Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Александр Миронов

С В Я З У Ю Щ А Я

С М Ы С Л А

С У Т Ь

Статьи, очерки и заметки для вдумчивого читателя

Санкт-Петербург
ГЕЛИКОН
ПЛЮС
2006

Автор выражает признательность за вольную и невольную помощь, оказанную ему при создании книги:
Гриневицкому Николаю Константиновичу
Каратыгину Андрею Валерьевичу
Киршину Дмитрию Николаевичу
Кучеровскому Александру Константиновичу
Миронову Николаю Поликарповичу
Мироновой Ольге Николаевне
Петрову Михаилу Кирилловичу
Раевскому Евгению Павловичу
Савкину Игорю Александровичу
Ткаченко Алексею Константиновичу
Хилько Владимиру Васильевичу
Юнацкевичу Петру Ивановичу
и
коллективу, а также активу читателей библиотеки-филиала № 3 Кировского района Санкт-Петербурга

Миронов А. Н.
М64 Связующая смысла суть. — СПб.: Геликон Плюс, 2006. — 240 с.
ISBN 5-93682-370-9

В настоящей книге читатель найдет, то, что уже, вероятно, давно безотчетно и безуспешно искал, а именно: он найдет как вопросы, которые по ряду причин затруднялся сам перед собой поставить, так и соответствующие им ответы. Кроме того, он впервые в собственной жизни обнаружит нечто действительно новое и даже совсем для себя неожиданное, а главное — самое важное в жизни каждого человека, причем найдет это весьма странно или найдет его в уже знакомом. Но о чем же таком особо существенном пишет автор предлагаемой книги? Он излагает ряд базовых смыслов жизни и как чего-то целого, так и вполне частного, а также сообщает своему читателю твердые ориентиры для жизни, позволяющие вооружиться ему непреклонной верой в конечное торжество правды и добра.

ISBN 5-93682-370-9
УДК 800:27.247
ББК 81 + 86.37

© А. Н. Миронов, 2006
© Геликон Плюс, 2006

Господи, помоги, помоги же, наконец, моему неверию! —
Изволь, чадо мое, помогу, но только сначала познай
окружающие и пронизывающие тебя смыслы…

Исконный смысл каждого слова и смысл изначально
обозначаемого им же явления материального мира
всегда один и тот же.
Предисловие
Настоящая книга продолжает собой начатую автором ранее серию «Смысловедение», которая родилась в 2005 году в книгах «Прямая речь Иисуса Христа: смысло-логический анализ» (СПб.: Алетейя) и «Конституция Российской Федерации 1993 года: смысло-логический анализ» (СПб.: Роза мира). В данном случае вниманию читателя предлагается сборник статей, очерков и заметок, посвященных как различным вопросам организации социальной жизни, так и наиболее актуальным проблемам ее содержания. Сами статьи, очерки и заметки были написаны в 2004–2006 годах.
В книге автор показывает, как за покровом якобы совсем очевидного и вполне привычного возможно обнаружить и понять сокровенное и насущное. Другими словами, читатель приглашается в мир самых удивительных открытий и прозрений. Кроме всего прочего, аналогичные представленным в предлагаемой книге очерки уже самих читателей вполне смогут в дальнейшем, по мнению автора, составить общее для всех русских людей своего рода новое «культурное поле» как благо всех людей, думающих и говорящих по-русски. Иное или нескончаемое и, в конце концов, грустное «хождение» в известных дебрях «смысловой вкусовщины» неизбежно угробит само русское начало, превратив россиян окончательно в скучный и угасающий в исторической перспективе отряд «рыночных потребителей».

Автор

Философия подлинной властикак философия выгоды или правды?
(или некоторые соображения по поводуглавного российского дефицита — дефицита умения думать)

Богатым можешь ты не быть,
но думать грамотно — обязан.

