Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Библиотека журнала «Путь»
Ю. Бохеньский
сто
СУЕВЕРИЙ
Краткий философский
словарь предрассудков




Москва
ИЗДАТЕЛЬСКАЯ ГРУППА «ПРОГРЕСС»
VIA
1993


ББК 86.30 Б 86
Bochenski J. M.
STO ZABOBONOW.
Krotki fiozoficzny sownik zabobonow. Paris, 1987.
Перевод М. М. Гуренко
Редактор A.A. Яковлев
Художник В. К. Кузнецов
© Оформление, предисловие, перевод на русскийязык Издательская группа «Прогресс», 1993ISBN 5—01—003878—1
Ю. БОХЕНЬСКИЙ
Юзеф Бохеньский (р. 30.8.1902 г., г. Чушув, Польша) — известный швейцарский философ, профессор Фрибурского университета. Его научная карьера начиналась в университетах Львова и Познани, где в 1920—1926 гг. он изучал экономику и право. В 1927 г. он стал членом ордена доминиканцев, а годом позже приступил к изучению философии во Фрибуре. В 1931 г. Бохеньскому была присуждена степень доктора философии. Четыре последующих года он посвятил теологическим исследованиям в Университете Ангеликум в Риме: они также завершились докторской диссертацией. В 1935—1940 гг. Ю. Бохеньский преподавал в Ангеликуме и в Ягеллонском университете в Кракове. Во время второй мировой войны служил в Польской армии в Великобритании (1940—1944) и Италии (1944—1945). После войны работал во Фрибурском университете — профессором, деканом философского факультета, ректором. Философская деятельность Бохеньского и сейчас связана с этим университетом, но не ограничивается им: он участвует в работе многих других европейских и американских универси3
тетов. В 1966 г. Университет Нотр-Дам (США) присудил ему степень доктора honoris causa по юриспруденции.
Научные интересы Ю. Бохеньского охватывают широкий круг проблем; его творчество давно приобрело международную известность. Он автор ряда работ по истории философии, логике, философии религии: «Europaische Phiosophie der Gegenwart» (1947), «Forma ogic» (1956), «Logic of reigion» (1965), «The methods of contemporary thought» (1965).
Ю. Бохеньский — один из основателей советологии. В 1957—1972 гг. он был директором Института восточноевропейских исследований при Фрибурском университете; он также — основатель и издатель (с 1961 г.) журнала «Studies in Soviet Thought» и серии «Sovietica» (с 1959 г.). Хорошо известны его работы, содержащие критический анализ марксистской и советской философии: «Diamat» (1950), «Marxismus-Leninismus» (1976).
Книга «Сто суеверий» написана в особом жанре, редком для философа-профессионала. Она представляет собой словарь терминов, неверное толкование которых приводит, по мнению автора, к возникновению разного рода предрассудков, мировоззренческих иллюзий, стереотипов сознания. По своей антидогматической направленности книга Ю. Бохеньского близка той философской традиции, которая отчетливо проявилась, к примеру, в учении Ф. Бэкона об «идолах». Одной из сквозных ее тем является критика идолопоклон4
ства в широком смысле слова, т.е. обожествления, возведения в абсолют «сотворенных предметов», будь то нация, наука или государство.
«Сто суеверий» — книга о том, что мешает свободно мыслить, а значит, и свободно жить. Обращение к этим проблемам актуально всегда, в любых исторических обстоятельствах и при любом социальном строе. Помочь человеку обрести такую свободу и призвана остроумная книга Юзе-фа Бохеньского.
И. И. Блауберг
ПРЕДИСЛОВИЕ
То, что мы называем «воскресением из мертвых», древние египтяне именовали «выходом на свет». Эта книжка и является таким выходом на свет, интеллектуальным воскресением в двух смыслах. Во-первых, это своего рода расчет с совестью автора, который некогда разделял многие из описанных здесь суеверий, а сейчас, слава Богу, освободился от них, вышел из темноты на свет. Во-вторых, она издана с надеждой на то, что поможет кому-нибудь из читателей избавиться от заблуждений. Она должна также сыграть, хотя и опосредованно, роль небольшого введения в философию, как ее понимает автор.
В названии книжки есть два слова, которые требуют пояснения. Прежде всего, я не совсем уверен, что слово «суеверие» выбрано удачно — скорее надо говорить о заблуждениях и даже об ошибках. Ибо в «суеверии» есть оттенок чего-то магического: «суеверным» называют человека, убежденного, что достигнуть чего-либо можно, произнося заклинания или пронзая иглой восковую куклу. Значит, обычно речь идет о чем-то практическом, о своего рода «технике» абсурда.
6
Многие же из рассматриваемых здесь точек зрения— быть может, даже большинство — носят теоретический, а не практический и, стало быть, не магический характер. И если я все-таки употребляю этот термин, то исключительно потому, что в нашем языке он порой обозначает и теоретические ошибки, а кроме того, более точно и полно выражает мою позицию в отношении тех нелепостей, какими являются суеверия. В любом случае я определяю суеверие следующим образом: верование, которое (1), конечно, в высшей степени ложно, но, несмотря на это, (2) считается несомненно истинным. Так, например, астрология представляет собой суеверие в моем понимании этого слова, ибо, будучи безусловно далекой от истины, тем не менее часто принимается за собрание аксиом.
Меня могут упрекнуть в том, что, употребляя этот скорее оскорбительный термин, я нарушаю правила корректных отношений с коллегами. Ведь в философском мире принято учтиво обходиться даже с очевидным вздором. Один мудрец заявляет, что мир не существует или же существует только в его голове; другой доказывает, что, к примеру, я не могу быть уверен в том, что в данный момент сижу на стуле, а третий учит, что мы не обладаем ни сознанием, ни чувствами; и все это называют «взглядами», «мнениями», «философской теорией» и благоговейно преподают студентам. Так вот, прошу меня извинить, но все это суеверия, и я говорю об этом совершенно открыто. Мы слишком далеко зашли в своей
7
учтивости по отношению к суеверным мудрецам. Пора покончить с этим, отделить научную гипотезу от демагогического вымысла, науку — от фантазии, добросовестную философскую работу — от пустой болтовни. Тем более что эта болтовня, к сожалению, приводит к трагическим результатам; вспомним о диалектике Гегеля и совершенных во имя нее убийствах.
