с которым можно было бы совладать и справиться.
Я получила избавление от гнета страха, когда встала лицом к лицу со всей этой ситуацией и приняла решение выяснить точно, что со мной сделали, и как можно защитить себя от повторения подобного переживания. Это был крайне неприятный процесс, — фактически, реакция, вызванная возвращением утраченной памяти, была лишь немногим менее бурной, чем первоначальная. Однако в конце концов я успешно освободилась от мучившего меня страха, хотя мое физическое здоровье нормализовалось лишь долгое время спустя. Мое тело было похоже на полностью разряженную электрическую батарею. Требовалось много времени для его зарядки, и всякий раз после окончания зарядки оно снова быстро разряжалось. В течение долгого времени у меня не было никаких резервов энергии, и после самого незначительного усилия в любое время дня я впадала в мертвый сон. На языке оккультизма это означает, что эфирный дубль был поврежден, и права из него вытекала. Он пришел в норму лишь тогда, когда я приняла посвящение в оккультном ордене, в котором тренировалась впоследствии. Во время церемонии я почувствовала перемену, и с тех пор только в редчайших случаях, после некоторых психических травм я испытывала временное возвращение этих опустошающих приступов истощения.
Я описала эту историю детально, так как она является полезной иллюстрацией того, каким образом бессовестная личность может злоупотреблять малоизвестными силами ума. Опыт из первых рук гораздо более ценен, чем любое количество примеров из истории, даже хорошо удостоверенных.
Если бы такое происшествие имело место в средние века, то приходской священник организовал бы охоту на ведьму. В света своих собственных переживаний я ничуть не удивляюсь, что люди, приобретшие репутацию колдунов, подвергались самосуду,— ведь их методы так ужасны и так неуловимы! Мы можем считать нелепыми рассказы о колдовских приемах — о восковых фигурках, расплавляемых на медленном огне, о распятии на кресте жаб, нареченных чьим-либо именем, о распевании ритмических фраз, вроде «Лошадка, прядка, скачи, скачи». Однако, если мы знакомы с употреблением сил ума, мы сразу поймем, что все эти вещи были просто вспомогательными средствами концентрации. Нет существенной разницы между втыканием булавок в восковую фигурку врага и горящими свечами веред фигурой Девы. Вы можете считать, что обе эти практики являются грубым суеверием, однако вряд ли вы будете считать, что одна из них реальна и могущественна,— и откажете в реальности и могуществе другой. «Орудия, которыми мы сражаемся, не являются плотскими»,— могут заявить о себе как практикующие Черную Магию, так и сторонники Церкви.
Мой собственный случай принадлежит скорее к области психологии, чем к оккультизму, так как примененным методом было использование для предосудительных целей гипнотической силы; однако я привела его, поскольку убеждена, что гипнотические методы очень широко используются в Черной Магии и что телепатическое внушение является ключом к значительной части ее феноменов. Я привожу свой собственный случай, как бы больно мне это ни было, так как унция опыта стоит фунта теории. Это был опыт, который привел меня к изучению аналитической психологии, а затем и оккультизма.
Когда я соприкоснулась с более глубокими аспектами практической психологии и понаблюдала препарирование ума посредством психоанализа, я поняла, что именно признается общепринятыми психологическими теориями. Я увидела, что мы стоим в центре маленького круга, освещенного точным научным знанием, а вокруг нас находится безбрежная беспросветная сфера мрака, и в этом мраке двигаются неясные силуэты. Первоначально именно для того, чтобы понять скрытые аспекты ума, я и приступила к изучению оккультизма.
Я получила свою полную долю приключений на Пути; узнала мужчин и женщин, которых, несомненно, можно причислить к адептам; увидела феномены, которые никогда не случались на спиритических сеансах, и принимала в них участие; занималась психическими распрями, и дежурила в рядах оккультных полицейских сил, которые под руководством Учителей Великой Белой Ложи стоят на страже над нациями, над расами; несла оккультное дежурство, когда требуется бодрствовать, в то время как солнце находится ниже горизонта; и отчаянно держалась, противопоставляя свою выдержку нападениям, пока прилив лунных токов не прекращался и ярость напора не стихала.