Сначала некоторые и совершенно необходимые пояснения к заголовку настоящей статьи. Автор, как говорится, волею собственной судьбы некоторое время тому назад (в 1999 году) выработал своего рода принцип «Сущностного восприятия слова» или буквального восприятия значения слова, который в отличие, скажем, от известного контекстного основывается на том, что практически любое употребляемое нами слово имеет свое особенное и неотъемлемое значение, или свой особенный смысл. Сам принцип был подробно представлен автором статьи в двух книгах с аналогичным принципу названием. Настоящий принцип вполне реализуется путем нахождения такого значения, которое охватывает собою по смыслу как уже все известные, так и еще пока неизвестные — будущие контекстные (частные) значения взятого в рассмотрение нами слова. Подобный взгляд на слово (всю речь) вполне позволяет его носителю сохранять смысловую устойчивость в любой ситуации. Другое дело, что решение названной задачи имеет известные пределы и трудности, а порой представляет собой своего рода практику «научного искусства». С этой точки зрения употребленное в заголовке статьи слово «философия» само по себе уже предполагает состояние сознания, характеризующееся бескорыстным стремлением к истине и благу и охваченное при этом уверенностью в наступлении счастливого будущего. Ранее в книге второй о «Сущностном восприятии слова» (СПб.: Алетейя, 2004) автор статьи уже сформулировал тезис, что «философия» в жизни человека есть невещественная основа его бытия, определяющая собою все подробности его же судьбы. Противное же представление о сем предмете было им охарактеризовано лишь как указание на неумение думать. Кроме того, слово «благо», входящее в сформулированное определение слова «философия», предполагает, в свою очередь, некое состояние «ладности». Последнее, конечно же, не имеет в себе исключения или, скажем, некоего предпочтения. Но тогда слово «благо» заметно отличается своим значением, например, от слов «выгода» и даже «польза», которые вполне допускают локальное предпочтение и соответственно некий общий ущерб или известную убыль. Впрочем, скажем, польза от чего-либо для здоровья человека возможна и вне очевидного урона окружающему его миру. Другими словами, если кто-то «потянул на себя общее одеяло», то он, создав для себя выгодную и даже внешне полезную ситуацию, нанес тем самым всем остальным некий ущерб, причем последний, и прежде всего в нравственном отношении, так или иначе коснулся и самого «стянувшего одеяло». Но к чему, собственно, сии рассуждения? А они как раз к тому, что речь в статье пойдет на самом деле об особенностях человеческого мировоззрения и в первую очередь мировоззрения «власть предержащих». Но сначала немного о самом понятии «власть». По мнению автора статьи, с сущностной точки зрения власть — это лишь проявление возможности к совершению чего-либо. Теперь подумаем над тем, а что такое власть государственная? Тем более — над тем, а что такое подлинная государственная власть? Представляется, что подлинная государственная власть есть власть, способная на самом деле отвечать собою за государство как за нечто целое. Другими словами, государственная власть лишь тогда подлинна, когда ее действия ею же самой ясно и полностью осознаются как действия, гарантированно дающие результат, вполне позволяющий иметь совокупный продукт государственного управления как продукт абсолютно насущный для бытия и развития всего народа как целого, давшего жизнь и самому государству.
Сегодня в России, да пожалуй, и в мире в целом, господствует стремление к выгоде или, скажем, пользе. Но если в мире картина такова, что в нем доминируют так или иначе производители материальных ценностей и услуг (и было бы странным иное), то не в пример сему правительство нашей страны состоит главным образом из людей, которые духом своим сродни советским фарцовщикам и спекулянтам. К великому сожалению, президент России В. В. Путин заметно «не выпадает» из названного ряда и его никак не спасают слова, что людям надо всегда говорить правду. Ведь подобное рассуждение, строго говоря, напоминает детское поведение, а не поведение зрелого и вполне ответственного человека. Другими словами, «у кого что болит, тот о том и говорит». Видимо, президенту В. В. Путину с некоторых пор стыдно за самого себя стало либо он таким образом лишь пытается поддерживать собственную популярность. Судя по ряду иных признаков, последнее наиболее вероятно. Означенные же выше «деловые люди», как, наверное, многие из нас еще помнят по советским временам, отличались редким умением на дефиците каких-либо товаров или услуг создавать собственное денежное или материальное преуспеяние. Другими словами, нынешняя эпоха в России — это эпоха господства ловких посредников (перекупщиков) — менял. Но кто-то, вероятно, спросит автора, что даже если он и прав, то как такое вообще стало возможным?
Еще в дореволюционной (царской) России, особенно наглядно в последний ее период, в части бывшего тогда передового материального производства заметно выделялся иностранный капитал или, говоря современным языком, выделялись иностранные бизнесмены и банкиры. В подтверждение сказанного выше здесь вполне можно заняться долгим перечислением известных иностранных марок либо имен, звучавших в то время, а также перечислением крупных производственных заказов царского правительства, размещавшихся тогда у иностранного производителя за счет иностранных же кредитов. Однако важным представляется иное: уже тогда рыночная (капиталистическая) Россия представляла собой нечто схожее с тем, что мы имеем сегодня, а именно: Россия уже тогда, строго говоря, не имела стратегического суверенитета. Конечно, ура-патриоты не согласятся с автором статьи и начнут скорее всего доказывать иное, что Великая Россия была вполне самостоятельна (самодержавна), но только вот сначала в мировую войну, а затем еще и в революцию с кровавой Гражданской войной зачем-то «въехала». Спору нет, Россия велика, по крайней мере территориально даже и поныне. Но ее совокупная культурно-технологическая отсталость или неразвитость как тогда, так и сегодня все еще вполне очевидны любому незаинтересованному и внимательному наблюдателю. Да, можно это не признавать или, наоборот, признав сие, посыпать голову пеплом. Но автора статьи заботит иное: как такое вообще стало возможным или какова все-таки подлинная причина сего? Разбирая всевозможные точки зрения на поставленный вопрос, автор статьи вынужден был признать их частную и общую несостоятельность. Говоря яснее, он не смог согласиться ни с природно-климатическими, ни с историческими причинами указанного положения. Почему? В каждой из бытующих и поныне точек зрения отсутствует нечто основное, без чего все они как по одиночке, так и скопом не дают убедительного объяснения сложившегося на протяжении веков положения русских дел. Да и вправду сказать, неужели специфика среды обитания русского человека и специфика истории его жизни настолько непосильны, что иного результата и быть не могло? С одной стороны, оно как раз и так, но с другой — что-то не дозволяет признать сие абсолютным или правдою. Но что же тогда может быть искомым, о чем бы до сих пор еще не говорилось? По мнению автора настоящей статьи, вероятно, следует предположить самое последнее, скажем, что искомое сокрыто в самой наклонности русских к малограмотному рассуждению или в самой мыслительной особенности русских людей. Да, проблема грамотного мышления в России никогда не становилась приоритетом общественного бытия, так как исстари у нас повелось считать, что уж думать-то правильно всяк может, если, конечно, у него ум имеется, ведь последний вполне сам за себя похлопотать сможет. Другими словами, грамотно думать, по мнению современных учителей, — это как дышать воздухом — никак не проблема. Да и Библия опять же говорит: «по плодам (делам. — Авт.) их узнаете их», а значит, полного доверия к слову, то бишь к мысли, и не надобно вовсе. Но последнее поучение и само по себе своим смыслом также попадает в им же обозначенный смысловой круг, а значит, и доверия к нему, строго говоря, также не должно быть. Вот ведь какое дело получается. А вы говорите, что самому думанию не научишь! Не договаривает Библия, и, скорее всего, не договаривает намеренно. Вот что получается. А ответственным за сие назначен Иисус Христос, то бишь Богочеловек, и все тут. Впрочем, мы несколько отвлеклись от главного — от искомой культуры мышления. К сожалению, нет ее сегодня в России как, впрочем, немного бывало и ранее. Это первое. Второе же состоит в том, что «злоба дня» для нашей Родины сосредоточена на самом деле в требовании, что первостепенной или главной задачей российской государственной жизни должна стать политика становления в России означенной выше культуры мышления. Причем автор считает необходимым подчеркнуть тот момент, что сама по себе культура мышления имеет прежде всего и главным образом умозрительный характер или она неподготовленному наблюдателю мало очевидна. Почему автор статьи так настойчив и что он, собственно говоря, способен предложить общественному вниманию в подтверждение сформулированного им выше требования? Например, следующее: сущностное, или смысло-логическое восприятие речи (и устной, и письменно-печатной) как основополагающий принцип подлинной культуры мышления. Основным методом реализации означенного выше принципа является метод смысло-логического анализа (синтеза) речи. Но сначала некоторые и необходимые соображения о сути самой подлинной государственной власти. Представляется, что подлинно самостоятельное государственное правление в своей основе, во-первых, обладает адекватным мировосприятием, выражающимся как в способности, так и в потребности к достоверному стратегическому прогнозированию и к соответствующему планированию; во-вторых, пониманием собственной ответственности перед управляемым народом за поддержание в нем самостоятельного мышления как основополагающего качества как отдельной личности, так и всего народа в целом; в-третьих, умением и потребностью оперативного реагирования на собственные промахи и ошибки.
Существо же предлагаемого автором метода состоит в том, что во всякой анализируемой речи всегда, как уже было замечено ранее, объективно присутствует «свой» (особенный) смысл, а, значит, пониманию его, как ни странно, приходится всем учиться. Причем иногда может казаться, что достаточно лишь договориться о содержании говоримого, и «никаких проблем». Но так бывает далеко не всегда и далеко не в простых случаях, а если и бывает в простых, то только как соблазн или как ловушка для наивных и недальновидных. Последняя, становясь дурной привычкой, уже как условный рефлекс вдруг начинает вызывать в непростых, и прежде всего в строго умозрительных ситуациях, сначала плохо различаемые, а затем и вообще непонятно откуда берущиеся проблемы. Например, проблема терроризма. Последняя есть ярчайший пример, с одной стороны, глупости, с другой — подлости. Почему? Да потому, что насилие, в том числе и террористическое, всегда вызывается неким предшествующим образом поведения самой будущей жертвы. Другими словами, если нас вдруг терроризируют, то это будет означать только то, что в недалеком прошлом мы посчитали возможным пренебречь насущными интересами будущих террористов. Как правило, подобное ротозейство происходит как будто бы по глупости. Но это так, если воспринимать ситуацию поверхностно. На самом деле ряд политических сил или соответствующих руководителей, пользуясь общей праздной неосведомленностью, сознательно в це лях личного обогащения и порой даже систематически закладывают своего рода смету будущих террористических актов. Возможно, кто-то возразит, что автор статьи сгущает краски, так как терроризм во многом есть стихия, а значит, его трудно загодя планировать, тем более им сознательно управлять. Да, если речь вести о созидательном управлении, то последнее замечание действительно будет справедливо, но если говорить о стратегии разрушительного воздействия, то ситуация становится уже совсем иной, а именно: с помощью подготовки условий для будущих конфликтов, во-первых, возможно гарантированно сохранять собственное господствующее в обществе положение; во-вторых, получать в свое полное распоряжение все большие и большие общественные ресурсы; в-третьих, «списывать» на террористов издержки собственного фактически преступного поведения. Почему последнее в принципе возможно? Оно возможно потому, что как бы «разнесено во времени и в пространстве», а значит, юридически неподсудно. Но вернемся вновь к сути предложения автора статьи.
Основной трудностью предлагаемого метода является определение сущностного (фундаментального) значения анализируемых нами слов или неотъемлемого от самих слов, органически присущего им значения, а также аналогичного значения предложений или всей исследуемой речевой информации. Для решения названной задачи по большей части возможно применение обычных толковых словарей русского языка и словарей иностранных слов в русском языке. В некоторых случаях необходимо производить смысло-логические обобщения имеющихся словарных значений для получения искомых фундаментальных. Как раз последние и позволяют, что называется, «прозревать» в отношении подлинного или объективного смысла всей анализируемой информации, а значит, позволяют «овладевать» и подлинным содержанием всего рассматриваемого речевого материала. Кроме того, найденные фундаментальные значения слов исследуемой речи позволяют получать достоверный прогноз как самой возможности воплощения предлагаемого в ней в будущем, так дают и однозначное понимание ее наиболее вероятного результата. Таким образом, предлагаемый подход к восприятию речи по способности преодоления внешних преград вполне можно уподобить своего рода рентгеновскому или, скажем, ультразвуковому исследованию, с одной стороны, с другой — взятию и исследованию отдельных проб из состава, выделенного для изучения.
Таким образом, СМЫСЛО-ЛОГИЧЕСКОЕ ВОСПРИЯТИЕ РЕЧИ позволяет:

