Неоконченная автобиография (Бейли Алиса Анн)
Первые четыре главы "Автобиографии" написаны в течение 1945 года. Главы пятая и шестая написаны в 1947 году. Отметить эти даты важно в связи с мировыми событиями того времени.
Об авторе: Алиса Анн Бейли родилась в 1880 году в Великобритании. Считается основательницей современного движения Нью-эйдж. Ею была написана целая серия книг, главные из которых — "Трактат о семи лучах" и "Трактат о космическом огне". Другой важный вклад Бэйли — обнародование информации… еще…
С книгой «Неоконченная автобиография» также читают:
Предпросмотр книги «Неоконченная автобиография»
Алиса А. Бэйли
НЕОКОНЧЕННАЯ АВТОБИОГРАФИЯ
Первое издание - 1951 г.
Опубликование настоящей книги патронировано Тибетским Книжным Фондом, основанным с целью непрерывно распространять учение Тибетца и Алисы А. Бэйли.
_______________
СОДЕРЖАНИЕ
_______________
ВЫДЕРЖКА ИЗ ЗАЯВЛЕНИЯ ТИБЕТЦА
Опубликовано в августе 1934
Достаточно сказать, что я являюсь тибетским учеником определенной степени, хотя это мало о чем говорит вам, поскольку все являются учениками, от простого стремящегося до Самого Христа и выше. Я живу в физическом теле, подобно другим людям, на границе Тибета и временами (с экзотерической точки зрения) руковожу большой группой тибетских лам, когда это позволяют мои другие обязанности. Поэтому появились сообщения о том, что я являюсь настоятелем одного из ламаистских монастырей. Те, кто связан со мной по работе Иерархии (а все истинные ученики связаны по этой работе), знают меня под другим именем и по другой работе. Алиса А. Бэйли знает, кто я есть, и узнает меня под двумя моими именами.
Я ваш собрат, немного дальше прошедший по Пути, чем средний учащийся, и несу поэтому большую ответственность. Я один из тех, кто завоевал себе право на больший объем света, чем читающий эту книгу стремящийся, и потому должен служить передатчиком света любой ценой. Я не стар с точки зрения учителей, но и не молод и не неопытен. Моя работа состоит в том, чтобы учить и распространять знание Вневременной Мудрости везде, где я нахожу отклик, и я делаю это много лет. Я стараюсь также помогать Учителю Мория и Учителю Кут Хуми, когда бы ни представилась такая возможность, поскольку я был долгое время связан с Ними и Их работой. Я уже сказал вам многое и в то же время не сказал ничего такого, что могло бы побудить вас к слепому преклонению и глупой преданности, которые проявляют эмоциональные стремящиеся по отношению к Гуру и Учителю, поскольку к контакту с Ними они еще не способны. Но они не смогут достичь желанного контакта до тех пор, пока не преобразуют эмоциональную преданность в желание бескорыстно служить человечеству, а не Учителю.
Написанные мною книги не требуют признания. Они могут считаться, а могут и не считаться точными, истинными и полезными. Это ваше дело убедиться в их истинности посредством правильной практики и применения интуиции. Как я, так и Алиса А. Бэйли ни в малейшей степени не заинтересованы в провозглашении данных книг вдохновенными писаниями или в том, чтобы о них говорили (затаив дыхание), как о работе одного из Учителей. Если они представляют истину таким образом, что она последовательно продолжает уже посланные в мир учения, если сообщаемая информация поднимает вдохновение и волю-к-служению с плана эмоционального на план ума (план, на котором Учителя могут быть обретены), тогда они служат своей цели. Если представленное учение будит отклик просветленного ума, работающего в миру, и вызывает вспышку его интуиции, тогда пусть это учение будет принято. Но не иначе. Если эти высказывания в конечном счете подтверждаются, или признаются истинными, при испытании их Законом Соответствий, тогда они хороши и полезны. Но в противном случае пусть учащийся не признает сказанного.
ВЕЛИКИЙ ПРИЗЫВ
Из точки Света, что в Уме Бога, Пусть Свет струится в умы людей. Да сойдет Свет на Землю.
Из точки Любви, что в Сердце Бога, Пусть Любовь струится в сердца людей. Да вернется Христос на Землю.
Из центра, где Воля Бога известна, Пусть Цель направляет малые воли людей, Цель, зная которую, служат Учителя.
Из центра, что мы называем родом человеческим, Пусть План Любви и Света осуществится, И запечатана будет дверь, за которой зло.
Да восстановят Свет, Любовь и Могущество - План на Земле.
"Приведенный выше Призыв, или Молитва, принадлежит не какому-либо человеку или группе, но всему Человечеству. Красота и сила этого Призыва кроются в его простоте и в изложении им определенных главных истин, которые все люди естественно, по своей природе, разделяют, а именно: истины существования основополагающего Интеллекта, - Его мы неопределенно называем Богом; истины, что движущей силой Вселенной является Любовь, стоящая за всем внешним; истины, что на Землю пришла великая Индивидуальность, называемая христианами Христом, и воплотила эту Любовь в понятной нам форме; истины, что как Любовь, так и Интеллект являются следствиями того, что называется Волей Бога, и, наконец, той очевидной истины, что только через само Человечество может осуществляться Божественный План".
Алиса А. Бэйли
THE GREAT INVOCATION
From the point of Light within the Mind of God Let ight stream forth into the minds of men. Let Light descend on Earth.
From the point of Love within the Heart of God Let ove stream forth into the hearts of men. May Christ return to Earth.
From the centre where the Wi of God is known Let purpose guide the itte wis of men. The purpose which the Masters know and serve.
From the centre which we ca the race of men Let the Pan of Love and Light work out And may it sea the door where evi dwes.
Let Light and Love and Power restore the Pan on Earth.
"The above Invocation or Prayer does not beong to any person or group but to a Humanity. The beauty and the strength of this Invocation ies in its simpicity, and in its expression of certain centra truths which a men, innatey and normay, accept - the truth of the existence of a basic Inteigence to Whom we vaguey give the name of God; the truth that behind a outer seeming, the motivating power of the universe is Love; the truth that a great Individuaity came to earth, caed by Christians, the Christ, and embodied that ove so that we coud understand; the truth that both ove and inteigence are effects of what is caed the Wi of God; and finay the sef-evident truth that ony through humanity itsef can the Divine Pan work out."
