Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Добро пожаловать В МИР ЗАГАДОК, ОПТИЧЕСКИХ
ИЛЛЮЗИЙ И ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ РАЗВЛЕЧЕНИЙ
Стоит ли доверять всему, что вы видите? Можно ли увидеть то, что никто не видел? Правда ли, что неподвижные предметы могут двигаться? Почему взрослые и дети видят один и тот же предмет по разному? На этом сайте вы найдете ответы на эти и многие другие вопросы.

Log-in.ru© - мир необычных и интеллектуальных развлечений. Интересные оптические иллюзии, обманы зрения, логические флеш-игры.

Привет! Хочешь стать одним из нас? Определись…    
Если ты уже один из нас, то вход тут.

 

 

Амнезия?   Я новичок 
Это факт...

Интересно

Американский телевизионный психотерапевт Рут Вестхаймер (р. 1928) по профилю подготовки – израильский снайпер.

Еще   [X]

 0 

Свобода от прошлого (Ошо)

автор: Ошо категория: ОшоУчения

Чтобы изменить себя, открыться новой жизни, отбросить прошлое и сделать шаг к переменам, нужно совсем немного - найти в себе бунтаря.

В книге «Свобода от прошлого» Ошо рассказывает о бунтарстве как о ценном качестве, помогающем нам обрести гармонию и почувствовать остроту и вкус жизни. Бунтарство - это начало новой жизни, нового стиля жизни, нового человека. «Я бы хотел, чтобы весь мир был бунтарским», - говорит Ошо.

Об авторе: Oшо – один из Просветлённых восточных Мастеров. Во всем мире он больше известен как Бхагаван Шри Раджниш. Под этим именем вышло более 600 книг, которые публикуются сейчас на 55 языках мира. Эти книги, по сути, являются записями бесед, которые он проводил с самыми разными людьми на протяжении почти 25… еще…



С книгой «Свобода от прошлого» также читают:

Предпросмотр книги «Свобода от прошлого»

Ошо
Свобода от прошлого


«Свобода от прошлого (Бунтарство — цветение существа)»: ИГ «Весь»; СПб; 2010
ISBN 978-5-9573-2249-8
Аннотация

Чтобы изменить себя, открыться новой жизни, отбросить прошлое и сделать шаг к переменам, нужно совсем немного — найти в себе бунтаря.
В этой книге Ошо рассказывает о бунтарстве как о ценном качестве, помогающем нам обрести гармонию и почувствовать остроту и вкус жизни. Бунтарство — это начало новой жизни, нового стиля жизни, нового человека. «Я бы хотел, чтобы весь мир был бунтарским», — говорит Ошо…

Свобода от прошлого (Бунтарство — цветение существа)

Вся жизнь бунтаря — горящее пламя. До последнего вздоха он юн, он свеж. Ни в какой ситуации он не станет откликаться из прошлого опыта; во всякой ситуации он отзовется из сознания в настоящем.

Жизнь — это прекрасное путешествие, если она является процессом постоянного обучения, исследования. Тогда каждый миг жизни становится захватывающим, поскольку каждый миг вы открываете новую дверь, каждый миг вы соприкасаетесь с новой тайной.
Ошо