И через все эти опыты я училась интерпретировать оккультизм в свете психологии и психологию в свете оккультизма, когда одно сталкивалось с другим и объясняло его.
В связи с моими особыми знаниями люди часто приходили ко мне, когда было подозрение на оккультное нападение, и их опыт подкрепляет и дополняет мой собственный. Более того, существует немало специальной литературы по этому вопросу, причем там, где ее меньше всего можно было бы ожидать,— в очерках по фольклору и этнологии, в официальных отчетах о процессах над ведьмами и даже под личиной фантастики. Эти независимые записи, сделанные людьми, менее всего интересовавшимися психическими феноменами, согласуются с утверждениями тех, кто испытывал оккультные атаки.
С другой стороны, мы должны очень тщательно различать психические переживания и субъективные галлюцинации; мы должны быть уверены в том, что личность, которая жалуется на психическое нападение, не слышит отражения своих собственных диссоциированных комплексов. Различающий между истерией, умопомешательством и психическим нападением диагноз является чрезвычайно деликатной и трудной операцией, ибо очень часто случай не является четко выраженным, так как присутствует более чем один элемент: ожесточенная психическая атака вызывает ментальный срыв, а ментальный срыв делает свою жертву открытой для вторжения из Невидимого Мира. Все эти факторы следует учитывать при исследовании предполагаемой оккультной атаки, и моей задачей на этих страницах будет не только указать методы оккультной защиты, но также раскрыть методы дифференциального диагноза.
Очень важно, чтобы люди, окруженные таким обилием оккультного знания, узнали оккультное нападение, когда они встречают его. Эти вещи гораздо более распространены, чем обычно думают. Недавняя трагедия на острове Ионы, о которой я расскажу позже, придает особую остроту этому утверждению. Ни один оккультист не находится в плену иллюзии, будто эта смерть произошла по естественным причинам. По своему собственному опыту я знаю о подобных смертях.
В моем романе «Тайны д-ра Тавернера» был представлен под видом фантазии ряд случаев, иллюстрирующих гипотезы оккультной науки. Некоторые из этих историй были придуманы, чтобы показать действие невидимых сил, другие были извлечены из действительных случаев; и некоторые из них были скорее описаны, чем записаны, чтобы сделать их читабельными для широкой публики.
Такое обилие опыта из первых рук, подтвержденного независимыми свидетельствами, не следует оставлять без внимания особенно потому, что рациональные объяснения трудно найти где бы то ни было, кроме как в терминах оккультных гипотез. От каждого отдельного случая, упомянутого на этих страницах, можно отделаться ссылкой на возможную галлюцинацию, обман, истерию или явное вранье, но этим способом нельзя объяснить всю их совокупность. Не может, быть столько дыма без какого-нибудь огня. Невозможно, чтобы престиж мага в древности или ужас перед колдуном в средние века возник безо всякого основания. Разглагольствования ведуньи принимались бы во внимание не более, чем болтовня деревенского дурачка, если бы за ними не следовали часто болезненные последствия. Мотивом избиений «ведьм» был страх — страх, основанный на горьком опыте; ибо это не официальные органы подстрекали на сожжение ведьм и колдунов, но все сельские жители поднимались на расправу. Всеобщий страх колдовства должен иметь под собой какую-то почву.
