Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Чогьям Трунгпа Ринпоче - Путь есть цель. Базовое пособие по буддийской медитации

Оглавление

 o "1-3" p " " h z u  ""
Предисловие редактора  h
2

Часть 1
1.  ""
Единственный путь  h
4
2.  ""
Замешательство продолжается  h
9
3.  ""
Вифлеемская звезда  h
18

Часть 2
1.  ""
Я-качество и эмоции  h
26
2.  ""
Памятуя настоящее  h
31
3.  ""
Переносные декорации  h
41
4.  ""
Скука – полная или пустая?  h
49
5.  ""
От сырого яйца до первой ступеньки  h
54
6.  ""
Одиночество  h
58
7.  ""
Создавая небольшой промежуток  h
66

 ""
Примечания  h
70
 ""
Глоссарий  h
72
 ""
Транслитерация тибетских терминов  h
74
 ""
Об авторе  h
75

Предисловие редактора

Эта книга включает в себя два семинара, которые дал великий тибетский гуру, Видьядхара, Чогьям Трунгпа, Ринпоче. Оба семинара датированы 1974 годом. Первый был дан в марте в Нью Йорке, второй – в сентябре в «Хвосте тигра», медитационном центре, который видьядхара основал в Вермонте и который позже был переименован в «Карме-Чёлинг». Эти семинары содержат не публиковавшиеся до сих пор учения Трунгпы на тему воззрения и практики буддийской медитации.
Традиционные повествования говорят нам, что в момент просветления Будды Шакьямуни, он увидел обширную панораму существ во всех шести сферах существования, которые страдали в своем неведении, проходя сквозь бесчисленные циклы привязанности и разочарования, рождения и смерти. В литературе буддийской традиции мы находим и другие изложения подобных видений человеческого страдания. Одна из свежих историй касается Гьялвы Кармапы, Рикпе Дорже (1924 - 1982), который был шестнадцатым воплощением в линии просветленных иерархов, глав тибетского буддийского ордена Кагью. Она рассказывает о случае, который произошел во время его первого путешествия в средине семидесятых, путешествия из знакомого ему средневекового мира Гималаев на современный запад. Он совершил первую остановку в Гонг-Конге, где люди, у которых он остановился, устроили ему экскурсию на вершину небоскреба. Стоя на наблюдательной площадке, Кармапа смотрел с удивлением и восхищением на обширный вид города, раскинувшегося внизу. Затем, спустя несколько мгновений, он принялся рыдать. Все еще со слезами на глазах, ему помогли вернуться внутрь здания. Позже он объяснил, что при виде огромного города, переполненного людьми, которые рождались, страдали и умирали без тени дхармы, которая могла бы помочь им, как он выразился: «без такой малости как ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ», его охватила печаль.
Эти видения дают довольно хорошую картину задачи, стоящей перед Трунгпой Ринпоче в Америке. Сам Видьядхара был одиннадцатым воплощением в линии просветленных духовных и светских правителей Восточного Тибета. Когда он прибыл в Северную Америку, как единственный представитель своей линии в 1970 г., он увидел захватывающую и энергичную культуру, переполненную собой, занимающую целый континент. Он увидел, в то же время, мириады отдельных индивидуумов, страдающих от неведения, от укоренившихся взглядов на жизнь и повсеместно присутствующей агрессивной скорости. Как он сам впоследствии описал эту ситуацию: «Даже при… поощрении текущих отцов линии и моих преданных студентов, я был заброшен в холод в качестве бессменного мусорщика уборщика, сменщика подгузников и сиделки. Так что, в конечном итоге, я закончил в качестве капитана этого большого судна. Мне в одиночку нужно было освобождать миллионы пассажиров этого судна в этот темный век. Мне в одиночку нужно было плыть по этому упадочному сансарическому океану, который был очень неспокойным. Имея благословения линии, и по причине моей не дающей путей к отступлению клятвы, очевидно, у меня не было выбора» (Переводческий комитет Наланды/trungpa, The rain of Wisdom[Bouder, Coo.: Shambhaa Pubications, 1980], стр. xii)). В 1970 году одиннадцатому Трунгпа Тулку едва исполнилось тридцать. Его интенсивно обучали в области интеллектуальных и медитативных дисциплин с раннего детства, и тибетцы считали его мастером медитации чрезвычайно высокого уровня достижения. Считалось, что он полностью владеет своим наследием пробужденного ума. Лишь несколько коротких лет в Англии отделяли его от утонченной, защищенной жизни в качестве тибетского князя дхармы. Теперь он стал американским иммигрантом без единого гроша в кармане. С чего начать?
«Практика сидячей медитации,- говорил видьядхара своим слушателям, - является единственным путем». Блестяще разворачивая буддадхарму, он убеждал, льстил, умолял, приказывал. Он приступом овладел местным жаргоном. Он создавал подходящие ситуации. Он делал все, что было в его силах, чтобы люди усадили свои задницы на подушки для медитации. Он делал все кроме одного – он не обещал результата. Только практика сидячей медитации, как учил сам Будда, может заложить фундамент для истинного понимания учений Будды. Если бы люди смогли сесть и продолжать сидеть без ожидания результатов, могла бы быть создана дыра в защитной системе эго и могла бы начать просвечивать безусловная осознанность.
Но эго ожесточенно сопротивляется безусловной осознанности. И его ключевая стратегия против медитационой атаки, как учил видьядхара, - это духовный материализм. Это попытка использовать духовные учения для собственных предвзятых целей. Нам хотелось бы жить дольше, быть здоровее, сильнее, быть более компетентными, более притягательными, более влиятельными, вызывать большее восхищение, быть более богатыми и все более и более неуязвимыми. Что может быль лучшим средством достичь всего этого как не глубочайшая древняя мудрость и техники тренировки ума, отшлифованные столетиями практического применения? И если медитацию привязать к амбициям, основа ее освобождающей силы уходит.