Бунтарь тот, кто не следует программе прошлого, не живет, как робот.
Религия, общество, культура… ничто, принадлежащее вчерашнему дню, никаким образом не влияет на его образ жизни, на его стиль жизни.
Он живет индивидуально-не как спица в колесе, но как органическое единство. Его жизнь определяется не тем, как живут другие, но его собственным разумом. Сам аромат его жизни — аромат свободы; он не только живет в свободе сам, но и позволяет жить в свободе другим. Он никому не позволяет вмешиваться в свою жизнь, но и сам не вмешивается в чужие жизни. Для него жизнь так священна — а ценность свободы так высока, — что ради нее он готов пожертвовать всем: респектабельностью, общественным положением, даже самой жизнью.
Свобода является для него тем же, чем был Бог для так называемых религиозных людей прошлого. Свобода — его Бог.
Человек веками жил, как овца в стаде, как часть толпы, следуя ее традициям, условностям, — следуя старым писаниям и старым дисциплинам. Но такой образ жизни был анти-индивидуальным; будучи христианином, нельзя быть индивидуальностью; будучи индуистом, нельзя быть индивидуальностью.
Бунтарь тот, кто живет исключительно собственным светом, кто рискует всем ради высшей из своих ценностей — свободы.
Бунтарь — современный человек. Толпы не современны.
Индуисты верят в священные писания, которым уже пять или десять тысяч лет. То же самое верно относительно других религий: мертвые управляют живыми.
Бунтарь бунтует против всего, что мертво; он берет жизнь в свои руки. Он не боится остаться в одиночестве; напротив, он радуется одиночеству как самому драгоценному из сокровищ. Толпа дает вам чувство безопасности, защищенности — но взамен отнимает душу. Она вас порабощает. Она дает вам инструкции, по которым вы должны жить: что делать, чего не делать.
Каждая религия мира дала нечто подобное десяти заповедям — и заповеди эти были даны людьми, понятия не имевшими о том, каким будет будущее, каким будет в будущем человеческое сознание. С таким же успехом маленький ребенок мог бы написать историю вашей жизни — ребенок, который ничего не знает о юности, ничего не знает о старости, ничего не знает о смерти.
Все религии примитивны, грубы — а они придают вашей жизни форму. Естественно, весь мир полон несчастья: вам не позволяется быть собой.
Каждая культура хочет, чтобы вы были только копией, никогда не подлинником.
Бунтарь — тот, кто живет согласно собственному свету, слушает собственный разум. Он сам прокладывает себе путь, он не следует за всей толпой по наезженной дороге.
Его жизнь опасна — но жизнь, которая не опасна, это вообще не жизнь. Он принимает вызов неизвестного. Он не встречает неизвестное из будущего, подготовившись в прошлом. Такова вся беда человечества: вас готовит прошлое, а будущее никогда не станет прошлым. Ваше вчера никогда не станет вашим завтра.
Но до сих пор именно так жил человек: ваши вчера готовили ваши завтра. Преградой становится сама эта подготовка. Вы не можете свободно дышать, не можете свободно любить, не можете свободно танцевать — прошлое искалечило вас во всех возможных отношениях. Бремя прошлого так тяжело, что давит под собой каждого.
Бунтарь просто говорит прошлому, что пришло время проститься.
Это постоянный процесс; следовательно, быть бунтарем — значит постоянно бунтовать, потому что каждый миг становится прошлым, каждый день становится прошлым. Прошлое не лежит спокойно в своей могиле — вы переживаете его каждый миг. Следовательно, бунтарь должен научиться новому искусству: искусству умирать для каждого мгновения, которое миновало, чтобы жить свободно в новом, наступившем мгновении.
Бунтарь есть постоянный процесс бунтарства; он не статичен. И именно здесь мне хотелось бы подчеркнуть разницу между революционером и бунтарем.
Революционер также обусловлен прошлым. Может быть, он перенял свою обусловленность не от Иисуса Христа или от Гаутамы Будды, но от Карла Маркса, Мао Цзэдуна или Иосифа Сталина, Адольфа Гитлера или Бенито Муссолини… неважно, от кого он получил обусловленность. У революционера есть собственная библия — Das Kapita ; собственная Мекка — Кремль… точно как в любой другой религии, он не живет собственным сознанием. Он живет сознанием, созданным другими.
Следовательно, революционер ничем не лучше реакционера. Может быть, он борется с одним обществом, но всегда поддерживает другое. Может быть, он борется с одной культурой, но сейчас же готов поддержать другую. Он только переходит из одной тюрьмы в другую — из христианства в коммунизм; из одной религии в другую религию — из индуизма в христианство. Он меняет тюрьмы.
Бунтарь просто высвобождается из прошлого и никогда больше не позволяет прошлому собой руководить. Это постоянный, непрерывный процесс. Вся жизнь бунтаря — горящее пламя. До последнего вздоха он юн, он свеж. Ни в какой ситуации он не станет откликаться из прошлого опыта; во всякой ситуации он отзовется из сознания в настоящем.
Быть бунтарем — в моем понимании — единственный путь религиозности, а так называемые религии вообще не стоят того, чтобы называться религиями. Они абсолютно разрушительны для человечества, они порабощают человеческие существа, они заковывают человеческие души в цепи; и хотя на первый взгляд кажется, что вы свободны, глубоко внутри вас религии создали особенного рода совесть, которая управляет всеми вашими поступками.
Почти так же, когда один великий ученый, Дельгадо… — он открыл, что в человеческом мозге есть семьсот центров. Эти центры соединены со всем вашим телом, со всем организмом. Есть центр секса, есть центр разума — у каждой жизненной функции есть собственный центр. Если в определенный центр мозга вживить электрод, происходит очень странное явление… Он впервые продемонстрировал это в Испании.
Он вживил электрод в мозг самого сильного быка — а пульт дистанционного управления был у него в кармане, — он стал посреди поля и стал махать красной тряпкой, и бык бросился на него.
Это был самый страшный бык во всей Испании, и тысячи людей собрались смотреть. Они наблюдали это явление… затаив дыхание — во все глаза… Бык приближался, и все боялись, что через секунду Дельгадо погибнет. Но у него в кармане был крошечный пульт… Когда бык был всего в футе от него, он незаметно нажал на кнопку — никто этого не видел, — и бык остановился как вкопанный.
С тех пор Дельгадо проводил эксперименты со многими животными и даже с людьми; и он пришел к выводу, что то же самое, чего он добивался при помощи электродов, религиями достигается при помощи обусловливания. С самого детства вы внушаете ребенку обусловленность; вы постоянно повторяете и повторяете определенную идею, которая внедряется в его мозг, в центр разума, и впоследствии она подстрекает этот центр совершать определенное действие — или, напротив, не совершать определенного действия.
Эксперимент Дельгадо может оказаться опасным для человечества. Его метод могут взять на вооружение политики. Когда в родильном доме рождается новый ребенок, нужно только вживить ему в череп, в центр разума, небольшой электрод, и центральная система управления позаботится о том, чтобы никто никогда не стал революционером, чтобы никто никогда не стал бунтарем.
Может быть, вы удивитесь, но изнутри ваш череп нечувствителен, так что, если имплантировать что-нибудь вам в мозг, вы об этом никогда не узнаете. А потом можно взять пульт дистанционного управления… из Москвы можно управлять всем Советским Союзом. Религии делали то же самое — более грубыми средствами.
Бунтарь — тот, кто отбрасывает все прошлое, потому что хочет жить собственной жизнью, согласно собственным устремлениям, согласно собственной природе — а не какому-то Гаутаме Будде, а не какому-то Иисусу Христу или Моисею.
Бунтарь — единственный шанс будущего человечества.
Бунтарь разрушит все религии, все нации, все расы — потому что все они, сгнившие до основания, отошедшие в прошлое, стоят на пути эволюции человечества. Они никому не позволяют расцвести полным цветом: они не хотят видеть на Земле человечество — они хотят видеть стадо овец.
Иисус постоянно говорит: «Я ваш пастух, вы мои овцы…» Я всегда недоумевал, почему никто никогда не встал и не сказал: «Что это за ерунда? Если мы овцы, ты тоже овца; если ты пастух, мы тоже пастухи».
Не только его современники… вообще ни один христианин за две тысячи лет ни словом не упомянул, какое это оскорбление для человечества, какое это унижение — называть всякое человеческое существо овцой, а себя — пастухом, спасителем.
«Я пришел вас спасти…» — но он не смог спасти даже себя. И все же половина людей на Земле надеется, что он вернется и спасет ее. Вы никак не можете себя спасти; необходим единородный Сын Божий, Иисус Христос. И он обещал своим людям: «Я вернусь скоро, при вашей жизни…» Прошло две тысячи лет, много человеческих жизней, но пока — никаких следов, ни малейших признаков!..
И всякая религия по-своему делает то же самое. Кришна говорит в Гите, что будет являться всюду, где люди страдают, всюду, где люди бедствуют, всюду, где люди в нем нуждаются: «Я буду возвращаться снова и снова». Прошло пять тысяч лет, а его так ни разу и не видели — ни разу!.. Какое там «снова и снова»!
Эти люди, несмотря на все свои чудесные обещания, отнеслись к человечеству неуважительно. Бунтарь уважает вас, уважает жизнь, глубоко чтит все, что растет, цветет, дышит. Он не ставит себя над вами, не приписывает себе никакой особенной святости, особенного превосходства; он такой же человек, как вы. Лишь одно он вправе поставить себе в заслугу: он храбрее вас. Он не может вас спасти — вас спасет одна лишь храбрость. Он не может повести вас за собой — к осуществлению вашей жизни вас приведет одно лишь ваше собственное мужество.
Бунтарство — это образ жизни. Для меня это единственная религия, подлинная религия. Потому что, если вы живете согласно собственному свету, много раз вы заблудитесь, много раз вы упадете; но с каждым падением, с каждым заблуждением в вас будет расти разум, мудрость; в вас будет больше и больше понимания, человечности. Нет другого способа учиться, кроме как совершать ошибки. Только не совершайте одной и той же ошибки дважды.
Нет Бога, кроме вашего собственного сознания.
Не нужно никаких пап, никаких шанкарачарий, никакого Аятоллы Хомейни — никаких посредников между вами и Богом. Они величайшие в мире преступники, потому что злоупотребляют вашей беспомощностью.
На днях римский папа объявил новый грех: нельзя исповедоваться непосредственно Богу, исповедоваться можно только при посредстве священника. Прямая исповедь Богу, прямое общение с Богом объявляется новым грехом. Странно… Сразу видно: это — не религия, это — бизнес, потому что, если люди начнут исповедоваться Богу без посредников, кто тогда будет исповедоваться священнику и платить ему за отпущение грехов? Священник окажется не у дел, папа окажется не у дел.
Все священники претендуют на статус посредников между вами и высшим источником жизни. Они ничего не знают о высшем источнике жизни. Лишь вы сами способны знать источник собственной жизни. Но источник вашей жизни есть также и высший источник жизни — потому что они не отдельны. Никакой человек не остров; все мы составляем в глубине один огромный материк. Может быть, на поверхности вы похожи на острова — множество островов — но в глубине океана вы встречаетесь. Вы часть земли, часть одного материка. То же самое верно относительно сознания.
Но человек должен быть свободен от церквей, от храмов, от мечетей, от синагог. Человек должен просто быть собой — и принять вызов жизни, куда бы она ни вела. На этом пути вы — единственный проводник.
Вы — ваш собственный мастер.

