Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Мишель Франсуа Платини
Жизнь как матч

Scan, OCR&Specheck Stanichnik ib.adebaran.ru
«Жизнь как матч»: Физкультура и спорт; Москва; 1990
ISBN 5278002468(рус)

Аннотация

Мишель Франсуа Платини (фр. Miche Francois Patini). Родился 21 июня 1955, Жёф, Лотарингия. Французский футболист и тренер, президент УЕФА, один из самых изящных полузащитников своего поколения.
Непревзойденный мастер исполнения штрафных ударов.
Платини начал играть во французском клубе «Нанси» (1973–1979). В «СентЭтьенне» (1979–1982) он выиграл чемпионат Франции в 1981.
В 1982 он перешел в итальянский «Ювентус» (1982–1987), где забил 68 голов в 147 играх лиги и стал 3 раза подряд лучшим бомбардиром.
Платини являлся капитаном французской национальной команды на Чемпионате Европы в 1984, став чемпионом и главным бомбардиром турнира с 9 голами.
26 января 2007 года был избран президентом УЕФА.
В книге, Мишель Платини – рассказывает о своем спортивном пути, размышляет о профессии игрока, рассматривает изнутри события футбольного прошлого.
Литературная запись Патрика Маэ. Перевод Л.Д. Каневского.

Мишель Франсуа Платини
Жизнь как матч

Футбольный принц с улицы СентЭкзюпери

Никто не знаменит так в мире из французских футболистов, как Мишель Платини.
Трижды – в 1983, 1984 и 1985 годах – он признавался лучшим футболистом Европы, получая в качестве приза так называемый «Золотой мяч». В более чем 30летней истории присуждения этого столь почетного звания таким достижением, помимо Платини, может похвастаться лишь один игрок – легендарный «летучий голландец» Йохан Круифф.
И вот что интересно. И Круифф, и Платини принадлежали к числу тех игроков, про которых говорят, что они на футбольном поле держат «нити заговора» в своих руках. Круифф – в открытую, порой просто подиктаторски распоряжаясь игрой своей команды, а Платини – как бы из тени, давая о себе знать в нужный момент либо длинной выверенной передачей партнеру, либо неожиданным резким выходом к воротам соперников.
Высоко ценится в футболе игрок, умеющий организовать игру команды, дать точный пас партнеру. Не менее ценным считается футболист, дерзко действующий на самом переднем краю атаки и забивающий голы (тут невольно вспоминается западногерманский нападающий Герд Мюллер).
Первых из них называют дирижерами игры, вторых – бомбардирами. Это люди из самых заметных в футболе, но не самые…
Редко, но встречаются футболисты, умеющие одинаково хорошо и организовывать игру команды, и завершать ее атаки. Это уже аристократия футбола. Такими игроками были Пеле, Круифф. Сейчас – Марадона. У нас в последние годы – Черенков и набирающий силу Добровольский.
Мишель Платини, как вы уже, наверное, догадались, тоже из этой когорты. Свое амплуа на футбольном поле он называет в книге довольно оригинально – «человекоркестр», то есть игрок, умеющий делать все. Проявления именно таких способностей ждали от него хозяева и руководители итальянского клуба «Ювентус», куда Платини перешел из французского «СентЭтьенна» осенью 1982 года. И они не ошиблись в своих ожиданиях.
«Ювентус», ведомый Платини, выигрывает два чемпионата Италии, побеждает в розыгрыше Кубка кубков, Кубке европейских чемпионов, Межконтинентального кубка. Сам Платини дважды подряд становится лучшим бомбардиром первенства (и это при славящейся во всем мире отменно организованной и жесткой, если не сказать жестокой, игре оборонительных линий итальянских клубов). Его, как уже говорилось, трижды подряд признают лучшим футболистом Европы.
Да, исполнились казавшиеся такими несбыточными мечты мальчика с улицы, названной в честь автора «Маленького принца» – СентЭкзюпери, французского городка Жёфа, мальчика, который в компании своих сверстников, так же, как и он, беззаветно влюбленных в футбол, воображал себя не кем иным, как Пеле, и потому подписывался тогда «Мишель Пелеатини».
Теперь он сам кумир французских мальчишек. И сколько из них мечтают о том, чтобы стать таким футболистом, каким был Мишель Платини!
Старый спор – могут ли стать хорошими футболистами молодые люди, не обладающие исключительными физическими данными?
Платини в своей книге говорит об этом довольно подробно и заинтересованно. В детстве, по его словам, он был самым маленьким среди своих друзей и менее выносливым, чем они. Чем можно было компенсировать этот недостаток? Лучшей техникой владения мячом. И Мишель, не щадя времени, тренировался как самостоятельно, так и под наблюдением отца.
В 17 лет он пытался поступить в клуб «Мец», но не выдержал спирометрического теста: вместо положенных 3,8 литра выдул всего 1,8. Руководители «Меца» жалеют о своем отказе Платини, наверное, до сих пор. А вот клуб «Нанси», куда юный Мишель отправился из «Меца», после нескольких пробных матчей, без какихлибо других тестов заключил с ним контракт. Благодаря Платини «Нанси» сумел войти в элиту французского футбола, выиграв в 1978 году Кубок страны.
