Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Ю.М Антонян, И.В. Горшков, Р.М. Зулкарнеев

Проблемы внутрисемейной агрессии

© - 1999, 2000 - Коллектив авторов. Все права защищены.

В В Е Д Е Н И Е

Общественная опасность внутрисемейной агрессии, особенно убийств на почве семейных и родственных отношений, заключается не только в наступлении тяжких последствий – нанесении вреда здоровью или даже лишении жизни человека. Насилие в семье наносит огромный ущерб нравственности, приводит к разрушению семьи, психотравмирующему, деморализующему воздействию на детей, что нередко способствует совершению с их стороны преступлений в последующем.

За последние годы в динамике и структуре насильственных преступлений в семье наблюдается рост, в том числе убийств, которые нередко сопряжены с особой жесткостью. Отметим, что каждое четвертое умышленное убийство совершается на почве семейных отношений, а приведшие к ним конфликтные ситуации развивались длительное время и часто сопровождались противоправными либо иными антиобщественными действиями.

Криминогенные факторы в сфере семейных взаимоотношений подвергаются изменениям в процессе развития общества и трансформации самих семейных отношений, отсюда еще одна необходимость в теоретических исследованиях. В настоящее время следует продолжать комплексные криминологические исследования преступности в семейной сфере как с практических, так и с теоретических позиций. Их теоретическая сторона должна быть направлена на изучение криминогенных факторов, порождающих семейные конфликты и обусловливающих перерастание этих конфликтов в преступное агрессивное поведение. Прикладная сторона предполагает разработку системы предупредительных мер, призванных ликвидировать либо нейтрализовать действие криминогенных факторов.

В связи с этим предметом нашего изучения явилась группа лиц, входящих в структуру межличностного семейного общения, которое обусловлено юридическими и фактическими брачными (муж-жена), родственными (родители - дети, братья и сестры), а также и свойственными (с родителями супругов) отношениями. Известно, что для этой категории лиц характерен интимный, часто глубоко скрытный характер отношений, обычно строго оберегаемый от посторонних вмешательств, а поэтому труднодоступный социальному контролю. К числу сложных явлений, имеющих криминологическое значение и возникающих в структуре семейных отношений, относятся психологические проблемы, формирующиеся из самого межличностного общения в данной группе.

Насилие в семье может осуществляться в разных формах: это убийства, нанесение вреда здоровью, оскорбления, унижения, побои, истязания, грубое принуждение, часто сопровождаемое также оскорблениями и побоями, бранью. В настоящей работе основное внимание будет уделено убийствам, значительно меньше – причинение тяжкого вреда здоровью, но все эти особо опасные преступления на фоне или в сопоставлении с другими видами проявления агрессии в семье.

До настоящего времени названная категория “семейных” убийц в основном рассматривалась в общей группе преступников, совершивших насильственные преступления на бытовой почве. Специальному и всестороннему научному исследованию она в последние годы подвергалась мало и с позиций комплексного подхода почти не рассматривалась.

Между тем успешное профилактическое воздействие на них невозможно без учета психологических, нравственных и других особенностей их личности, знания причин совершения ими убийств и условий, им способствующих, что предполагает всесторонний учет внутрисемейных процессов. Криминологическое разрешение этих проблем предопределено, таким образом, необходимостью выработки адекватных мер реагирования, применения новых методов в профилактике названных преступлений.

В прошлом были редкие попытки объяснить бытовые убийства через различные психологическое особенности личности. В частности, указывалось на нарушение эмоциональной способности к сопереживанию, отсутствие сочувствия и альтруизма, на повышенную тревожность, враждебность, слабость самоконтроля, на низкую устойчивость к стрессам, на деформацию личности и ее психологического склада, на искажение социализации и ценностного отношения к человеку и др. (Н.В.Алинина, Ф.В. Бассин, Л.Б.Филонов). Но в целом преобладали социологические подходы в криминологических исследованиях семьи, которые наиболее полно и успешно воплотил Д.А Шестаков.

Вопросы насилия, агрессии и жестокости в быту являлись предметом изучения коллектива авторов НИИ проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной Прокуратуры России, которые осветили взаимодействие объективных факторов жизненного пути лиц, совершающих убийства, закономерности формирования агрессивности и жестокости, влияние среды, обусловливающее жестокие проявления, провели сопоставление мотивации поведения в отношении членов семьи преступника.

При изучении убийц и причин совершения убийства и некоторых других преступлений в отношении членов семьи нами впервые широко использована совокупность психиатрических, психологических и социологических данных, которые подвергнуты комплексному криминологическому анализу. Сделана попытка раскрыть природу и субъективные причины тяжких агрессивных преступлений против членов семьи преступника, мотивы и характерные ситуации таких преступлений. Даны демографические, уголовно-правовые, психологические, психиатрические и поведенческие особенности личности виновного в совершении прежде всего убийств членов семьи. Проанализированы действия психотравмирующих ситуаций в механизме актуализации мотивов рассматриваемых преступлений, взаимовлияние психологических особенностей личности в формировании данного механизма, роль деморализации, нарушений социально полезных связей и девальвации ценности человеческой жизни. Особое внимание уделено взаимоотношениям членов семьи, результатом которых стало убийство. Комплексный психолого-психиатрический и криминологический подход в изучении данной проблемы позволил разработать типологию убийств членов семьи, основанную на мотивации преступного поведения, создать социальный и психологический портрет лиц, совершавших убийства, проследить этиологию данных преступлений. Это, в свою очередь, дало возможность выработать меры по предупреждению убийств в семье.