Aice A. Baiey
_______________
ПРЕДИСЛОВИЕ
Первые четыре главы "Автобиографии" написаны в течение 1945 года. Главы пятая и шестая написаны в 1947 году. Отметить эти даты важно в связи с мировыми событиями того времени.
Первая отпечатанная рукопись была заново переписана в 1948 году. Г-жа Бэйли всю её перечитала и сделала некоторые исправления. Разные люди работали вместе с г-жой Бэйли в разное время над текстом, отдельные части давались некоторым из них на отзыв. Иногда они не возвращались, но в любом случае они были неполны, неточно передавали подробности и не получили её окончательного одобрения.
Планировалось ещё четыре раздела "Автобиографии", но они так и не были написаны. Растущее давление проводимой во всем мире работы, за которую г-жа Бэйли была ответственна, запутанные и напряжённые условия жизни человечества, которые она очень чутко воспринимала; ощущение тщетности и, потому, негативизма у людей доброй воли повсеместно, которое она изо всех сил стремилась устранить; мучительная нехватка денег для расширения работы в мире; постоянный стресс и огорчение из-за неспособности помочь и даже воспользоваться благоприятной возможностью всего лишь из-за отсутствия денег — таковы только некоторые факторы, которые усиливали давление на неё и привели к состоянию предельного истощения. Её физический проводник не получал никакой передышки. Состояние сердца и кровообращения неуклонно ухудшалось.
Два последних года своей жизни она боролась с этими угнетающими обстоятельствами поистине с железной волей. Её перволучевая личность собралась для последнего усилия в ответ на требование её души. Именно тогда, в 1946 году, она приняла решение отказаться от участи инвалида. Каждодневно, следуя усвоенной в жизни привычке, она работала до изнеможения, не обращая внимания на усталость и боль. Она предпочла уйти трудоспособной, будучи в активном рабочем состоянии. Так она и поступила. Даже в последние дни, находясь в нью-йоркской больнице в 1949 году, она принимала посетителей, проводила консультации с ведущими сотрудниками и писала письма.
Когда наступил час смерти, её собственный Учитель К.Х. пришел за ней, как Он и обещал сделать задолго до этого.
Наутро после её смерти я направил следующее письмо тысячам её учащихся и друзей во всем мире:
"Дорогой друг.
Это письмо несет вам весть о завершении одного цикла и открытии другого, более полезного и менее ограничивающего цикла для вашего и моего подлинного друга Алисы А. Бэйли. Она получила избавление мирно и счастливо в четверг пополудни 15 декабря 1949 года.
Когда мы разговаривали вместе в тот последний день, она сказала: "Мне есть за что быть благодарной. Я прожила богатую и полную жизнь. Множество людей во всем мире были так добры ко мне".
Долгое время она хотела уйти и держалась только на сильной воле, чтобы закончить своё дело, да на горячем желании завершить преобразования в Школе Арканов, с тем чтобы вы и я могли лучше служить своим собратьям.
Она формировала, лепила облик нашей Школы на протяжении многих лет своим чётким и острым умом, насыщая её магнетической мощью своего большого многострадального сердца.
Некоторые спрашивали, почему ей приходилось страдать — ведь она действительно страдала — и ментально, и эмоционально, и физически. Я один знаю, как безоговорочно-победительно открывалась она натиску многообразных разрушительных сил, свирепствующих в нынешнее время мирового смятения, и как изумительно она их трансмутировала, тем самым оберегая всех испытывающих огромное давление, борющихся стремящихся и младших учеников, которые все эти годы приходили к ней в Школу.
Большая часть её жизненной работы всегда была субъективной. Мы видели внешние следствия, наблюдали внешние события и обстоятельства, помогали ей и любили её, иногда критиковали, порой жаловались, но с ней и благодаря ей мы всегда шли дальше, чуть выше и немного лучше, чем было бы без неё. Все мы прежде всего люди, и она тоже была прежде всего человеком.
Почему она страдала? Потому что избранный ею путь находится на линии Мировых Спасителей. Она ушла обратно к своему Учителю К.Х. ради ещё более тесной работы с Ним для Христа.
Она просит нас поддерживать Школу Арканов столь же яркой и светоносной, какова она сейчас, столь же исполненной спасительного могущества всемирного единения любящих сердец, делая всё для того, чтобы преданно служить.
Искренне ваш, /подпись/ Фостер Бэйли Нью-Йорк, 16 декабря 1949 г.
_______________
ВВЕДЕНИЕ
Что окончательно побудило меня описать свою жизнь, так это полученное в 1941 году письмо от друга из Шотландии, написавшего, что, по его ощущению, я бы осуществила реальный акт служения, если бы смогла показать, как я превратилась в того, кто я есть, из того, кем была. Возможно, людям полезно будет узнать, как фанатичный, ортодоксальный христианский работник смог стать известным наставником оккультизма. Многое можно извлечь, проследив, как теологически мыслящая особа, изучающая Библию, пришла к твёрдому убеждению: для того, чтобы на Земле могла появиться подлинно универсальная религия — которую ждёт мир, — учения Востока и Запада должны быть слиты и сплавлены воедино. Важно узнать, что любовь к Богу старше христианства и не признаёт никаких границ. Вот первый, наиболее трудный урок, который мне пришлось усвоить, и это заняло у меня много времени. Фундаменталистам требуется много времени, чтобы усвоить, что Бог есть любовь. Они твердят об этом, но не верят в это на практике, — я имею в виду божественную практику.
Я хотела бы, среди прочего, показать, как мир людей открывался английской женщине, обладавшей стойким классовым сознанием, и как мир духовных ценностей с его непосредственным, внутренним духовным правительством стал доказанным фактом для чрезвычайно узко мыслящей христианки. Я горжусь именем христианки, но теперь принадлежу к тем, кто включает, а не исключает.
Одна из тем, которую я хочу попытаться осветить в этом повествовании — это наличие внутреннего управления мировыми делами, чтобы тем самым ознакомить людей с фактом параллельного существования Тех, Кто отвечает (находясь за сценой) за духовное руководство человечеством, за выведение рода человеческого из тьмы в Свет, от нереального к Реальному и от смерти к Бессмертию.