1. Определять цели, которые объективно преследуют авторы речевой информации.
2. Определять подлинное качество самих заявленных целей.
3. Достоверно прогнозировать результат, который может быть получен в случае реализации анализируемых предложений и даже саму возможность их реализации на практике.
4. Вырабатывать навык понимания объективного значения собственной мысли и соответственно речи, позволяющий сохранять в сказанном либо написанном (напечатанном) завершенное значение в любом контексте, а значит, позволяющий всегда быть успешным на практике.

В качестве исходных методологических положений предлагаемого подхода к восприятию речевой информации автор использовал следующее:

1. Речевой материал по определению имеет независимый от человека характер («слово не воробей: вылетит — не поймаешь» или «что написано пером, то не вырубишь и топором»), то есть сама речь является автономным и независимым свидетелем или документом.
2. Логическая особенность речи как единого целого, состоящего из отдельных элементов, сохраняется без каких-либо изменений. В данном случае имеется в виду степень смысловой сочетаемости отдельных слов и отдельных предложений между собой. То есть внутри исследуемого речевого материала всегда можно обнаружить смысловую сочетаемость слов (предложений) либо ее отсутствие.
3. Неадекватное восприятие идеи либо ошибочный замысел не может быть основой для точного (совпадающего на практике с желаемым) дела, и, наоборот, адекватное восприятие любой идеи обязательно является предпосылкой для точного дела. Последнее всегда присутствует в крайнем случае в уме исполнителя, берущегося за выполнение неверного или неполного письменного плана. Другими словами, точность всегда предполагает исчерпывающую полноту замысла, из которой она сама и возникает.
4. За добровольным изложением чего-либо (например, проекта, описания какого-либо явления либо события) автору «спрятаться» практически невозможно. Этому обязательно препятствует сама преследуемая им цель, следы которой неизбежно будут отображенно присутствовать в любом излагаемом им речевом материале. Обнаружить последнюю позволяет вновь сочетаемость смыслов слов внутри предложений, а также смысловая сочетаемость предложений внутри самой речи (самого текста) как единого целого. Здесь же учитывается порядок изложения как отдельных слов, так и предложений в целом. С помощью последнего определяется система мировоззренческих ценностей или мировоззренческие приоритеты.