Предлагаемая работа содержит новые, нетрадиционные подходы к объяснению тяжких преступлений в семье. Эти подходы основываются на исследовании личностных — психологических, патопсихологических и психопатологических — факторов. Соответствующие данные получены авторами в результате их эмпирических поисков. Мы пытались отойти от привычных криминологических схем, лишь внешних и частичных описаний личности преступников и лежащих на поверхности факторов, которые только в малой степени объясняют совершение столь сложных преступлений. Разумеется, не все приведенные в данной книге соображения и выводы бесспорны, многие из них нуждаются в дальнейших изысканиях и подтверждениях. Важен сам шаг, новый и неординарный, в направлении познания того, что может открыть новые возможности профилактики тяжких преступлений в семье.

И еще. Давно раздаются призывы к координации усилий специалистов различного профиля в исследовании проблем предупреждения опасных преступлений. Наша совместная работа есть свидетельство того, что подобные призывы бывают услышаны.

Глава 1. Общая характеристика внутрисемейной агрессии

§ 1. Внутрисемейная агрессия как криминологическая проблема

Внутрисемейная агрессия порождается теми неблагоприятными факторами, которые извне воздействуют на семью. Но еще более опасными являются конфликты, которые имеют место в самой семье и в свою очередь находятся под влиянием этих внешних процессов.

Внутрисемейная агрессия это прежде всего оскорбления, унижения истязания, причинение вреда здоровью различной степени тяжести, наконец убийства.

Особенную группу насильственных посягательств в семье составляет сексуальное насилие, в ряде случаев сопровождаемое убийством. Чаще всего это изнасилования, совершаемые отчимами в отношении несовершеннолетних падчериц, намного реже — отцами в отношении дочерей. Иногда такие преступления совершаются втайне годами, прежде всего потому, что жертва запугана отчимом (отцом). Известны довольно редкие, впрочем, случаи, когда об этом знают матери, но из страха перед мужем или сожителем, нежелания их потерять, равнодушия к дочери не предпринимают мер пресечения подобных инцестуальных связей.

Ф.С. Каприо приводит результаты исследования 203 случаев инцеста, проведенного С.В. Вейнбергом. Оказалось, что инцесту способствуют перенаселенность жилища; инцест отца с дочерью имел место обычно в такой семье, где он играл доминирующую роль и принуждал дочь к половой близости; инцест между братьями и сестрами имел место там, где отец не играл такой роли, а инцест матери с сыном происходил в тех семьях, где доминирующим влиянием обладала мать. По мнению С.К. Вейнберга, агрессивными участниками инцеста являются сексуальные девианты, склонные к пьянству, люди импульсивные, взвинченные, нервные, раздражительные, одинокие и угрюмые. Некоторые из них являются психически больными. Во многих случаях инцестные отношения включают в себя разнообразные парафилические действия, такие как фелляция и куннилингус, а также акты садомазохистской природы.

Криминологическое изучение насилия в семье должно учитывать то, что семья как важнейшее звено общества не может не испытывать на себе все его тяготы и проблемы, все его материальные и духовные трудности, не преломлять в себе нынешние процессы экономической неустроенности и тревожных ожиданий. Значительная часть проявлений насилия связана с нерешенностью материального обеспечения семьи, в первую очередь инвалидов и престарелых, с жилищными проблемами, неустроенностью мигрантов и беженцев. Но есть очень важный аспект социально-психологического характера, определяемый теми отношениями, которые складываются между членами семьи.

Если насилие имеет место между супругами (сожителями), то оно обычно стимулируется ревностью и местью за действительные или мнимые обиды, а также переживаниями, связанными с сексуальной неудовлетворенностью, прежде всего по вине мужчины. Насилие между ними может порождаться соперничеством за верховенство в семье; в иных случаях жена (сожительница), прочно держащая рычаги управления в своих руках, постоянно руководит мужем, чему он в трезвом состоянии не противится, но в состоянии алкогольного опьянения силой пытается утвердить главенство в семье и одновременно отомстить за все обиды.

Насилие против родителей (как правило, со стороны сыновей) обычно представляет собой “возвращение ударов”, т.е. когда, став взрослым, человек мстит за незаживающие обиды, которые причинили ему отец или мать в его детские и юношеские годы. Иными словами, он поступает с ними так, как они прежде поступали с ним.

В других случаях агрессия может быть связана с материальными претензиями к родителям. Но и в случае корыстной агрессии ей, как правило, тоже предшествуют конфликты и неприязнь. Действительно, трудно найти сына, который поднял бы руку, например, на родную мать ради денег, если бы между ними были отношения любви иприятия. Иногда родителей или других членов семьи лишают жизни, если они стары, страдают тяжкими недугами или являются инвалидами, не способными самостоятельно обеспечивать уход за собой.

Рассмотрим еще одну категорию семейных убийств – убийства из любви.

Убийствами из любви, несмотря на некоторую внешнюю парадоксальность, можно назвать такую категорию "родственных" убийств, когда убивают тех своих родственников или мужа, чаще жену, о которых тем самым хотят проявить заботу, защитить их, т.е. действуют из любви к ним. Иными словами, убивая, преступник спасает их от чего-то, что представляется ему страшным, хотя при этом и не принимается во внимание, что нет ничего страшнее смерти близкого и из ситуаций, субъективно воспринимаемых как весьма опасные, могут быть и другие выходы. В самом сочетании понятий "убийство" и "любовь" нет ничего неожиданного, и анализируемые преступления выступают в качестве частных случаев переплетения любви и физического уничтожения. Такое же переплетение можно часто наблюдать, когда убивают из ревности, причем жертва действительно любима и жизнь без нее ощущается как полная катастрофа. Известны случаи убийства своей семьи, когда ей грозит голодная смерть или реальная опасность попадания в руки безжалостного врага, в том числе во время войны.