С самого начала видьядхара вел ожесточенную войну против духовного материализма. Он никогда не уставал объяснять разными способами, что истинное духовное путешествие это путешествие сдачи, постепенного отказа от точки отчета эго посредством все более и более ясного видения того, каким все есть. Вот почему он шокировал свою аудиторию снова и снова, описывая, как он это делает в этой книге, одинокое путешествие, сопровождаемое как болезненными разочарованиями эгоистических мечтаний, так и радостью и свежестью открытого ума. С самого начала он просил учеников принимать все трудности пути, каков он есть, а не перекраивать его на свой материалистический вкус. Но как только ученики начинали отказываться от точки отсчета эго, он поощрял, поддерживал, и вскармливал их работу над собой как только мог.
Учения на тему базовой медитации шаматха и випашьяна (внимательности и осознанности), изложенные в этой книге, предоставляют фундамент, который нужен каждому практикующему для того, чтобы пробудиться, как это сделал Будда. К тому же, в связи именно с этими базовыми учениями, видьядхара впервые сформулировал для западных учеников общее воззрение пути буддадхармы.
Я могу лишь надеяться, что читатели этой книги будут пойманы железным крюком сострадания Трунгпы Ринпоче. Так давайте приложим подлинные усилия на пути медитации.

Шераб Чёдзин
Нова Скотия, 1994

Часть 1
Глава один
Единственный путь

Идея этого семинара состоит в том, чтобы установить основополагающее понимание буддистского подхода к практике медитации. Некоторые из вас опытны, некоторые – новички. В любом случае, я хотел бы заново изложить всё учение. Очень важно развить основополагающее понимание медитации, и чрезвычайно важно понимать глубинные основы буддистского способа думать о медитации. Чрезвычайно важно для работы, которую я делаю, которую мы делаем, установить прочную почву буддизма в этой стране. Прочная почва означала бы людей, у которых нет неправильного понимания чего бы то ни было, касающегося основной практики медитации и буддистского подхода к просветлению.
Традиция, которая развивалась в средние века в Тибете, моей стране, и в других буддистских странах состоит в понимании буддизма в терминах процесса трех «ян». Вы начинаете с дисциплины хинаяны, затем вы открываете себя для уровня махаяны, и затем, наконец, вы эволюционируете в дисциплину ваджраяны. Таким образом, работа, которую мы делаем, есть часть этого подхода трех ян. Я хочу, чтобы вы понимали главные аспекты этого очень простого и фундаментального процесса, прежде чем начнете движение по пути.
Тем, кто уже начал идти по пути, нужно пересмотреть свое путешествие. Очень важно начать в начале, а не в середине без начала. Иначе это было бы похоже, как если бы вы строили свой замок на глыбе льда или обустраивали свое жилище в самолете.
Тема, о которой пойдет речь в этом семинаре – внимательность и осознание, которые являются основой, сердцем буддистского подхода. Согласно Будде, никто не может достичь основной здравости ума и базового просветления, не практикуя медитацию. Возможно, вы сильно запутаны или, может быть, вы в значительной степени пробуждены и полностью готовы для пути. Вы можете быть эмоционально расстроены и переживать чувство клаустрофобии по отношению к миру. Возможно, вас воодушевляют произведения искусства, которые вы видели[?] или же визуальные и слуховые аспекты искусства в целом. Вы можете быть толстым, худым, большим, маленьким, умным или глупым – каким бы вы ни были, есть только один путь, безоговорочно, и этот путь - начать с практики медитации. Практика медитации является единственным путем. Без этого нет выхода и нет входа.
Практика медитации - это способ снимания с себя масок, наших заблуждений всех видов; также практика медитации является способом вызвать на поверхность тонкие аспекты интеллекта, которые существуют в нас. Опыт, получаемый в медитации, иногда играет роль партнера по игре, иногда он играет роль адвоката дьявола, глубинной депрессии. Иногда он действует как побуждение к рождению, иногда – как побуждение к смерти. Его тональность может быть совершенно разной для разных уровней и состояний существования, эмоциональных состояний, а также ощущаться по разному разными индивидами – но в своей основе, согласно Будде, Будде Шакьямуни, нет сомнений, совершенно нет сомнений, что медитация является единственным путем для нас начать духовный путь. Это единственный путь. Тот самый путь.
Медитация является путем осознания основной правды, простой правды, что мы в состоянии обнаружить себя, мы можем работать с собой. Цель есть путь, а путь есть цель. Нет другого способа достижения основной здравости ума, чем практика медитации. Совсем нет. Свидетельством тому является то, что на протяжении двух с половиной тысяч лет со времен Будды, через линию просветленных учителей от поколения к поколению, люди достигали освобождения с помощью практики медитации. Это не миф. Это реальность. Это в действительности существует. Это работало, это случалось, это работает, это случается. Без практики медитации нет пути.
Давайте в этом месте обсудим термин «медитация». Когда мы говорим о практике медитации, мы говорим о способе существования. К сожалению, слово медитация – это не очень соответствующий перевод санскритского термина дхьяна или самадхи. Когда мы используем глагольную форму, например «медитировать» или «медитирование», это автоматически влечет вопрос «Над чем вы медитируете?» или «К чему вы медитируете?». Этот часто задаваемый вопрос всегда возникает. Но согласно философии Будды нет глагола «медитировать». Есть только существительное «медитация». Нет «медитирования». Вы не можете медитировать, но вы находитесь в состоянии медитации. Возможно, вам покажется трудным переварить это различие. Здесь мы имеем лингвистическую, грамматическую проблему. Медитирование не является частью буддистского словаря, но медитация является.
«Медитация» - имя существительное, которое указывает на то, что вы уже находитесь в состоянии медитации. В то время как медитирование дает вам понятие о деятельности, которая все время происходит: вы медитируете на том или этом, сосредотачиваетесь на мерцающей свече, созерцаете как горит благовонная палочка, слушаете свой пульс, сердцебиение, слушаете внутренние тона произносимой в вашей голове мантры – делаете что угодно. Но в соответствии с буддадхармой медитация является простым сопутствующим слагаемым. Вы не медитируете, вы просто пребываете в медитации. Дхьяна – имя существительное, а не глагол. Он означает нахождение в состоянии дхьяны, а не занятие «дхьянингом». Медитация в этом случае не имеет ни объекта, ни цели, ни точки отсчета. Есть просто индивиды, желающие взять на себя дисциплину, не для того, чтобы доставить приятное Богу или Будде или их учителю или себе. Они просто сидят в собранном состоянии. Сидят на протяжении определенного интервала времени. Сидят просто, без цели, объекта, назначения, без чего бы то ни было. Без ничего вообще. Просто сидят.