Кроме того, например, любое нравственное, а значит, и гражданское учение излагается с помощью слов, если хотите, «умозрительного» ряда, которые в отличие от слов «наименовательного» или «наглядно-чувственного» ряда, строго говоря, не допускают своей замены без существенного смыслового изменения в конце концов всего текста в целом. Например, вполне легко можно переименовать название обозреваемой нами улицы города, но переименовать, скажем, умозрительное понятие «справедливости» без заметной потери его же собственного смысла уже никак не удастся. В качестве дополнительной проверки высказанного выше вполне можно предложить всем желающим сформулировать самостоятельно (без словаря) ясно и конкретно значения таких слов как: смысл, истина, правда, любовь, справедливость, радость, счастье, мировоззрение, терроризм, прагматизм, либерализм, знание, идея, национализм, восприятие, понимание, гармония, ответственность, мудрость, нежность, прогресс, развитие, серьезность, строгость, жестокость, организация, управление, контроль, проверка, удача, символ, прием, способ, метод, методология, пресечение, предупреждение, профилактика, логика, координация, согласование, проблема, демагогия, демократия, свобода, святой, священный, дискредитация, герой, стихия, хаос, граница, причина, душа, сознание, предмет. Представляется, что сей ряд «умозрительных» слов вполне можно продолжать и продолжать. Вероятно, что полученный результат скорее всего будет носить очень условный и приблизительный характер, а, значит, сама практикуемая замена подобных слов будет во многом безответственна. Вопрос: почему так? Или почему у таких распространенных слов так неясен, вероятно, все-таки им присущий смысл и почему до сих пор не поставлена и не решена задача определения последнего? Исчерпывающий ответ будет скорее всего состоять в том, что соответствующий вопрос и соответствующая задача до сих пор попросту не ставился и не решалась, а на практике все сводилось и сводится до сих пор к использованию лишь частных или контекстных проявлений искомых смыслов. Другими словами, применение конвенциональных (договорных) либо контекстных значений никак не снимает вопрос о подлинных смыслах слов названного выше «умозрительного» ряда. Более того, уклонение от уяснения подлинного смысла употребляемых слов, значения которых всегда как бы разнесены во времени и в пространстве, сплошь и рядом замещается на практике эмоциональным внушением якобы уже имеющегося понимания их подлинных значений. Другими словами, по умолчанию считается, что культурой мышления обладает любой психически здоровый человек, тогда как на практике многочисленные конфликтные ситуации свидетельствуют как раз об обратном. В качестве примера использования предлагаемого подхода рассмотрим словосочетание «Единая Россия». При привычном или стереотипном восприятии, кстати, привитом публике так называемой канонической наукой, никаких особых трудностей и вовсе не наблюдается. Вместе с тем часть имеющегося общественного мнения выражает явное недоверие данному политическому объединению. Казалось бы: что тут такого, скажем, прискорбного можно предположить? А давайте посмотрим на сие с позиции предлагаемого подхода восприятия речи. В толковом словаре русского языка слово «единая» представлено следующими значениями: то же, что одна; одна, общая; только одна, единственная. В свою очередь словарный анализ доминирующего в перечисленном ряду значений слова «одна», охватывающего собою по смыслу все остальные (даже смысл слова «общая» вполне поглощается смыслом слова «одна», так как первый никак не преодолевает границы последнего), дает уже следующие значения: числовое название; отдельно, без других, в одиночестве; в значении только…; та же самая; первая в ряду сходных явлений; как противопоставление чему-нибудь; как выделение или привлечение внимания. В результате осуществленного смыслового обобщения перечисленного выше мы вполне можем назвать «отделенность», «неповторимость», «первенство», «выделение и противоположение» как исчерпывающие смысловые составляющие искомого слова «единая». Но тогда на основе последнего взятого в кавычки словосочетания, вполне поглощающего собою по смыслу остальные, мы вправе будем допустить следующую расшифровку исследуемого словосочетания: «Единая Россия» — это «Выделяющаяся и противополагающаяся Россия». Впрочем, последнее вполне можно несколько видоизменить, например, так: «Выделяющаяся и противополагающаяся Россия» — это «Уязвленная Россия». Почему последнее справедливо? Да потому, что существо уязвленности как раз и проявляется через самовыделение и самопротивопоставление или проявляется как результат действия чего-либо крайне неприятного и поражающего собою целое. Таким образом, мы можем внешне банальное вдруг увидеть совсем с неожиданной для себя стороны или можем мысленно увидеть обозреваемое извне как бы изнутри него самого и независимо от его на то желания.
Заключая краткое описание предлагаемой методологии, автор статьи считает необходимым еще раз отметить, что произвол в сочленении слов в предложении, а предложений в речи (тексте) вполне возможен, но и смысло-логический анализ любого этого подхода не менее возможен. Иными словами, произвольная речь — это точная мера развития ее носителя, она же — вполне объективное свидетельство его устремлений, а также их качества.
Но вернемся к заголовку статьи. В нем речь идет о двух возможных направлениях движения России в будущее. Первое: это в интересах наследников фарцовщиков, перекупщиков и прочих менял всех мастей и оттенков и их зарубежных хозяев в целом жалкое и бесперспективное подражание «задам» так называемого развитого мирового сообщества; второе же состоит в том, чтобы подлинное развитие граждан стало главной потребностью государства российского. Последнее как неустанное стяжание насущной правды человеческого бытия всем государством Российским на основе организации становления и поддержания подлинной культуры мышления или познания подлинного смысла родной речи всеми гражданами страны вместо нынешнего яростного насаждения повсеместно стремления к лично-корпоративной выгоде либо пользе и станет искомым и главное — радостным для всех смыслом. Что изберет Россия? Автор настоящей статьи твердо полагает, что так или иначе, рано или поздно она изберет непременно второе.
14 декабря 2004 годаСанкт-Петербург
О технологии конфликтного разномыслия как цели снятия критической составляющей восприятия
(или о том, как нас исстари вводят в соблазн)
Настоящее размышление есть, прежде всего, плод написания книги «Прямая речь Иисуса Христа: смысло-логический анализ» (СПб.: Алетейя, 2005). За исходную основу в названной работе был взят Синодальный перевод Нового Завета 1876 года.