Я хочу, чтобы Ученики Христа, являющиеся Учителями Мудрости, стали реальными для людей, такими же реальными, каковы Они для меня и для многих тысяч людей в мире. Я не имею в
виду гипотетическую реальность (если позволительно так выразиться), покорную веру или доверие. Я хочу показать Их такими, каковы Они есть — Учениками Христа, живыми людьми, факторами, всегда присутствующими в человеческих делах. Вот что имеет значение, а не земные переживания, случаи и события из жизни одного из Их работников.
Я прожила много воплощений за одну эту жизнь. Я неуклонно, испытывая огромные трудности (психологические и материальные), продвигалась вперёд, постоянно расширяя область своей полезности. Я хочу показать, что в каждом цикле обретения опыта я искренне старалась следовать водительству, идущему изнутри, что в конечном счете всегда означало шаг вперёд в понимании и, следовательно, большую способность помогать. Результатом этого, внешне слепого, движения вперёд (с тех пор, как я вышла замуж и переехала в США) было расширение спектра благоприятных возможностей. Я играла многие роли в своей жизни. Я была несчастной девочкой с трудным характером, потом светской девушкой в беззаботные 90-е годы (хотя я не находила их такими уж беззаботными), затем проповедником-евангелистом вроде "Вилли Санди" и общественным работником. Опять же — не таким уж беззаботным; правда, я была молода и проявляла огромный интерес ко всему. Позже я вышла замуж за Уолтера Эванса и оказалась в роли жены пастора Протестантской Епископальной Церкви в Калифорнии и матери трёх девочек.
Разнообразный опыт жизни и работы в Великобритании, Европе, Азии и Америке колоссально изменил мое отношение к жизни и людям. Статичная точка зрения у человека кажется мне поразительно неразумной. Она означает, что в его развитии наступает момент, когда он прекращает учиться, когда он перестает извлекать смысл из событий, школ мысли и обстоятельств, когда он ментально застывает перед лицом жизни. Это беда. Это зло. Безусловно, это именно то, что следует понимать как ад. Ужас ада (а я в него не верю, с ортодоксальной точки зрения) должен заключаться в "вечном" однообразии, в навязанной неспособности изменить условия.
Затем я стала учащейся оккультизма, писательницей, чьи книги получили широкое распространение и переведены на многие языки. Я оказалась главой эзотерической школы — невольно, без всякого запланированного намерения — и организатором, вместе с Фостером Бэйли, Международного Движения Доброй Воли (которое не следует путать с движением за мир), оказавшегося столь успешным, что к тому времени, когда в 1939 году разразилась война, у нас были центры в девятнадцати странах.
Следовательно, я не была бесполезной в деле мирового служения, но я не претендую и не могу претендовать на то, что мой успех обусловлен только моими личными усилиями. Я всегда была счастлива от того, что у меня чудесные друзья и помощники, — и на протяжении многих лет они оставались моими друзьями, что бы я для них ни делала. У меня было много друзей и мало, удивительно мало врагов. Последние не причинили мне никакого реального вреда, возможно потому, что я никогда не была в состоянии относиться к ним с неприязнью и всегда могла понять, почему они не любят меня. Мой муж Фостер Бэйли в течение двадцати пяти лет содействовал всей моей работе. Чувствую, что без него я смогла бы совершить очень мало. Если есть глубокие неизменные любовь и понимание, уважение и нерушимая дружба — то человек по-настоящему богат. Фостер всегда был для меня надёжным оплотом и "тенью от высокой скалы на земле жаждущей". Есть вещи, которые бледнеют, если о них говорить словами, и на бумаге они кажутся незначительными и малосодержательными. Таковы наши отношения. Должно быть, множество жизней мы жили и работали вместе, и оба предвидим ещё много совместных жизней. Мне больше нечего сказать на эту тему. Я часто спрашиваю себя, что я смогла бы сделать без отзывчивой дружбы, сочувствия и преданного сотрудничества моих многочисленных друзей и соратников, многие годы стоявших рядом. Я не в состоянии их перечислить, но эти люди, по сути, обеспечили успех работы, которую мы — как группа — выполняли.
Итак, написание автобиографии обусловлено тремя обстоятельствами, — я их хотела бы подчеркнуть и разъяснить.
Прежде всего, это факт существования Учителей Мудрости, работающих под руководством Христа. Я хочу прояснить природу Их работы. Я хочу представить Их миру такими, какими я лично Их знаю, потому что в грядущие годы всё больше и больше людей удостоверятся в Их существовании, и желательно облегчить им этот процесс. Потом я подробнее на этом остановлюсь и покажу, как я сама узнала об Их существовании. В жизни каждого человека имеются определённые факторы, создающие опору для жизни, и ничто не способно изменить внутренней убеждённости в них. Для меня таким фактором являются Учителя, и знание о Них стабилизирует мою жизнь.
Второе, что я хотела бы сделать — это указать некоторые новые тенденции в сегодняшнем мире, влияющие на род человеческий и поднимающие человеческое сознание, а также обратить внимание на новейшие идеи, исходящие от внутренней группы Учителей в мир человеческой мысли, возвещающие новую цивилизацию и культуру и — что несущественно с точки зрения вечности — разрушающие массу старых излюбленных форм. Я, как и все мыслящие люди, видела в своей жизни исчезновение многого из того, что доказало свою никчёмность в области религии, образования и социального строя. И это очень хорошо.
Оглядываясь назад, я не могу представить ничего более отталкивающего, чем, например, продление викторианской эры с её уродливостью, самодовольством, излишним комфортом высших классов (так называемых) и ужасающими условиями, в которых боролись за существование трудящиеся классы. В таком благоустроенном, лоснящемся, уютном мире я и жила в детстве. Не могу вообразить ничего более губительного для человеческого духа, чем теология прошлого с её представлением о Боге, спасающем самодовольное меньшинство и осуждающем на гибель большинство. И не могу помыслить ничего более внушающего тревогу и способствующего классовой войне, ненависти и деградации, чем экономическая ситуация в мире в то время и в течение многих десятилетий — ситуация, в значительной мере ответственная за нынешнюю мировую войну (1914-1945 гг.).