Вы можете спросить: «А что же делают, когда сидят? Не нужно ли что-то делать? Или сидят просто зависая где-то?». Ну, есть различие между сидением и «зависанием» в смысле американской идиомы. Термин «зависать» означает что-то вроде «расслабиться в своё удовольствие». А сидение – это просто пребывание, как кусок камня или использованная кофейная чашка, стоящая на столе. Итак, медитация не рассматривается как зависание, но только лишь как сидение и пребывание, просто так.
Часто возникают вопросы вроде: «Какого черта я этим занимаюсь, веду себя как идиот, просто сижу?» Также, люди испытывают сильное возмущение. Они думают: «Мне сказали сидеть таким образом. Кто-то надо мной издевается, пользуется моей доверчивостью. Кто-то заставил меня сидеть вот так, просто сидеть. Мне даже не позволяют зависнуть, я должен просто сидеть на подушке для медитации». Но указание делать именно так, на самом деле, очень важнo, это мощное послание. Если мы научимся сидеть должным образом, тщательно и полностью, это самое лучшее, что мы можем сделать на этом этапе.
Если мы оглянемся на историю нашей жизни с момента рождения, с момента, когда мы пошли в школу, мы никогда не сидели. Мы никогда не сидели. Время от времени мы могли зависать и испытывать крайнюю скуку и чувствовать жалость к себе. Чувствуя скуку и озабоченность, мы могли время от времени слоняться по улицам или смотреть телевизор в прихожей, жевать жвачку и так далее, но мы никогда не сидели. Мы никогда не сидели как камень. Никогда. Что вы на это скажете?
И вот, это первый в нашей жизни опыт сидения – не зависания или сидения над проблемой, но действительно сидения на земле, на подушке для медитации. Для начала только это, пока не говорим о технике сидения. Прежде чем мы обсудим технику, давайте укажем на заслугу – пунья на Санскрите. Сама заслуга, – здравость ума и пробужденность, которые вы получите просто потому, что вы пожелали сидеть как камень, – обладает фантастической силой. Это мощнее атомной бомбы. Чрезвычайно мощно то, что мы решили просто сидеть, не зависать и не высиживать что-то, но просто сидеть на подушке для медитации. Это очень здраво, чрезвычайно здраво.
Обычно мы не сидим на земле. Мы сидим на стульях. Наиболее близко мы подбираемся к простому сидению – когда мы сидим на протяжении десяти или двадцати часов как пассажиры или водители автомобилей. Но тогда мы развлекаемся дорогой, путешествием, скоростью. Мы думаем, что мы сидим, но мы все еще куда-то едем. Мы все еще путешествуем. Кроме этого, мы никогда не умели сидеть на земле надлежащим образом, тщательно и полностью, как камень, как сидящий будда. Мы никогда этого не делали. Это необыкновенный опыт. Это важно. Это то, чего нам обычно не хватает в этом мире. Когда мы сидим, мы всегда делаем это для чего-то. Если мы сидим в машине, мы думаем: «Сколько мне еще ехать до пункта назначения, может мне ускориться?». Мы считаем километры, отмечаем скорость автомобиля, смотрим на спидометр. Мы сидим для цели. Очень интересно, что никто не испытывал на личном опыте, что можно на самом деле сидеть на подушке без какой-либо цели, совершенно бесцельно. Это возмутительно. Никто в действительности не захотел бы этого делать. Нам это даже в голову не приходит. Это немыслимо. Это ужасно – мы попросту бы тратили бы время зря.
Вот в чем суть – тратили бы наше время зря. А может быть это и хорошо, тратить наше время зря. Дайте мне отдохнуть. Пусть время пропадает зря. Создайте девственное время, незараженное время, время, которое не подгоняется агрессией, страстью и скоростью. Давайте создадим чистое время. Сидите и создавайте чистое время.
Это очень важно. Это может звучать для вас безумно, непрактично, но очень важно думать таким образом. Сидячая практика является революционной мыслью для западных людей, но не для буддистов. Будда делал это. Будда делал это две тысячи пятьсот лет тому назад. Он сидел и тратил свое время. И он передал нам знание, что это наилучшее, что мы можем для себя сделать – тратить наше время на сидение. Сама мысль агрессии и страсти может быть укрощена практикой сидения. Сидеть просто как камень очень важно.
Мы можем обсудить технику позже, сейчас я не хочу загромождать ваш ум. Я хочу, чтобы вы подумали о важности тратить время сидя, замедляясь, становясь похожим на камень. Это первое послание Будды.
Моя конкретная линия передачи – линия Кагью. Кагью означает «последователь священного слова». И эта линия также известна как Друбгью - «линия практики». Мы известны тем, что делаем упор на практику. Мы понимаем, что упор на практику очень важен. Моя линия произвела в прошлом миллионы здравых людей. А также производит их в настоящем. У нас есть свидетельства этому.
Сидячая медитация - это основная вещь, прежде чем мы вообще возьмемся за любую духовную дисциплину, особенно в буддизме. Как упоминалось, учения Будды представлены троичным путем. На уровне только лишь хинаяны у нас есть шила, самадхи и праджня – дисциплина, медитация и интеллект. И прежде чем мы начнем с шилы – дисциплины любого вида, нам нужно научиться замедляться. Это основная дисциплина того как быть. Таким образом, основной способ научиться вести себя подобно Будде - это практика сидения. После этого мы развиваем медитацию (самадхи) и знание (праджню). Прежде чем научиться разбивать слова на буквы, нам нужно выучить алфавит. Мы должны быть готовы принять скуку сидения, быть готовы вступить в отношение именно с этой здравостью ума, которая является безусловной здравостью. Эта здравость ума не имеет ничего общего с борьбой против безумия или попытками изгнать безумие. Это попросту, в своей основе, попытка быть просто такими как мы есть.