«Я многим обязан отцу, – говорит Платини, – именно он поощрял меня, побуждая постоянно улучшать технику и прогрессировать в своем физическом развитии. Он заставлял меня развивать все большую скорость в беге с мячом, чтобы тот оказывался словно приклеенным к ноге, учил умению расслабляться. Он кричал мне: „Поспешай раньше противника!…“
Ценой постоянного труда, неимоверных усилий, повторенных тысячекратно движений, постепенно и терпеливо Платини удалось постичь основы футбольной техники. Словно маньяк, он проводил часы, пытаясь довести до совершенства, ажурности, свойственной серебряных дел мастерам, свой дриблинг, пасы, удары, игру головой. Вот так маленький застенчивый лотарингец достиг солидного атлетического багажа: рост1,79 метра, вес – 72 килограмма.
Так «гадкий утенок» с улицы СентЭкзюпери стал прекрасным футбольным принцем.
Тем не менее, вспоминает Платини, многие считали его технически превосходным игроком, но слишком «хилым» и даже «хрупким».
Окончательно разговоры о «хрупкости» Платини смолкли тогда, когда он показал себя настоящим бойцом в схватках с самыми жесткими защитниками мира – итальянцами.
Молодые, увлекающиеся футболом, а среди читателей книги Платини, уверен, их будет большинство, могут для себя извлечь много полезного. Во всяком случае, они убедятся в том, что великим игроком нельзя стать, имея лишь один талант. Для этого надо трудиться и трудиться.
Платини был из тех игроков, которые умели на поле не только принять единственно верное и эффективное решение, но и благодаря высокой технике выполнить его. Он был прекрасный дриблер, отлично играл головой, однако наибольшую славу принесло ему искусство исполнения штрафных ударов, в котором он достиг небывалых высот.
И тут мы по его рассказам узнаем, скольких трудов ему это стоило. Для постоянных тренировок в пробитии штрафных ударов, говорит Платини, необходимо каждый раз выделять пятьшесть игроков в качестве своего рода живых мишеней, которые строили бы так называемую стенку. Но это нереально, заключает он, так как всегда есть опасность, что мяч, направленный сильным ударом, может доставить большие неприятности футболисту, в которого он попадет. И тогда тренер клуба «Нанси» – Кюни придумал новшество: ему пришла в голову мысль поставить на поле полдюжины манекенов, выстроенных на расстоянии 9, 15 метров от точки воспроизведения штрафного удара. Каждый из них был ростом 182 сантиметра. Место же в воротах занимал друг Платини вратарь Мутье.
Дважды в ходе тренировок, а иногда и после них, Платини пробивал до 50 штрафных ударов…
Это очень характерный пример того, как профессиональный футболист достигает высот мастерства. В нашем футболе тоже бывали и есть игроки, умевшие и умеющие хорошо пробивать от случая к случаю штрафные удары. Слышал я и о том, что некоторые наши тренеры, подобно французу Кюни, сооружали из фанеры манекены для тренировки штрафных ударов. Но, к сожалению, не могу назвать ни одной фамилии футболиста, который бы так, как это делал Платини, неустанно, месяцами упражнялся бы в исполнении таких ударов. Может быть, поэтому у нас не было и нет стабильных мастеров этого дела?
А ведь Платини в своей книге правильно замечает, что в каждой игре бывает множество случаев, когда судьи назначают метрах в 20 от ворот штрафные удары. И если в команде есть игрок, умеющий их мастерски исполнить, то эта команда всегда будет иметь лишний шанс добиться успеха.
Французские футбольные обозреватели делят историю сборной своей страны на два этапа – до эпохи Платини и саму эпоху Платини. Наивысшим ее успехом «до» было третье место на чемпионате мира 1958 года в Швеции (этот период называют еще эпохой Копы).
При участии Платини сборная Франции трижды выступала в финальном турнире чемпионата мира, заняв четвертое место в 1982 году, и третье – в 1986м. А в 1984 году французская сборная стала чемпионом Европы.
Мне повезло в том смысле, что в качестве корреспондента «Советского спорта» я присутствовал на всех крупнейших международных турнирах, где выступал Платини: Олимпийских играх в Монреале в 1976 году, чемпионатах мира 1978, 1982 и 1986 годов, первенстве Европы 1984 года.
И всегда, кроме одного турнира, мне казалось, что Платини не сделал чегото такого, что изменило бы судьбу его команды в лучшую сторону так, как это делали, скажем, Пеле и Марадона. Сейчас, прочтя его книгу, узнал многое, о чем просто не мог знать: о сложных взаимоотношениях между самими игроками и между игроками и тренерами, о множестве других привходящих обстоятельств, безусловно, влияющих на самочувствие и настроение футболистов, даже таких великих, как Платини. В этом плане книга, подобная той, что вы держите в руках, чрезвычайно полезна и поучительна, особенно для людей, серьезно интересующихся футболом.
И все же был в жизни Платини турнир, в котором он проявил себя во всей красе своего таланта. Это чемпионат Европы, который проходил в 1984 году на его родине – во Франции. Ни разу в пяти матчах он не ушел тогда с поля без гола, а всего в этих встречах Платини провел 9 мячей – фантастический результат для игр такого уровня! Помню, одна французская газета, после того как он забил все три мяча в ворота сборной Югославии, дала отчету о матче такой заголовок: «Платини! Платини! Платини! Здорово!»
На этом чемпионате произошел тот редкий случай, когда лидер и команда достигли оптимального взаимопонимания, что и позволило всем вместе показать игру наивысшего класса. Платини же был просто неповторим.