Извилистые тропинки Левого Пути столь же многочисленны, сколь и окольны; но, разоблачая до некоторой степени его ужасы, я настаиваю на том, что Правый Путь посвящения в оккультное знание — путь к наиболее возвышенным мистическим опытам и средство облегчения тяжкой ноши человеческого страдания. Не каждый, изучающий это знание, обязательно злоупотребляет им; имеются многие, более того, подавляющее большинство, кто использует его для бескорыстной помощи человечеству, употребляя его для исцеления, благих деяний и возвращения того, что было утрачено. Уместен вопрос: если этим знанием можно так губительно злоупотреблять, почему покров над ним вообще приподнимается? Ответ на этот вопрос зависит от темперамента отвечающего. Некоторые станут утверждать, что знание, какого бы оно ни было рода, не может быть бесполезным. Другие могут сказать, что лучше оставить спящих собак в покое. Однако беда в том, что спящие собаки имеют злосчастную привычку пробуждаться неожиданно. Вокруг в мире так много оккультного знания, среди нас скрыто и неожиданно творится так много вещей вроде тех, которые описаны на этих страницах, что очень желательно, чтобы люди доброй воли исследовали силы, которые люди злой воли извратили ради достижения своих собственных целей. Эти вещи являются патологией в мистической жизни, и если бы они были поняты лучше. многие трагедии могли бы быть предотвращены.
С другой стороны, нежелательно, чтобы первый встречный индульгировал в изучении пособий по патологии. Живое воображение и слабый рассудок образуют губительное сочетание. Читатели бестселлера прежних дней «Трое в одной лодке» могут вспомнить судьбу человека, который провел одно дождливое воскресенье, читая учебник по медицине. Это кончилось тем, что он приобрел твердое убеждение, будто он болен всеми описанными там болезнями за исключением воспаления коленной чашечки.
Эта книга не предназначена только для того, чтобы привести в содрогание, но задумана как серьезное исследование по малоизвестному аспекту патопсихологии, в некоторых случаях извращенному преступными целями. Эта книга адресована серьезным ученикам и тем, кто сталкивается с описанными в ней проблемами, кто пытается понять их и разрешить. Говоря столь откровенно, я намерена открыть глаза мужчинам и женщинам Ha природу сил, которые действуют под покровом обыденной жизни. Любому из нас может случиться сломать тонкую корочку нормального и предстать лицом к лицу с этими силами. Читая о случаях, приведенных в этой книге, мы не без основания можем сказать, что там, если бы не милость Божья, мог бы оказаться любой из нас. Если я смогла дать на этих страницах знание, которое охраняет, то моя задача будет выполнена.

ЧАСТЬ I
ТИПЫ ПСИХИЧЕСКОГО НАПАДЕНИЯ

Глава I
ПРИЗНАКИ ПСИХИЧЕСКОГО НАПАДЕНИЯ
Умственная сторона природы — Невидимое — не обязательно злое — Причины разрыва завесы — Признаки психического нападения — Страх и угнетенность — Кошмары — Гипнотические видения между засыпанием и пробуждением — Нервное истощение — Ослабление и потеря силы — Изменение темперамента — Проекция мыслеформ — Материализация — Навязчивые состояния — Вампиризм — Отдача — Дурные запахи — Осаждение слизи — Следы призрака — Астральный колокол — Феномены с привидениями — Вспышки огня — Необходимость рассмотреть: а) возможность естественного объяснения б) преднамеренною обмана — Необходим открытый ум
Глядя на вселенную вокруг нас, мы не можем не признать, что должен существовать некий верховный план, координирующий ее бесконечную сложность. Если мы возьмем в руки и тщательно обследуем любую живую вещь, какой бы простой она ни была, мы должны точно так же признать, что упорядоченное разнообразие ее частей зиждется на некоторой определяющей основе. Наука безуспешно искала этот организующий принцип,— по она никогда не найдет его на физическом плане, ибо он не является физическим. Вовсе не внутренняя природа атомов заставляет их располагаться в сложный узор живых тканей. Движущие силы природы, основа, на которой она построена во всех своих проявлениях, принадлежит иной фазе манифестации, чем наш физический план, к фазе, имеющей другие измерения, чем те три, к которым мы привыкли, и воспринимаемой другими состояниями сознания, чем те, к которым мы приучены.
Мы живем в гуще невидимых сил, воспринимаемых нами только в виде следствия их воздействий. Мы движемся среди невидимых форм, действия которых мы очень часто не воспринимаем вообще, хотя они и могут оказывать на нас глубокое влияние.