Это что касается «суеверий». В отношении слова «философские», должен признать, что если применяемый мною подход всегда остается философским (т. е. максимально отвлеченным), то рассматриваемые в этой книге заблуждения не всегда носят философский характер — некоторые из них принадлежат сфере политической экономии и социологии. И если я ими занимаюсь, то делаю это по трем причинам. Во-первых, потому что сам был жертвой этих заблуждений. Во-вторых, уважаемые коллеги экономисты и социологи обычно настолько заняты своими исследованиями, что времени на преодоление предрассудков и суеверий, относящихся к областям их собственной деятельности, у них уже не остается. Кому известна, к примеру, современная критика марксистской политэкономии (являющейся собранием явных заблуждений), предпринятая ученым-экономистом? Философы написали по меньшей мере дюжину критических монографий о заблуждениях, содержащихся в марксистской философии; экономисты же обычно отсылают нас к сочинениям, написанным еще в прошлом веке. Волей-неволей философ должен взять на себя роль
8
разрушителя суеверий в вопросах, относящихся к области экономики и социологии. Это вытекает из самого характера философии, которая, с одной стороны, имеет дело с наиболее отвлеченными аспектами всех предметов, а с другой, ниспровергает предрассудки, следуя, так сказать, самому своему призванию.
Конечно, можно было бы считать, что некоторые— назовем их вульгарными — суеверия, такие как астрология и нумерология, не имеют ничего общего с философией, даже если понимать ее в самом широком смысле слова. Но вглядимся повнимательнее, и мы без труда обнаружим в их основании философские взгляды. Астрология проистекает непосредственно из философской веры в «разум», управляющий звездами,— из веры, в которой некогда признавались даже выдающиеся философы, например Аверроэс. А нумерология обязана своим возникновением, по крайней мере частично, Пифагору и его ученикам, утверждавшим, что числа суть нечто чрезвычайно важное, если не основное, в Космосе. Сам Платон разделял эту точку зрения; по его учению, числа являются сущностью вещей. Следует также отметить, что Галилей, творец науки Нового времени, был в то же время философом и открыто исповедовал платонизм.
Но если так обстоят дела с астрологией и нумерологией, то что же говорить о диалектике, идеализме, гуманизме и других суевериях, которым поклоняется мир? Пожалуй, источник этих предрассудков очевиден,— они проистекают из давних
9
сочинений моих коллег по профессии. Философу гордиться нечем. Но об этом — чуть позже.
Имеется группа верований (отнесенных мною к суевериям), которые вызывают трудность иного рода. Речь идет о верованиях в области морали, т. е. о тех, которые касаются норм поведения, как, например, альтруизм, наказание и любовь. Трудность связана с тем, что философия, на мой взгляд, является (или по крайней мере должна быть) наукой, а наука рассматривает исключительно факты, то, что есть, а не то, что должно быть, не нормы; во всяком случае, она не вправе ничего предписывать. И если в словаре речь идет также и об этих верованиях, то лишь потому, что люди, их разделяющие, нарушают нормы, которые сами же считают обязательными. Иначе говоря, их можно было бы назвать не этическими, а логическими заблуждениями.
Наряду с разделением суеверий на менее философские и более философские существует и иное их различение. Надеюсь, что большинство суеверий, рассмотренных в этом словаре, будут интересны и философу-непрофессионалу, однако некоторые из них весьма специальны, и публика наверняка обратит на них внимание лишь в порядке исключения. Примером может служить теоретико-познавательный идеализм. И эти на первый взгляд чисто технические и абстрактные ошибки рассматриваются здесь, несмотря на присущую им эзотеричность, только из-за своих пагубных последствий. Если соответствующие выводы покажутся кому-то чересчур сложными, автор про10
сит опустить их при чтении, а в качестве оправдания позволит себе напомнить ту известную истину, что философия исследует проблемы, интересные только самим философам (Бертран Рассел).
Возможно, заслуживает внимания и то, что если некоторые суеверия — к примеру, гуманизм— возникают вследствие отрицания фактов, а другие, скажем астрология, в результате нарушения фундаментальных принципов методологии, то причиной третьих является смешение понятий. Таковы, например, заблуждения, касающиеся демократии (целых шесть значений слова!), идеализма и коммунизма. Факт смешения понятий требует осмысления. По моему мнению, вина здесь лежит на философах Нового времени (XVI— XIX вв.), которые, в противоположность их предшественникам, пренебрегали анализом языка и занимались спекуляциями с понятиями «самими по себе», забывая, что понятия — всего лишь значения слов. Как удачно выразился один из моих учеников, они фантазировали по поводу понятий, витавших в воздухе. В результате люди перестали обращать внимание на многозначность большинства слов, что и привело к возникновению заблуждений.
Кроме того, в названии книжки обозначено, что речь идет о «кратком» словаре. Дело не только в том, что анализируемые заблуждения рассматриваются в нем вкратце, но и в том, что разбирается лишь малая часть философских предрассудков. Можно было бы спросить, чем я руковод11
ствовался при составлении словника. Отвечаю: ничем. Я писал о том, что мне приходило в голову, и, разумеется, меня интересовали прежде всего те суеверия, жертвой которых некогда был я сам. Из-за этого, наверное, упущено из виду множество важных заблуждений — но тут уж ничего не поделаешь. Впрочем, мне кажется, что дозы нелепостей, рассмотренных ниже, хватит для исцеления сознания, его прояснения, «выхода на свет».