В чем разница между бунтарем и революционером?

Разница между бунтарем и революционером не только количественная, есть еще качественная разница. Революционер принадлежит миру политики. Он действует политическими средствами. В его понимании, чтобы изменить человека, достаточно изменить социальную структуру.
Бунтарь — явление религиозное. Его образ действия абсолютно индивидуален. В его видении, если мы хотим изменить общество, мы должны изменить индивидуальность. Общество само по себе не существует; это только слово, как слово «толпа», — если вы пойдете и поищете, то не найдете никакой толпы. Если вы кого-нибудь найдете, это всегда будет индивидуальность. Общество — это только собирательное название, только название, не реальность — в нем нет ничего вещественного. У индивидуальности есть душа, есть возможность развиваться, изменяться, претерпевать трансформацию. Таким образом, разница огромна.
Бунтарь — само существо религиозности. Он несет миру изменение сознания — а если сознание изменится, за ним следом неизбежно изменится вся структура общества. Но обратное неверно — и все революции тому доказательство, потому что все они окончились поражением.
Ни одной революции не удалось еще изменить человека; но, кажется, человек не осознает этого факта. Он продолжает рассуждать в терминах революции, реорганизации общества, реорганизации правительства, бюрократического аппарата, изменения законов, политической системы. Феодализм, капитализм, коммунизм, социализм, фашизм — все они по-своему революционны. Все они потерпели поражение, потому что человек остался прежним.
Гаутама Будда, Заратустра, Иисус: такие люди — бунтари. Они верят в индивидуальность. Они также не добились успеха, но потерпели поражение совершенно иного рода, нежели революционеры. Революционеры применяли свои методологии во многих странах, многими способами, и все безрезультатно. Но путь Гаутамы Будды не узнал успеха, потому что его никогда не пробовали! Путь Иисуса не узнал успеха, потому что его распяли евреи и похоронили христиане. Его пути никогда не пробовали; ему не дали ни одного шанса. Бунтарь — это еще неисследованное измерение.
Мы должны быть бунтарями, не революционерами. Революционер принадлежит к совершенно обыденной сфере. Бунтарь и его бунтарство священны. Революционер не может выстоять в одиночестве; он нуждается в толпе, в политической партии, в правительстве. Он нуждается во власти, а власть развращает — а абсолютная власть развращает абсолютно.
Все революционеры, сумевшие захватить власть, были развращены этой властью. Они не могли изменить власть и ее структуры, власть изменила их, изменила их умы, развратила. Изменились только имена, но общество осталось прежним.
Человеческое сознание много веков не знало роста. Лишь изредка человек достигает расцвета; но если из многих миллионов расцветает один, это не правило, это исключение. И в силу самой его исключительности толпа не может потерпеть его в своих рядах. Он становится для толпы своего рода унижением; само его присутствие оскорбительно, потому что открывает окружающим глаза, заставляет осознать их собственный потенциал и будущее. А для эго болезненно сознавать, что мы ничего не сделали, чтобы расти, чтобы в нас было больше сознания, больше любви, больше экстаза, больше творчества, больше молчания — и чтобы окружающий нас мир стал немного более красивым.
Мы ничего не дали этому миру, наше существование стало для него не благословением, а проклятием. Мы принесли в мир гнев, насилие, зависть, ревность, эгоизм и жажду власти. Мы превратили мир в поле боя; мы сами кровожадны и делаем кровожадными других. Мы отнимаем у человечества всю его человечность. Мы помогаем человеку пасть ниже уровня человека, иногда даже ниже уровня животного.
Поэтому Гаутама Будда, или Кабир, или Чжуан-цзы ранят вас самим своим существованием: они расцвели, а вы всё сидите пнём. Одна весна проходит за другой, но в вас ничто не цветет; и не прилетают птицы, чтобы вить рядом с вами гнезда, чтобы петь вам песни. Лучше распять Иисуса или отравить Сократа — как-нибудь от них избавиться, — чтобы ничто и никогда вам не напоминало о вашем духовном убожестве.
Этот мир знал очень мало бунтарей.
Но теперь час пробил: если человечество не научится производить бунтарей во множестве, если человечество не обретет бунтарского духа, наши дни на Земле сочтены. Тогда это столетие может стать для нас кладбищем; мы подошли к этой точке совсем близко.
Мы должны изменить свое сознание, создать в мире больше медитативной энергии, больше любви. Мы должны разрушить старого человека со всем его уродством — со всеми его сгнившими и истлевшими идеологиями, идиотическими дискриминациями, дурацкими суевериями — и создать нового человека, со свежим взглядом, с новыми ценностями. Разобщенная с прошлым новизна — вот смысл бунтарства.
Вот три слова, которые помогут вам понять…
Реформа означает видоизменение. Старое сохраняется, вы придаете ему новую форму, новое обличье — своего рода ремонт в старом доме… Основной остов сохраняется; вы белите стены, наводите порядок, врезаете несколько новых окон, несколько новых дверей.
Революция идет глубже реформы. Старое сохраняется, но происходит больше перемен, которые касаются даже остова, — меняется не только цвет, не только открываются окна и двери, но, может быть, добавляется несколько этажей, и дом растет и становится выше. Но старое остается неразрушенным; спрятавшись за новым, оно сохраняется. По сути дела, старое лежит в самой основе нового.
Революция продолжает прошлое. Бунтарство разобщает себя с прошлым. Это не реформа и не революция; это просто отсоединение себя от всего, что старо. Старые религии, старые политические идеологии, старое человечество — от всего, что старо, вы отсоединяетесь. Вы начинаете жизнь заново, с нуля. И если только мы не подготовим человечество к новому жизненному началу — к воскресению, смерти старого и рождению нового…
Очень важно помнить, что в тот день, когда родился Гаутама Будда, его мать умерла. Пока он появлялся на свет из ее чрева, его мать уходила из существования. Возможно, это исторический факт, потому что Будду растила сестра его матери — он никогда не видел своей матери, при ее жизни. И теперь в буддизме стала традиционной идея, что, когда рождается будда, его мать немедленно умирает; мать не может пережить его рождения. Я воспринимаю это как символическое, очень важное символическое указание. Смысл в том, что рождение бунтаря значит смерть старого.