Слава Богу, мы на пути к лучшему положению вещей. Группа, участвовавшая в нашей работе — вместе со многими другими, столь же вдохновлёнными любовью к человечеству, — вносит свой малый вклад в осуществление столь необходимых перемен. Мировая тенденция к федеративному устройству, к взаимопониманию и сотрудничеству, к тому, что благотворно для всех, а не только для избранного меньшинства, внушает оптимизм. Мы находимся на пути к братству.
Третье, что я хотела бы сделать — это показать, какие это удивительные существа — люди. Я жила на трёх континентах, среди многих наций. Я знала очень богатых и очень бедных, причём знала их близко и тесно с ними дружила; моими друзьями были как самые высокопоставленные в мире люди, так и люди с самым незначительным положением в обществе. И во всех нациях, классах, расах я находила одни и те же человечность, красоту мысли, самопожертвование и любовь к другим, одни и те же грехи и слабости, гордость и эгоизм, одни и те же устремления, духовные порывы и желание служить. Если я сумею выразить это ясно и с силой, то одно это оправдает появление данной книги.
В долгой цепи человеческой истории, на фоне великих мировых фигур — кто такая Алиса Анна Бэйли? Совершенно незначительная женщина, принуждавшаяся (как правило, против своей воли) обстоятельствами, активно вмешивающейся совестью и знанием того, что хочет её Учитель, к выполнению определенных заданий. Женщина, всегда боявшаяся жизни (по-видимому, отчасти благодаря тепличному детству); от природы настолько застенчивая, что даже сейчас, когда она приезжает на официальный завтрак, ей приходится собраться с мужеством, чтобы дернуть ручку звонка; большая домоседка, любящая готовить и стирать (и Бог знает, что она сполна вкусила такого труда) и ненавидящая публичность. Я никогда не отличалась крепким здоровьем, но обладала огромной жизненностью. На протяжении всей своей жизни я была вынуждена проводить недели и даже месяцы в кровати. Последние восемь лет я живу благодаря усилиям медиков, но — вот о чем можно сказать, что я этим горжусь — я держусь, несмотря ни на что. Я находила жизнь очень-очень славной, даже тогда, когда большинство считало, что оно переживает наихудшие времена. Всегда нужно было столько сделать, познакомиться со столькими людьми! По существу, у меня только одна причина для недовольства — то, что я всегда очень уставала. На одном старом церковном кладбище в Англии есть надгробная плита со следующими словами, которые я хорошо понимаю:
Бедная женщина здесь лежит, усталость её одолела.
В мире, в котором она жила, было так много дела.
Не плачьте по мне, о други; там, куда я ухожу,
Не будет домашних хлопот; в спокойствии здесь нахожусь.
Не плачьте по мне, о други, хоть гроб разлучить нас готов.
Я ухожу, ничего чтоб не делать. Отныне. Во веки веков.
Впрочем, это был бы настоящий ад, и я туда не хочу. Я хочу взять себе новое, более подходящее, тело и вернуться обратно, чтобы собрать старые связи, разыскать ту же группу работников и продолжать свое дело. Если история моей жизни побудит обычного человека двинуться вперёд, эта книга окажется стоящей; если она вдохновит кого-то стронуться с места, повинуясь духовному импульсу, это уже будет выигрышем; если я смогу придать силы, мужества и чувства реальности другим работникам и ученикам, это будет прекрасно.
Так что, вы видите: моё жизнеописание не представляет особого интереса. Однако для доказательства определённых фактов, существенных, как я знаю, для будущего счастья и прогресса человечества — фактов существования Учителей, развёртывающегося будущего, всего лишь подготовительной стадией которого послужила мировая война (только что закончившаяся), и возможности телепатических, прямых духовных контактов и знания — то, что я расскажу, может оказаться полезным. Множество мистиков, учеников и устремлённых мужчин и женщин на протяжении веков знали обо всём этом. Пришло время, когда массам людей повсюду тоже пора узнать об этом.
Итак, приступим к истории моей жизни. Не подумайте, что она будет пространной религиозной исповедью. Я — особа непочтительная и насмешливая, с почти болезненным упрямством видящая забавную сторону вещей. Между нами говоря, глубокий интерес людей к себе и к своей душе, вся неразбериха и все сложности сопутствующих этому переживаний чуть ли не выводят меня из себя. Мне хочется встряхнуть их и сказать: "Выйди наружу и найди свою душу в других людях, — так ты найдёшь свою собственную". То, что происходит в умах и сердцах, и то, что случается в мире людей, представляет фундаментальный интерес. Развернутая панорама человеческого прогресса от первобытного века до зари назревающей новой цивилизации вызывает интерес и имеет духовную подоплеку. Углублённость в себя, свойственная мистику средневековья, наблюдается, но отходит в прошлое; достижения современной науки (хотя и не то, как люди используют её откровения) являются главным духовным фактором современности; борьба, происходящая между политическими идеологиями, между трудом и капиталом, крушение наших прежних систем образования — все указывают на божественную и духовную закваску, вызывающую брожение в человечестве. Однако мистический путь интроспекции и божественного единения должен предшествовать оккультному пути интеллектуального осознания и божественного восприятия. Он всегда предшествовал ему в жизни индивидуума и человечества в целом. Мистический и оккультный пути, путь сердца и путь головы должны слиться и сплавиться, и тогда человечество узнает Бога, а не будет просто гадать, "не ощутят ли Его, и не найдут ли Его".
Однако личное знание Бога придёт, если жить нормально и как можно более полнокровно, служить и интересоваться другими, тем самым прекращая сосредотачиваться на себе. Оно придёт, если распознавать благотворную жизнь и доброту любого народа, стараться быть счастливым и разумно оценивать благоприятные возможности — как свои собственные, так и других людей. Оно придёт благодаря насыщенной, выстроенной жизни. На английском кладбище, где похоронены мои родители, стоит надгробный камень (он сразу привлекает внимание входящих в ворота) со словами: "Она свершила, что смогла". Мне эта надпись всегда казалась скорбной, — это эпитафия неудачнице. Я сожалею, что не свершила всего, что могла, но я всегда делала всё от меня зависящее в текущий момент. Я работала. Я делала ошибки. Я изнемогала, и я радовалась. Я прекрасно провела время, живя, и не собираюсь проводить его скверно, умирая!