Просматривая список суеверий, с которыми я расправился, не могу отделаться от неприятного чувства, которое немцы называют, кажется, Katzenjammer, что по-польски можно передать словом «хандра» (словом, правда, не очень польским). Мой «Словарь» показывает, что в мире царит множество предрассудков — и каких! Не нужно становиться жертвой суеверия о Постоянном Прогрессе Человечества, чтобы считать людей XX века чуть-чуть более сознательными, более разумными, чем троглодиты. Но количество заблуждений, разделяемых миллионами людей в Лондоне, Нью-Йорке и Париже, таково, что эта праведная вера начинает угасать. Трудно противиться чувству стыда за то, что принадлежишь к тому же поколению. Особенно досадно, что мне и самому пришлось быть слепым приверженцем многих суеверий. Хуже того, мой стыд, скажем так, «цеховой»: философы-профессионалы, к которым я принадлежу, либо прямо виновны в измышлении суеверий, либо причастны к их возникновению.
12
Наконец, позволю себе сделать замечание личного характера. Легко убедиться, что этот словарь является «иконоборческим», ибо суевериями здесь названы взгляды, всеми почитаемые за истинные, "благие, достойные, чуть не за священные, такие, например, как альтруизм и гуманизм. Да, так оно и есть. Призвание философа — в том, что он иконоборец, ниспровергатель предрассудков и суеверий. Его главная задача — свержение идолов. Другое дело, что это занятие не сулит ему никаких выгод. Напротив, философ, верный своему призванию, должен быть готов к преследованиям со стороны благочестивых идолопоклонников и других адептов суеверия. Неправда, будто истории известно множество мучеников науки: если кто и подвергался преследованиям за свою борьбу с суевериями, так это философы.
Но тут уж ничего не поделаешь. Кроме того, в наше время каждый, кто чувствует в себе силы, просто обязан бороться с суевериями. Столько людей — среди них и подлинные философы — самым недостойным образом пасуют перед заблуждением марксизма. В Польше человек вообще зачастую может выбирать только из двух типов суеверий: из тех, что провозглашены компартией или же невежественными католиками.
Что касается суеверий второго типа, у автора есть предшественник в истории, некий св. Фома Аквинский, которого подвергли проклятию и в Париже, и в Оксфорде за то, что он осмелился посягнуть на учение реизма о душе и высказать
13
(единственно истинное) суждение, что душа есть сущность тела (forma corporeitatis). Таким образом, хотя св. Фома и не является моим гуру, именно его следует считать небесным покровителем иконоборчества, с которым читатель встретится в этом словаре.
АВТОРИТЕТ. Это понятие окружено множеством опасных суеверий. Прежде всего, следует выяснить значение термина «авторитет». Мы говорим, что один человек является авторитетом для другого в том случае, если все, что относится к какой-то определенной области, целенаправленно доведено им до сведения этого другого (например, в форме обучения, приказа и т. д.) и воспринято, освоено последним. Есть два вида авторитета: авторитет знатока, специалиста, называемый по-научному «эпистемическим», и авторитет вышестоящего лица, начальника, называемый «деонтическим». В первом случае некто является для меня авторитетом, когда я убежден, что он знает данную область лучше меня и что он говорит правду. Например, Эйнштейн для меня — эпистемический авторитет в физике, школьный учитель для своих учеников — эпистемический авторитет в географии и т.д. Некто является для меня деонтическим авторитетом, когда я убежден, что смогу достичь цели, к которой стремлюсь, только выполняя его указания. Мастер—деонтический авторитет для работников мастерской, командир
15
отделения — для рядовых и т.д. Деонтический авторитет в свою очередь подразделяется на авторитет санкции (в случае, если цели авторитета отличаются от моих, но я выполняю его приказы, опасаясь наказания) и авторитет солидарности (в случае, если у нас с ним общая цель, как, например, у матросов и капитана судна в момент опасности).
1. Первым суеверием, связанным с авторитетом, является мнение о том, что авторитет и разум— вещи, противоречащие друг другу. На самом деле прислушиваться к авторитету — значит вести себя вполне благоразумно, в соответствии с разумом. Если, к примеру, мать говорит ребенку, что существует большой город Варшава, ребенок поступает разумно, считая это правдой; столь же разумно поступает пилот, когда верит метеорологу, сообщающему, что в эту минуту в Варшаве высокое давление, западный ветер скоростью 15 узлов,— поскольку знания авторитета в обоих случаях превосходят знания ребенка или пилота. Более того, даже в науке мы прибегаем к авторитету. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратить внимание на обширные библиотеки, имеющиеся в любом научном институте. Книги в этих библиотеках чаще всего содержат обзоры научных результатов, полученных другими учеными, т.е. высказывания эпистемических авторитетов. Подчинение авторитету, например капитану судна, иногда оказывается наиболее разумной позицией. Утверждение о том, что авторитет и разум
16
всегда противоречат друг другу, является предрассудком.
Второе заблуждение касается веры в абсолютные авторитеты, т. е. в то, что существуют люди, авторитетные во всех областях. Конечно же, это неверно — человек может быть авторитетным в какой-то одной области, даже в нескольких областях, но уж никак не во всем на свете. К примеру, Эйнштейн был авторитетом в области физики, но отнюдь не в сфере морали, политики или религии. К сожалению, признание существования подобных абсолютных авторитетов — весьма распространенное заблуждение. Так, если группа университетских профессоров подписывает политический манифест, предполагается, что их сочтут авторитетами в области политики, каковыми они, безусловно, не являются; здесь мы сталкиваемся с признанием абсолютного авторитета, которым якобы обладают ученые. Эти профессора могут быть авторитетами в области истории Французской революции, китайской керамики или теории вероятностей, но никак не в сфере политики, и, подписывая манифест, они злоупотребляют авторитетом, которым действительно обладают.