На этой ментальной стороне природы, невидимой для наших чувств, неощутимой для наших точных приборов, могут случаться многие вещи, которые не остаются без воздействия на физический план. Есть существа, живущие в этом невидимом мире, как рыба живет в море. Есть мужчины и женщины с. тренированными умами или особыми способностями, которые могут входить в этот невидимый мир, как водолаз опускается на океанское дно. Бывают также времена, когда, подобно прорвавшимся морским дамбам — невидимые силы вытекают из нас и затопляют наши жизни.
Обычно этого не случается. Мы защищены самой нашей неспособностью воспринимать эти невидимые силы. Однако существуют четыре возможности, когда завеса может прорваться и мы можем встретиться с Незримым, оказаться в месте, где эти силы сконцентрированы. Мы можем встретить человека, который владеет этими силами. Мы можем сами выйти на встречу с Незримым, влекомые своим интересом к нему, и уйти из этой глубины прежде, чем мы узнаем, где мы находились; а кроме того — мы можем стать жертвой определенных аномальных условий, которые разорвут завесу.
Порог Незримого — это ненадежное побережье для плывущего. Там есть рытвины, течения и зыбучие пески. Сильный пловец, знающий побережье, может пойти на риск с относительной безопасностью. Неумеющий плавать, который не принимает ничьих советов, а руководствуется лишь своими собственными импульсами, может заплатить за свое безрассудство жизнью.
Однако мы не должны ошибочно думать, что эти невидимые силы неизбежно злы и враждебны человечеству. Они сами по себе не более враждебны, чем вода или огонь, но они могущественны. Если мы идем против них, то результат будет губительным для нас, ибо мы нарушили естественный закон; если мы не будем выступать против них, то и они не будут нападать на нас. Однако мы должны смотреть в лицо факту, что мужчины и женщины, обладающие знанием этих вещей, пользовались, в прошлом и в настоящем, этим знанием недобросовестно, и что мы можем оказаться вовлеченными в результаты их действий. Можно наверняка утверждать, что Незримое приносит зло и вредит человечеству только тогда, когда оно портится и извращается деятельностью этих недобросовестных мужчин и женщин, которых посвященные называют адептами Левого Пути.
Мы должны рассмотреть внешние и видимые признаки психического нападения, прежде чем будем в состоянии анализировать природу таких нападений и отыскать источник их происхождения. Это фундаментальное правило: диагноз должен предшествовать лечению. Имеется много различных видов психических нападений, и методы, позволяющие разделаться с одним, будут неэффективны против другого.
Самая обычная форма психического нападения — та, которая происходит от невежественного или злобного ума наших собратьев — человеческих существ. Мы говорим и невежестве и злобности, поскольку не все нападения преднамеренно мотивированы; вред может быть таким же случайным, как от автомашины, потерявшей управление. Это всегда следует иметь в виду, и мы не должны подозревать злобность и дурные намерения, когда чувствуем себя в роли жертвы. Наш преследователь сам может быть жертвой. Мы не должны обвинять злобного человека, если мы сами подали ему руку, когда он вступил на эту стезю. Тем не менее, мы получим от его руки сильный удар. Так может быть в случае многих оккультных нападений. Лицо, от которого они исходит, может не быть породившим его. Поэтому мы никогда не должны отвечать на нападение нападением, тем самым снижая себя до морального уровня нападающих на нас, но должны опираться на более гуманные методы, которые в действительности столь же эффективны и значительно менее опасны при манипулировании ими.
Иногда люди приходят в соприкосновение с Незримым посредством влияния мест. Человек, который на самом деле не является психиком, но достаточно сенситивен, чтобы воспринимать невидимые силы подсознательно, может попасть в место, где они сконцентрированы с большой напряженностью. Обычно, хотя мы движемся среди этих сил (ибо они поддерживают нашу вселенную), мы не замечаем их. Однако гам, где они сконцентрированы, — если только наш ум не слишком груб — мы начинаем смутно сознавать нечто, что влияет на нас и активизирует наше подсознательное «я».