_______________
ГЛАВА I
Оглядываясь назад на своё раннее детство, я испытываю к нему чувство сильного отвращения. Конечно, плохо начинать историю своей жизни с такой ноты. Это то, что метафизики называют негативным утверждением. Но утверждение это истинно. Я не люблю многого из того, что мне припоминается из моего детства, хотя, возможно, немало читателей сочтут его замечательным по сравнению с ранними годами жизни бессчетных тысяч людей. Многие говорят, что детство — самая счастливая пора жизни. Я ни на йоту не верю в это. Оно было для меня временем наибольшего физического комфорта и роскоши; то было время свободы от всяческих материальных забот, но вместе с тем период жалких сомнений, разочарований, неприятных открытий и одиночества.
Когда я пишу это, я понимаю, что несчастья детства (по-видимому, это относится и ко всей жизни в целом) рисуются преувеличенными, кажутся более страшными, чем они были на самом деле. Человеческой природе присуща любопытная черта: человек любит отмечать и подчёркивать несчастья и трагедии и опускает моменты веселья и радости, безмятежного мира и счастья. Часы усилий и напряжения, похоже, влияют на наше сознание (этого скрупулезного регистратора событий) гораздо сильнее, чем бессчётные часы обыденной жизни. Если бы мы только осознали, что спокойные, без особых событий, часы всегда в конечном счете преобладают. Это те часы, дни, недели, месяцы, когда характер формируется, стабилизируется и готовится к кризисам — реальным, объективным, часто немаловажным, — с которыми мы с годами периодически сталкиваемся. В результате то, что мы развили в качестве характера, либо выдерживает испытание и указывает выход из кризиса, либо терпит неудачу и мы падаем, по крайней мере на время. Именно таким образом мы понуждаемся продолжать обучение. Когда я оглядываюсь назад на своё детство, то в памяти всплывают не бесчисленные, бедные событиями часы счастья, моменты спокойного ритма и недели, в течение которых не происходило ничего нервирующего, а моменты кризиса и часы, когда я была до отчаяния несчастна, время, когда казалось, что жизнь кончилась и ничего стоящего уже не будет.
Помню, моя старшая дочь пережила такой момент, когда ей было чуть больше двадцати. Она почувствовала, что ей не для чего жить, что жизнь — однообразная пустыня. Почему жизнь так нелепа? Зачем продолжать её? Не зная, что на это ответить, я прибегла к своему опыту и, как сейчас помню, сказала ей: "Ну, дорогая, скажу тебе только одно: никогда не знаешь, что ждёт тебя сразу за углом". Я обнаружила, что ни религия, ни исходящие из здравого смысла банальности — которые обычно слышишь — никогда не помогают во время кризиса. Что ждало её сразу за углом — так это мужчина, за которого она вышла замуж, обручившись с ним неделю спустя; с ним она с тех пор счастлива.
Нужно привыкать думать о том, что вызывает радость и счастье, а не только предаваться печали и переживать из-за трудностей. Хорошее, так же как и плохое, является тем, что имеет значение и заслуживает воспоминания. Первое позволяет нам сохранить веру в любовь Бога. Второе дисциплинирует и питает наше устремление. Внезапный миг, когда закат солнца приковывает наше восторженное внимание, или когда от глубокого и нерушимого безмолвия вересковых пустошей и сельской местности захватывает дух — это и есть моменты, которые надо вспоминать; небесный горизонт или буйство красок в саду, захватывающие нас до забвения всего остального; звонок другу и час общения и благотворного контакта; красота человеческой души, торжествующей перед лицом трудностей — все они не должны проходить незамеченными. Они представляют собой великие факторы, обусловливающие жизнь. Они указывают на божественное. Почему же они часто забываются и в уме прочно обосновываются моменты печальные, неприятные или ужасные? Я не знаю. По-видимому, на нашей планете страдание запечатляется острее, чем счастье, и кажется более длительным по своему воздействию. Возможно также, что мы боимся счастья и отталкиваем его от себя под влиянием выдающейся черты человека — СТРАХА.
В эзотерических кругах ведётся множество учёных разговоров о Законе Кармы, являющемся всего лишь восточным названием великого Закона Причины и Следствия; ударение всегда делается на злой карме и на том, как её избежать. Тем не менее я бы поручилась, что в общем гораздо больше хорошей кармы, чем плохой; я утверждаю это, несмотря на мировую войну, невыразимый ужас, владевший и по-прежнему владеющий нами, и несмотря на знание реального положения вещей, с которым всем общественным деятелям постоянно приходится иметь дело. Зло и несчастья пройдут, а счастье останется; сверх всего прочего придёт понимание: всё, что мы плохо построили, должно сгинуть, и у нас есть возможность построить новый, лучший мир. Это так, потому что Бог - это добро и жизнь, опыт - это тоже добро, и воля-к-добру присутствует всегда. Нам всегда предлагается возможность исправить ошибки, которые мы допустили, и выправить те искажения, за которые мы ответственны.
Подробности моих несчастий уходят в такое далекое прошлое, что я не могу в них вдаваться, да и не намерена слишком загружать вас своими воспоминаниями. Многие причины находятся во мне самой, в чём я уверена. С мирской точки зрения, у меня не было повода быть несчастной, и мои родственники и друзья были бы сильно удивлены, знай они мои реакции. Не удивлялись ли вы много раз в жизни тому, что происходит в уме ребёнка? Дети имеют вполне определённое представление о жизни и об окружающем, у них есть свой внутренний мир, который недоступен другим, хотя это редко распознаётся. Я не помню времени, когда бы я не думала, не бывала озадачена, не задавала вопросов, не протестовала и не надеялась. Тем не менее только в 35 лет я действительно открыла, что у меня есть ум и что это нечто такое, чем я могу пользоваться. А до тех пор я была клубком эмоций и чувств; ум мой — такой, каким он был — использовал меня, а не я пользовалась им. Во всяком случае я была отчаянно несчастлива примерно до 22-х лет, после чего всё бросила, чтобы жить своей собственной жизнью. Все предыдущие годы я была окружена красотой; моя жизнь была очень разнообразной, я встречала много интересных людей. Я никогда не знала, что это такое — чего-то хотеть. Я росла в обычной роскоши своего времени и класса; меня опекали с величайшим тщанием — но подспудно я ненавидела всё это.