Третьим, особенно опасным суеверием является смешение деонтического авторитета (авторитета начальника) с авторитетом эпистемическим (авторитетом специалиста). Многие полагают, что тот, у кого есть власть, т. е. деонтический авторитет, имеет также и авторитет эпистемический, так что может поучать своих подчиненных, например, по проблемам астрономии. Пишущий
17
эти строки был некогда свидетелем «доклада» военного чина, ничего не смыслившего в астрономии, причем доклад был сделан в подразделении, где служил стрелком доцент астрономии. Иногда жертвами этого предрассудка становятся и выдающиеся личности. В качестве примера можно привести св. Игнатия Лойолу, основателя ордена иезуитов, который в известном письме к португальским отцам церкви потребовал, чтобы они «подчинили свой разум вышестоящему лицу», т. е. деонтическому авторитету.
См.: гуру, интеллектуал, разум, рационализм.
АКТИВИЗМ. Точка зрения, согласно которой только движение, действие, стремление к цели имеют ценность и могут придать смысл человеческой жизни, т. е. жизнь имеет смысл, когда человек действует, когда он к чему-то стремится. Активизм осуждает как «мертвое» и бесполезное любое наслаждение минутой, любую созерцательность.
Активизм существует с древних времен, но особенной популярностью он обязан экзистенциалистам. Именно эти философы рассматривают существование человека (так называемую экзистенцию) как стремление, напряжение, движение в направлении будущей экзистенции: человек не просто действует, но сам есть действие, чистое движение, стремление.
Легко доказать, что активизм является заблуждением: каждому известны минуты, когда не стремишься ни к какой цели, однако жизнь ка18
жется наполненной глубоким смыслом и очень насыщенной. Возьмем мгновения, когда после купания в море отдыхаешь на песке, наслаждаясь солнцем и ветром. Подобные минуты пережил великий немецкий математик, один из творцов неевклидовой геометрии Риман, о котором рассказывают, что он — по его признанию другу,— интуитивно представив себе свою систему, ощутил величайшую радость, доступную немногим.
Очевидно, что в такие моменты человек ни к чему не стремится, не действует целенаправленно, но жизнь его насыщенна и исполнена глубокого смысла. Активизм же, лишая людей права наслаждаться мгновением, лишает смысла саму деятельность— ибо мы совершаем нечто не ради бесконечной деятельности, а для того, чтобы чего-то достигнуть. И завершением наших стремлений должен быть момент наслаждения достигнутым.
Одной из причин распространения данного заблуждения является другой предрассудок, коллективизм, требующий, чтобы человек жил не для себя, а исключительно ради общества. С этой точки зрения, и вправду не остается ничего другого, как действовать, и каждая минута наслаждения оказывается чем-то вроде кражи у общества того, что мы должны были бы ему отдать.
См.: коллективизм, экзистенция.
АЛЬТРУИЗМ. Концепция альтруизма, как и само это странное слово, принадлежит французскому философу О. Конту. Слово странно потому, что этимологически оно восходит к трем языкам (латыни, французскому и греческому). Аль19
труизм принципиально отличается от любви, взамен которой его придумали. Альтруизм требует любви к другому, абстрактному человеку по той только причине, что это другой человек. Таким образом, объектом альтруизма является неопределенный индивид, которого мы должны любить именно потому, что он чужд нам, что он от нас отличается. Любовь, напротив, испытывают всегда к конкретной личности, которую мы любим не потому, что она от нас отличается, а потому, что она нам близка,— и любим в той мере, в какой она нам тождественна. По-видимому, чувствуя это различие, Конт и придумал свой «альтруизм». Отождествление альтруизма с человеческой любовью является суеверием, и нет ничего более жалкого, чем проповедь альтруизма с церковных амвонов.
Необходимо помнить, что в концепции Конта речь идет не о человеческом индивиде, а о так называемом «великом существе» (grand etre), т.е. о человечестве. Альтруизм связывает нас с «великим существом» и служит целям идолопоклонства, каковым является преклонение перед человечеством. Концепция альтруизма должна была заменить собой христианское учение о любви к ближнему.
См.: идолопоклонство, коллективизм, любовь,
человечество, эгоизм.
АНАРХИЗМ. Существует мнение, что анархия— это возможный и даже превосходный социальный строй. «Анархия» — греческий термин, обозначающий строй (а скорее расстройство),
20
в котором отсутствует какое-либо принуждение, а стало быть, и деонтический авторитет санкции. Анархия является явным суеверием, по крайней мере если речь идет о развитых обществах. На протяжении 5 тысяч лет существования человеческой истории не было ни одного случая, чтобы анархия не сопровождалась множеством несправедливостей, убийств и т. п. и быстрым упадком общества. Анархистом можно быть лишь при том условии, что разделяешь еще одно суеверие, а именно веру в прогресс.
Следует отметить, что сторонники анархизма отрицают необходимость не всякого вообще авторитета, но лишь авторитета санкции. Они полагают, что авторитет должен быть добровольно признанным, ему люди подчиняются и в том случае, когда им не грозит никакая санкция. Но это заблуждение. Ведь известно, что определенный процент населения в любом обществе составляют недисциплинированные, почти преступные элементы, не признающие воли большинства. В наше время это еще более очевидно, чем прежде.
Причиной распространенности этого заблуждения является ощущение несправедливости существующего порядка и господствующей власти, что во многих случаях соответствует действительности. Но анархизм не может быть лекарством против этого зла, обычно он приводит к еще большим бедствиям.
В популяризации анархизма решающую роль сыграл марксизм. Идеалы анархистов Маркс возвел в цель политики. По его мнению, в том «раю
21
на земле», каким должен стать коммунизм, уже не будет ни государства, ни вообще какого-либо принуждения. Таким образом, целью его очевидно является анархия. Одна из несообразностей марксизма состоит в том, что, провозглашая такой идеал, поклоняясь в теории анархистскому суеверию, он на практике, взяв власть, всегда приводит к крайнему тоталитаризму.
См.: авторитет, государство, коммунизм,
марксизм, прогресс, тоталитаризм.