Революционер пытается изменить старое; бунтарь просто выходит из пределов старого, как змея выскальзывает из старой кожи и никогда не оглядывается вспять. Если только мы не создадим таких бунтарей на всей Земле, у человека нет будущего. Старый человек подвел человечество к окончательной гибели. Старый ум, старые идеологии, старые религии — именно из-за них, именно из-за их совокупности возникла эта ситуация глобального самоубийства. Только новый человек может спасти человечество и эту планету, красоту жизни этой планеты.
Я учу бунту — не революции. Я считаю бунтарство основным качеством религиозного человека. Это духовность в своей абсолютной чистоте.
Времена революций миновали. Французская революция окончилась поражением, русская революция окончилась поражением, китайская революция окончилась поражением. В Индии мы видели поражение революции под предводительством Ганди — она погибла у самого Ганди на глазах. Ганди всю жизнь учил ненасилию, но у него на глазах страна разделилась на части; миллионы людей погибли, были сожжены заживо; миллионы женщин стали жертвой насилия. Сам Ганди был убит; сто застрелили. Странная кончина для ненасильственного святого. И даже он сам забыл все свои учения. Когда его революция еще не свершилась, Льюис Фишер, американский мыслитель, спросил Ганди:
— Что вы собираетесь делать со всем оружием, со всеми вооруженными силами, когда Индия станет независимой страной?
Ганди сказал:
— Я выброшу оружие в океан, распушу армии и отправлю солдат возделывать поля и сады.
— Но ведь кто-то может вторгнуться в вашу страну, — спросил Фишер. — Неужели вы упускаете это из виду?
— Мы встретим завоевателя с распростертыми объятиями, — сказал Ганди. — Если кто-то вторгнется в нашу страну, мы примем завоевателя как гостя и скажем ему: «Ты тоже можешь здесь жить, точно так же, как живем мы. Воевать незачем».
Но он совершенно забыл свою философию — вот как гибнут революции. Очень хорошо рассуждать о подобных вещах; но когда в руки попадает власть… Поначалу Махатма Ганди не хотел принимать никакого поста в правительстве. Ему было страшно: что он теперь ответит всему миру? Что он скажет об оружии, которое должно было быть брошено в океан? О солдатах, которых нужно было отпустить возделывать поля и сады? Он ушел от ответственности за то, за что всю жизнь боролся, увидев, что иначе его ждут величайшие сложности; иначе ему пришлось бы открыто опровергнуть собственную философию.
Но правительство было составлено из его учеников, выбранных им самим. Он не просил их распускать армии — напротив. Когда на Индию напал Пакистан, он не сказал индийскому правительству: «Пойдите на границы и приветствуйте завоевателей как гостей». Вместо того, чтобы это сделать, он благословил первые три самолета, которые летели бомбить Пакистан. Три самолета пролетели над виллой в Нью-Дели, где он тогда находился, и он вышел в сад, чтобы их благословить. И с его благословением они полетели убивать свой собственный парод, людей, которые всего несколько дней назад были братьями и сестрами… Вез всякого стыда, не замечая никакого противоречия…
Русская революция погибла на глазах у Ленина. Он проповедовал, согласно учению Карла Маркса: «Когда придет революция, мы упраздним брак, потому что брак связан с институтом частной собственности; вместе с частной собственностью будет упразднен и брак. Люди смогут свободно любить друг друга; о детях будет заботиться общество».
Но когда революция удалась, он осознал всю бесконечную трудность этой задачи: заботиться о таком множестве детей… кто будет заботиться об этих детях? И с упразднением брака… впервые он осознал, что семья лежит в основе общества. Семья является основной ячейкой общества — без семьи все ваше общество рассыплется. А это опасно — опасно для диктатуры пролетариата, потому что люди, не будучи ответственными за свои семьи, станут более независимыми.
Логика очевидна. Если на людях лежит ответственность за семью — если они должны содержать жену, старого отца, старую мать, детей, — они так обременены, что не могут бунтовать. Они не могут пойти против воли правительства, у них слишком много обязанностей. Но если у людей нет обязанностей, если о стариках заботится правительство — как было обещано до революции, — если о детях заботится правительство, и люди могут жить вместе, пока любят друг друга, и им не нужно никакого разрешения на брак, и им не нужно никаких разводов; это их дело, их личное дело, к которому правительство не имеет никакого отношения…
Но когда случилось так, что власть окапалась в руках Коммунистической партии под предводительством Ленина, все изменилось. Как только власть попадает людям в руки, у них меняются идеи. Теперь возобладала идея, что дать людям такую независимость и до такой степени освободить от обязанностей опасно — иначе они станут слишком большими индивидуалистами. Нет, пусть бремя семьи остается у них на плечах. Тогда они останутся рабами — ради старой матери, старого отца, больной жены, детей и их образования. Тогда у них не останется времени и храбрости, чтобы пойти против воли правительства в чем бы то ни было.
Семья во все времена была величайшей ловушкой, позволяющей обществу держать человека в рабстве. Ленин начисто забыл об упразднении семьи.
Революции гибнут, и гибнут очень странно. Они гибнут в руках самих же революционеров, потому что, как только к ним в руки попадает власть, меняется вся их логика. Теперь они слишком дорожат властью. Теперь они заботятся только о том, чтобы сохранить власть навечно, и о том, чтобы люди оставались рабами.
Будущему не нужно больше революций. Будущему нужен новый эксперимент, который никогда еще не проводился. Хотя много тысяч лет существовали бунтари, все они оставались в одиночестве — разрозненные индивидуальности. Может быть, тогда еще не пришло их время. Но теперь время пришло, и даже больше того… если мы не поторопимся, время кончится.
Когда кончится этот век, или человечество исчезнет, или на Земле появится новый человек с новым видением. Он будет бунтарем.