Я родилась 16 июня 1880 года в городе Манчестере в Англии, где мой отец был занят инженерным проектом для фирмы своего отца — одной из самых представительных в Великобритании. Я родилась под знаком Близнецов. Это означает постоянный конфликт между противоположностями — бедностью и богатством, вершинами счастья и безднами скорби, душой и личностью, или высшим "Я" и низшей природой. Соединённые Штаты и Лондон управляются Близнецами, вот почему именно в этой стране и в Великобритании будет разрешён великий конфликт между трудом и капиталом — двумя группами, выражающими интересы очень бедных и очень богатых.
До 1908 года я ничего не желала; я никогда не думала о деньгах; я вела себя как хотела. Но потом я познала чудовищную нищету. Как-то я три недели прожила на чае (без молока и сахара) и сухом хлебе, чтобы мои трое детей могли есть что-то более существенное. Девочкой я неделями гостила во многих знатных семьях, а потом мне пришлось работать на фабрике, чтобы кормить детей. То была фабрика по переработке сардин, и я до сих пор не могу смотреть на сардины. Круг моих друзей (я использую это слово в его истинном смысле) охватывал представителей всех классов, от людей самого низкого положения до таких выдающихся особ, как великий князь Александр, зять последнего русского царя. Я никогда не жила подолгу на одном месте, потому что Близнецы вечно в движении. Мой маленький внук (он тоже настоящий Близнец) дважды пересёк Атлантику и дважды проезжал через Панамский канал, когда ему ещё не было четырёх. С другой стороны, если бы я не следила за собой самым внимательным образом, я бы всегда либо воспаряла на вершины счастья и окрылённости, либо погружалась в отчаяние и глубины депрессии. С опытом я научилась отрешаться от крайностей и стараюсь оставаться на равнине. В чём, впрочем, не вполне ещё преуспела.
Моим главным жизненным конфликтом была борьба между моими душой и личностью, и она всё ещё продолжается. Я пишу эти строки и вспоминаю собрание некоего "Группового Движения", на которое меня заманили в 1935 году в Женеве, в Швейцарии. Руководителем была самодовольная, строгая, улыбающаяся "профессиональная" активистка, и там сидела масса людей, жаждущих засвидетельствовать свои дурные поступки и спасительное могущество Христа, создавая тем самым впечатление, что Богу интересно, извинилась ли (как призналась одна из участниц) она перед своей кухаркой за грубость. Что касается меня, то хорошие манеры, а не Бог, должны бы стать убедительной движущей силой. Наконец, поднялась очаровательная женщина — уже в возрасте, элегантная, искрящаяся юмором. "Я уверена, у вас приготовлено замечательное признание", — сказала руководительница. "Нет, — ответила леди, — нет, у меня всё ещё продолжается сражение с Христом, и совершенно неясно, кто одержит верх". Такое сражение идет постоянно, и для Близнеца, который духовно пробужден и служит, оно становится очень существенным, а также весьма личным делом.
Считается, что Близнецы похожи на хамелеона по своей природе, изменчивы по своему качеству и часто двуличны. Однако ко мне всё это не относится, несмотря на многие мои промахи, — возможно, меня спасает мой восходящий знак. Забавно, что ведущие астрологи приписывают мне разные знаки в качестве восходящего: Деву, потому что я люблю детей и стряпню и по-матерински опекаю организацию; Льва, поскольку я большая индивидуалистка (под этим они имеют в виду нелёгкий и властный характер), а также очень самосознательна; и Рыбы, поскольку этот знак является знаком посредника, или примирителя. Сама я больше склоняюсь к Рыбам, потому что мой муж — Рыбы, да и моя очень любимая старшая дочь также родилась под этим знаком, и мы всегда понимали друг друга так хорошо, что часто ссорились. Ещё я, несомненно, действовала как посредник в том смысле, что учение, которое Иерархия Учителей желала дать миру в нашем столетии, содержится в книгах, за которые я несу ответственность. В любом случае, каким бы ни был мой восходящий знак, я настоящий Близнец, и этот знак, очевидно, обусловил мою жизнь и обстоятельства.
Присущая мне с раннего детства склонность быть несчастной объяснялась несколькими факторами. Я была самой невзрачной в нашей исключительно миловидной семье, хотя и не дурнушкой. Меня всегда считали довольно глупой в школе и самой бестолковой в нашей умной семье.
Моя сестра была одной из самых красивых девушек, каких я когда-либо видела, она обладает блестящими умственными способности. Я всегда была предана ей, хотя она во мне не нуждалась, потому что была исключительно ортодоксальной христианкой и считала каждого, кто имел несчастье быть разведённым, распущенным человеком. Она доктор, одна из первых женщин в долгой истории Эдинбургского университета, удостоившихся знаков отличия, причём — если мне не изменяет память — дважды. Ещё в юности она опубликовала три книги стихов, и я читала отзывы на эти книги в литературном приложении к "Лондон Тайме", в которых её восхваляли как величайшую в Англии поэтессу того времени. Написанные ею книги - одна по биологии и другая по тропическим болезням - считались, по-моему, стандартными пособиями.
Она вышла замуж за моего двоюродного брата Лоренса Парсонса — выдающегося духовного лица английской церкви, бывшего одно время настоятелем в Кейп Колони.* Его мать была опекуном над моей сестрой и мной, назначенным Судом лорда-канцлера. Она была самой младшей сестрой моего отца, а Лоренс был одним из шести её сыновей, с которыми мы проводили время в детстве. Её муж, мой дядя Клэр, несколько строгий и суровый человек, был братом лорда Росса и сыном широко известного лорда Росса, упомянутого в "Тайной Доктрине'''. Ребёнком я боялась его, однако незадолго до своей кончины он показал мне другую, малоизвестную сторону своей натуры. Его исключительной доброты ко мне во время первой мировой войны, когда я неимоверно бедствовала в Америке, я никогда не забуду. Он писал мне ободряющие, понимающие письма и давал почувствовать, что в Великобритании меня не забыли. Упоминаю здесь об этом потому, что думаю, ни его семья, ни его невестка, моя сестра, и не подозревают о тех дружеских, счастливых отношениях, который были между мной и моим дядей в конце его жизни. Уверена, что он никогда о них не рассказывал, да и я этого не делала.