АНТИСЕМИТИЗМ. Термин «антисемитизм» употребляется сегодня самым нелепым образом: по сути дела, арабы тоже семиты, следовательно, тот, кто их не любит, попадает в разряд антисемитов. Современное значение этого термина связано по крайней мере с тремя заблуждениями.
1. Первое и самое главное заблуждение — сам антисемитизм. Он заключается в демонизации евреев и приписывании им всяческого зла. Сторонники антисемитизма также утверждают, что евреи правят миром, что у них есть некий центр, стремящийся к мировому господству, к уничтожению нашей цивилизации и т.д. Подчас им совершенно голословно приписывают различные преступления. Антисемитам присуще стремление искоренить из нашей цивилизации все еврейское.
Должно быть ясно, что это — постыдный предрассудок.
Взять хотя бы последний постулат: требование «очистить» европейскую культуру от еврейских элементов. Это абсурдно. Не существует европейской культуры без христианства, а христианство
22
основано на еврейской Библии и следует учению Христа, который был евреем. Поэтому антисемиты очень часто являются также и антихристианами— не отдавая себе отчета в том, что разрушают основы культуры, которую хотят защитить. Значение евреев не ограничивается христианством. Многие известные европейские мыслители XIX и XX веков были евреями; назовем хотя бы Маркса, Фрейда и Эйнштейна. Если говорить о философии, то почти все, что сыграло решающую роль в выходе из темного закоулка «новой» истории, исходит от евреев. Евреями были, к примеру, такие философы, как Бергсон (Збытковер), Гуссерль, Кассирер, Леви-Стросс и Тарский. Правда, евреями были и многие ведущие коммунисты, но ведь и выдающийся французский антикоммунист Раймон Арон — тоже еврей. Без евреев европейской культуры не существует, поэтому антисемитизм— крайне антиевропейское суеверие.
Естественно, возникает вопрос, почему антисемитизм так распространен, причем даже в тех странах, где евреи составляют незначительное и хорошо ассимилировавшееся меньшинство, как это было, например, в довоенной Германии — там антисемитизм дошел до предела. Ответить на этот вопрос непросто; наверное, можно говорить о нескольких причинах. Одной из них является зависть, вызванная тем, что среди евреев высок процент очень одаренных людей, занимающих ведущее положение в литературе, науке, философии и даже в политике. Другая причина состоит в том, что среди евреев довольно много лю23
дей, которые становятся нетерпимыми и беспощадными, как только получают власть (что проявляется, среди прочего, в пренебрежении к религиозным и патриотическим чувствам «гоев»). Именно их главным образом и следует считать ответственными за распространение антисемитизма. В XX веке многие люди подобного типа осуществляли власть от имени коммунистических партий, и преступления, совершенные коммунистами, были затем приписаны всем евреям, что, конечно, является заблуждением, но тем не менее отчасти объясняет популярность антисемитизма.
Наряду с этим основным суеверием следует назвать и другое, считающее, что антисемитизм— нечто худшее и более преступное, чем национальная вражда. Имеется в виду немецкий антисемитизм, который привел к геноциду евреев и в этом смысле был несомненно страшнее, например, неприязни фламандцев к валлонам в Бельгии. Однако в той же мере заслуживает осуждения геноцид, жертвой которого пали армяне после первой мировой войны. Возможно, двойной масштаб в оценке связан с идеей «избранности» евреев, во что, впрочем, сегодня не верит большинство самих евреев.
Наконец, предрассудком является мнение, что нельзя любить евреев меньше, чем других, а если кто-то предпочитает еврею итальянца или китайца, то он антисемит. Каждый вправе кого-то любить или не любить, при том условии, чтобы в отношении той личности, которую не любят, соблюдался закон. Каждый человек не только впра24
ве, но и просто обязан любить близких людей больше, чем далеких, к примеру — поляков любить больше, чем французов или евреев. И тот, кто называет людей, испытывающих подобные чувства, антисемитами, становится жертвой суеверия.
См.: любовь, равенство.
АНТРОПОЦЕНТРИЗМ. Основанная на заблуждении философия, связанная с гуманизмом и считающая человека средоточием и исходным пунктом философских исследований. Крайним выражением антропоцентризма является точка зрения греческого философа Протагора, сформулированная в известном изречении «человек есть мера всех вещей». Антропоцентризм — это воззрение здравого смысла на предмет и метод человеческого познания.
Если говорить о его предмете, то вполне понятно, почему во времена до Коперника антропоцентризм считался разумной позицией. Тогда Земля представлялась центром относительно небольшого мира, где вокруг нее вращалось все -Солнце, звезды, планеты, а потому мысль о том, что реальность вращается вокруг человека, могла тогда восприниматься как сообразная с наукой. Следует заметить, однако, что и в ту пору немногие философы разделяли заблуждение антропоцентризма. Сейчас мы знаем, что наша Земля — всего лишь маленькая планета, вращающаяся вокруг Солнца, которое в 330 000 раз тяжелее Земли, что солнц, подобных нашему, в Млечном Пути миллиарды, а туманностей, подобных Млечному Пути, тоже великое множество. Мы знаем, что
25
жизнь на поверхности Земли возникла, по сравнению с возникновением самой Земли, а тем более Вселенной, не так давно, а уж о времени появления человеческого рода и говорить нечего. Поэтому всякий, кто не разделяет заблуждения гуманизма, т. е. не считает человека сверхприродным созданием, должен признать антропоцентризм предрассудком.
К этому же выводу можно прийти и исходя из точки зрения метода. Дело в том, что самопознание вторично по отношению к познанию других предметов, а саморефлексия гораздо труднее познания внешней реальности. Таким образом, мнение, что познавать нужно начиная с человека, является заблуждением.
По-видимому, причиной его распространения служит разложение общества и сопутствующее ему стремление людей замкнуться и думать только о себе, не обращая внимания на окружающую действительность.
См.: гуманизм, идеализм, скептицизм.