Те случаи, которые будут проанализированы ниже, в криминальной практике встречаются достаточно редко, и виновные обычно страдают различными расстройствами психической деятельности, иногда их даже признают невменяемыми. Однако наличие указанного расстройства само по себе не объясняет, почему человек совершил столь чудовищный поступок: большинство психически больных и тем более психически аномальных подобных действий не совершает. Психическая патология может способствовать совершению противоправных деяний, но никогда не является их причиной, во всяком случае единственной. Другое дело, что во всех изученных нами случаях убийцы "из любви" были в нетрезвом состоянии, когда снимаются внутренние социальные запреты и освобождаются инстинкты, утрачивается должная ориентировка в конкретной ситуации, какие-то ее обстоятельства принимают угрожающие масштабы.

Что касается причин убийств родственников и супругов, то их очевидность всегда (всегда!) лишь кажущаяся, они лежат в глубинных сферах человеческой психики и чаще всего, если иметь в виду мотивы, не охватываются сознанием. В то же время эти причины во всех случаях связаны с психотравмирующими переживаниями, с представлением индивида о самом себе, с его самоприятием, с его заботами и тревогами о своем биологическом и межличностном статусе. Понять причины подобных преступлений сложно, поскольку даже сами действующие субъекты, как правило, не в состоянии пояснить, что на самом деле толкало их на постоянные ссоры и даже драки со своими близкими, почему сложились такие отношения и почему они решились на роковой шаг. Они не могут понять происшедшие события и после того, как убийство уже совершено. Эмоциональный шок после преступления настолько велик, что внимание переключается на самого себя и защиту своих интересов в ходе ведущегося следствия или судебного разбирательства — все это, естественно, мешает здравому осмыслению и трезвой оценке случившегося.

Еще одна отличительная особенность "родственных" убийств заключается в том, что обвиняемые в их совершении редко признают себя действительно виновными. Их ответы на соответствующий вопрос достаточно парадоксальны: "Да, я убил, но я не виноват". Убийцы не считают себя подлинным или, во всяком случае, единственным источником наступивших последствий, не понимают, в чем их вина на фоне давно запутавшихся отношений. Они убеждены, что сами потерпевшие, с которыми их связывали тесные родственные или семейные узы, своими неправильными поступками вызвали взрыв агрессии. Психическое состояние обвиняемых осложняются тем, что они, даже не чувствуя себя виноватыми, часто искренне сокрушаются по поводу случившегося и тяжело переживают утрату.

Профилактика внутрисемейного насилия весьма сложна. Она предполагает, во-первых, точную диагностику причин семейного конфликта специально подготовленными лицами; во-вторых, сочетание принуждения с мерами поддержки и помощи, в том числе материальной и медицинской; в-третьих, участие в такой работе как правоохранительных органов, так и медицинских учреждений, общественных органов, коллективов школ, других учебных заведений, трудовых коллективов. Предупреждение пьянства, лечение алкоголизма и других психических расстройств — важная составная часть всей профилактической работы. Очень нужен специальный закон о предупреждении насилия в семье.

Приведем некоторые данные о личности убийц, полученных нами в результате исследования.

Подавляющая часть изученных убийц не была связана прочными семейными узами: в момент убийства были в разводе или сожительствовали 74,1%. Только 25,9% находились в зарегистрированном браке, хотя далеко не у всех из числа последних сложились нормальные внутрисемейные отношения. Можно сделать достаточно обоснованный вывод, что для лиц, совершивших "семейные" убийства, семья как единый социальный и социально-психологический организм не представляет большой ценности. У 61,1% из общего числа изученных убийц вообще не было детей, что во многом объясняется молодым возрастом виновных. Так, среди них 30,6% оказались в возрасте от 18 до 24 лет. Основная же часть - это лица такого возраста, когда наличие семьи и детей представляется более чем нормальным.

Возраст "семейных" преступников характеризуется следующим: удельный вес возрастной группы 14-17 лет составил - 10,4%; 18-29 лет - 55,3%; свыше 30 лет - 34,3%. Что касается всех умышленных убийств и покушений на убийства, то усредненный удельный вес аналогичных возрастных групп распределился следующим образом: 14-17 лет - 11,5%, 18-29 лет - 34,5%; свыше 30 лет - 54%. Таким образом, среди несовершеннолетних "семейных" убийц примерно столько же, что и среди всех убийц.

Как мы видим, наибольшее количество убийц в семье приходится на возрастную группу от 14 до 29 лет, что является отличительной особенностью убийств этого вида. Можно предположить, что некоторую роль здесь сыграла недостаточная "семейная" адаптация именно молодых людей, их общая в связи с этим неуверенность в себе.

Интересными представляются полученные сведения о том, привлекались или нет ранее к уголовной ответственности преступники рассматриваемой категории. Ранее не судимых оказалось 46,5%, ранее судимых - 39,2%, ранее совершавших преступления, но не привлекавшихся к уголовной ответственности, - 14,3%. Среди последних двух категорий наибольший процент составляют воры - 23,8%, далее - хулиганы - 15,0, затем лица, совершившие грабежи и разбойные нападения, - 11,4%.

Такое распределение можно расценивать как подтверждение того обстоятельства, что лица, совершавшие кражи, хулиганства и корыстно-насильственные преступления, достаточно сходны по личностным свойствам, выступающим в качестве причин преступного поведения. Им присущи некоторые общие субъективные качества, в том числе импульсивность, ригидность, аутичность, тревожность, как это установлено исследованиями Ю.М. Антоняна, В.П. Голубева и Ю.Н. Кудрякова.

В процессе отбывания наказания и после освобождения из мест лишения свободы из-за трудностей ресоциализации указанные качества активизируются, и прежде всего потому, что в период нахождения в местах лишения свободы механизм исправления работает недостаточно эффективно, и вместо нейтрализации данных качеств они просто подавляются. При выходе на свободу бывшие осужденные обычно вновь попадают в криминогенную среду, в которой антисоциальное поведение принимается адекватно и ценности которой характеризуются выраженной антисоциальностью. В этой среде действия таких личностных качеств, как тревожность и внутренняя напряженность, снижается редко.