В 32 года Мишель Платини распростился с большим футболом. Он богатый человек и счастливый семьянин. Бизнесмен. Мне не раз приходилось видеть за рубежом кроссовки и другое спортивное снаряжение с рекламной маркой: «Платини, № 10». Этот товар имеет спрос.
Есть, однако, у Платини в жизни одна благородная цель – борьба с наркоманией.
Сам он в книге говорит об этом так: «Я принимаю борьбу с наркоманией очень близко к сердцу. Теперь она должна стать в моей жизни еще одним матчем, еще одним чемпионатом мира, может, даже самым важным в моей жизни. Она сулит самые заветные призы. Создавая фонд собственного имени, я приглашаю все солидные фирмы принять в нем участие, надеть желтую майку лидера в борьбе с наркотиками. Так как именно здесь, на повседневном стадионе нашей жизни, разыгрывается будущее нашей молодежи, а заодно и всех наших начинаний».
Прекрасные слова, прекрасные намерения. Пожелаем же успеха Мишелю Платини в этом самом важном, как он говорит, чемпионате его жизни.
Свою книгу Платини закончил, не зная еще о том, что его имя вновь скоро окажется связанным со столь милой его сердцу сборной Франции. После множества неудач национальной команды ее тренер Анри Мишель вынужден был уйти в отставку. Его пост предложили Мишелю Платини, и он дал согласие. Из истории мы знаем, что далеко не каждый великий игрок становится великим тренером. Первые шаги сборной Франции под руководством Платини были не оченьто удачными. И это не удивительно: с командой расстались те, кто вместе с Платини составлял ее славу: Жиресс, Тигана, Баттистон, Рошто, Босси, Фернандес… Сборная Франции переживает тяжелейший кризис, связанный со сменой поколений. Раздавались уже, как водится, голоса, требовавшие сменить Платини. Но он, выдержавший за долгую спортивную жизнь немало критических наскоков, об отставке пока не думает. Тем более что проведенный во Франции опрос общественного мнения показал, что большинство любителей футбола считают, что тренером их национальной команды должен быть не кто иной, как Мишель Платини.
Впрочем, судьбы тренеров неисповедимы. Эти строки пишутся в сентябре 1989 года, и когда вы их прочтете, то будете уже знать о том, сложилась или нет тренерская карьера Платини. Но как бы там ни было, он был и остается человеком, который уже внес свой вклад в развитие не только французского, но и мирового футбола, И об этом его книга.
Олег Кучеренко

Часть I. Футбол отмечает свой праздник

Всем, кто помогал мне забивать голы и стать тем, кем я стал.
Мишель Платини

«Ты навсегда останешься в наших сердцах…»

Как футболист я «умер» 17 мая 1987 года, в возрасте тридцати двух лет…
«Ювентус» играет с «Брешией», командой, которой грозит переход в группу «Б». Последний матч чемпионата. «Наполи» во главе с Марадоной уже стал чемпионом Италии. При моем уходе со сцены присутствовало 30 тысяч тифози. Над «Стадио Комунале» низко висит небо. Дождь идет не переставая. На трибунах болельщики выражают лозунгами любовь ко мне.
«Без тебя – одна тоска!»
«Мы так тебя любили, Мишель!»
И ставящий точку: «Спасибо, Мишель!»
Я прощаюсь с футболом. Смиренно, но с высоко поднятой головой, несмотря на сезон, который удачным не назовешь. У «Ювентуса» только второе место.
Наступает последняя минута моей карьеры, которая началась пятнадцать лет назад, почти день в день. И вот я покидаю сцену через маленькую дверь, ведущую к раздевалкам, через ту дверь, откуда футболисты выходят на поле для совершения подвига. Около меня промокшие до нитки пританцовывают, чтобы немного согреться, несколько десятков настоящих болельщиков, награждающих меня овацией. Последней в моей жизни. Когда я покидаю поле, какойто человек протягивает мне сувенир из Пьемонта: «Мне так хочется, чтобы вы не оставляли без этого Турин!». С волнением прижимаю подарок к груди. На стоянке для машин футболистов припаркован мой «фиат – I». Включаю зажигание. Выезжаю на улицу Филадельфия, ту самую, по которой приехал сюда впервые. Со мной был Бонек, наши семьи. Я вел зеленый «рейнджровер». Прошло всего пять лет, а сколько воды утекло. Наверное, столько же, сколько в этом дожде, который продолжает лить как из ведра. Если бы я считал себя важной персоной, то сказал бы, что небо льет по мне слезы. Но я никогда не был важной персоной. И отлично знаю, что никто не должен меня оплакивать.
Передо мной улица Филадельфия. А за спиной навсегда остается «Стадио Комунале» – храм, в котором я пять сезонов был богом, даже тогда, когда наступали мрачные времена, когда грозовые тучи собирались над моей головой… За спиной бетонные трибуны «Комунале» с лозунгами болельщиков: «Давай, Мишель!», или же этим противным: «Платини – французский бастард». Его, конечно, написали болельщики «Торино». Это лишь свидетельствует о том, что они не выносят превосходства «Ювентуса» здесь, в самом центре Турина. Во время вечерних туринских «дерби» они отчаянно играют в «Вестсайдскую историю» с не иими болельщиками. Вот мое имя написано прямо на мостовой. Время и дожди, конечно, его сотрут. Но в сердцах тех, для кого я играл, оно, несомненно, останется надолго.