АСТРОЛОГИЯ. Система взглядов, исходящая из того, что взаимное расположение Солнца, Луны и планет в момент рождения человека влияет на его судьбу и что поэтому его будущее можно предсказать. Астрология — одно из наиболее распространенных суеверий. В некоторых цивилизованных странах каждый третий взрослый человек платит, подчас дорого, за астрологические гороскопы. В Париже существует Высшая астрологическая школа, издающая рефераты, трактаты и учебники, а также присваивающая
26
«ученые» звания. В этой «школе» преподает даже некий католический монах, ставящий свою подпись именно в качестве монаха.
То, что астрология — это заблуждение, можно обосновать трояким образом. Во-первых, все без исключения ученые, компетентные в этой области, т. е. астрономы, астрофизики и психологи, отвергают астрологию как суеверие. Во-вторых, утверждения астрологов совершенно голословны: приводимые ими «доказательства» противоречат элементарным принципам научной методологии, особенно статистики. В-третьих, известно, что судьбы людей, родившихся в одно и то же время и в одной и той же местности, которые, согласно астрологии, должны быть одинаковыми, на самом деле совершенно различны (св. Августин).
Для иллюстрации приведу выдержки из учебника по астрологии некоего Франческо Вагнера (раздел о планетах):
«Луна... пробуждает в нас естественное стремление к переменам, к небольшим путешествиям... делает нас более проницательными, усиливает интуицию, медиумические способности, пассивность. Регулирует деятельность женских органов, ответственна за половые расстройства, рождаемость, протекание беременности и родов.
Меркурий... планета интеллекта и духа, профессионального труда, интересов, особенно коммерческих. Именно Меркурий определяет ту роль, которую личность будет играть в обществе.
Сатурн... осуществляет предназначения, ведет человека по ступенькам духовного и социального
27
прогресса — а также дает силы, необходимые для достижения цели. Это планета скорби и чувства долга...»
Конечно, все это прекрасно и поучительно — жаль только, что абсолютно необоснованно. О названных планетах известно лишь то, что они являются безжизненными небесными телами, движущимися в пространстве по законам механики. Известно также, что астрологические «вибрации» настолько слабы, что разговор, ведущийся вполголоса в соседнем помещении, действует на нас несравненно сильнее.
Одной из причин популярности астрологии, без сомнения, является тот факт, что астрологи иногда обладают проницательностью и интуицией, знанием человеческой души, а возможно, и медиумическими способностями, что дает им знание о клиентах, совершенно независимое от расположения небесных тел, хотя они приписывают успех своего диагноза астрологической «науке».
БЕССМЕРТИЕ. С бессмертием связаны по меньшей мере два суеверия. Одно из них, очень распространенное среди верующих, состоит в том, что душа человека после его смерти продолжает существовать так же, как и раньше. Крайним выражением этого предрассудка служат, например, верования древних египтян, согласно которым умерших следовало обеспечить едой, одеждой, орудиями труда и т.д., поскольку, как считалось, в загробном мире они будут жить так же, как на земле. Подобные суеверия подчас раз28
деляют и христиане. Между тем душа не является какой-то отдельной вещью и настолько тесно связана с телом, что, хотя мысль о ее существовании после смерти не содержит в себе противоречия, это существование весьма отличается от земного.
Понятие о сущности (ее прежде называли «формой»), существующей без субъекта, основой которого она является, не кажется противоречивым при условии, что она не есть только сущность данного субъекта, но выполняет также и другие функции. А это, согласно традиции, свойственно именно человеческой душе. Следует также напомнить, что многие философы, отрицавшие бессмертие души, в то же время признавали существование «чистых сущностей» без субъектов.
Однако нет сомнения, что если душа продолжает жить после смерти, то ее существование и деятельность не могут быть такими же, как во время пребывания в теле. Например, наша мысль тесно связана с физиологическими, т. е. телесными, функциями — мышление невозможно без чувств, которые представляют собой психосоматические явления. Однако его не может быть и в душе, существующей вне тела. Поэтому представление о том, что после смерти душа продолжает существовать так же, как при жизни, является суеверием.
Второе суеверие, связанное с бессмертием души,— рассказы о «бессмертном духе народа», о «бессмертных пророках», «ценностях» и т. д. Немного найдется заблуждений, столь очевидно
29
противоречащих истине: ведь мир — это громадное кладбище умерших народов. С огромным трудом мы обнаруживаем на нем следы былых культур и народов, стараясь хотя бы приблизительно понять, что они собой представляли. Кто не верит, пусть поедет в Кантир (около 100 км к северу от Каира), на то место, где прежде стоял самый большой дворец из всех, возведенных когда-либо человеком, его площадь составляла свыше 10 квадратных километров; и от него осталось лишь несколько каменных обломков.
Причина этих суеверий одна: стремление к жизни после смерти. Само это стремление — не заблуждение, а психологический факт. Но из нашего стремления к чему-то вовсе не следует, что это что-то — существует.
См.: душа, народ.
БИХЕВИОРИЗМ. В узком значении слова бихевиоризм— это методология, запрещающая обращать внимание на переживания исследуемого объекта и требующая ограничиваться исследованием его поведения (англ. behaviour). Правильна или нет эта методология — пусть судят психиатры. Однако иногда бихевиоризм приобретает другое значение и выступает как точка зрения, согласно которой психические явления, иначе говоря душа, не существуют. В этом значении бихевиоризм, безусловно, является заблуждением.
См.: душа, материализм.
ВЕРА. Слово «вера» имеет два аспекта: 1) объективный — то, во что верят, и 2) субъек30
тивный — сам акт веры, принятие чего-либо за истину, позиция человека, который верит. Во втором аспекте вера — это акт признания истинным какого-то положения, если верящий человек желает этого, т. е. через посредство воли.
В отношении веры имеется ряд предрассудков. Один из них состоит в отрицании необходимости каких-либо доказательств, суждений и в сведении веры к чувству. Ошибочность этой точки зрения очевидна, ибо причина веры смешивается здесь с ее объектом. Вера не может быть серьезной, если у нее нет объекта. И когда говорят: «верю, но нет ничего, во что я верю»,— это невнятица, нонсенс. В любом веровании имеется какое-то содержание, которое выражается в положении, признаваемом за истинное. Например, если я верю, что Исидор вернет долг, то считаю истинным суждение «Исидор вернет долг».