Это отправная точка, согласно Будде.
Ученик: Ринпоче, не могли бы вы сказать больше о заслуге?
Трунгпа Ринпоче: Заслуга – это чувство богатства и чувство вознаграждения, которые можно развить, не создавая дальнейших осложнений в нашей запутанности. Просто сидение и ничего не делание – наилучший из всех способов произвести заслугу.
Ученик: Не могли бы вы рассказать о различии между сложностью, сложной структурой невроза и тем, что, возможно, можно было бы назвать простым богатством здравости ума.
Трунгпа Ринпоче: Сложность тоже очень проста. Она так сложна, что становится простой. Я не вижу особых проблем с этим. Вы смотрите на небо и видите звезды, тысячи, миллионы звезд. Исследуйте, что они из себя представляют, и так далее. Но, тем не менее, это всё то же простое небо. Сложность и простота сводятся к одному и тому же. Запутанность и сложность есть выражения простоты.
Ученик: Дисциплина практики сидения кажется очень утешительной для меня. Она говорит что мне делать. Потом я заканчиваю сидячую практику и закуриваю сигарету. Мне хотелось бы иметь правило или дисциплину, которая бы говорила мне, что мне не следует закуривать точно так же, как мне говорят сидеть. Я всегда в замешательстве относительно того когда даются правила, а когда только рекомендации к дисциплине и когда их умалчивают или не дают.
Трунгпа Ринпоче: Эти правила и предписания - не самодельные рецепты. Правила и предписания, разработанные в буддистской традиции чрезвычайно формальны, эффективны и мощны. Эти правила и предписания не являются более делом домашнего обустройства, связанным с вашим комфортом. Эти правила и предписания являются основополагающей открытостью. Если вы чувствуете, что что-то не так с тем чтобы закурить, не рассматривайте это как вашу проблему. Или же, например, не рассматривайте наличие сексуальных фантазий в середине вашей практики сидения или наличие агрессивных фантазий (как вы собираетесь съездить по носу вашему врагу) как ваши проблемы. Разнообразные вещи, подобные этим, случаются, но они больше не рассматриваются как проблемы. На самом деле, они рассматриваются как многообещающие. Они являются единственной основой для работы, которая у нас есть в нашей практике медитации. Без них мы полностью стерильны, вычищены хлоркой, как больничные коридоры, в которых нет места для микробов. Путь дхармы, дхарма марга, предоставляет все возможные проблемы, препятствия, и мы с ними работаем. Без этого пути мы бы уснули. Представьте себе, если бы скоростные шоссе были бы без поворотов, прямо как римские дороги, прямой путь от Нью-Йорка до Вашингтона, прямой на 100 процентов. Водители бы засыпали. Из-за этого было бы больше несчастных случаев, чем если бы дорога имела повороты с дорожными знаками тут и там. Путь – это личное переживание и вам следовало бы получать удовольствие от этих небольших вещей, происходящих в нашей жизни: препятствия, соблазны, паранойи, депрессии и открытость. Всевозможные вещи происходят, и это и есть наполнение нашего путешествия, чрезвычайно мощное и важное. Без этих проблем, мы не можем шагать по пути. Нам следует быть благодарными, что мы находимся в мире сансары, и это дает нам возможность идти по пути, что мы не стерильны, полностью вычищены, что мир не захвачен какой-то компьютеризированной системой. Повсюду все еще есть место для неотесанности, шероховатости, неровности. Удачи!

Глава два
Замешательство продолжается

Теперь, заложив начальный фундамент практики медитации, мы можем пойти дальше и поговорить о том, что практика медитации приносит с собой чувство общей непрерывности. Практика медитации не подразумевает разрыва отношений с собой в поисках лучшей личности или в поисках возможностей преобразования себя с тем, чтобы стать лучшей личностью. Практика медитации – это способ продолжать наше замешательство, хаос, агрессию и страсть – но работая с ними, глядя на них с просветленной точки зрения. Это основная цель практики медитации в данном подходе.
Санскритское название начальной практики медитации: шаматха, что означает «развитие умиротворенности». В этом случае «умиротворенность» говорит о гармонии, связанной с точностью, но это не умиротворенность в смысле удовольствия противопоставляемого боли. Мы испытывали боль и дискомфорт потому, что у нас не получилось установить связь с гармонией вещей, как они есть. Мы не увидели вещи, как они есть: точно, прямо, как следует, и из-за этого мы ощущали боль, беспорядочную боль. Но, в данном случае, говоря об умиротворенности, мы имеем ввиду что мы впервые способны видеть себя полностью, совершенно, во всей нашей красоте, такими, какие мы есть, совершенно такими, какие мы есть.
Это больше, чем поднимать уровень наших возможностей. Если мы говорим так, это значит, что мы думаем о ситуации зародыша, который будет развиваться: этот ребенок может быть очень беспокойным, но у него есть огромный потенциал стать разумной, менее беспокойной личностью. Здесь у нас есть языковая проблема, огромная проблема. Наш язык сильно вовлечен в сферу обладания и достижения. Поэтому, нам сложно выразить это на языке понятий безусловных возможностей, а эти понятия как раз уместны здесь.
Практика медитации, шаматха, является передовой практикой развития внимательности. Я хотел бы обратить ваше внимание на это слово: внимательность. Обычно, когда мы говорим о внимательности, имеется ввиду предостерегающая табличка, как этикетка на вашей пачке сигарет, с помощью которой главврач Минздрава говорит вам, что это вредно для здоровья – остерегайтесь этого, будьте внимательны. Но здесь внимательность не связана с предостережением. Фактически, она рассматривается, скорее, как приглашающий жест: вы можете быть в более полном внимании, более внимательными. Внимательность означает, что вы можете быть целостной личностью, полностью целостной личностью, а не что вы не должны делать того или этого.