Сравнивая высказывания Иисуса Христа, приведенные четырьмя известными евангелистами в прямой речи, автор неожиданно для себя обнаружил весьма странные разночтения. В частности, знаменитая Нагорная проповедь, или Проповедь на равнине, как основополагающая нравоучительная речь Иисуса Христа от Матфея оказалась заметно отличающейся от аналогичной в изложении Луки. Причем само названное отличие носит, с одной стороны, систематический характер, с другой — весьма неприметный. Иначе говоря, малозаметное различие в деталях и составило суть странного феномена.
В предлагаемом исследовании используем метод сопоставительного смысло-логического анализа. Саму работу построим на том факте, что Матфей был все-таки реальным учеником Христа, тогда как в отношении Луки таких твердых данных не имеется, а значит, мы вправе будем воспринимать рассказ последнего как рассказ, основанный прежде всего и главным образом на чьем-то пересказе. Но начнем все-таки разбор упомянутой проповеди.
В самом первом изречении («блаженны нищие духом, ибо ваше есть царствие Божие» у Луки и «блаженны нищие духом, ибо их есть царство небесное» у Матфея) привлекает внимание искусственно вставленное по сравнению с вариантом Матфея словосочетание «ваше есть», заменяющее собою слово «их». В момент самой проповеди перед Иисусом собраны далеко не праведники, а значит, выражение «ваше есть царствие Божие» применено навряд ли уместно. Далее. У Матфея, в отличие от Луки, вместо «царствие Божие» употреблено выражение «царство небесное». Кто-то возразит: ну и что тут особенного? А то, что тот же Лука утверждает в дальнейшем, что «царствие Божие внутрь вас есть», тогда как «царство небесное», вероятно, несколько иначе представимо, чем «царствие Божие», так как слово «небесное» все-таки своим смыслом связано со словом «небо», а значит, имеет несколько иное по отношению к человеку, живущему все-таки на земле, положение. Другими словами, можно, конечно, считать слова «небо» и «Бог» тождественными по смыслу, но не надо при этом только думать, что это в дальнейшем не отразится самым печальным образом в виде соответствующей привычки и на другом, например, на том, что мы начнем так или иначе называть явления и вещи не их именами и порождать как в себе, так и в других по одному и тому же поводу названное в заголовке конфликтное разномыслие.
Слова Луки «Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь» есть скорее всего подмена следующих слов Матфея: «Блаженны алчущие и жаждущие правды; ибо они насытятся». Вновь мы видим своего рода игру «на понижение». Если Матфей пишет о тех, кого, вероятно, еще и нет перед Иисусом Христом в момент Его проповеди, то Иисус от Луки уже обращается явно к присутствующим и говорит сокращенно, умалчивая о сути — о «правде». В результате эффект сокрытия «правды» и превращение важного в банальное налицо. Вот так с помощью частичного умалчивания и совершается обман.
Далее из числа приметного внимание привлекают следующие слова от Луки: «Но вам, слушающим, говорю: любите врагов ваших; благотворите ненавидящим вас; Благословляйте проклинающих вас, и молитесь за обижающих вас. Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку. Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшаго твое не требуй назад. И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Посмотрим, что по этому поводу пишет Матфей. У него мы находим: «Вы слышали, что сказано: око за око, и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; И кто захочет судиться с тобою, и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся. Вы слышали, что сказано: люби ближняго твоего, и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас, и молитесь за обижающих вас и гонящих вас». Как мы видим, в целом разница налицо. Теперь определимся по детально. Во-первых, Лука изымает слово «гонящих». Во-вторых, Лука зачем-то изъял слово «правую». Вероятно, он решил заменить имеющийся у Матфея смысл похожим, но другим, например, сменил с «примите удар за правду и будьте готовы к нанесению другого» на «если вас бьют, то не препятствуйте продолжению этого». В-третьих, Лука ввел странный призыв: «И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Внешне мило, а по сути? Лукавство, да и только. Почему, спросите? Да потому, что сие опять есть завуалированное «око за око, и зуб за зуб». Да, именно так! Другими словами, если мы начнем своим поведением, как говорится, взыскивать с людей добро, например, добровольно жертвуя им что-либо (скажем, выражая им наше радушное отношение), и рассчитывать при этом на ответную аналогичную реакцию, то мы незаметно для самих себя попадем в ловушку невольно и якобы законно взыскующего в свою пользу. Другими словами, в сей привлекательной формуле ловко в обход человеческого сознания протаскивается «старая песня». А механизм самой уловки таков: вместо акцента на плохое (ненавистное) воздаяние за плохое предшествующее действие вводится по принципу дополнения хорошее воздаяние за предшествующее хорошее действие, и наоборот. Посему этот совет Луки можно вполне отнести к весьма подлой (вымогающей добро и даже любовь) рекомендации, на практике приводящей к взаимному страху, как минимум, недополучения желаемого добра и милости. Не говорил сего Христос, так как это чистое бесовство, привнесенное в Евангелие через Луку власть предержащими, всегда стремящихся к противопоставлению людей друг другу через установление между ними принципа обязательств, но не любви. Последняя в свою очередь как раз и освобождает людей от давления принципа обязательств, так как сама любовь в нем попросту не нуждается. Она учит подлинно человеческому бытию собственным примером, а также поддерживает в других желание учиться ему, с одной стороны, снисхождением, с другой — твердостью и настойчивостью. Впрочем, справедливости ради следует также заметить и то, что и у Матфея имеется косвенное подтверждение сказанного выше, в частности, такие слова: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки». Но, как говорится, все бы ничего, да только мы то с вами не совершенны, а значит, обречены совершать ошибки «из благих намерений». А поэтому, неожиданно пожиная нежелаемое, мы, конечно же, будем недоумевать, огорчаться и приходить неизбежно к мысли об отмщении за «чинимую» нам неблагодарность. Поэтому-то Моисей как раз и учил тому, что «око за око, и зуб за зуб». Но это и был Ветхий Завет, в этом и была его суть. Из последнего примера дополнительно усматривается еще и то, что и Матфей также был не свободен в своем писании от давления власть предержащих. Наконец, Святой Лука опускает весьма важное в созидательном отношении высказывание, имеющееся у Матфея: «И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два». Почему? Да потому, что Луке чуждо страдание как созидание, но зато он приветствует чужое страдание как результат некоего настигшего возмездия либо как попросту безысходное, а значит, и вредное, ведущее лишь к унынию состояние. И как бы в подтверждение сказанного выше Лука заменяет текст Матфея «И кто захочет судиться с тобою, и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду» высказыванием «и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку». Если первое высказывание вполне назидательно, то второе — уже вполне развратительно, так как любой уголовник скажет такому учителю мудрости: «кореш, “пудри” и дальше мозги “овца”» — тебе причтется». Теперь, Лука заменяет еще слова Матфея «Просящему у тебя дай, и от хотящаго занять у тебя не отвращайся» своим текстом: «Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад». Самым последним словам, наверное, бы рукоплескали все российские реформаторы, впрочем, они навряд ли опускаются до таких деталей. Но этого от них и не требуется: влияние сего текста в силу его авторитетности как своего рода всемирной конституции на общественное бытие происходит как бы автоматически или происходит само собою. Или сия как бы бессрочная «конституция» как раз и обеспечивает идеологически наглость и бесстыдство всех власть предержащих. А что: так Бог говорит!
Переходим к следующему назиданию от Луки: «может ли слепой водить слепаго? не оба ли упадут в яму? Ученик не бывает выше своего учителя; но, и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его». Аналогичного поучения в Нагорной проповеди от Матфея не имеется и вовсе. Впрочем, Матфей все же воспроизводит нечто похожее от имени Иисуса в другом месте своего повествования: «Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего. Довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его. Если хозяина дома называли веельзевулом, не тем ли более домашних его?» Как мы видим, Лука вновь «пережимает» сказанное Матфеем, в частности, если первая вводная часть рассматриваемого текста и вообще кажется недостойной внимания в силу ее абсолютной очевидности, то уже вторая есть проповедь сектантства. Почему вдруг это так? Да потому, что в ней сокрыт дух изоляционизма, так как подобное представление истинного снимает даже саму возможность какого-либо развития. Другими словами, если, скажем, Адам для своих детей был учителем, то они должны были, даже усовершенствовавшись, остаться на его уровне развития? Чем примечателен сей пример? А тем, что в нем хорошо различим своего рода механизм интеллектуального мошенничества, используемый Лукой: сначала в качестве прикрытия (тумана) запускается абсолютно банальный тезис или непротиворечивая мысль, а затем уже под снятую критичность восприятия читателя протаскивается, как говорится, хохма или банальное лукавство, рядящееся под нечто глубокомысленное. В результате этого смыслового маневра впоследствии появляются так называемые христиане, например Свидетели Иеговы, которые, ссылаясь на абсолютный авторитет Священного Писания, начинают склонять легковерных в пользу себя любимых как последних учителей веры.
Далее Лука пишет: «Что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или как можешь сказать брату твоему: брат! дай я выну сучек из глаза твоего, когда сам не видишь бревна в твоем глазе? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучек из глаза брата твоего». Аналогично у Матфея читаем: «И что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как скажешь брату твоему: дай, я выну сучек из глаза твоего; а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучек из глаза брата твоего». Любопытно, что последнее изречение у двух сравниваемых авторов с сущностной точки зрения вдруг представлено практически идентично. Что можно здесь сказать? А то, например, что данные высказывания сутью своей связаны с высказыванием «не судите...» И то правда, ведь как говорят в армии: носки не уставного цвета, а туда же — надумал жаловаться и даже дерзить! А если всерьез, то так до запрета инако (не такого как у начальства) мыслия — рукой подать. Почему это так? Да потому, что без авторитетных заслуг, а лучше — властных полномочий, как говорится, и рот будет лучше «не открывать», ведь иначе тут же некие услужливые доброхоты укажут на присущие «оратору» недостатки, а значит, получается действительно «не судите, да не судимы будете». Вот так и работают жрецы или посвященные в методологию мышления с целью присвоения чужого через внешнее представление сего как получения заслуженного или вполне своего. Впрочем, если имеются те, которые готовы обманываться, то почему бы и не пойти им, родимым, «навстречу». С другой стороны, следует регулярно и обильно засевать «дурь», дабы готовых обманываться всегда было в достатке.
Следующее поучение от Луки: «Нет добраго дерева, которое приносило бы худой плод; и нет худаго дерева, которое приносило бы плод добрый. Ибо всякое дерево познается по плоду своему; потому что не собирают смокв с терновника, и не снимают винограда с кустарника. Добрый человек из добраго сокровища сердца своего выносит доброе; а злой человек из злаго сокровища сердца своего выносит злое: ибо от избытка сердца говорят уста его». В свою очередь Матфей дает такое: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые; а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. Всякое дерево, не приносящее плода добраго, срубают, и бросают в огонь. Итак по плодам их узнаете их». Как мы видим, разница в представленных вариантах, с одной стороны, налицо, с другой — все сводится к очевидному и к эмоциональной спекуляции. Другими словами, видимость истины прикрывает призыв «не ищи причины явлений, суди о них лишь по качеству производимых ими следствий».
Завершая сей небольшой экскурс в евангельские разночтения, можно твердо констатировать, что проблема подлинника или его отсутствия, как говорится, налицо. Да, трудно возразить тому, что евангелисты имели право на творческую особенность внутри своей работы, но принять как вполне корректные малозаметные изменения самой сути Нагорной проповеди, допущенные евангелистом Лукой в изложенной им Проповеди на равнине, оказалось весьма и весьма затруднительно. Это первое наблюдение. Вторым же «камнем преткновения» оказались обнаруженные факты и полного отрицания ранее провозглашенных от имени Иисуса Христа установок, с одной стороны, у разных евангелистов, с другой — у одних и тех же. Другими словами, автором названной в начале статьи книги был выявлен своего рода двойной стандарт в поведении Иисуса Христа в библейском изложении. В качестве примера названного выше укажем лишь на два высказывания Спасителя: «Не судите, да не судимы будете. Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7:1–2), «Не судите по наружности, но судите судом праведным» (Ин. 7: 24). Как мы видим, Иисус у Матфея и у Иоанна провозглашает совершенно несхожий между собой взгляд на «краеугольный» принцип поведения человека.