Может случиться, что у некоторых людей барьер между сознанием и подсознанием очень плотный, и они никак не могут ясно понять, что происходит. Они только ощущают угнетенность и общее недомогание, которое исчезает, когда они уходят в другое место; таким образом, это состояние, оставшись незамеченным, приводит к многолетнему нездоровью и мучениям.
В случае определенной психической атаки достаточной силы, чтобы быть заметной вообще, более обычным является то, что вскоре начинают появляться характерные сны. Они могут включать в себя ощущение давления на грудь, как если бы кто-то становился коленями на спящего. Если присутствует такое чувство тяжести, то это свидетельствует о том, что атака направлена локально, ибо тяжесть обусловлена концентрацией эфирной субстанции, или эктоплазмы, и достаточно ощутима, чтобы склонить чашу весов, когда есть возможность измерить ее. Были выполнены обширные исследования с материализующими медиумами относительно природы этой ощутимой тонкой субстанции, и читатель отсылается к книгам об экспериментах, проведенных Крауфордом с Кружком Голигера в Белфасте, а также в Париже с Евой С. и другими экспериментаторами для получения дальнейшей информации и свидетельств по этому предмету. Можно отметить, что Крауфорд в конце концов по неизвестной причине покончил жизнь самоубийством.
Чувство страха и угнетенности очень характерно для оккультного нападения и является одним из вернейших признаков, свидетельствующих о нем. Крайне редко — если такое случается вообще — нападение дает знать о себе без тоски. Наш ум, тело и обстоятельства выходят из нормального состояния, и мы внезапно оказываемся в гуще невидимого сражения. Приближающееся оккультное влияние отбрасывает свою тень на сознание, прежде чем оно сделается явным для непсихика. Причина этого в том, что наше подсознание воспринимает прежде, чем мы начинаем понимать что-либо сознательно, и линия наползающей снизу тени указывает на активизацию цензора.
Когда нападение прогрессирует, становится очень заметным нервное истощение и может наступить — при определенных условиях, которые мы рассмотрим позже — такое исхудание тканей, что жертва превращается в бескровную оболочку из кожи и костей, лежащую в постели и слишком слабую, чтобы двигаться. И при этом не наблюдается никакой определенной болезни.
Такой случай — крайний пример, когда дело беспрепятственно движется к своему логическому завершению. Однако возможен и другой исход. Сопротивляемость может быть хорошей, и в таком случае атака не способна получить точку опоры на физическом плане и ограничивается той пограничной областью между материей и умом, которую мы воспринимаем на пороге сна. Это крайне тягостное переживание, так как жертва боится спать и не может оставаться бодрствующей неопределенно долго. Изнуренный страхом и бессонницей, человек вскоре испытывает психический срыв.
Нервное истощение и психический срыв являются более распространенными результатами астрального нападения среди белых людей, ибо в Европе в любом случае не часто случается, чтобы атакующий был способен довести свою атаку до ее завершения — смерти жертвы. Однако имеются описанные случаи, когда жертва умирала от одного только испуга. Ужасный рассказ Киплинга «Конец пассажа» дает образец такого события.
Однако в добавление к чисто субъективным феноменам будут наблюдаться также и объективные, если нападение имеет какую-либо степень концентрации. Хорошо известен феномен отдачи, который заключается в том, что то, что случается с тонким телом, отражается на плотном теле, так что после астрального сражения во время сна на физическом теле появляются синяки, иногда синяки определенного образца. Я видела отпечатки козлиного копыта и бусинок, обозначившиеся на коже в виде отчетливых синяков, которых, как и положено синякам, из синих стали желтыми и затем в течение нескольких дней исчезли.