Внимательность здесь не означает, что вы должны выглядеть так или эдак, чтобы можно было вылечить ваши постыдные проблемы, какими бы они ни были: ваши проблемы невнимательности. Возможно, вы думаете так: вы в высшей степени рассеянный человек, у вас есть проблемы со способностью долго удерживать внимание. Вы не можете сидеть смирно пять минут или даже минуту, и вы должны овладеть собой. Каждый, кто практикует медитацию, начинает как непоседливый мальчишка или непоседливая девчонка, которые учатся держать себя в руках. Они должны научиться быть внимательными к парте, к тетрадке, к школьной доске.
Обычно с понятием внимательности связывают именно такое отношение. Но подход, о котором мы говорим, не имеет вообще ничего общего с тем, чтобы вернуться в школу, а внимательность не имеет ничего общего с длительностью удержания внимания, как это было в школе. Это совершенно новый угол зрения, новый подход, развитие умиротворенности, гармонии, открытости.
Практика медитации в форме шаматхи на начальном уровне - это просто пребывание. Это обнаженное внимание, которое не имеет ничего общего с предостережением. Это просто пребывание и удержание бдящего ока – полностью и основательно. Для этого существуют традиционные дисциплины и техники, техники внимательности. Но все же, очень сложно объяснить природу внимательности. Когда вы пытаетесь развить внимательность в обычном смысле, как это понимает новичок, вам в голову молниеносно приходит мысль, что вы неспособны выполнить такое. Вы чувствуете что, может быть, не сможете выполнить то, что намереваетесь. Вы чувствуете угрозу. В то же время, вы очень романтичны: «Я приступаю к этой новой дисциплине, которая является уникальной и очень полезной для меня. Я радостен, созерцателен, чувствую себя как монах (или монашка). Я ощущаю отречение, а это очень романтично».
Затем начинается реальная практика. Инструкторы говорят вам, как работать с умом, телом, осознанностью и так далее. Практикуя шаматху в этих условиях, вы чувствуете себя, как тяжело нагруженный вьючный осёл, пытающийся перейти застывший ручей по отполированному льду. Вам не удается зацепиться копытами, а на спине у вас тяжелый груз. В то же время, люди бьют вас сзади и вы чувствуете большую неполноценность и смущение. Каждый начинающий медитирующий чувствует себя как осёл-подросток, нагруженный тяжелой ношей и не понимающий как справиться со скользким льдом. Даже когда вам дали различные техники внимательности, которые должны были бы вам помогать, вы все еще чувствуете то же: вы имеете дело с чуждой материей, с которой вы не неспособны совладать. Но вам кажется что вы, по крайней мере, должны продемонстрировать веру и храбрость, показать, что вы хотите пройти через испытания обучения, через вызов дисциплины.
Проблема здесь не столько в том, что вы неуверенны в том, как практиковать медитацию, а в том, что вы не приняли учений, как личный опыт. Учения все еще рассматриваются как чуждый элемент, который вторгается в вашу систему. Вам кажется, что вы должны сделать лучшее, что в ваших силах с этим ощущением чужеродности, которое делает из вас неуклюжего молодого осла. Молодому ослу сильно докучает его хозяин, и осёл уже приучен носить тяжелую ношу, приучен к тому, что его бьют каждый раз, когда он в растерянности. В этой картине хозяин становится внешней фигурой, а не собственным убеждением осла. Много проблем, возникающих в практике медитации, относятся к страху чужеродности, ощущению неспособности установить связь с учениями, как с частью вашей глубинной сущности. Это становится огромной проблемой.
Практика медитации, шаматха, является одной из самых основных практик, благодаря которой можно стать хорошим буддистом, хорошо подготовленным человеком. Без этого вы не можете продвинуться даже на шаг к личному пониманию настоящей буддадхармы. А буддадхарма на этом этапе уже не миф. Мы знаем, что эта практика и эта техника были разработаны самим Буддой. Мы знаем, что он прошел через тот же процесс приобретения личного опыта. Таким образом, мы можем следовать его примеру.
Основная техника здесь - отождествление со своим дыханием или, а в случае медитации при ходьбе - отождествление с ходьбой. Есть традиционная история о том, как Будда давал указания профессиональному музыканту, что он должен подходить к контролю над своим умом так, чтобы удерживать его не слишком жестко и не слишком свободно. Он должен удерживать свой ум на правильном уровне внимания. Так, когда мы практикуем эту технику, мы должны накладывать 25 процентов нашего внимания на дыхание или ходьбу. Наша остальная умственная деятельность пусть будет свободной, открытой. Это не имеет ничего общего с ваджраяной или безумной мудростью или чем-то подобным. Это всего лишь практический совет. Когда вы просите кого-то удерживать высокий уровень сосредоточения, сосредоточиться на 100 процентов и не делать ошибок, то этот человек тупеет и становится склонным делать больше ошибок из-за того, что он так сильно сосредоточен на том, что он делает. В этом нет паузы. В этом нет места, чтобы открыться, нет места, чтобы установить связь с игрой движения туда-обратно, происходящей между точкой отсчета объекта и точкой отсчета субъекта. Поэтому Будда очень мудро советовал накладывать только касательное внимание на вашу технику, чтобы не создавать важного занятия из сосредоточения на технике (этот метод упоминается в Самадхираджа сутре). Слишком тяжеловесная концентрация на технике вызывает разнообразную умственную деятельность, различные фрустрации, сексуальные и агрессивные фантазии. Поэтому находитесь на окраине вашей техники, удерживая только 25 процентов вашего внимания. Следующие 25 процентов – это расслабление, следующие 25 процентов – дружественное отношение к себе, а последние 25 процентов связаны с вашими ожиданиями: ваш ум открыт к возможности того, что что-то может произойти во время сеанса практики. И все это происходит одновременно.
Эти четыре аспекта внимательности описываются в Самадхираджа сутре как четыре колеса колесницы. Если у вас есть только три колеса, будет напряжение, как для колесницы, так и для лошади. Если у вас два колеса - колесница окажется слишком тяжелой вплоть до невозможности ее использовать – лошадь должна будет удерживать все это и тянуть в то же время. Если, с другой стороны, у вас будет шесть колес в колеснице, это создаст тряску при езде, и пассажиры не будут чувствовать себя удобно. Так что идеальное количество колес для колесницы – четыре, четыре приема медитации: сосредоточение, открытость, осознанность, ожидание. Так остается много места для игры. Таков подход буддадхармы, и мы знаем, что много людей в линии практиковали таким способом и действительно достигли совершенного состояния просветления в течение одной жизни.