Обдумывая обнаруженное, автор книги неожиданно для самого себя пришел к догадке о существовании в человеческой речи своего рода эффекта «смыслового проскальзывания». Но что же это такое? Допуская в свое сознание противоречивые суждения на один и тот же предмет и допуская их как суждения одинаково правомерные, человек незаметно для себя и, главное, неизбежно начинает своего рода «скольжение» по смыслам отдельных слов, предложений и даже целых текстов. Последнее начинает вводить воспринимающее сознание в своего рода зону смысловой неопределенности, но вводить его в нее как в зону самой что ни на есть полной смысловой определенности. Иначе говоря, возникающая иллюзия понимания вдруг начинает восприниматься как само понимание. В результате в сознании по причине того, что оно, как и любая другая природная система, всегда стремится в положение устойчивости и начинает происходить своего рода «смысловой сдвиг», приводящий его к превратному восприятию им вполне очевидного. Сама же устойчивость сформированного заблуждения успешно поддерживается с помощью акта «эмоционального рассеивания» или акта чувственного переживания, якобы правильно воспринятого. В результате перечисленного выше и достигается названная в заголовке настоящей статьи цель снятия критической составляющей восприятия. Последнее же приводит к тому, что вполне простое начинает вдруг казаться сложным, и, наоборот, сложное — представляться простым и банальным. Другими словами, соблазн комфортности самого восприятия в зависимости от ситуации начинает буквально обволакивать сознание своего рода туманом, приятными грезами и придуманными страхами. В результате этого сознание оказывается вполне подготовленным для манипуляции. Иначе говоря, вполне разумное начало, свойственное человеку, в состоянии очевидно неразумного восприятия им действительности становится легкой добычей авторов рассматриваемой технологии конфликтного разномыслия.
Для иллюстрации изложенных выше общих рассуждений рассмотрим некоторые характерные примеры, в частности, такие: «процесс укрепления рубля», «формирование Стабилизационного фонда России». При внешнем обозрении последних двух словосочетаний у «продвинутого» читателя скорее всего и возникнет названный выше эффект «смыслового проскальзывания». Почему? Где доказательства? Извольте. Но сначала выскажем некоторые недоуменные вопросы со стороны, как говорится, мало «продвинутых». Что есть такое «укрепление» рубля? Если речь идет, скажем, о покупательной способности рубля, то зачем говорится об увеличении его «крепости»? А вот зачем: это говорится затем, чтобы внушить мысль о том, чего на самом деле и нет. Другими словами, если курс рубля, например, по отношению к североамериканскому доллару изменился в сторону его увеличения, то это еще никак не будет свидетельством в пользу роста его же покупательной способности. Почему? Да потому, что обесцениванию подвержены абсолютно все наличные денежные инструменты как скопом, так и по одиночке. Посему словосочетание «процесс укрепления рубля» есть словосочетание искусственно сфабрикованное и сфабрикованное как раз для введения вполне конкретного сознания в зону смысловой неопределенности, но введения как в зону определенности.
В результате в сознании нашего конкретного обывателя и происходит известный «смысловой сдвиг», который вполне успешно фиксируется через акт «эмоционального рассеивания» или через акт чувственного переживания якобы правильно им воспринятого. И, наконец, своего рода сухой осадок или долговременная и вредная привычка самого сознания как привычка ухода от критического восприятия ему сообщаемого или торжество уже известного принципа снятия критической составляющей восприятия. Последнее или само «снятие» еще возможно уподобить долговременному гипнозу, являющемуся инструментом тщательно скрываемой агрессии.
Попробуем проиллюстрировать сие на втором уже ранее выделенном тезисе: «формирование Стабилизационного фонда России». По причине роста мировых цен на нефтяное сырье нынешнее правительство России сверх спланированного им бюджета получило так называемые «лишние» или «незаработанные» деньги. Но чтобы скрыть собственное нежелание тратить оные на весьма трудоемкое развитие страны, правительство «истовых любителей денег» объявило о формировании известного фонда якобы для будущих поколений россиян. При этом сами «продвинутые» экономисты из российского правительства назвали сие «грамотное» изъятие доходов «формированием Стабилизационного фонда». Но давайте подумаем над значением слова «стабилизация». В словаре Иностранных слов в русском языке (М.: ЮНВЕС, 1996) слово стабилизировать означает: приводить в устойчивое положение; закреплять на определенном уровне. Но тогда получается, что правительство России периода президентства В. В. Путина ставит перед собой задачу закрепления наличного положения России? А каково современное положение России? Ответ: по большей части, сырьевое. Странно. Но это так, если воспринимать сие изнутри России, а ежели воспринимать оное снаружи, то тогда все становится ясным и понятным. И действительно, а зачем развитие в России ее какого-то особого национального производства, когда уже вполне сложилось иное, скажем, западноевропейское? Поэтому-то «формирование Стабилизационного фонда России» и есть вполне эффективное средство удержания ее родимой в определенных ей же рамках международного разделения труда. А что же такое есть правительство России в данном случае? Правильно — тщательно скрываемая колониальная администрация. Причем о последнем факте могут не знать как сами члены правительства, так и даже президент России В. В. Путин. Ведь ими как скопом, так и по одиночке вполне могут управлять разработчики известных словесных клише как раз и направленных к снятию у них же критической составляющей восприятия. А то, что во главе России ныне находятся очень бойкие, но столь же невежественные люди, есть упрек ей самой. Другими словами, соблазненная и обманутая страна не вправе рассчитывать на иное. Иначе говоря, колониальный характер правления в России есть весьма наглядный пример господства в ней рассматриваемой технологии конфликтного разномыслия.
30 апреля 2005 годаСанкт-Петербург
Уроки смысловедения
КонституцияРоссийской Федерации 1993 годакак механизм расчеловечивания России
(выдержки из книги А. Миронова
«Конституция Российской Федерации 1993 года:
смысло-логический анализ».
СПб.: Роза мира, 2005, и комментарий)