Каковы качества бунтаря?

Качества бунтаря многомерны. Первое: бунтарь не верит ни во что, кроме собственного опыта. Для него истинна только его собственная истина; никакой пророк, никакой мессия, никакой спаситель, никакое священное писание, никакая древняя традиция не могут дать ему истины. Пусть они говорят об истине, прекрасно говорят, но знать об истине — не значит знать истину. Слово «о» значит «вокруг» — знать «об» истине значит ходить вокруг нее, ходить по кругу. А если ходить, но кругу, никогда не достигнешь центра.
У бунтаря нет никакой системы верования — будь она теистической или атеистической, индуистской или христианской; он исследует, он ищет. Но здесь нужно понять один очень тонкий момент: при этом он не эгоист. Эгоист не хочет принадлежать ни к какой церкви, ни к какой идеологии, ни к какой системе верования, но по совершенно иной причине, нежели чем бунтарь. Он не хочет ни к чему принадлежать, потому что слишком высоко себя ставит. Он слишком эгоистичен; он может быть только сам по себе.
Бунтарь — не эгоист; он совершенно невинен. В своем неверии он не исходит из высокомерия, но отталкивается от скромности. Он просто говорит: «Пока я не найду собственной истины, всякая заимствованная, чужая истина будет для меня только бременем, не освобождением от бремени. Я смогу накопить знания, но ничего не буду знать своим собственным существом. Я не получу прямого опыта, который сам смогу засвидетельствовать».
Он не принадлежит ни к какой церкви, ни к какой организации, потому что не хочет быть подражателем. Он хочет сохранить девственную чистоту поиска, чтобы исследовать без всякого предубеждения, чтобы оставаться открытым без всякой предвзятой мысли. Но во всех своих проявлениях он отталкивается от скромности.
Сегодня, кстати, я получил вопрос от одного человека. Его беспокоит, что утром и вечером, приветствуя вас или прощаясь, я складываю руки в намастэ и кланяюсь божественному внутри вас… ему не дает покоя то, что некоторые люди — в глубокой любви и глубоком доверии — склоняются передо мной и касаются лбом пола.
Он спрашивает меня: «Разве это правильно, когда один человек кланяется другому?» И его беспокойство растет, потому что таких людей становится все больше. Но я никого не прошу мне кланяться, и никто не просит: каждый свободен решать за себя. Но в этом суждении виден прежний человек: склониться можно перед Богом, но не перед человеком. Вот какой здесь подтекст.
Кажется, люди слушают меня, но до них долетают только слова — смысл теряется где-то по дороге. Можно поклониться дереву, горе, закату, рассвету, полной луне, звездной ночи; и поклон значит только выражение благодарности. И никакой Бог здесь ни при чем. Можно поклониться человеку, поклониться ребенку… или даже мне: человеку совершенно обычному — без всяких притязаний на роль пророка или спасителя, посланника Бога или божественной инкарнации.
Но о чем беспокоиться? Ведь его никто не просит кланяться. Никто не вмешивается в его жизнь; никто его ни к чему не принуждает. Никто не заставляет этих людей кланяться.
Никого за это не награждают, никому не обещают за это награды. Он видит только одну сторону и не сознает своей слепоты: он не видит, что, почитая божественное у вас внутри, я складываю руки в намастэ. Это он упускает из виду полностью. Тут у него нет никаких возражений; его эго удовлетворено. Но когда люди выражают благодарность, выражают радость и экстаз, они не теряют себя. Они не лишаются своей индивидуальности, они не теряют самоуважения. Это опыт, как нельзя более исполненный достоинства и изящества духа.
Бунтарь почитает собственную независимость, но также и независимость всякого другого. Он почитает собственную божественность и божественность всей вселенной. Вся вселенная для него — храм, вот почему он покинул маленькие храмы, созданные людьми. Вся вселенная для него — священное писание, вот почему он оставил все священные писания, написанные людьми. Но не из высокомерия — из скромности и ради чистоты поиска. Бунтарь невинен, как ребенок.
Вторым его измерением будет: не жить в прошлом, которого больше нет, и не жить в будущем, которого еще нет, но жить в настоящем, с такой бдительностью и с таким сознанием, какие сохранять в его силах. Другими словами: сознательно жить в моменте. Обычно мы живем как сомнамбулы, как люди, которые ходят во сне. Бунтарь старается жить жизнью осознанности. Осознанность — его религия, осознанность — его философия, осознанность — его образ жизни.
Его третье измерение состоит в том, что он не стремится подчинять себе других. Он не обуреваем жаждой власти, потому что это самое уродливое, что только есть в этом мире. Жажда власти губит человечество, не дает ему быть более творческой, более красивой, более здоровой, более благотворной средой. И именно эта жажда власти по большому счету вызывает конфликты, соревнование, зависть и в конце концов ведет к войнам.
Жажда власти лежит в основе всех войн. Если посмотреть на историю человечества… вся история человечества состоит исключительно из истории войн, истории того, как один человек убивал другого. Причины меняются, но люди убивают друг друга по-прежнему. Кажется, причины служат только предлогом. Реальный факт в том, что человек любит убивать.
В одной из басен Эзопа — а его басни, такие простые и полные глубокого смысла, принадлежат к величайшим притчам мира — маленький ягненок пьет из кристально-чистого горного ручья. Приходит огромный лев, и, естественно, ягненок привлекает его внимание: уже время завтракать. Но нужен какой-то предлог, и он говорит ягненку:
— Ты мутишь воду в ручье. Разве ты не знаешь, что я царь зверей?
— Знаю, — отвечает бедный ягненок, — но, о царь зверей, ты стоишь выше меня по течению. Я ниже по течению, и даже если я грязню воду своим питьем, она течет сверху вниз; она не течет к тебе. Это ты мутишь воду, которую я пью. Так что твоя логика неверна.
Лев понял его правоту и очень рассердился. Он сказал:
— Ты не уважаешь старших. Тебе хватило дерзости начать со мной спорить.
— Я не спорил, — сказал бедный ягненок, — я только указал факты. Ты же сам видишь, как течет вода.
Лев на мгновение замолчал, потом сказал:
— Теперь я припоминаю. Ты принадлежишь к очень некультурной, невоспитанной семье. Твой отец вчера оскорбил меня.
— Наверное, это был кто-то другой, — сказал бедный ягненок, — потому что моего отца уже три месяца как нет в живых, и тебе ли этого не знать, ведь он угодил тебе в брюхо! Его нет в живых. Ты съел его на обед. Как же он мог проявить к тебе неуважение? Он мертв!
Это было уже слишком. Лев бросился на ягненка, схватил его и сказал:
— У тебя дурные манеры, ты не знаешь этикета, ты не умеешь себя вести!
— Все дело только в том, что ты хочешь позавтракать. Возьми и съешь меня; не нужно никаких предлогов.
С помощью таких простых иносказаний Эзоп творил чудеса. Он так много сказал о человеке.
Почему же, возвращаясь к разговору, беспокоится Индивар? Потому что его собственное сердце не знает любви, его собственное сердце не знает доверия, его собственное сердце сухо. Он не знает радости слез. Видя, как других переполняют радость и благодарность, он чувствует себя неполноценным. И правильно чувствует! Чтобы скрыть свою неполноценность, он изобретает всякого рода логику — что кланяться унизительно, что так не должно быть, что люди подражают друг другу. Но кто дал тебе право опекать других людей? Кто возложил на тебя эту ответственность? Ты ответствен только за самого себя.
Бунтарь живет жизнью полной, тотальной свободы; он никому не позволяет вмешиваться в свою жизнь и не вмешивается ни в чью жизнь сам. Я никого ни о чем не просил. Если с людьми что-то происходит, я не могу им мешать, потому что это значило бы вмешиваться в их жизнь, это значило бы им диктовать.
Несколько дней назад мы назвали прекрасный фонтан в честь Джидду Кришнамурти. Я получил несколько писем от последователей Кришнамурти, в которых говорится, как он сказал перед смертью: «Не воздвигайте мне памятников».
Меня эти письма рассмешили, потому что некоторые из их авторов хорошо мне знакомы. Они следуют учению Кришнамурти сорок или пятьдесят лет; они ему ровесники. Но из их писем ясно, что они так и не смогли его понять. Джидду Кришнамурти всю жизнь говорил: «Не следуйте моим словам!» И если он говорит: «Не воздвигайте памятников, когда я умру», — не следуйте его словам! Воздвигайте памятники! Вот простой вывод, если вы понимаете Кришнамурти.
Джидду Кришнамурти никогда и никого не принимал в последователи, а эти люди пишут письма, называя себя последователями Кришнамурти. Почти семьдесят лет он только и делал, что отказывался; он говорил: «У меня нет последователей». Если его послушать, почитать, посмотреть его интервью — эти люди так и не исправили своего заблуждения: они считают себя последователями Джидду Кришнамурти. Это их дело; у меня нет возражений. Это касается только их и Кришнамурти.
Но это только одно!.. Много ли они вынесли из учения Кришнамурти? Только одно — не ставить памятников? Многое ли из его учения они воплотили в жизнь за семьдесят лет? Я их знаю: ровным счетом ничего. Они не следуют даже главной идее Кришнамурти, который говорил: «У меня нет последователей». Они ни в чем ему не следуют.
Но это очень удобно — не строить памятников; как нельзя более удобно и утешительно, особенно для индийцев… И особенно если учесть, сколько можно сэкономить денег! «Этот бедняга сам сказал, что так будет лучше; так что мы можем всем говорить, что не смеем нарушить его воли». Но когда и в чем еще вы следовали его воле?
Бунтарь просто живет в моменте, в осознанности, без стремления к превосходству, будь то в жизни или в смерти. Он вполне свободен от жажды власти.
Он первооткрыватель в науке души — он ученый. Его религия не ищет Бога, потому что, если начинать с Бога, это значит, что некое верование уже принято, а если вы принимаете верование, ваш поиск загрязнен с самого начала.
Бунтарь входит в свой внутренний мир с непредвзятым взглядом, без всяких предварительных идей о том, что он ищет.
Он неустанно оттачивает свой разум. Он углубляет свое молчание, он углубляет свою медитацию, чтобы все скрытое внутри него стало явным, — но у него нет предварительных идей о том, что он ищет.
Он по своей природе агностик. Это слово полезно помнить, потому что оно описывает одно из его основных качеств. Есть теисты, верующие в Бога, есть атеисты, неверующие в Бога, и есть агностики, которые просто говорят: «Мы еще не знаем. Мы будем искать; исследование покажет. Мы ничего не можем сказать, пока не исследуем свое существо до самых дальних пределов». Он начинает с «я не знаю». Вот почему я говорю, что он очень похож на маленького ребенка — он невинен.
Два мальчика обсуждают план побега из дома.
— Но если наши отцы нас поймают, они нас поколотят, — говорит один.
— Ну и что, — говорит другой, — а мы поколотим их.
— Но так нельзя, — говорит первый. — Библия учит нас почитать отца и мать.
— Верно, — говорит первый. — Значит, ты поколотишь моего отца, а я — твоего!
Такое невинное и простое решение: все так легко…
Бунтарь живет в невинности, как ребенок; а невинность — самое таинственное явление. Она открывает двери во все тайны жизни.
Только бунтарю принадлежит истинная революция и истинная религия. Он не создает организаций, он не собирает последователей, он не строит церквей.
Но возможно и то, чтобы бунтари были товарищами по путешествию: они могут наслаждаться обществом друг друга, вместе танцевать, вместе петь, вместе плакать, вместе чувствовать безграничность существования и вечность жизни. Они могут слиться в своего рода общность — без того, чтобы кто-либо потерял свою индивидуальность; напротив, общность бунтарей освежает индивидуальность каждого, питает индивидуальность каждого, придает достоинство и уважение индивидуальности каждого.

Что связывает идею бунтаря с твоим видением Зорбы-Будды?