Рассматривая социальный портрет личности “семейных” убийц, следует остановиться на их отношениях с потерпевшим. На момент совершения преступления проживали совместно от 1 до 3 лет - 18,5%; убийца знал свою жертву от 3 до 10 лет - в 50,5% случаев, а от 10 и более лет - в остальных случаях. Это указывает на довольно длительное общение друг с другом убийцы и будущей жертвы. Подавляющее большинство изученных уголовных дел показало возникновение и формирование в течение продолжительного времени неприязненных, перерастающих с течением времени в открыто враждебные, отношений, как правило, связанных с острыми конфликтами, взаимопричинением психотравм, усугубляемых употреблением спиртных напитков, нередко совместным. Так, в 85,4% случаев убийца находился в состоянии алкогольного опьянения, потерпевший - в 61,5%.

Как показало исследование, систематическое переживание будущими убийцами различных психотравмирующих ситуаций генерировало у них чувство обиды, злобы, раздражения, происходила аккумуляция эмоционального напряжения, которая в момент совершения преступления выполняла роль закручивающейся пружины и становилась движущей силой.

Одним из условий, способствующих совершению подобных преступлений, является наличие у подавляющего большинства осужденных за “семейные” убийства психических аномалий - такого расстройства психической деятельности, которое не достигло психотического уровня и не исключило вменяемость, но повлекло личностные изменения, которые способствовали отклоняющемуся поведению.

На этом обстоятельстве следует остановиться особо. Психические аномалии, как известно, содействуют формированию криминогенных взглядов, стремлений, ориентаций, потребностей, влечений и привычек. Они наиболее значимы для импульсивных, сексуальных и дезадаптивных преступлений, к каковым в большинстве своем и относятся “семейные” убийства. Психические аномалии способствуют возникновению таких черт характера, как раздражительность, агрессивность, жестокость, и в то же время снижению волевых процессов, ослаблению сдерживающих контрольных механизмов, что в полной мере характеризует лиц, осужденных за эти убийства. Уже первые исследователи обращали внимание на патопсихологические черты личности, способствующие формированию преступного поведения.

Проведенное нами исследование показало, что только в отношении 15,7% изученных осужденных нет сведений в уголовном деле о наличии у них психических аномалий. Обнаружены психические аномалии у 84,3% исследованных - это достаточно много и должно привлечь к данному факту повышенное внимание, поскольку ранее проведенными исследованиями лиц, совершивших тяжкие преступления против личности, аномалий психики выявлено значительно меньше и доля их составила около 68%.

Такая распространенность, точнее, столь существенная пораженность различными психическими аномалиями изучаемого контингента преступников и существенная разница по сравнению с группой всех лиц, совершивших тяжкие преступления против личности, позволяет нам сделать вывод о том, что наличие психических аномалий является устойчивым и характерным признаком для лиц, совершивших "семейные" убийства.

Психические аномалии существенно затрудняют усвоение субъектом нравственных и правовых норм, препятствуют адекватному восприятию и оценке складывающихся жизненных ситуаций, отражаясь на способах их разрешения. Сами по себе психические аномалии не выступают в качестве мотивов преступлений. Между тем они препятствуют эффективному воспитательному воздействию на преступников, в том числе в местах лишения свободы. Правонарушители, у которых имеются расстройства психической деятельности, представляют собой особый тип личности с характерным для него поведением и образом жизни.

Заслуживает внимания и такой важный для понимания генезиса формирования рассматриваемого преступного поведения вопрос, как отношения изучаемых лиц со своими родителями в детском и подростковом возрастах. Это важно проанализировать тем более потому, что семейные убийства были в основном совершены молодыми людьми. Теплые, добрые отношения с родителями способствуют возникновению таких же отношений с другими людьми и сами по себе не создают психоэмоционального напряжения, что в целом является немаловажным фактором, существенно влияющим на дальнейшее поведение.

Полученные нами в ходе исследования результаты подтвердили,что эмоционально близкие контакты с родителями могут служить сдерживающим от совершения преступления фактором. Так, если в детстве хорошие отношения со своими родителями имели только 37,8% из общего числа обследованных, то на момент совершения преступления такие отношения были только у 21,2% обследованных. Обратная динамика наблюдается у лиц, которые имели отрицательные отношения с родителями: если в детстве такие отношения имели 36,2% из общего числа обследованных, то к моменту совершения преступления подобные отношения сложились уже у 53,9%.

Возвращаясь к способу совершения "семейных" убийств, отметим, что он характеризует в первую очередь личность преступника, его отношения с потерпевшим, ситуацию совершения преступления. Сведения о способе могут быть использованы в раскрытии и расследовании преступлений, и для выявления особенностей виновного. В качестве способов совершения таких преступлений чаще всего применялись: нанесение телесных повреждений с помощью предметов хозяйственно-бытового назначения - 65,3%, избиение - 35,8%, удушение - 18,1%. Оценивая эти данные, можно сказать, что в средствах, избираемых для совершения данных преступлений, виновные особой разборчивости не проявляли, иными словами, использовали то, "что под руку попадало" или "что первое придет в голову". Это свидетельствует о том, что подавляющая масса таких преступлений заранее не готовится, носит внезапный, взрывной, брутальный характер и сопровождается особой разрушительностью и неистовостью. Важен и тот факт, что большинство этих деяний совершается в условиях очевидности.

Например, в процессе проведенного исследования встречались факты совершения убийства путем нанесения множественных телесных повреждений путем избиения, а затем сжигания потерпевших.