Мы выиграли у «Брешии» 3:2. А теперь я, сидя в своем «фиате», направляюсь к холму, где живу с семьей. Я выкурил несколько сигарет и в рассеянности проехал на красный свет. Что там сейчас происходит, на стадионе «Комунале»? Здесь, вдалеке от него, мне както не по себе. Как будто оставил своих близких. Конечно, будут писать, говорить: «Платини слишком рано ушел». Да, это, конечно, верно. Но он ушел еще и слишком одиноким.
Я служил «старой синьоре» пять долгих лет. Мы испытывали друг к другу страстную, порывистую любовь, которая была увенчана славой. Я подарил своей «великой синьоре» самые прекрасные трофеи, которые до меня ей никто никогда не дарил. И вот в вечер нашего добровольного расставания – ничего. Или почти ничего. Она не испытывает никакого сожаления обо мне. Как будто между нами ничего и не было.
Коекто ожидал настоящих торжеств. Но ничего не было, кроме криков: «Молодец!». Я знаю, что тифози думают так же, как и я.
«Очень хорошо, что он уходит!» – бросит Аньелли на ходу, и эти слова будут похожи на ком земли, брошенный на крышку гроба. Это напоминает мне высохшие бутерброды и фальсифицированное шампанское при подписании моего туринского контракта. И вот все повторяется. Скобка закрывается. Тогда я еще не играл в «Ювентусе». Теперь я больше в нем не играю.
Бониперти оказал мне под занавес коекакие мелкие услуги. Этого он не делал ни для кого. Но прессконференция, о которой раструбили повсюду, завершилась очень быстро и проходила в какойто серой, неуютной комнате, бетонированной, словно дот. Я сам открыл и налил себе шампанское. Перед частоколом микрофонов я старался быть живым и обходительным. Позволил себе пару острот. Но это, насколько я заметил, не произвело должного эффекта. После 90 минут матча с «Брешией» мне нечего было сказать. Я «умер». Но все же нужно воскреснуть. Для борьбы с наркотиками, для своего «Большого стадиона», для телевидения. А пока пусть лучше меня оставят в покое!
Локтями растолкал толпу журналистов. И ушел, ругаясь про себя! Потом стоял под душем. Перед входной дверью толпились болельщики. Многие из них отдали бы все на свете, чтобы заполучить пропуск в раздевалку – святую святых «Ювентуса». Они там, за дверью, вероятно, уже приканчивают содержимое своих бутылок.
Вот я один перед шкафчиком с металлической табличкой, на которой написано: «Мишель Платини». Другие, быть может, в этот момент разревелись бы. Может, и я последовал бы их примеру. Но я стараюсь думать о Пеле, Риве, Маццоле, Ривере, Круиффе, Беккенбауэре. О старших моих товарищах. Может, теперь я стал вровень с вами. Ведь когда стихают крики «браво», воцаряется тишина и ты остаешься в одиночестве. Я прошел такой же, как вы, путь: на нем были трофеи, чемпионаты, кубки, голы, «Золотые мячи». Теперь меня ожидает то же, что и вас, – одиночество. Одиночество человека, профессия которого на протяжении многих лет была футболист. Бойца, который навсегда снял с себя форму великой армии спорта.
Стою лицом к шкафчику. Один. Друзья и партнеры уже вышли через служебный выход. Не испытываю никаких эмоций: ни радости, ни печали. Вдруг мне подносят большой букет цветов. На букете лента с надписью поитальянски: «Ты навсегда останешься в наших сердцах…» Я беру букет в руки. Тут же на меня надвигается настоящая гроза фотовспышек. Фотографы тоже должны зарабатывать на пропитание. Выполнив свое дело, они могут забирать манатки и уходить прочь. Здравствуй, грусть…
Конечно, будет много разговоров об отсутствии на матче отца, который, несмотря на все обещания, все же предпочел остаться дома, в Лотарингии. Но моя жена Кристель и дети были на стадионе.
Будут, конечно, судачить и об отсутствии Мишеля Идальго. Может, станут говорить и о его неблагодарности ко мне. В конце концов разве его великолепное семилетие на посту технического руководителя сборной Франции не обязано своим блеском сиянию одного из команды «трехцветных» по имени Мишель Платини?
Идальго обещал приехать. Но почемуто остался в Марселе, хотя Бернар Женестар прибыл как раз из Марселя на почти что пустом частном самолете.
Будут, наверное, высказываться различные предположения по поводу отсутствия на матче Анри Мишеля, наследника Идальго. «Как быть теперь Анри, – станут задавать вопрос, – когда ушел Платини?» Но и земля, и мяч – круглые, они будут продолжать вертеться и без Платини.
Будут говорить и об отсутствии моего лучшего приятеля, партнера по команде, с которым мы забивали самые невероятные голы, Патрика Баттистона. Будут сожалеть и об отсутствии Жана Тиганы. Неужели их уверения в дружбе были неискренними? Не хочется в это верить.
Будут разглагольствовать и об отсутствии Алена Жиресса, Луиса Фернандеса. Тех, с кем я делил и надежду, и отчаяние.
Никого из них нет. Всего час лёта, и они могли бы быть сегодня вечером вместе со мной.
Однако это не так уж важно. Ведь я знаю, что все они либо будут сидеть на трибунах, либо выйдут на поле во время матча, посвященного Платини. Кроме того, мне хочется сегодня подумать о тех, кто раньше меня открыл дверь в одиночество: о Пеле, Риве, Круиффе и других…
Как не рассказать о том, как сжималось у меня в груди сердце каждый раз во время матча, когда я поглядывал на большие часы стадиона? Как не рассказать о своем желании порадовать Турин голом, последним своим голом, хотя бы на последней секунде матча? Оставаясь в одиночестве на точке удара, выжидая в засаде, я молил небо оказать мне такую милость.