Дурные запахи — еще одно проявление астрального нападения. Характерен запах разлагающейся плоти, который появляется и исчезает произвольно; но когда он проявляется, то в этом нет никакого сомнения, и каждый присутствующий может обонять его, не важно, является он психиком или нет. Мне тоже пришлось познакомится с отвратительным зловонием, похожим на запах канализации, возникающим, когда ритуал, связанный с Элементом Земли, был выполнен неправильно.
Другой любопытный феномен — осаждение слизи. Я сама этого не видела, но имею информацию из первых рук от надежного свидетеля одного такого случая. Это выглядит так, как будто в определенном порядке промаршировала армия слизняков. Иногда имеются большие пятна слизи, а в иных случаях — отчетливые следы ног часто гигантского размера, В случае, на который я сослалась и о котором я слышала от очевидца, следы были похожи на отпечатки ног слона, огромные следы слизи на полу гостиной в бунгало, расположенном около моря.
Когда выпадает снег, иногда наблюдаются странные следы, появляющиеся из ниоткуда и ведущие в никуда. Я видела их в двух случаях на крыше пристройки к дому. Они начинались на ее краю, как будто идущий вышел из аэроплана, пересекали ее и обрывались у стенки главного здания, к которому примыкала пристройка. Они не поворачивали обратно. Одиночная цепочка отпечатков ног выходила из ниоткуда и оканчивалась у высокой стены.
Аналогичный случай имел место в гораздо большем масштабе в Девоншире около пятидесяти лет тому назад: его описание можно найти в весьма любопытной книге «Странные случаи», написанной командором Гоулдом. В этом случае следы не были человеческими, а напоминали следы копыт осла; они шли цепочкой, причем проходили сквозь стены и по крышам, и покрыли в одну ночь добрые две сотни миль по обе стороны не перекрытого мостом устья реки. Те, кто хочет получить подтверждающие свидетельства, пусть обратятся к книге командора Гоулда, где этот случай описан детально.
Существует любопытный феномен, известный оккультистам как астральный колокол; сэр Артур Конан Дойль использует его в одной из историй о Шерлоке Холмсе. Этот звук варьируется от отчетливой колоколоподобной ноты до слабого щелчка. Я часто слышала звук, напоминающий удар надтреснутой рюмки о лезвие ножа. Это обычно предвещает появление какой-то сущности, которая едва-едва способна манифестироваться, причем она не обязательно является вестником зла. Это может быть просто стук в дверь физического мира, чтобы привлечь внимание его обитателей к присутствию того, кто стоит снаружи и хотел бы говорить с ними. Однако если это случается при наличии других симптомов астрального нападения, то дает веское свидетельство в подтверждение такого диагноза.
В связи с этим также иногда наблюдаются необъяснимые вспышки огня. Они указывают на действие не человеческих, а элементальных сил. Случаются также феномены с привидениями, когда разбрасываются вещи, звонят колокола и имеют место другие шумные манифестации. Конечно, может быть множество феноменов, когда в одном и том же случае наблюдается более чем одно их проявление.
Безусловно, никогда не следует пренебрегать возможностью какого-то естественного, материального объяснения, даже в случаях, когда сверхъестественный элемент проявляется наиболее очевидно. Всегда следует тщательно искать в каждом возможном направлении, прежде чем счесть какую-либо сверхнормальную гипотезу заслуживающей внимания. Но, с другой стороны, мы не должны быть так привязаны к материалистическим объяснениям, чтобы отказываться принять психическую теорию в качестве рабочей гипотезы, если она оказывается сколько-нибудь плодотворной. Прежде всего — чтобы узнать, каков пудинг, надо его попробовать, — и если, разрабатывая какую-то оккультную гипотезу, мы оказываемся способны выяснить случай, который не поддавался никаким иным объяснениям,— мы получаем достаточно хорошее свидетельство в поддержку нашей точки зрения.