Причина, по которой техника очень проста, состоит в том, что так мы не можем развивать нашу заморочку духовного материализма.1 Каждый дышит, если только он не мертв. Каждый ходит, если только он не в инвалидной коляске. Эта техника – самое простое и самое действенное, самое непосредственное и практичное, а также нечто, что имеет отношение к нашей жизни. В случае с дыханием, есть одна традиция, которая развилась из комментария к Самадхираджа сутре, написанного Гампопой. В нем мы находим связанное с дыханием понятие смешивания ума и пространства, которое также используется в тантрических медитационных практиках. Иногда этот подход также называют ши-лак сунг юк, что является тибетским выражением, которое означает «объединение медитационных практик шаматхи и випашьяны».
Объединение шаматхи и випашьяны играет важную роль в развитии медитирующего. Внимательность становится осознанностью. Внимательность интересуется точностью любого рода, точностью простоты дыхания, ходьбы, телесных ощущений, переживаний ума: процесса мышления и памяти разного рода. Осознанность - это признание тотальности всего. В буддийской традиции, осознанность описывается как первое переживание не-эговости. Тибетский термин для осознанности – лактонг.2 Также есть выражение лактонг дагме токпе шерап, которое означает: «знание, реализующее не-эговость посредством осознанности». Это первое введение в понимание не-эговости. Осознанность в этом случае есть тотальность, а не однобокость. Человек, который достиг осознанности или который работает над дисциплиной осознанности, не имеет направления, заинтересованности в том или другом направлении. Он просто осознан, целиком и полностью. Эта осознанность также включает точность, которая является главным качеством осознанности на ранней стадии практики медитации.
Осознанность приносит не-эговость потому, что нет объекта осознанности. Вы осознаете всё полностью, осознаете себя и другое и деятельность себя и другого одновременно. Таким образом, все открыто. Нет конкретного объекта осознанности.
Если вы достаточно сообразительны, вы можете задать вопрос: «А кто осознает все это?». Это очень интересный вопрос, вопрос на шестьдесят четыре доллара. А ответ такой: никто не осознает ничего, кроме как само себя. Лезвие бритвы режет само себя. Солнце светит само по себе. Огонь горит сам по себе. Вода течет сама по себе. Никто не наблюдает – это и есть очень примитивная логика не-эговости.
Я уверен, махаянисты бы насмешливо ухмыльнулись и подумали бы, что это ужасная логика, очень грубая. Возможно, они бы оценили ее не очень высоко. Но с точки зрения хинаяны, это чрезвычайно фантастическая логика. Лезвие бритвы режет себя, огонь горит сам по себе, вода утоляет жажду сама по себе.3 Это не-эговость практики випашьяны.
По традиции, мы используем термин смрити-упастхана на санскрите или сатипаттхана на Пали, что означает: покоиться в своей разумности. Это - то же самое, что и осознанность. Осознанность здесь не означает, что тот, кто практикует медитацию випассаны, отказывавется от техник шаматхи, или, скажем, от анапанасати (внимательности вхождения и выхода с дыханием), или от ходьбы в практике медитации при ходьбе. Медитирующий просто устанавливает отношения с этой дисциплиной более обширным образом. Он или она начинает работать со всем окружением. Эта практика выполняется согласно так называемым четырем основаниям внимательности: внимательности к телу, к уму, к жизни и усилию.
Если вы устанавливаете отношения с каждым движением, которое вы делаете во время практики сидения, вы замечаете каждую деталь, каждый аспект движения вашего ума, отношений во всем что вы делаете, то нет места для чего-либо еще. Каждая область занята медитацией, практикой випашьяны. Таким образом, нет никого кто практикует и нет ничего, что практикуется. Вас не существует на самом деле. Даже если вы думаете: «Я практикую вот эту технику», вам на самом деле не к кому обратиться, нет никого кому можно это сказать. Даже в мгновение, когда вы говорите: «Я практикую», это тоже есть выражение осознанности, происходящее в это же время, так что ничего не остается, совершенно ничего, не остается даже «я практикую». Вы все еще можете произносить пустые слова, но они похожи на труп льва, как это описывается согласно традиции. Когда лев мертв, его труп продолжает лежать в джунглях и другие животные все еще пугаются его вида. Единственный кто может разрушить труп льва, это черви, которые заползают снизу и не видят труп снаружи. Они проедают его, так что в конце концов труп льва разлагается на земле. Черви похожи на осознание, знание того, что вы реализуете не-эговость посредством осознанности – випашьяны.
Ученик: Вы описали шаматху как внимательность и випашьяну как осознанность. Затем вы говорили об объединении шаматхи и випашьяны. Можете ли описать это?
Трунгпа Ринпоче: Это их объединение, объединение, когда вы точны и в то же время открыты. Точность это шаматха, а открытость это випашьяна, и существует возможность чтобы они обе происходили вместе.
У.: Но они уже происходят вместе в випашьяне? Ведь развитие випашьяны основано на точности шаматхи, которую випашьяна затем включает в свою открытость или осознанность?
Т.Р.: Именно поэтому мы говорим о шаматхе-випашьяне. Интересно отметить, что даже на уровне переживаний маха ати или махамудры (на тантрическом уровне осознанности) шаматха и випашьяна все еще функционируют. Они все еще действуют, потому что вы развили в основе этот способ укрощения вашего ума и он все еще развивается.
У.: Но если випашьяна включает или основана на шаматхе, зачем тогда вообще говорить о шаматхе-випашьяне?
Т.Р.: Развивается бoльшая ясность и бoльшая точность. Шаматха возвращается на уровне шестого бхуми пути бодхисатвы, когда бодхисатва достигает праджня парамиты. Он опять возвращается к шаматхе и випашьяна также возвращается. Происходит второй круг.
У.: Может быть это потому, что випашьяна это позиция открытости и ввиду этого, возможно все становиться уж слишком свободно.