Как не поделиться своей печалью, когда, несмотря на все гимны и песнопения публики, в конце мне не предложили даже совершить круг почета? Целых два часа я слышал, словно через вату, болельщиков в чернобелых рубахах, которые скандировали мое имя. И вот медленным размеренным шагом я добрался наконец до тоннеля, ведущего в раздевалку. Меня окружила толпа фоторепортеров. Только подумать! Платини вотвот снимет в последний раз свою футболку – это ведь чтото значит! В этот момент я повернулся к чаше стадиона, заполненной народом, и поднял руки. Затем мой взгляд помутнел, словно передо мной опустился занавес. Я провалился в чрево бетонного нефа. Прощай, артист!
Наверху, на зеленом газоне, маленький оркестрик, который выбивался из сил, играя праздничные марши, тут же сократил свой обычный обход беговой дорожки и под непрекращающимся дождем ринулся в укрытие. Тяжелые капли воды словно блестки конфетти.
С сожалением думаю, что мог бы поиграть еще годик. Если учесть все те предложения, которыми буквально засыпали меня отовсюду, самая главная проблема состояла в правильном выборе. Даже «Ювентус» полунамеками предлагал мне возобновление контракта на один сезон. Но нет, баста! Нужно уметь вовремя остановиться. До того, как усталость и стресс убьют всякое удовольствие от игры. В тридцать два года и думать нечего еще об одном сезоне. Кроме Кубка мира у меня есть все трофеи, я обладаю всеми почестями. Мне больше ничего не нужно доказывать. Ни публике, ни своим друзьям. Даже самому себе.
Вероятно, позже в энциклопедиях можно будет прочесть: «Мишель Платини, родился 21 июня 1955 года в Жёф (МертэМозель), сын Анны и Альдо Платини. Рост: 1,79 метра, вес: 73 килограмма. Женат на Кристель Бигони, двое детей: Лоран и Марина. Профессиональный футболист. Клубы: „Жёф“ (1966–1972), „Нанси – Лотарингия“ (1972–1979), „СентЭтьенн“ (1979–1982), „Ювентус“ (Турин) (1982–1987). 72 раза играл за сборную Франции. Чемпион Европы 1982 года, победитель Межконтинентального кубка 1985 года, Кубка европейских чемпионов 1985 года, Кубка обладателей кубков 1984 года, Европейского Суперкубка 1984 года, чемпион Франции 1981 года, победитель Кубка Франции 1978 года, чемпион Италии 1984 и 1986 годов, победитель Кубка Италии 1983 года, обладатель „Золотого мяча“ Европы 1983, 1984 и 1985 годов, обладатель титула „Золотой команды“ 1983, 1984 и 1985 годов. Провел 649 матчей как профессионал, забил 353 гола. Бизнесмен, управляющий спортивным комплексом в СентСиприен „Большой стадион“, обществом „Платини, № 10“, принимает участие в деятельности компании „Томсон“ и „ТФ1“ (Телевидение Франции1)».
Уже в «Малом Ларуссе», вышедшем после 10 сентября 1985 года, я упомянут сразу же за «Платоном». Упомянут я и в энциклопедическом словаре «Литтрё» 1988 года издания. Создан музей футбола, посвященный мне. Как музей, посвященный Пеле – «королю футбола» и победителю трех чемпионатов мира, забившему 1300 мячей.
Если бы мне захотелось написать статью о самом себе в «Литтрё», то я бы сделал это так: «29 мая 1985 года стадион „Эйзель“, Брюссель. Он забивает единственный мяч с пенальти в финале Кубка европейских чемпионов. После этого трагического матча все в нем сломалось».
Вот так в этот одинокий для меня вечер я прощался с самим собой, направляясь в машине под дождем домой. Все кончено. Нужно перевернуть страницу. Тело мое достаточно настрадалось, и голова больше не варит. Драма на стадионе «Эйзель» и призраки погибших на нем тридцати восьми «мучеников» постоянно в течение двух лет преследуют меня, лишь усугубляя усталость. Два года я пытаюсь понять то, что не понял за один матч. До того как стать тем, кем я стал, я гнул спину, как идиот. Хрупкий мальчишка, которым я был когдато, должен был обрасти мускулами, научиться бегать, играть в защите и в нападении, забивать голы, чтобы в один прекрасный день стать главным «забивальщиком» прославленного «Ювентуса».
Перед моими глазами городской пейзаж становится более четким. Я подъезжаю к жилому кварталу на улице Пиноторинезе. Все пронизано какойто невыразимой грустью. Сумерки сгущаются. Ночь трауром покрывает город.

«Вперед, Мишель, вперед!»

Моя жизнь в футболе начинается 2 мая 1973 года. Мне семнадцать лет… и триста шестнадцать дней. Суббота. В Нанси, к стадиону «МарсельПико» стекается громадная толпа, тысяч десять лотарингцев, возбужденных до предела обещаниями увидеть сегодня вечером чтото из ряда вон выходящее. Подетски жизнерадостная, непосредственная толпа. Все спешат, чтобы не дай бог не пропустить те полные нетерпения минуты, которые предшествуют обычному ритуалу начала игры. Толпу как магнитом притягивает зеленое поле, на котором должна состояться встреча. Ее воодушевляет одинединственный лозунг: «Вперед, „Нанси“!».