Моя сестра позднее занялась исследованием рака и сделала себе блестящее имя в этой крайне необходимой области медицины. Я очень горжусь ею. Я никогда не переставала восхищаться ею, и если она когда-нибудь прочтёт эту автобиографию, хочу, что бы она знала об этом. К счастью, я верю в великий Закон Перевоплощения, и когда-нибудь она и я наладим наши отношения.
Полагаю, одна из величайших мук в жизни ребенка — это отсутствие родного дома. Такое отсутствие самым серьёзным образом повлияло на мою сестру и на меня. Наши родители умерли, когда мне не было ещё девяти, причём оба — от туберкулёза (или чахотки, как его тогда называли). Страх туберкулёза давил на нас все детские годы, к нему добавлялось негодование отца по поводу нашего существования, особенно почему-то моего. Вероятно, ему казалось, наша мать осталась бы жива, если бы двое детей не истощили её силы.
Мой отец — Фредерик Фостер Ла Троуб-Бейтман, мать — Алиса Холлиншед. Оба принадлежали к древнему роду — семья отца уходит своими корнями в глубь столетий, в эпоху, предшествующую крестовым походам, а предки матери восходят к Холлиншеду — "Летописцу", у которого, говорят, Шекспир заимствовал многие из своих сюжетов. Семейные древа и родословные никогда не казались мне имеющими сколько-нибудь реальную значимость. У каждого они есть, но лишь некоторые семьи вели записи. Насколько мне известно, никто из моих предков не совершил ничего особенно интересного. Они были людьми достойными, но, по-видимому, скучными. Как однажды выразилась моя сестра, "они столетиями сидели, уткнувшись носом в свою капусту". Это был ладный, порядочный и культурный семейный ствол, но никто из принадлежавших к нему не обрёл ни хорошей, ни дурной славы.
Однако наш семейный герб очень интересен и, с точки зрения эзотерического символизма, необычайно многозначителен. Я совсем не разбираюсь в геральдике и в соответствующей терминологии, чтобы описать наш герб. Он состоит из жезла с крыльями на концах, а между крыльями видна пятиконечная звезда и лунный серп. Последний, конечно же, восходит к крестовым походам, в которых некоторые из моих предков должны были принимать участие, но я предпочитаю думать, что весь символ олицетворяет крылья устремления и Жезл Посвящения, изображает цель и средства достижения, задачу эволюции и движущую силу, влекущую всех нас к совершенству — совершенству, которое в конечном счёте получает признание в обряде посвящения при помощи Жезла. На языке символизма пятиконечная звезда всегда означала совершенного человека, а лунный серп считается правителем низшей, или формальной, природы. Это азбука оккультного символизма, но интересно, что я нашла всё это собранным вместе на нашем семейном гербе.
Моим дедушкой был Джон Фредерик Ла Троуб-Бейтман. Он был знаменитым инженером, консультантом Британского правительства и ответственным в своё время за некоторые муниципальные системы водоснабжения Великобритании. У него была большая семья. Его старшая дочь, моя тётя Дора, вышла замуж за Бриана Бартелота, брата сэра Уолтера Бартелота из Стофем Парка в Пулборо, в Суссексе, а поскольку она была назначена нашим опекуном после смерти наших дедушки и бабушки, мы часто видели её с четырьмя её детьми. Двое из двоюродных братьев на всю жизнь остались моими близкими друзьями. Они были намного старше меня, но мы любили и понимали друг друга. Бриан (адмирал, сэр Бриан Бартелот) скончался всего два года тому назад, что стало подлинной утратой для меня и моего мужа, Фосте-ра Бэйли. Мы трое были близкими друзьями, и его писем нам очень не хватает.
Другая тётя, Маргарет Максвелл, наверно значила для меня больше, чем любой другой родственник в мире, а у меня их много. Она не была моим опекуном, но сестра и я проводили каждое лето с ней в её шотландском доме на протяжении ряда лет, и до самой смерти (когда ей было больше восьмидесяти лет) она писала мне регулярно, не реже раза в месяц. Она была одной из первых красавиц своего времени, и на её портрете в замке Кардо-несс, в Керкубри, можно видеть одну из самых прекрасных женщин, каких только можно себе представить. Она вышла замуж за "младшего Кардонесса" (как часто называют в Шотландии наследника), старшего сына сэра Уильяма Максвелла, но муж её, мой дядя Дэвид, умер раньше своего отца и, потому, не унаследовал титула. Ей я обязана большим, чем вообще я смогу отплатить. Она дала мне духовную ориентацию, и, хотя её теология была крайне узкой, сама она была очень широкой натурой. Она дала мне определённые ключевые ноты духовного образа жизни, никогда меня не подводившие, да и сама она до самой своей кончины не подводила меня. Когда я заинтересовалась эзотерическими вопросами и перестала быть ортодоксальной, теологически мыслящей христианкой, она написала мне, что не понимает меня, но безусловно мне доверяет, поскольку знает, что я глубоко люблю Христа и какую бы доктрину я ни отвергла, она уверена: я никогда не отвергну Его. И это совершенная правда. Она была красивой, привлекательной, доброй и пользовалась большим влиянием на Британских островах. У неё была собственная, специально построенная и оборудованная сельская больница; она оказывала поддержку миссионерам в языческих странах и была президентом ХСЖМ* в Шотландии. Если я в чём-то послужила своим собратьям и кое-что сделала для того, чтобы помочь людям приблизиться к духовному осознанию, то это в значительной степени потому, что именно её любовь подтолкнула меня на верную стезю. Она одна из немногих, кто обо мне заботился больше, чем о моей сестре. Между нами установилась связь, которая остаётся неразрывной и останется неразрывной навсегда.