Осужденный Т. в течение трех лет проживал в квартире с бывшей женой. Между ними происходили различные конфликты, ссоры и скандалы на сексуальной почве и из-за ревности. Инициатором в основном являлась бывшая жена, которая обвиняла Т. в сексуальной неполноценности и вместе с этим неоднократно сама давала поводы для ревности. Причем конфликты, как правило, происходили после совместного употребления спиртных напитков. В очередной раз, в один из таких конфликтов Т. жестоко избил бывшую жену. Однако, не успокоившись, облил ее лаком и поджег. Наблюдая, как она горит, случайно обжег себе руки, испытав сильную боль, но, несмотря на это, оставил ее без помощи и вызвал "скорую" только тогда, когда пришел в себя после алкогольного опьянения.

Мотивом этого преступления является, как можно судить по материалам дела, уничтожение источника психотравмирующего переживания - бывшей жены, которая унижала Т., вызывая у него серьезные сомнения в своей биологической полноценности, тем самым ставила под сомнение и разрушала его бытие, его биологическую определенность, вызывая состояние фрустрации. Отсюда убийство близкого человека и сам способ преступления - огонь, который, образно говоря, все уничтожает.

Изучение мест совершения данных преступлений показало, что они совершаются в условиях очевидности: в 94,1% случаев - в жилых помещениях, в основном по месту жительства преступников или потерпевших, в отношении членов семьи или лиц, с которыми было близкое, тесное и продолжительное общение. В остальных случаях место преступления специально не выбиралось. Большинство таких преступлений совершились в одиночку - 85,4% и лишь 14,6% - в группах ( с участием детей или близких родственников).

Необходимо заметить, что значительное количество рассматриваемых преступлений совершается в вечернее время (с 18 до 24 ч) - 86,5%. Существенным фактором, который учитывается преступником, является отсутствие посторонних граждан (кроме членов семьи, которые на исход драмы влияют далеко не всегда).

Из общего числа проанализированных преступлений только в 23,8% случаев поведение потерпевших является правомерным, в остальных оно было неосторожным (36,3%), аморальным (28,0%) или противоправным (11,9%). Из различных видов провоцирующего поведения будущих жертв наиболее распространенными оказались оскорбление, унижение, угроза нанесения телесных повреждений или иное ненадлежащее поведение - 71,0%; далее - поведение, провоцирующее ревность, - 20,7%; наличие тревоги, страха - 14,5%; нанесение телесных повреждений - 14,0%; отказ женщины (жены, сожительницы) в сексуальной близости - 10,9% и др. Часто перечисленные виды провокаций выступают в комплексе.

Подведем итог изложенному. Социально - демографическое исследование личности преступника, совершившего семейные убийства и особенностей его поведения позволяет выявить ряд общих закономерностей и черт. Поэтому представляется возможным создание некоторого обобщенного социального портрета "семейного" убийцы. Этот портрет определяется следующими факторами, действующими, как правило, в комплексе:
низкий профессиональный, образовательный и культурный уровень;
обесценивание значения семьи, в целом социальная отчужденность таких лиц;
как правило в возрасте от 18 до 29 лет;
преобладание ранее уже совершавших преступления, в том числе судимых за кражи, хулиганства, грабежи или разбойные нападения;
длительная совместная семейная жизнь с потерпевшим (потерпевшей), в ходе которой неприязненные отношения все время обостряются и перерастают с течением времени во враждебные;
глубоко скрытый, в том числе для самого субъекта, бессознательный характер мотивов большинства этих преступлений, их личностного смысла;
значительное распространение злоупотреблений спиртными напитками и наличие у подавляющего большинства из них психических аномалий различного характера.

Наиболее жестокие “семейные” убийства характеризуются внезапностью, взрывоподобностью, массированностью нападения, внешней неадекватностью повода для такого нападения, что в немалой степени обусловлено наличием психических аномалий, вызывающих пониженную способность прогнозирования своих действий и низкую степень переносимости длительных психотравмирующих воздействий.

Предложенный социальный портрет лиц, совершивших убийства членов семьи, может найти применение для определения круга подозреваемых в раскрытии подобных преступлений и их расследовании. Кроме того, его использование дает примерное направление в выявлении лиц, относящихся к специфической группе риска, от которых возможно ожидать совершение семейного убийства, что позволит проводить активную, целенаправленную и адекватную профилактику данных преступлений.

§ 2. Социальная и психологическая характеристика личности виновных потерпевших

За последние годы отечественными криминологами и юридическими психологами был проведен ряд теоретических и эмпирических исследований личности преступников, выявивших некоторые ее особенности в плане правосознания, мотивации, сферы потребностей, интересов и т.п. Это послужило базой для более глубокого проникновения в индивидуальную психологию преступника, познания механизмов преступного поведения. Значительный вклад в процесс изучения проблемы природы преступного поведения внесли Б.С.Волков, В.П.Голубев, У.С.Джекебаев, В.Н. Кудрявцев, Ю.Н.Кудрявцев, В.В.Лунеев, А.Р.Ратинов, Е.Г. Самовичев, С.А.Тарарухин.

Как известно, различные группы преступлений, образующие структурные элементы преступности, отличаются друг от друга особенностями, относящимися и к характеру деяния, и к породившим его факторам, и к личности тех, кто эти деяния совершает. Несомненно, что преступное поведение виновных и поступки потерпевших во всех этих случаях будет иметь свою специфику. В настоящее время имеются исследования, посвященные различным структурным элементам преступного поведения. Но, конечно, преступное поведение виновных и поступки потерпевших в различных видах преступлений раскрыты еще недостаточно полно. К ним относится и механизм убийства членов семьи.

Прежде чем приступить к решению поставленной задачи, необходимо сделать пояснение методического характера, касающееся понятия и структуры преступного поведения личности.