Я уже надел свои маленькие бутсы. Рядом со мной все мои друзья из «НансиЛотарингии»: Шере, Фельден, Бурла и Эрве Марио. Совсем еще мальчишки. Все мы звенья одной цепи. Большинство из нас познакомилось друг с другом, играя в резервной команде. По воскресеньям в сопровождении старших наших товарищей мы объезжали, словно герцоги Лотарингские, города: Тул, Луневиль, Шампиньоль, Агонданж, Лонгви, ВитрилеФрансэ и в довершение всего знаменитый БарлеДюк.
В своих красивых белых с красными полосками футболках, которые мы одолжили по такому случаю у игроков первой команды, скопированных с формы американских хоккейных клубов, мы старались произвести на всех неотразимое впечатление.
Мы представляли себя будущими профессионалами. Но, по сути дела, мы были всего лишь стажерами.
Такие матчи зачастую можно сравнить лишь с каторгой на галерах. Враждебно настроенная публика, враждебно настроенный противник, враждебно настроенный арбитр… И нам приходилось порой устраивать настоящий Верден. Поэтому наши победы можно считать истинным триумфом.
Таковы правила игры, молча допускаемые и принимаемые, даже если такая игра скорее напоминает антифутбол. Все резервные команды наших клубов хорошо знают эти воскресные «корриды», которые устраиваются изза отсутствия средств, чтобы заплатить звезде, и уготавливают злую судьбу кандидату в звезды, защищающему цвета той же команды… Юниору из «Ливерпуля», мадридского «Реала», туринского «Ювентуса», «СентЭтьенна» или мюнхенской «Баварии» приходится значительно раньше, чем положено, проходить через такой жестокий отбор, который превращает его в подмастерье чемпиона, подготовленного ускоренным темпом.
Именно в таких деревенских петушиных боях мужают и учатся страдать молча. Только превратности судьбы, умноженные десятикратно, могут научить самодисциплине, и только подлые ее удары учат ценить дружбу и солидарность. Тогда Мутье становится «Паричком», а Платини – «Платошей». Так рождается настоящая команда друзей.
Сегодня вечером «Платоша» не выходит на асфальтированные площадки предместья или же на зеленые сельские лужайки: нет, теперь я мобилизован навсегда, на всю жизнь, здесь, под мощными прожекторами стадиона в Нанси. Для меня это – большая премьера.
На мне – футболка профессионала. Как и на тех великих, которые уже открыли свои шкафчики в раздевалке. Ктото роется в сумке, ктото с головой влез в настенный шкаф. Вот Фуше, вратарь – ветеран из «Нанта», Роже Лемер – чемпион Франции, тоже из этого города, Викк, которого зовут «Судьей», так как он позже рассчитывает стать адвокатом, молодой Эрбет – уже ветеран успеха, Флорес – еще один увенчанный ветеран, Кастроново – уругваец, победитель Межконтинентального кубка, неунывающий латиноамериканец. И с ними вместе – я, Мишель Платини.
Я приехал задолго до начала, стараясь напустить на себя безразличный вид. Занял свой угол в глубине раздевалки, возле радиатора. Вытащил из сумки обувь, постучал ключом по шипам, пощупал свою форму. Белые гетры с двумя красными полосками под коленом, белую майку с короткими рукавами, с воротником в виде буквы «V» с голубой оторочкой.
Наш тренер Антуан Редин, маленький, приземистый, чернявый человек, внешне похожий на сержанта, который из кожи лез вон, чтобы заполучить свои лычки, не щадит меня с тех пор, как я попал в его центр подготовки. Жесткий, толстокожий, он мрачным взглядом наблюдает за теми, кто, как и я, старается всем своим видом показать, что чувствует себя раскованно и легко.
Его нельзя назвать суровым или жестоким, но он по своей природе любит тех, кто играет мускулами, а не в футбол. Таким, по крайней мере, я воспринимаю его в этот период интенсивной своей стажировки, когда у меня все получается довольно быстро, несмотря на бесконечные «боевые» пробежки по лесу Ай, в которых я участвую, скрепя сердце, или же придуманные этим извергом физические упражнения, во время которых из меня пот выходит литрами.
В этот вечер, как обычно, Антуан Редин уделяет мне значительно больше внимания, чем остальным… В глубине души я надеюсь, что он мне даст несколько персональных советов. Всетаки я имею право на какоето, пусть небольшое, поощрение.
Клод Кюни с маленькими живыми глазами, бегающими за дымчатыми очками, и пышными усами, наш деятельный и поотцовски близкий президент, ожидает рокового часа с плохо сдерживаемым беспокойством. Он ходит тудасюда по раздевалке, выходит на поле, чтобы прочувствовать атмосферу стадиона и настроение публики, возвращается к нам, снова выходит, разговаривает с журналистами, ходит от арбитра к комиссару, снова приходит к нам, вдруг оживляется, весь загорается и выпаливает металлическим голосом: «Ну, ребята, надо выигрывать! Надо!».
И, обращаясь ко мне, восклицает: «Вперед, Мишель, вперед! Ты хоть не боишься?».
20.28. Резкий свисток судьи резонирует под бетонным сводом. Все устремляются, сосредоточенно о чемто думая, к двери. Я выхожу последним. Через несколько секунд я буду предоставлен сам себе. Шипы постукивают по бетонным плитам, как копыта лошади. В коридоре выстраиваемся в два ряда, будто школьники перед входом в класс. «Старики» обмениваются влажными рукопожатиями. Все выходим гуськом, я спокоен.