Я уже упоминала о младшей сестре отца, Агнес Парсонс. Было ещё двое других: Гертруда, вышедшая замуж за г-на Гурни Лэтэма, и младший брат отца Ли Ла Троуб-Бейтман, единственный, кто ещё жив. Моя бабушка — Анна Фейрберн, дочь сэра Уильяма Фейрберна и племянница сэра Питера Фейрберна. Мой прадед, сэр Уильям, был, по-моему, партнёром Уоттса (знаменитого творца паровой машины) и одним из первых строителей железных дорог в викторианскую эру. Через мать моего дедушки (девичье имя которой было Ла Троуб) я происхожу от французской гугенотской ветви, то есть Ла Троубы из Балтимора находятся со мной в родстве, хотя я никогда не искала с ними встречи. Чарльз Ла Троуб, мой прапрадядя, был в числе первых губернаторов Австралии, а другой Ла Троуб был первым губернатором Мэриленда. Ещё один брат, Эдуард Ла Троуб, был архитектором, хорошо известным в Вашингтоне и Великобритании.
Фейрберны не относятся к так называемой потомственной аристократии, принадлежность к которой, как известно, особенно ценится. По-видимому, это было спасением для ветви Бейтман — Холлиншед — Ла Троуб. Они принадлежали к аристократии умов, что немаловажно в наши демократические времена. Уильям и Питер Фейрберны вступили в жизнь сыновьями бедного шотландского фермера в XVIII столетии. Они сделались богатыми людьми и приобрели титулы. Вы найдёте имя сэра Уильяма Фейрберна в словаре Уэбстера, а память о сэре Питере увековечена статуей в сквере в Лидсе (Англия). Помню, несколько лет назад я приехала в Лидс читать лекции. Когда такси проезжало через сквер, я заметила статую невзрачного бородатого старика. На следующий день муж пошёл на неё взглянуть, и я узнала, что критиковала своего прадядюшку! Великобритания была демократической страной даже в те далёкие времена, люди имели шанс подняться наверх, если у них были для этого предпосылки. Наверное, примесью плебейской крови объясняется тот факт, что многие из моих двоюродных братьев и сестер и их дети были видными мужчинами и привлекательными женщинами.
Отец не заботился обо мне, и когда я смотрю на свою детскую фотографию, мне нечем восхищаться, — передо мной тощее, жалкое, напуганное существо. Матери не помню, она умерла 29-и лет, когда мне было всего шесть. Я помню её прекрасные золотистые волосы и её мягкость, и только. Помню также её похороны в Торквее, в графстве Девоншир, потому что моя реакция на это событие свелась к следующей реплике в адрес моей кузины Мэри Бартелот: "Смотри-ка, у меня длинные чёрные чулки с резинками", — впервые в жизни я удостоилась замены носочков на чулки. По-видимому, одежда всегда важна, в любом возрасте и обстоятельствах! Я прибрала к рукам большую, покрытую серебром шкатулку, которую отец имел обыкновение всюду носить с собой; в ней находился единственный, когда-либо бывший у меня, портрет матери. Я возила её с собой по всему миру, и летом 1928 года её украли, когда я вышла из нашего дома в Стэмфорде, в штате Коннектикут, где мы тогда жили, а вместе с ней пропали моя Библия и сломанное кресло-качалка. Самый забавный выбор похищенного, о котором я когда-либо слышала.
Библия была для меня самой большой утратой. Это была уникальная Библия, моя любимая вещь на протяжении двадцати лет. Её подарила мне близкая подруга детства Кэтрин Роуэн-Гамильтон; напечатана она была на тонкой писчей бумаге с широкими полями для заметок. Поля были шириной около двух дюймов, и на них была записана микроскопическим почерком (с помощью гравировального пера) моя духовная история. В ней находились маленькие фотографии близких друзей и автографы моих духовных спутников на Пути. Жаль, что сейчас её нет со мной, она бы многое мне рассказала, напомнила о людях и об эпизодах моей жизни и помогла бы проследить моё духовное раскрытие — раскрытие работника.
Когда мне было несколько месяцев, меня взяли в Монреаль, в Канаду, где мой отец был в числе инженеров, задействованных на строительстве моста Виктории через реку Св. Лаврентия. Там родилась моя единственная сестра. У меня сохранилось лишь два живых воспоминания о том времени. Одно связано с серьёзным беспокойством; я причинила его родителям, когда затащила маленькую сестру в огромный сундук, где хранились наши многочисленные игрушки. Нас не могли найти довольно долго, и мы чуть не задохнулись, потому что крышка захлопнулась. Другое — моя первая попытка совершить самоубийство! Я просто не находила жизнь стоящей. Мой пятилетний опыт привёл меня к убеждению, что всё тщетно, поэтому я решила: если я бухнусь вниз с каменной кухонной лестницы (очень крутой), пролетев до самого низа, я наверняка умру. Я не добилась своего. Повар Бриджет подобрал меня и отнёс наверх (всю в синяках и ушибах), где меня ждали ласки и утешения — но не понимание.
За свою жизнь я сделала ещё две попытки покончить с собой, но лишь обнаружила, как это трудно — совершить самоубийство. Все они были сделаны до того, как мне исполнилось пятнадцать. Примерно в одиннадцать лет я попробовала задохнуться, уткнувшись в песок, но песок во рту, носу и глазах создаёт скверное ощущение, и я решила отложить задуманное до лучшего дня. В последний раз я попыталась утопиться в реке в Шотландии. Но снова инстинкт самосохранения оказался слишком сильным. С тех пор самоубийство больше не прельщало меня, хотя я всегда понимала этот импульс.
Эта постоянно возобновляющаяся мука была, видимо, первым признаком мистической тенденции в моей жизни, которая позднее мотивировала всё моё мышление и деятельность. Мистики — это люди с сильным ощущением двойственности. Они всегда искатели, сознающие нечто, что надо искать; они всегда влюбленные, ищущие нечто достойное их любви; они всегда сознают то. с помощью чего должны искать единство. Они подчиняются сердцу и чувству. Мне в то время не нравилось "ощущение" жизни. Я не ценила того, чем мир был или что он предлагал. Я была убеждена, что ценности заключаются в чём-то ином. Я была болезненна, полна жалости&heip;
log-in.ru
комментариев нет