«...все то, что носит название „декабристов“,
„реформаторов“, — словом, принадлежит
к „бытоулучшительной партии“, —
есть истинное антихристианство…»
Из пророчеств Святого Преподобного
Серафима Саровского

Ранее автор настоящего развернутого размышления при работе над книгой о «Сущностном восприятии слова» (книга первая) уже пробовал приступать к аналогичному исследованию. Впрочем, готовности к полномасштабной работе тогда еще не имелось и работа сия поэтому имела характер своего рода пробы пера. Ныне ситуация, как говорится, «вызрела» как в части готовности автора к заявленной теме, так и в связи с уже возникшим общественным интересом к выбранному объекту исследования. Да и вправду сказать: какова у нас Конституция — так мы и живем. А, как известно, живем мы в целом неважно. Для подтверждения справедливости последнего тезиса достаточно посмотреть на лица наших сограждан. Среди них доминируют вовсе не озабоченные трудовыми или творческими свершениями лица, а среди них превалируют потерянные, раздраженные, саркастические, сердитые, инфантильные, праздные и очень надменные лица. Другими словами, даже веселье наших современников выглядит весьма истерично, а порой даже агрессивно и, в конце концов, уныло. Тогда как подлинно светлых и радостных лиц часто и не сыскать вовсе. Но оно и понятно: существо взятой в обозрение Конституции как своего рода светского нравственного кодекса и устава как не предполагало этого в момент своего создания, так и не предполагает сие и поныне. Другими словами, искомое радостное и счастливое бытие граждан России ею и вовсе не предусмотрено было. Наоборот, ее основная забота в ином — в гарантировании свободы для стяжания частной выгоды или частной пользы. Иначе говоря, нынешняя Конституция весьма настойчиво хлопочет о правах человека, но никак не озабочена формированием сего самого человека, вероятно, предполагая его «автоматическое» наличие. Впрочем, названные выше права вполне можно попытаться обратить и на созидательные цели.
По твердому убеждению автора настоящего размышления, регламентирующий что-либо документ всегда оказывает на им же регламентируемое решающее влияние или является, с одной стороны, в&heip;