И только теперь я всерьез подумал о нашем противнике. Это «Ним Олимпик», «старые волки» французского чемпионата, которых величают экзотически – «крокодилы». Говорят, они – большие забияки и сломали уже не одного юниора.
Их тренер Кадер Фиро, старый смуглый, лысый и хромой алжирец, руководитель этих «коммандос» с железными стопами, создал из них настоящую боевую машину. На поле «крокодилов» выводит их элегантный капитан Мишель Мези. В команде такие великие футболисты, как Магнуссон и Скоблар, перешедшие в «Ним» из «Марселя», Ревелл и Кейта – из «СентЭтьенна», Симон и Гонде – из «Нанта». Эта команда умеет опустить железную средневековую решетку на все проходы атакующих.
Мне предстоит играть в центре нападения. Номер 9. Самый продвинутый пост, в авангарде, и значит, самый открытый. Я пристально разглядываю защитников противника. В среднем им по тридцать, а глотки у всех, как у пиратов. Они небриты (чтобы действовать на нервы противника), а у меня еще нет бороды…
В этом «загоне» в Нанси я чувствую себя беспомощной козочкой…
Зрители попрежнему скандируют свой единственный лозунг: «Нанси! Нанси!», иногда, правда, в ином варианте: «Вперед, Нанси!». Десять тысяч глоток. Все это создает много шума. Взрывается несколько петард, и две или три бенгальские красные свечи сгорают за воротами – красивое зрелище.
Приближаюсь к центральному кругу, где ровно в 20.30 будет сделан первый удар по мячу в нескольких метрах от меня.
Позади я засекаю арбитра, у которого очень смешная фамилия Машен («Как его бишь?»). Это малорослый, чахлый, почти совсем лысый человечек. Интересно, сможет ли он перед лицом этих костоломов из «Ним Олимпик» утвердить свой авторитет, который, я надеюсь, правда без особой веры, должен быть неколебим? Он заставляет меня вспомнить тех «карманных» арбитров, которых мне приходилось видеть по телевидению, когда они пытались вмешаться в спор двух «кэтчеров» и неизменно оказывались по ту сторону ринга, куда их выкидывали разбушевавшиеся спортсмены…
Я нахожусь все еще во власти своих дум, когда впервые касаюсь мяча. Я освобождаюсь от него очень легко и очень быстро. Публика горячо аплодирует этой моей «ножной» разминке и выражает свою симпатию. Вскоре я смелею. Пытаюсь провести маленький дриблинг – удача! Еще один – не получилось. Я начинаю упрямиться, я веду борьбу и дерусь… Меня сбивают с ног, и вот вместо извинений я слышу целый поток ругательств, самое безобидное из которых, наверное, так и не войдет никогда в словарь… Встав на ноги, высоко подняв голову, я наношу свой первый удар ногой, удар отмщения, мой первый настоящий удар, направляя его в стан этих футбольных «грандов».
Время идет. 10 минут, 20, 30 – ничего особенного. Матч вошел в какойто странный ритм. Слева «Нанси» стремится прорвать оборону «крокодилов», которые проявляют просто черепашью медлительность. Справа, скучившись на своей половине поля, все игроки в красных майках неуверенно пятятся назад, к линии обороны, словно римские легионеры под ударами Астерикса.
Это может продолжаться бесконечно.
Наша атака, в которой участвуют молодые волевые игроки, разбивается об эту римскую гвардию. И вдруг передо мной образуется дыра. Об этом у меня сохранились очень смутные воспоминания… Но перед глазами все еще стоит Вольтрагер, который тычет под нос Орландини пальцы, сложенные в виде буквы «V» (победа), а сам вратарь смотрит на мяч, трепещущий в сетях в углу ворот. 1:0, мы выигрываем! Но через час наша мечта улетучивается. Жакки Вернь, у которого, как и у меня, на спине номер 9, но в команде «Ним», разумеется, восстанавливает равновесие.
Гол бывшего центрального нападающего сборной Франции подрывает наш дух. И лишь чудом Ланини за 3 минуты до конца добывает для нас победу.
Первый матч, первая победа… Так я выдерживаю мой экзамен среди профессионалов…
Возвратившись домой, к своему отцу Альдо и матери Анне, у меня, согласитесь, были свои резоны чувствовать себя счастливым. Само собой разумеется, мои родители в этот вечер с нетерпением ожидали моего возвращения.
Я не был уверен, что буду «умирать» по футболу. Но еще мальчишкой, играя в «Жёфе», я превратил улицу СентЭкзюпери в личный стадион и тренировочную площадку.
Не было ни одного вечера, чтобы, возвратившись из школы и забросив подальше портфель, я не отправлялся на улицу вместе со своими приятелями погонять мяч. Я пользовался любым предлогом, чтобы продлить эти игры, которые мы заканчивали, лишь придя в полное изнеможение… Иногда мне становилось понастоящему плохо, так как я был самым маленьким среди своих сверстников и поэтому не выносливым, хотя у меня была очень спортивная семья. Мои два дяди играли во второй сборной по баскетболу.
Мне нужно было какимто образом компенсировать свою хрупкость, свой небольшой рост. И поэтому я, даже не подозревая о том, приобрел технику, которая оказалась существеннее моего физического багажа.