Это одно и то же. До сих пор человечество верило или в реальность души и иллюзорность материи, или в реальность материи и иллюзорность души.
Можно разделить человечество прошлого на спиритуалистов и материалистов. Но никто не сделал себе труда увидеть реальность человека. Человек — то и другое вместе. Он не одна только духовность — не только сознание — и не одна только материя. Он — бесконечная гармония между материей и сознанием.
Или, может быть, материя и сознание — не две разные вещи, но лишь два аспекта одной реальность: материя есть внешняя часть сознания, а сознание — внутренняя часть материи. Но во всем прошлом не нашлось ни одного философа, святого или религиозного мистика, чтобы заявить об этом единстве; все они были за то, чтобы делить человека на части, называть одну его сторону реальной, а другую — иллюзорной. Это создало на всей Земле атмосферу шизофрении.
Нельзя жить только как тело. Именно это имеет в виду Иисус, когда говорит: «Не хлебом единым жив человек», — но это лишь половина истины. Нельзя жить и только как сознание: нельзя жить и без хлеба. В вашем существе есть два измерения, и оба эти измерения должны осуществиться, получить равные возможности для роста. Но прошлое было или за первое в ущерб второму, или за второе в ущерб первому.
Человек никогда не принимался как целое. Это породило страдание, внутреннюю боль и величайшую темноту; ночь длиной в тысячи лет, которая кажется бесконечной. Если вы прислушиваетесь к телу, вы осуждаете себя; если вы не прислушиваетесь к телу, вы страдаете — от голода, от бедности, от жажды. Если вы станете прислушиваться только к сознанию, ваш рост будет однобоким: сознание будет расти, но тело пострадает, и равновесие будет утрачено. А в равновесии — ваше здоровье, в равновесии — ваша целостность, в равновесии — ваша радость, ваша песня, ваш танец.
Запад выбрал только тело и стал совершенно глух ко всему, что касается реальности сознания. Результатом этого стала великая наука, высокий уровень технологии; процветание общества, богатство в сфере повседневного, обыденного. Но среди всего этого богатства бедный человек остался без души, совершенно потерял себя — он не знает, кто он, он не знает, почему он существует, он почти что чувствует себя ошибкой природы, уродством природы.
Если сознание не растет вместе с богатством материального мира, тело — материя — становится слишком тяжелым, а душа становится слишком слабой. Вы слишком обременены собственными изобретениями, собственными открытиями. Вместо того, чтобы сделать вашу жизнь красивой, они делают жизнь такой, что вся интеллигенция Запада чувствует, что жизнь не стоит труда.
Восток выбрал сознание и осудил материю и все материальное, включая тело, назвав майей, иллюзией, миражом в пустыне, который только кажется настоящим, но не содержит в себе ничего реального. Восток создал Гаутаму Будду, Махавиру, Патанджали, Кабира, Фарида, Райдаса — плеяду людей высокого сознания, высокой осознанности. Но помимо этого он создал миллионы людей неимущих, бедствующих, голодных, умирающих, как собаки, у которых нет еды, у которых нет чистой воды, у которых нет одежды, у которых нет крова.
Странная ситуация… На Западе каждые полгода молочные продукты и другие продукты питания стоимостью в биллионы и биллионы долларов топят в океане, потому что они перенасыщают рынок — чтобы не перегружать склады, избежать снижения цен и таким образом защитить экономическую структуру. С одной стороны, в Эфиопии каждый день умирает тысяча голодающих, и в то же самое время общеевропейский рынок уничтожает столько продуктов питания, что само это уничтожение обходится в миллионы долларов. И это не стоимость самих продуктов; это только стоимость того, чтобы привезти их к океану и выбросить. Кто ответствен за эту ситуацию?
Самый богатый человек Запада ищет свою душу и находит, что он пуст, что в нем нет любви — только сексуальность; что в нем нет молитвы — только пустые слова, которые он зазубрил в воскресной школе и повторяет, как попугай. В нем нет религиозности, нет сочувствия к другим человеческим существам, нет почтения к жизни — к птицам, к деревьям, к животным — разрушать так легко.
Хиросимы и Нагасаки не случилось бы, если бы человек не считался только материей. Не было бы гонки вооружений, если бы человек считался тайным вместилищем Бога, скрытым великолепием, — которое следует не разрушить, по открыть; не разрушить, но вынести на свет, — храмом Бога. Но если в человеке нет ничего, кроме материи, химии, физики, покрытого кожей скелета, значит, со смертью умирает всё, ничего не остается. Как раз поэтому становится возможным, чтобы какой-нибудь Адольф Гитлер беспрепятственно убил шесть миллионов человек. Если все эти люди — только материя, можно даже ни о чем не задумываться.
Запад потерял свою душу, свой внутренний мир. Окружаемый бессмысленностью, скукой, тоской, он не находит себя. Весь успех науки становится бесполезным, — потому что его дом полон, и в нем есть всё, но недостает хозяина.
Здесь, на Востоке, хозяин жив, но его дом пуст и гол. Трудно радоваться, когда желудок голоден, когда тело нездорово, когда со всех сторон окружает смерть; медитировать невозможно. Поэтому — без всякой надобности — мы были на проигравшей стороне.
Все наши святые, равно как и все наши философы, и духовные, и материалистические, ответственны за это величайшее преступление против человечества.
Единственный выход — Зорба-Будда. Это синтез материи и души. Это декларация того, что между материей и сознанием нет противоречия, и что мы можем быть богаты с обеих сторон. Мы можем получить все, что может дать мир, что может произвести наука и технология, и одновременно все то, что находят в своем внутреннем существе Будда, Кабир, Нанак — цветы экстаза, аромат божественности, крылья беспредельной свободы.
Зорба-Будда — новый человек, бунтарь.
Его бунт состоит в разрушении человеческой раздвоенности, человеческой расщепленности — в разрушении противоположной материализму духовности и противоположного духовности материализма.
Это манифест единства тела и души: декларация того, что существование исполнено духовности, и даже горы в нем живы, и даже деревья в нем чувствительны; декларация того, что существование содержит одно и другое — или, может быть, это только одна энергия, выражающая себя двояко — в материи и в сознании. Когда энергия очищена, она выражает себя в сознании; когда же энергия грубая, неочищенная, сырая, она представляется как материя. Но все существование есть не что иное как энергетическое поле.