В обыденном смысле под механизмом вообще понимается "система, устройство, определяющее порядок какого-нибудь вида деятельности". Следовательно, преступное поведение как один из видов человеческой деятельности также имеет "... свое строение, свои внутренние переходы и превращения, свое развитие" , т.е. свой механизм, под которым в криминологической литературе понимается "связь и взаимодействие внешних факторов объективной действительности и внутренних, психических процессов и состояний, детерминирующих решение совершить преступление, направляющих и контролирующих его исполнение".

Из этих определений видно, что анализ преступного поведения есть необходимое условие познания мотивации преступления. Мотивации преступлений, как известно, принято рассматривать на разных уровнях. Следовательно, на разных уровнях может быть освещено и преступное поведение. В рамках нашего исследования преступное поведение рассматривается на социально-психологическом и индивидуально-психологическом уровнях.

Следует иметь в виду, что такая постановка вопроса вовсе не исключает, а наоборот, предполагает изучение и характеристику конкретной жизненной ситуации (ее содержания, напряженности, масштабов, участников и т.п.), непосредственно влияющей на поведение.

Поскольку в орбиту семейных отношений включаются лица с разными установками, интересами, потребностями, привычками, разными культурным и образовательным уровнями, образом жизни, то крепость семьи и возникающие на ее основе отношения во многом зависят от того, насколько каждый ее член семьи способен, в силу своей индивидуальности, включаться в сеть внутрисемейного общения, т.е. исполнять свои семейные роли.

В семьях, где соблюдаются общие интересы, а достижение общих, одобряемых семейным кланом целей приносит удовлетворение сторонам, ролевое сотрудничество соответствует потребностям. Конечно, конфликты различного рода могут возникать и в этих семьях, однако разрешаются они, как правило, мирным путем. Как показало исследование, в тех семьях, где указанное соотвествие нарушено, чаще наблюдаются противоречия между членами семьи, порождающие напряженность, неблагоприятные, даже конфликтные ситуации, которые могут привести к совершению преступления, в том числе убийства членов семьи.

Варианты внутрисемейных отношений, оказывающихся криминогенными, достаточно многообразны. Характер межсемейного общения, приводящий лицо к преступному поведению, в каждом конкретном случае во многом зависит от личностных черт включенных во взаимодействие индивидов. И "хотя нет двух совершенно одинаковых систем межсемейных отношений, бывают повторяющиеся ситуации, и сходные личности одинаково реагируют на один и тот же вид обращения"6). Отметим в этой связи, что основа криминогенности семейных отношений, независимо от ролевого положения их участников, связана с конфликтностью, т.е. со столкновением противоположных взглядов, черт характера, темперамента и т.п.

Следовательно, изучение содержания конфликтов, включая психологическую, моральную и другую заинтересованность сторон, может способствовать выявлению причин, их вызвавших, приводящих определенную часть конфликтующих к совершению убийств.

Исследование показало, что для познания этого феномена недостаточно изучить только собственно преступные действия виновного, тем более по материалам уголовных дел, поскольку имеющийся в них анализ содержания конфликтных отношений в семье и судебная оценка предкриминальной ситуации характеризуют в основном внешнюю сторону поведения конфликтующих и не дают возможности полностью понять внутреннюю закономерность их развития. Более того, эти отношения, взятые "сами по себе", вообще нельзя признать специфически криминогенными, так как объективно существует множество других способов их преодоления. Однако тот факт, что разрешаются они все же убийством, позволяет говорить об их особой детерминации.

Известно, что основной личностной детерминантой любого поведения, в том числе и преступного, является мотив. Он оказывает значительное влияние на весь механизм преступного поведения и поэтому занимает в нем особое место. Не зная мотива как основной движущей силы поступка, невозможно объяснить совершение любого преступления, в том числе убийства членов семьи. Не случайно, мотивам преступлений в литературе уделяется большое внимание.

Анализ литературных источников свидетельствует о том, что в криминологии и уголовном праве мотив почти всегда ошибочно рассматривается как осознанное побуждение. Если иметь в виду большинства корыстных преступлений, то и тогда такую постановку вопроса не следует признать правильной. Тем более этого нельзя сказать в отношении убийств членов семьи, где осознанность не характеризует наиболее распространенные субъективные стимулы, что, конечно, не исключает при этом вменяемость преступника и не освобождает его от ответственности. Поэтому необходимо исследовать проблемы мотивов в “семейных” убийствах с учетом современных достижений психологической науки и результатов новейших криминологических исследований.

Чтобы понять мотив убийства, тщательному анализу необходимо подвергнуть личность преступника, весь его жизненный путь, особенно условия воспитания в детстве. Помимо традиционного вопроса "почему совершено преступление", очень важно ставить и другой - "ради чего совершено преступное действие, в чем его смысл для данного человека". Мотив представляет собой основное индивидуально-психологическое образование, связывающее личность с поведением. Поэтому анализ мотива конкретного действия - это всегда и анализ личности виновного и потерпевшего. Справедливо и обратное - без учета специфики личности невозможно никакое достаточно глубокое определение мотивов ее действий. Но следует иметь в виду, что особенности личности, взятые сами по себе, не всегда обладают способностью порождать действие, и изучение этих особенностей подчас не дает полного ответа на вопрос о мотивации действий. Поэтому очень важно установить, какую функцию выполняют конкретные черты в структуре личности виновного и потерпевшего. Вероятность проявлений той или иной черты личности в преступлении зависит от ее позиции в структуре личности в целом, от ее функционального значения. Преобладание и заострение определенных черт личности сами по себе не носят криминогенного характера. Криминогенность ими может приобретаться лишь в сочетании с антиобщественными оособенностями нравственного плана, а в некоторых случаях - с психическими аномалиями.