Согласно другому предрассудку, вера — акт неразумный, в том смысле, что у верящего нет никаких разумных оснований для веры. В действительности же психически здоровый человек не может считать истинным какое-то положение, т. е. верить в него, без каких-либо доводов в его пользу, не имея на то достаточных оснований. Если говорить об акте веры, посредством которого формируется мировоззрение, то такое основание, видимо, является гипотетическим, на нем базируется весь опыт данного человека, включающий не только факты, но и моральные, эстетические и другие ценности. К примеру, буддист сформулирует гипотезу приблизительно такого содержа31
ния: в буддизме (в моей вере в него) жизнь обретает смысл, а в жизненный опыт вносится порядок. Эта гипотеза не доказывает истинности веры, «скачок» к истинности совершается за счет акта веры, но сама гипотеза есть акт разума, который— хотя бы отчасти — обосновывает акт веры. Вера не обязательно является «скачком во мрак» или иррациональным актом.
Есть еще один предрассудок, который требует постоянно сомневаться в том, во что ты веришь. Однако тот, кто верит всерьез, не может не считать объект своей веры истинным.
См.: авторитет, разум, религия.
ВОЗРОЖДЕНИЕ. Период перехода от Средневековья к эпохе Нового времени в Европе, длившийся почти два с половиной столетия. В этот период во многих областях жизни произошли значительные изменения; бурный расцвет пережили наука и искусство. Период Возрождения делится на множество составных частей и фаз развития. С ним также связаны различные суеверия, укоренившиеся настолько прочно, что даже в наши дни требуются немалые усилия, чтобы их опровергнуть.
1. Первое и, наверно, главное заблуждение — считать (подобно многим идеологам Возрождения) Возрождение именно возрождением, воскресением культуры и цивилизации, наступившим после долгого периода варварских «средних веков», мрачного времени, периода разрыва в развитии культуры. Этот предрассудок основан на полном незнании Средневековья и тесной связи
32
между ним и Возрождением; в качестве примера достаточно будет назвать две совершенно различные области — поэзию и экономическую жизнь. Данте жил в XIII веке, т.е. в кульминационный момент Средневековья, Петрарка — в XIV. Что касается экономической жизни, то подлинный ее ренессанс также приходится на XIII век, время быстрого развития торговли и банковского дела. Говорят, что Возрождению мы обязаны переоткрытием древних авторов, но это — тоже суеверие. Известно, что в этот период были открыты лишь две древнегреческие рукописи, остальные уже имелись на Западе (главным образом во Франции), ибо возврат к древности, связанный с интересом к человеку и природе, Западная Европа пережила в XII и XIII веках.
Второе суеверие связано со смешением двух составных частей Возрождения, противоположных друг другу, а именно так называемого гуманизма и нового естествознания. Гуманизм враждебен всякой логике, всякому разуму, всякой естественной науке, которую он считает «механическим» трудом, недостойным культурного человека, призванного быть писателем, ритором, политиком. Фигура человека Возрождения, который сочетает в себе одновременно и Эразма Роттердамского и Галилея, является мифической, а вера в некий единый, присущий эпохе Возрождения образ мира — не что иное, как суеверие.
Третий предрассудок состоит в восхвалении философии эпохи Возрождения как «великой» по сравнению с предшествующей ей схоластикой. На
33
самом деле, за исключением Николая Кузанского (далекого от духа Возрождения) и Галилея (жившего на закате эпохи Возрождения), философы Возрождения, по справедливому утверждению Кристеллера, не были ни хорошими, ни плохими— они вообще не были философами. Многие из них были выдающимися писателями, учеными, знатоками древних текстов, славились насмешливым и острым умом, литературным мастерством. Но к философии они не имели почти никакого отношения. Таким образом, противопоставлять их мыслителям Средневековья — чистой воды суеверие.
Еще одно заблуждение — считать Возрождение бурной революцией, полным разрывом с прошлым. Действительно, в этот период происходят глубокие изменения, но все они органически связаны с прошлым, и в любом случае их истоки можно найти в Средневековье. Эти изменения имеют в прошлом настолько глубокие корни, что один из крупнейших специалистов по эпохе Возрождения, Хейзинга, имел все основания назвать эту эпоху «осенью Средневековья».
Наконец, суеверием является и мнение, что жившие в эпоху Возрождения люди, по крайней мере большинство из них, по духу своему протестанты, монисты, атеисты либо рационалисты. В действительности подавляющее большинство известных представителей Возрождения, а в области философии почти все, от Леонардо и Фичино до Галилея и Кампанеллы, были католиками, часто— ревностными сторонниками и защитника34
ми католической веры. Так, Марсилио Фичино на 40-м году жизни принял христианскую веру и создал католическую апологетику Нового времени.
См.: схоластика, философия Нового времени.
ГЕРМЕНЕВТИКА. Ученые —историки и философы— издавна применяли рациональный метод, называемый герменевтикой; он состоит в исследовании и толковании текстов в рамках современной этим текстам литературы и исторической ситуации. Но со времен немецкого философа Дильтея герменевтикой стали называть нечто иное — не рациональный, а иррациональный метод Verstehen, т.е. понимания, вчувствования. Дильтей даже утверждал, что труд исследователя— это «движение жизни к жизни»; задачей герменевтики является содействие такому «движению».