Т.Р.: Правильно. Теряется перспектива, так что происходит постоянное обновление. То же происходит снова на тантрическом уровне крийя йоги, которая является первой из шести ян тантры, касающаяся чистоты. Вы принимаетесь за вашу точность еще раз. Затем это происходит снова на уровне ян высшей тантры, махайога яна, первая из ати ян. Здесь снова, вы возвращаете вашу точность в отношениях с определенными мандалами и переживанием феноменов. Так что происходит постоянное возвращение снова и снова на протяжении всех девяти ян. Точность практики шаматхи всегда возвращается, снова и снова.
Ученик: Ринпоче, не могли бы вы немного объяснить Сатипатхану?
Трунгпа Ринпоче: Сатипатхана или смрити-упастхана, так она называется на Санските, является базовой практикой внимательности, которая имеет дело как с шаматхой так и випассаной. Она состоит из четырех оснований внимательности, по-тибетски это: дренпа ньевар шакпа шри, что означает: установка вашего познающего ума, внимательность. Это очень важный пункт. Без этого невозможно вообще начать буддийский путь. Это фундамент вашего здания. Без прохождения через этот процесс, у вас будет непонимание ваджраяны, непонимание махаяны, и, конечно, непонимание хинаяны. Так что сатипаттхана является единственным, путем, которому учат. Это очень важное фундаментальное начало. Человек не может начать какую-либо духовную дисциплину без этого, потому что его ум еще не приручен. Основное здравомыслие не будет развито. Не будет развито смирение или принятие на уровне начинающего.
У.: Это нелегко.
Т.Р: Это очень тяжело, сложно. Вот почему мы называем начальный уровень хинаяной, узким путем, который очень суровый, чрезвычайно суровый. Речь, в частности, не идет о том, чтобы быть счастливым, получать удовольствие. Это очень сложно.
У.: Это должно быть завоевано.
Т.Р.: Должно быть усмирено, или, скорее, вы должны примириться с этим. Вот почему будет все меньше буддистов, которые на самом деле станут заниматься таким процессом. Они будут тем, что называется золотыми буддистами, которых обожгли и выковали и, наконец, превратили в чистое золото, больше чем двадцать четыре карата, очень чистое золото. Это очень сложно, но лучше иметь золотых буддистов, чем медных.
Ученик: Ринпоче, в практике медитации, когда начинаешь развивать випашьяну, осознаешь пространство вокруг дыхания, наблюдатель больше не задействован?
Трунгпа Ринпоче: Наблюдатель все еще задействован, но наблюдатель больше не рассматривается как проблема. Наблюдатель рассматривается как средство.
У.: Таким образом, следует поощрять наблюдателя во время медитации?
Т.Р.: С наблюдателем ничего не делают. С наблюдателем просто живут.
У.: Каким образом наблюдатель является средством?
Т.Р.: Ну, у нас нет ничего, кроме наблюдателя в качестве средства. На этом этапе, единственный разумный голос, который у вас есть, это наблюдатель. Из-за того, что у нас нет лучшего выбора, это так. Иногда наблюдателя называют осознанием себя. В христианской традиции его можно было бы назвать конфликтом вины – как-то так.
Ученик: Если применить 25 процентов концентрации к дыханию, а 25 процентов к расслаблению и так далее, так, как вы описали, создаст ли это проблему с тем чтобы отождествиться с дыханием так, как вы учили?
Трунгпа Ринпоче: Совсем нет. Это предоставит бoльшую возможность отождествления. Рассмотрим очень простой пример. Люди находят очень приятным есть попкорн, когда они смотрят кино. Двадцать пять, может быть, пятьдесят процентов их внимания находится на экране, еще 25 процентов – на попкорне, и еще 25 процентов – на их спутнике или на Кока-Коле, или еще на чем-то. Это делает опыт посещения кино очень приятным. В этом заключена вся идея. Вы развиваете огромную концентрацию. Вы следите за диалогом в фильме, вы следите за каждой деталью сюжета и вы хорошо проводите время в кино.
Ученик: Мне кажется, что однажды вы давали инструкцию, прежде чем мы приступили к медитации, вроде: «Не будь наблюдателем».
Трунгпа Ринпоче: Вы не можете быть наблюдателем все равно, но если вы стараетесь быть наблюдателем, это просто создает дополнительные проблемы. Это как проказа: как только у вас есть одна язва, она распространяется и появляется еще одна, и она постоянно развивается. Так что чем меньше наблюдателя, тем чище. Но вместо того, чтобы пытаться избавиться от наблюдателя, вы не принимаете участия в заморочке наблюдателя.
У.: Наблюдатель является точкой отсчета?
Т.Р.: Точка отсчета и есть наблюдатель. Точка отсчета, которая обращена на себя, есть наблюдатель. Нет никакого другого наблюдателя кроме точки отсчета. В этом весь смысл – что все виды точек отсчета становятся наблюдателями.
Ученик: Когда я медитирую, я вижу слова, и некоторые из них кажутся мыслями других людей, а некоторые из них, кажутся сообщениями откуда-то еще, а некоторые из них кажутся указаниями. И очень сложно в действительности различить, что есть что.
Трунгпа Ринпоче: Зачем утруждаться?
У.: Просто, чтобы прояснить.
Т.Р.: Зачем утруждаться?
У.: Я думаю, я могу попробовать просто проехать сквозь замешательство, но…
Т.Р.: Бессмысленно сортировать чье замешательство кому принадлежит. Это было бы похоже на попытку установить, какой доллар кому принадлежит, а также каждые 10 центов и каждый цент. Все становится очень сложным. Возможно, какие-то аналитические дисциплины могли бы поощрять вас сортировать проблемы вселенной часть за частью, но мы буддисты, боюсь, очень неряшливы. Нам нет дела до подсчета наших копеек. Мы просто работаем с долларами, или двадцати-долларовыми чеками, или семьсот-долларовыми чеками. Это просто деньги. Не имеет значения от кого пришел каждый цент. Это, похоже, не представляет проблемы.
У.: Я писатель. Я стараюсь их записывать.
Т.Р.: Хорошо, вы должны писать очень просто. Вполне возможно, вы могли бы стать более успешным писателем, если бы упростили сюжет. Сделайте его очень определенным, это очень интригует и, в то же время, может быть очень таинственным. Так получится бестселлер.