При таком подходе большое значение приобретает смысловой анализ личности виновного и потерпевшего, который и позволит выйти на понимание подлинных мотивов поведения. Понимание же смысла черты личности возможно лишь в контексте той конкретной ситуации, в которой она проявляется. Попадание индивида в психологическую зависимость от ситуации, столь характерную для убийц членов семьи, часто приводит участников семейных отношений к затяжному конфликту, разрешаемому одним из них в силу его специфических личностных особенностей. Поэтому в рамках нашего исследования целесообразно рассмотреть эту взаимосвязь сквозь призму отношений в семье, имея в виду, что нередко только случайное стечение обстоятельств определяет, кто преступник, а кто потерпевший.

При решении этой задачи мы руководствовались предположением о том, что основной причиной убийств членов семьи является дезадаптирующая роль, которую играет семья в процессе воспитания своих детей. Иными словами, черты личности, актуализированные в преступлении, сформированы в семье преступника. Такой подход к проблеме позволяет не только точнее указывать мотив убийства и выявлять криминогенные черты личности как преступника, так и жертвы, но и определять более эффективные меры индивидуально-профилактического воздействия, направленные на нейтрализацию конкретной криминогенной ситуации.

При этом следует иметь в виду, что целью нашего исследования в данном случае является не анализ объективных отношений, имевших место в семье, а выяснение того, как внутрисемейные отношения субъективно "откладываются" в психике индивида и воздействуют затем на его поведение.

Поскольку наиболее распространены убийства жен мужьями (71,5%), особое внимание мы уделили рассмотрению личности и преступного поведения виновных и потерпевших именно этих преступлений. При тщательном их анализе всегда возникает коренной вопрос: почему виновный оказывается неспособным избрать другой способ поведения, в чем состоит для него смысл именно убийства?

Изучение личности убийств в широком контексте их индивидуальных историй показало,что основным мотивом убийств, совершаемых на почве отношений между супругами, является стремление виновного разорвать свою психологическую зависимость от потерпевшей и преодолеть возникающие в связи с этим чувства страха и вины. Можно предположить, что эти черты личности, актуализированные в преступлении, сформированы у виновного еще в детстве. В большинстве случаев преступник в отношениях с женщинами осуществлял проекцию взаимоотношений, которые были у него в детстве с матерью: с одной стороны, отвергая (явно или косвенно) своего ребенка, она формировала у него страх уничтожения, в то же время только контакт с ней обеспечивал ему существование. Позже, в период установления брачных отношений, такой индивид развивает аналогичные по содержанию отношения со своей женой.

Поэтому для того, чтобы возникли брачные отношения для такого лица, достаточно необвиняющей позиции будущей супруги. Проявление же излишней чувствительности и настороженности среди изученной нами группы преступников во многом и объясняется указанными обстоятельствами. Следовательно, как только супруга начнет демонстрировать по отношению к мужу элементы осуждения, обвинения, порицания, то у последнего возникает тревога и страх. Эти переживания легко оказываются доминирующими в их психике и начинают порождать различные формы защиты. Для того, чтобы семья нормально функционировала, супруга должна выполнять роль адаптирующего объекта, если же она этого не будет делать, то сразу же возникает криминогенная ситуация, которая нередко усугубляется и легкомысленным, неправильным поведением потерпевшей. Данная ситуация вносит в семейные отношения новое содержание - виновный независимо от наличия или отсутствия реальных для этого оснований начинает подозревать жену в супружеской неверности.

Отметим, что на этом этапе развития криминогенной ситуации нередки попытки самоубийства со стороны виновного, которые носят, как правило, демонстративный характер. Виновные постоянно находятся в состоянии психологического стресса. Поэтому одни из них начинают злоупотреблять спиртными напитками и в этом видят средство ухода от реальных семейных проблем, а затем в очередном состоянии опьянения совершают убийство членов семьи. Другие ищут иные пути выхода из создавшейся ситуации: пытаются как-то воздействовать на потерпевшую, часто путем угроз, нанесения телесных повреждений, побоев. Однако, видя тщетность своих усилий, начинают прибегать к более решительным действиям - осуществляют подготовку к убийству. Приведем несколько примеров, иллюстрирующих внутрисемейную ситуацию и ее значение для понимания смысла совершения конкретного убийства членов семьи.

Х. осужден в 1989 г. за убийство с особой жестокостью, истязание и незаконное изготовление, хранение и ношение оружия к исключительной мере наказания - смертной казни. В порядке помилования указанная мера наказания заменена 15 годами лишения свободы в ИТК усиленного режима.

Убийство Х. совершил в 32-летнем возрасте. Из материалов дела усматривается, что в период с 1986 по декабрь 1988 гг. Х. систематически избивал свою жену, причем однажды сжег все ее вещи. В 1987 году отношения между ними прекратились. Однако Х. часто приходил к ней в дом, продолжал ее избивать. Примерно за неделю до убийства Х. встретил А. и предложил ей проживать вместе. Получив отказ, он в этот же день сделал обрез. Затем отлил для него пули. Х. так охарактеризовал свои действия: "Я пристреливал обрез один раз. Стрельба в столб. Пуля прошла насквозь. Я подумал, что она в теле жены не останется. В декабре 1988 г. приехал в деревню, где она жила. Когда она возвращалась с ребенком из сада, я подошел к ним и в упор произвел два выстрела в Лиду. После убийства не убегал. Я подумал - все, поговорили. Не было сожаления. Я знал, что она от меня уйдет, если я не сделаю этого. Если бы я не убил ее, то я, наверное, убил бы себя".