Это мой опыт, не философия. И этот опыт подтверждается современной физикой и последними исследованиями: существование есть энергия.
Мы можем открыть человеку оба мира одновременно. Ему не придется ни отрекаться от этого мира, чтобы получить мир иной, ни пренебрегать миром иным, чтобы наслаждаться жизнью в этом мире. По сути дела, иметь только один мир, будучи способным иметь оба, — значит напрасно обрекать себя на бедность.
Зорба-Будда — самая богатая из возможностей. Он сможет прожить свою природу в самой полной мере, он будет воспевать эту землю. Он будет верен земле, но не предаст и небо. Он возьмет себе все, что может дать земля: все ее цветы, все ее удовольствия, — но возьмет и все звезды неба. Он сделает все существование своим домом.
Человек прошлого был беден, потому что разделял существование надвое. Новый человек, бунтарь, Зорба-Будда, примет весь мир целиком и сделает своим домом. Все, что есть в мире, есть для нас, и мы должны взять от него что только возможно — без всякой вины, без всякого противоречия, без всякого выбора. Не выбирая, наслаждайтесь всем, что может дать материя, и радуйтесь всему, что может дать сознание.
Будьте Зорбой, но не останавливайтесь на этом.
Идите дальше и приближайтесь к тому, чтобы быть Буддой.
Половина — Зорба, половина — Будда.
Есть древняя история. В лесу, неподалеку от города, жили двое нищих. Естественно, они враждовали друг с другом, как всякие профессионалы, — как враждовали бы два доктора, два профессора, двое святых. Один был слепой, другой хромой, и оба они жаждали первенства; целыми днями они боролись за первенство в городе.
Но однажды ночью их лачуги загорелись, потому что в лесу был пожар. Слепой мог убежать, но он не знал, куда бежать, не видел, с какой стороны угрожает огонь. Хромой видел, что спастись из огня еще возможно, но не мог убежать. Пожар надвигался слишком быстро, и глаза хромого видели только смерть.
Оба они поняли, что нужны друг другу. Хромой внезапно осознал: «Этот, другой, может бегать, слепые могут бегать; а у меня есть глаза». Они забыли о своем соперничестве. В такой критический момент, когда каждому из них грозила неминуемая смерть, им ничего не оставалось, как забыть о своей глупой вражде.
Они создали величайший синтез; они договорились, что слепой понесет хромого на плечах, и они станут действовать как один человек — хромой видел, слепой бежал. Они спасли друг другу жизнь. И от того, что они спасли друг друга, они стали друзьями; впервые они перестали бороться.
Зорба слеп — он не видит глазами, но он может танцевать, петь, радоваться. Будда может видеть — но и только. Он — сами глаза, воплощенная ясность и восприимчивость, но он не способен танцевать; его увечье в том, что он не способен петь, радоваться.
Время пришло. Мир охвачен пожаром; каждая жизнь в опасности. Встреча Зорбы и Будды может спасти все человечество. Их встреча — единственная надежда.
Будда привнесет свое сознание, ясность, видение запредельного, видение того, что почти невидимо. Зорба сможет обогатить видение Будды цельностью своего существа — чтобы оно не оставалось только сухим видением, но стало танцующим, радостным, экстатичным образом жизни.
Посол Шри-Ланки написал мне письмо, в котором говорит, что я должен прекратить употреблять выражение «Зорба-Будда»… потому что Шри-Ланка — буддистская страна, и, говорит он, «наши религиозные чувства ранит это странное смешение двух таких разных людей, Зорбы и Будды».
Я написал ему: «Может быть, вы не понимаете, что Будда не является ничьей личной собственностью, и словом „будда“ необязательно называется тот Гаутама Будда, которому вы поклоняетесь в своих храмах много тысяч лет. „Будда“ просто значит „пробужденный“. Это прилагательное; это не имя собственное. Иисуса можно назвать буддой; Махавиру называли в джайнских писаниях буддой; Лао-цзы можно назвать буддой — любой, кто пробужден, будда. Слово „будда“ просто значит „пробужденный“.
Но пробуждение не является ничьей собственностью; каждый, кто может спать, может также и проснуться. Это естественный и логичный вывод — если вы способны спать, вы способны проснуться. Зорба спит; поэтому у него есть способность проснуться. Поэтому, пожалуйста, не сердитесь понапрасну и не пишите гневных писем. Я говорю не о Гаутаме Будде; я говорю о чистом качестве пробуждения. Я употребляю эти слова только в символическом смысле.
„Зорба-Будда“ — это просто новое название нового человеческого существа, новое название новой эпохи, новое название нового начала».
Он мне не ответил. Даже люди, занимающие дипломатические посты, так бесконечно невежественны, так недалёки. Он думает, что написал мне очень многозначительное письмо, — тогда как не понимает даже, что значит «Будда». Слово «Будда» не было именем Гаутамы. Его звали Гаутама Сиддхартха. Его не звали Буддой; от родителей он получил имя Гаутама Сиддхартха. Его имя было Сиддхартха, фамилия — Гаутама. Его стали называть Буддой, потому что он пробудился; во всем остальном он был ничем не лучше Зорбы. Любого, кто не проснулся, можно назвать Зорбой.
Зорба — это вымышленный персонаж; человек, который верил в удовольствия тела, в удовольствия чувств. Он в полной мере наслаждался жизнью, не заботясь о том, что случится с ним в следующей жизни, и попадет ли он в рай или в ад. Он был бедным слугой; его господин был очень богатым, но очень серьезным, безрадостным… совсем как англичанин!
Однажды в ночь полнолуния… Я никогда не забуду, что он сказал своему господину. Зорба был в своей хижине. Он вышел из дому с гитарой в руках — ему захотелось потанцевать на берегу — и пригласил господина. Он сказал: «Господин, у тебя есть только один недостаток: ты слишком много думаешь. Брось все и пойдем со мной! Сейчас не время думать; в небе полная луна, и весь океан танцует. Не оставляй этот зов без ответа».
Он потащил господина за руку. Господин не хотел с ним идти, потому что Зорба был совершенно сумасшедший, он танцевал на берегу каждую ночь! Господин был смущен… а что, если кто-нибудь увидит его танцующим с Зорбой? Ведь Зорба звал господина не просто постоять рядом; он звал его танцевать!
Видя ночь полнолуния и танцующий океан, и волны, и Зорбу, поющего под гитару, внезапно господин почувствовал в ногах энергию, которой никогда не чувствовал раньше. Поддавшись примеру и уговорам, в к&heip;

комментариев нет  

Отпишись
Ваш лимит — 2000 букв

Включите отображение картинок в браузере  →