В этом смысле герменевтика — это заблуждение, как и само дильтеевское Verstehen. Во-первых, голословным является утверждение, что историки и философы пользуются каким-то особым вчувствованием; если дать себе труд посмотреть, как эти люди рассуждают, легко убедиться, что на самом деле их поведение вполне рационально. Это поиск источников, текстологический анализ, перевод на современный язык; определение времени написания текстов, установление авторства, выяснение степени компетентности и искренности писавшего. Только в результате этих кропотливых, детальных, всегда чисто рациональных процедур можно прийти к правильному пониманию текстов. Поэтому сама мысль
35
о движении жизни историка к жизни человека, о котором он пишет, есть заблуждение; Александр Великий умер, его нет, следовательно, не может быть никакого «движения» к его жизни. Историк имеет дело только с документами, письменными источниками,— на их основе и реконструируются исторические персонажи. По завершении работы можно предаваться и вчувствованию, однако само по себе оно не может быть методом исследования.
См.: интуиция, наука, разум.
ГОСУДАРСТВО. Организация, притязающая на монопольное право в области физического принуждения и насилия. Вообще говоря, никто не вправе лишать людей их доходов или имущества, указывать, по какой стороне шоссе им ездить, предписывать правила поведения, а в случае непослушания арестовывать и заковывать в цепи. Если кто-либо так поступает, то он преступник и злодей. Государству же все это позволяется: оно взимает налоги, издает указы, производит аресты и т.д. Другие организации (например, общины) могут получить такие полномочия, только если государство делегирует им часть своей монополии.
С государством связаны два суеверия. Первое, ставшее сегодня особенно опасным, состоит в обожествлении этого института, в отношении к нему как к божеству, которому все дозволено, в отличие от личности и других организаций, которые лишены всяких прав. Это заблуждение не имеет под собой оснований и вытекает из мнения
36
об обществе как единственной полноценной реальности. Но этот предрассудок находит себе опору и в иной сфере — в интересах класса чиновников. Ибо государство — всего лишь абстракция, в конкретной действительности ей соответствует организация чиновников, которые, конечно, заинтересованы в том, чтобы у них была власть.
Второе, противоположное первому, суеверие— считать государство не только ненужным, но и прямо вредным, и требовать его ликвидировать ради счастья людей. Этот предрассудок известен под названием анархизма. В действительности государство необходимо, если только не превращать его в божка, который подчиняет себе все.
См.: общество, чиновник.
ГУМАНИЗМ. Вероятно, самый распространенный сегодня предрассудок. Господствует мнение, что можно быть кем угодно, но нельзя быть не-гуманистом. В гуманизм веруют огромное число проповедников, политиков, философов, журналистов и т. п. Если же вы в него не верите, то вы — низкий варвар. В действительности гуманизм— не что иное, как постыдное суеверие.
Само слово «гуманизм» имеет несколько значений. Согласно одному из них, люди принципиально отличаются от других существ, в особенности от животных. Человек живет среди природы, но он не является ее составной частью. Он выше, он — нечто священное. Человек — это великое существо. Нередко мы сталкиваемся при этом с разновидностью идолопоклонства.
Есть, правда, варианты гуманизма, которые
37
нельзя считать суевериями. Возьмем, например, интуитивный гуманизм, убеждение в том, что человек есть нечто выдающееся и т.д.; оно основано на «непосредственном проникновении» человека в свою собственную сущность. Такого рода проникновение чрезвычайно приятно, человек возносится над остальной природой, и никто не может отказать ему в праве считать себя гуманистом. Правда, гуманизм этот несколько подозрителен— слишком уж он льстит самому субъекту. Если бы крокодилы умели философствовать, они бы наверняка придумали крокодилизм: ведь так приятно ощущать себя существом высшего сорта. Второй вариант гуманизма, который нельзя отнести к заблуждениям,— это религиозный гуманизм, вера в то, что Бог сделал своим избранником и другом самое жестокое животное — человека. Верящего в это, конечно, вполне можно назвать гуманистом.
При этом все апелляции к разуму, опыту или науке неправомерны. С научной точки зрения человек не является каким-то исключением, он — просто часть природы.
В свете имеющегося знания ни один из аргументов, выдвигаемых гуманистами в защиту превосходства человека, не может считаться убедительным. Конечно, человек — это существо относительно более сложное, а потому и относительно более высокое, чем, скажем, собака или обезьяна, однако нет оснований утверждать, что он обладает свойствами, которых лишены все остальные существа. Называются, например, язык, разум,
38
техника, культура, так называемая идеация (способность к образованию абстрактных понятий) и, наконец, чувство тревоги. Утверждают, что эти черты, или некоторые из них, присущи только человеку. Однако мы знаем, что черты эти присущи и многим высшим животным, хотя и в меньшей степени, чем человеку.
Неверно было бы считать, что животные немы. У них есть собственный язык, которым они овладевают отчасти в процессе воспитания,— некоторые птицы, например, берут у родителей как бы уроки вокала, вытверживая мелодии, которые позволяют им понимать друг друга. Составлены целые словари языка некоторых животных, иногда включающие в себя до нескольких сотен знаков. Конечно, язык этот не такой богатый, как у людей, но говорить, что у высших животных его вообще нет, может только тот, кто не знаком с фактами.
Так же обстоит дело и с разумностью. Разум собак или слонов, конечно, находится на более низком уровне, чем человеческий, но они тем не менее способны рассуждать, сообразовывать цели и средства и т.д. Результаты исследований, проводившихся в последнее время в этой области, не оставляют сомнений: животные, по крайней мере высшие, обладают разумом.
Из этого следует, что они не лишены и технических способностей. Обезьяна сбивает палкой бананы, а некоторые птицы разбивают яичную скорлупу камнем, принесенным в клюве. Бобры возводят довольно сложные плотины. Значит,
39
у животных мы встречаем какое-то простое, примитивное, но все же владение техникой. Так что черта эта присуща не только человеку.
То же самое следует сказать о культуре. Птицы умеют петь, многие животные танцуют. Ученые обнаружили у термитов нечто весьма напоминающее религиозные обряды. Другими словами, у животных мы находим какие-то зачатки культуры. Если говорить о морали, то здесь у животных можно было бы кое-чему поучиться. Когда английский философ Гоббс сказал, что человек человеку волк, было замечено, что это клевета на в&heip;