Из нашего анализа видно, что Х. до 13 лет в семье занимал позицию жесткого подчинения. Социальная среда (семья) в целом отразилась в его сознании как агрессивная. Основным криминогенным фактором в истории Х. явилась демонстрация женой своей независимости. Х. воспринял данную ситуацию как агрессивную, у него появилось чувство страха, неопределенности собственного "я", может быть даже заброшенности. По существу Х. попал в жесткую психологическую зависимость от потерпевшей, которая им не вполне осознавалась. Х. во время беседы высказывал по этому поводу какую-то тревожность, рассматривал отношения между ними как необычные, но объяснить их несвойственность для него он не смог. Иными словами, запечатлевшись с детства,агрессивная среда проявилась у Х. в отношениях с женой. В данном случае у Х. произошел процесс эмоционального самоотождествления жены с прообразом матери, поскольку в детстве он усвоил именно ее формы поведения, о чем, в частности, свидетельствуют его слова: "Ее я любил и ненавидел". Постоянные осуждения, порицания Х. со стороны потнрпевшей способствовали возникновению у него тревоги и страха. Эти переживания легко становятся доминирующими в его сознании и начинают порождать различные формы защиты. Крайними формами в данном случае явились депрессия и агрессия. Первая возникла как актуализация чувства неопределенной вины (чувство вины Х. испытывал и перед матерью), вторая - как результат приписывания окружению, в данном случае жене, агрессивных намерений. Собственная агрессия возникла как защита от нее. Можно предположить, что основным мотивом, ради чего Х. совершил преступление, явилось избавление от зависимости от А.

Ш. осужден в 1990 г. за убийство (мотив - ревность) к 10 годам лишения свободы в ИТК усиленного режима.

Убийство Ш. совершил в 35-летнем возрасте при следующих обстоятельствах. С 1981 г. он состоял в фактических брачных отношениях с К. В период с 1985 г. по апрель 1990 г. систематически наносил ей легкие телесные повреждения. В апреле 1990 г., после очередного избиения, К. в отношении Ш. было возбуждено уголовное дело. 18 апреля Ш. во дворе больницы, где работала К., стал уговаривать ее, чтобы та забрала заявление из милиции. После того, как К. ответила, что она и так бы выгнала Ш.,а это подходящий случай, он столовым ножом нанес несколько ударов в область головы и шеи К., отчего она скончалась.

Изучение семейных отношений Ш. показало, что он рос и воспитывался в благополучной семье, в которой, помимо его, было еще трое детей. Он был старшим. Семья имела свой дом, хозяйство. Отец любил, чтобы в доме был порядок и дисциплина. Отец был трудолюбивым и требовал, чтобы дети оказывали посильную помощь семье. Отношения между матерью и отцом были добрые. Ш. был любимчиком у матери. В семье его почти не наказывали, следовательно для него не характерна агрессивная концепция среды. Воспитание, полученное Ш. в детстве, характерно тем, что оно выработало у него повышенное чувство ответственности за других людей. Это связано с необходимостью присмотра за младшими детьми в семье. Данная особенность была выявлена и при обследовании его с помощью психологического теста. Кроме этого, установлено, что у Ш. прослеживается сочетание психопатичности и шизоидности. В связи с чем у него очень развито чувство тревожности и переживаемости. Он старается в жизни все предусмотреть. Однако для него не свойственна инициативность. Актуальность чувства тревожности у таких типов личности, как Ш., проявляется в форме страха не за то, что существует на данный момент, а за то, что произойдет завтра. Будущность для них страшней. Это подтверждается и тем, что в ходе беседы Ш. неоднократно высказывал мысль о том, что он не знает, что будет делать после отбытия наказания. Существующее на данный момент положение воспринимается им в искаженной форме. Такая концепция страха порождает ограничение контактов, депрессивность. Принять любое решение для Ш. - проблема, но если принял, то реализация наступает почти сразу же.

Ш. проживал с женщиной, муж которой отбывал наказание в местах лишения свободы. У нее был свой дом, хозяйство, что было по душе Ш. Однако в доме К. проживал ее брат, неоднократно судимый и нигде не работающий, который говорил К., чтобы та выгнала Ш. На этой почве у Ш., как он сам высказывался, появлялся страх, его преследовала тревожность.

По нашему мнению, основным криминогенным фактором в истории Ш., как и в первом случае, явилась демонстрация К. своей независимости. Вместе с тем восприятие этого фактора у Ш. иное, нежели у Х. Если Х. воспринимал семейную ситуацию как агрессивную, а избавление от психологической зависимости – убийство - проявилось у него как защитная реакция, то для Ш., как мы показали выше, концепция агрессивной среды не характерна. Следовательно, его действия не могут иметь смысла защиты от агрессии. Вот что показал сам Ш.: "Я хотел уйти от К., но я привык к дому, хозяйству, как-то был привязан к ней (заметим, что на первый план Ш. выдвинул свое благополучие, а затем уже и отношение к потерпевшей). Но К. меня все время попрекала тем, что живу в ее доме, требовала подчинения ей, иначе выгонит. В день убийства сказала, что я ей больше не нужен. Меня охватил какой-то страх. Стало больно за себя. После убийства я хотел утонуть, но подумал, что труп не найдут, и моя мать будет горевать. Прикладывал руку к электропроводке. Пытался повеситься на рукаве от рубашки. Если бы милиция не забрала, то повесился бы в туалете".

Аналогию с раннесемейной ситуацией можно увидеть в том, что семья, в которой воспитывался Ш., была ориентирована на благополучие и достаток. Ш. все время стремился к этому и, как-будто бы его цель начала осуществляться. Однако действия К. перечеркнули весь смысл его существования. У Ш. появилась тревожность за будущее. Боязнь была снята уничтожением той, которая представляла собой серьезную угрозу его жизни и самоприятию. В этом, по нашему мнению, и заключается смысл совершенного Ш. убийства.

Л. осужден в 1989 г. за уби&heip;