Мы должны также учитывать, что в самые неожиданные ситуации может входить элемент преднамеренного обмана. Я видела одного наркомана, который длительное время с успехом выдавал себя за жертву оккультного нападения. Недавно один автор в «Британском медицинском журнале» заявил, что всякий раз, когда он сталкивался со случаями колокольного звона, стуками, капаньем воды или масла с потолка и другими тревожными происшествиями, он всегда искал истерическую служанку. Было бы неплохо посоветовать оккультистам делать точно так же, прежде чем начинать беспокоиться о Дьяволе. Но с другой стороны, разумный человек, будь то оккультист или ученый, не будет настаивать на гипотезе об истерической служанке, пока не поймает ее с поличным, что он, безусловно, и сделает рано или поздно, если таковая замешана в этом деле.
Фальшивые банкноты никогда не получили бы распространения, если бы не было такой вещи как настоящие банкноты. никому не пришло бы в голову производить мошеннические психические феномены, если бы не было каких-либо подлинных Психических феноменов в качестве образца для подделки.
Принятие какого-либо объяснения должно покоиться на веских свидетельствах в его пользу, а не антипатии к его альтернативам. Я заявляю, что возможность нематериального объяснения должна быть исследована в тех случаях, где материалистические гипотезы не дают результатов. Не в болезнях мозга и нервной системы или желез внутренней секреции, и не Л подавлении естественных инстинктов должны мы искать объяснение в любом случае, когда поражен ум. Человек — это нечто большее, чем ум и тело. Мы никогда не найдем ключ к загадке жизни, пока не поймем, что человек — духовное существо, что ум и тело — суть покровы его манифестации.

Глава II
АНАЛИЗ ПРИРОДЫ ПСИХИЧЕСКОГО НАПАДЕНИЯ
Телепатическое внушение как ключ к психическим нападениям — Три типа внушения: а) самовнушение — б) сознательное внушение — в) гипнотическое внушение — Внушение должно соответствовать темпераменту — Подкрепление со стороны злых сущностей — Неизвестные глубины — Как осуществляется психическое нападение — Описание случая психического нападения — Смысл ночных кошмаров — Как отличить психический припадок от эпилепсии — Корреляция нападений с фазами Луны — Психический диагноз прецедента — Перечисление подтверждающих деталей — Развертывание прецедента — Интерпретация событий
Сущность психического нападения следует искать в — принципах и действии телепатического внушения. Если мы сопоставим то, что мы знаем о телепатии и то, что мы знаем о внушении,— мы поймем его способ действия.
Внушение бывает трех видов: самовнушение, сознательное внушение и гипнотическое внушение. Различие, однако, не столь фундаментально, как кажется на первый взгляд, так как задача всех внушений на подсознательный ум одна и та же, и они не начинают действовать, пока не достигнут его. Внушение отличается от угроз и взываний к разуму тем, что последние делают упор на сознательный ум. Если они оказываются успешными, то это происходит благодаря молчаливому согласию сознательной личности, вынужденному или добровольному. Но внушение не апеллирует к сознанию, а стремится овладеть пружинами действия в подсознании и манипулировать ими оттуда.
Можно сравнить эти два процесса с тем, когда дергают ручку звонка у входной двери и когда берут палку, чтобы ударить саму проволоку, ведущую к звонку. Результат в обоих случаях будет один и тот же — звонок будет звонить. Угрозы и аргументы будут дергать ручку звонка с различными степенями удара, от настойчивого позвякивания морального увещевания до оглушительного трезвона шантажиста. Внушение ударяет проволоку в различных точках ее протяжения. Самовнушение делается чьим-либо сознательным умом его подсознательному уму. Здесь вы можете спросить, почему бы вам не отдавать приказы своему подсознательному уму непосредственно, не прибегая к манипуляциям, связанным с внушением. Ответ на этот вопрос очень прост. Подсознательный ум относится к гораздо более ранней фазе эволюции, чем сознательный ум; фактически, он принадлежит к фазе, предшествующей развитию речи. Поэтому обращаться к нему посредством слов — это все равно, что говорить с человеком на языке, которого он не поникает. Чтобы добраться до него, следовало бы прибегнуть к языку жестов. То же самое и с подсознательным умом. Бесполезно говорить ему&heip;