У.: Я не знаю. У меня, наверное, не получится упростить.
Т.Р.: Не пытайтесь. Для начала.
Ученик: Подружиться с собой?
Трунгпа Ринпоче: Хорошо сказано.
Ученик: Можно ли провести различие между надеждой и ожиданием, которое является одним из пунктов списка, в котором нужно уделять 25 процентов внимания? Вы однажды сказали, что необходимо отбросить надежду, а я что-то не вижу здесь сильной разницы.
Трунгпа Ринпоче: Надежда ориентирована на будущее. Ожидание намного ближе к действительности, но все еще не доходит до действительности. Оно на грани действительности. Надежда, это как будто вы говорите: «Я надеюсь, у меня будет ребенок». Ожидание означает, что вы уже беременны, что это уже происходит в реальной жизни, и что вы собираетесь родить ребенка. А это более непосредственно.
Ученик: Что такое совершенное просветление, о котором вы упоминали в лекции?
Трунгпа Ринпоче: Санскритский термин для этого: самьяк-самбудда, что, согласно традиции, означает просветление без какой-либо точки отсчета. Так, что нет уверенности, на самом ли деле вы достигли просветления или нет. Вы есть. Если вы рассмотрите это под другим углом зрения, это может быть очень скучно, разочаровывающее. Но как только вы там, вы находите это совершенно обширным. Все это не звучит так уж эффектно, а?
Ученик: Как избежать создания лучшей, более скоростной, запутанной ситуации из-за постепенного перехода осознанности в концентрацию и ожидание и т.д.? Мне кажется, что в практике медитации, так же как и в остальном в жизни, стараешься делать все наилучшим образом и в то же время создавать пространство. Но это только создает больше запутанности.
Трунгпа Ринпоче: Я думаю, единственное, что можно сделать – это попытаться не разделять, что является лучшим, а что нет. Разделение производит проблемы. Здравость.
Ученик: Есть ли смысл в практике медитации, когда практикуешь отпускание наблюдателя или точку отсчета или это что-то, что просто отпадает само собой?
Трунгпа Ринпоче: Невозможно сказать. Нет надежды.
У.: Является ли отпускание точки отсчета чем-то, что практикуешь сознательно?
Т.Р.: Нет надежды. Дукха, страдание, рассматривается как первая благородная истина. Открытие дукхи также рассматривается как одна из благородных истин. И путь рассматривается как благородная истина, и цель рассматривается как благородная истина. Все четыре благородные истины в равной степени справедливы сами по себе. Нельзя сказать, какая из ник лучше. Все четыре являются благородными истинами. Удачи!
У.: Я вообще ничего не понимаю.
Т.Р.: Ну, подумайте об этом. Вы не можете определить какая из них лучше.
У.: Вопрос, который, я задал, мне кажется, касался самой практики: является ли отпускание чего-то активным или чем-то, что просто случается посредством практики наблюдения дыхания.
Т.Р.: Это одно и то же. Отпускание есть наблюдение дыхания, наблюдение дыхания есть отпускание. Одно и то же.
Ученик: Может ли медитация и все эти техники, которые вы описываете рассматриваться как форма психотерапии?
Трунгпа Ринпоче: Психотерапия – это анализ себя и предоставление лечения – терапевтичность. Но медитация не рассматривается как лекарство или, даже, как терапевтическое средство. Это просто безусловный способ существования в жизни.
У.: Ну, есть ли здесь вообще параллели с экзистенциальной терапией в воззрении и практике?
Т.Р.: До некоторой степени, но буддийский подход более скучный. В нем не предполагается эффектов.
Ученик: Интересно, с какими опасностями можно столкнуться в медитации, если таковые существуют?
Трунгпа Ринпоче: Если вы занимаетесь созерцательными практиками, которые влекут созерцание разного сорта визуальных объектов, не развив прежде этого основную шаматху и випашьяну, это может быть очень опасно. Писания говорят, что если вы вовлекаетесь в визуализацию без базовой тренировки ума, вы можете стать Рудрой, эгоманьяком. Кроме этого случая, если человек следует очень простой технике практики медитации и заложил основу в начальной тренировке, то нет совсем никаких проблем. Вот почему шаматха, например, называется «развитием умиротворенности». Она безвредная, очень мягкая. Вот почему випашьяна называется развитием прозрения или осознанности – потому, что она заостряет вашу базовую сущность. Она разработана для тех, кто следует первым этапом пути.
В соответствии с буддийской традицией, есть пять путей, которые составляет путь: путь накопления, путь объединения, путь видения, путь медитации, и путь прекращения обучения. Так что, в этом случае, как начинающие, вы начинаете с пути накопления. Традиционно, человек на пути накопления должен начать с практики шаматха, которая является безвредной техникой, но, в то же время, очень результативной. Будда разработал путь таким образом. И, похоже, это работало на протяжении двух тысяч пятисот лет. Никто не стал полностью безумным, кроме тех, кто не следовал пути.
Ученик: Как вы согласуете то, что вы говорили на первой лекции о готовности тратить свое время и то, что вы говорили сегодня о 25 процентах ожидания? Я имею ввиду, что камень не ожидает ничего. Он просто сидит на месте. Это то, что вы говорили в вашей первой лекции. Потом, сегодня, мы чего-то ожидаем.
Трунгпа Ринпоче: Это тоже трата времени. Ожидание чего-то – это также трата времени, потому что вы ничего не получите.
У.: Так что, трата времени тогда не есть частью вашего ощущения? Вы не чувствуете, что вы тратите время зря?
Т.Р.: Это на самом деле не имеет значения, вы все равно тратите время. Вам не нужно делать мученика из себя, говоря: «Я чувствую себя отлично, потому что я трачу свое время зря. Я совершенный буддист и хороший медитатор, потому что я трачу время зря».
У.: Так что, когда мы тратим время зря с таким отношением… это, на самом деле, не то отношение, которое мы хотим культивировать?
Т.Р.: Трата времени зря – это не отношение. Это просто факт.

Глава три
Вифл&heip;