Мне приходилось защищать и мяч, и свои ноги, увертываться от ударов. Я постоянно бросал вызов себе самому. Я импровизировал. Я выдумывал невозможные трюки. Я, например, стремился попасть мячом в ствол дерева или же в консервную банку на какомнибудь столбе и говорил себе при этом: «Если ты попадешь, то наверняка справишься со своим сочинением или заданием по математике в школе». Я часто попадал в цель, что же касается сочинений и математики, то это – совершенно другая история… Наконец я оказался в достаточной мере хорош для всех игровых видов спорта: для ручного мяча и баскетбола (несмотря на свой рост) и, само собой разумеется, для футбола… Мой отец был очень доволен. Он был учителем математики, но для меня – всегда преподавателем футбола. Каждый свободный вечер он занимался со мной футбольной теорией и практикой. Я многим обязан отцу. Именно он поощрял меня, побуждая постоянно улучшать технику и прогрессировать в своем физическом развитии. Он заставлял меня развивать все большую скорость в беге с мячом, чтобы тот оказывался словно приклеенным к ноге, учил умению расслабляться. Он кричал мне: «Поспешай раньше противника!». Играя в футбол на улице, в «Жёфе», на пляже, я развлекался тем, что заставлял выдыхаться других. И вот таким образом маленький застенчивый лотарингец, который смотрел на своих гигантов дядейбаскетболистов с почтением, приобрел солидные атлетические кондиции: 1,79 метра – рост, 72 килограмма – вес (данные, необходимые для физической нормы).
Однако футбол, несмотря на ту важную роль, которую играл мой отец, стоявший во главе руководства команды третьего дивизиона «Нанси – Лотарингия», все еще оставался для меня далеким мифическим Эльдорадо.
Прежде всего нужно признаться, что при проведении конкурса на самого молодого футболиста в 1969 году не привлек к себе внимания ни одного лотарингского «разведчика», которому было поручено подобрать ребят в районную сборную молодежи. Основная причина: слишком малые «габариты»…
Зато к тому времени у меня уже состоялся дебют. В шестнадцатилетнем возрасте я стал вожаком юниоров команды «Жёф».
Январь 1971го: наш маршрут пересекается с маршрутом команды «Мец» в региональном полуфинале Кубка Гамбарделлы. «Мец» – самые большие любимчики. Но под ударами нашей местной «Скуадры адзурры» (наш «Жёф» называют «Маленькой Италией»), состоявшей из друзей приятелей Тролетти, Альбертини, Гаспарини, Делла Балле, Дилуцио, Делла Виктория и меня самого, Платини, «Мец» идет ко дну. Гром среди ясного неба, который заставляет обратить на меня внимание вербовщика этой команды.
Но, увы, медик «Меца» меня забраковывает изза того, что я не смог как следует надуть резиновый шар… Ощутимый удар. Я был «фанатом» команды «Мец», команды с большими амбициями, которая доминировала на всех полях Франции и, благодаря своей атаке, стала поистине машиной по забиванию голов. Ею руководил Нестор Комбен. «Мец» – вот мой клуб. Я следил за всеми его матчами со времени своего посвящения в футбол. Жёф находится всего в двадцати километрах от Меца… Этот спирометрический тест все испортил. Вместо положенных 3,8 литра я сумел выдуть всего какихто жалких 1,8. Я пытался еще несколько раз. Но только все больше волновался. Расстроенный, мой отец пошел к одному из руководителей «Меца», с которым он когдато вместе играл, и сказал ему: «Не обращайте внимания на этот тест, Мишель многого стоит». Но в «Мец» меня не взяли. К счастью, на меня обратил внимание другой приятель моего отца, который жил в Нанси, расположенном в семидесяти пяти километрах от Жёфа. Его звали Эрве Колло. Он пригласил меня провести несколько пробных матчей и в результате… протянул мне бумагу, густо усеянную золотыми печатями, наверху которой было написано: «Футбольный клуб „Нанси – Лотарингия“. Это был мой первый в жизни контракт! В качестве стажера я подписал его в задней комнатке какогото бистро, возле стадиона.
По нему мне полагалось 300 франков в месяц. Это было в июле 1972 года. 21 июня мне исполнилось семнадцать… Вот оно, Эльдорадо!
300 франков – это почти столько же, сколько я получал в качестве жалованья, когда работал муниципальным служащим в Жёфе. Правда, там я получал 400 за то, что развешивал фонари. Но моя работа продолжалась недолго: вскоре меня вежливо поблагодарили за услуги под предлогом того, что я в рабочее время часто играл в баскетбол…
Короче говоря, несмотря на мой парашютный прыжок в самый центр команды «Нанси – Лотарингия», путь от тренировочных лужаек в лесу Ай и до мощных прожекторов стадиона «МарсельПико» был еще, как мне казалось, очень длинным…
Этот путь казался настолько эфемерным, что мои предусмотрительные родители позаботились о другом ремесле, способном, на их взгляд, удовлетворить мое тщеславие.
Год спустя, окончив школу, как вполне сформировавшийся юниор, я уже играл в команде третьего дивизиона, которую тренировал мой отец.
Он старался вовсю, чтобы от черной тактической футбольной доски я перешел к черной математической. Он быстро осознал, что мне не удастся долгое время сочетать учебу с изнурительными занятиями спортом. Он заупрямился и настоял на том, чтобы я освоил бухгалтерское дело.
Но все это было не просто: мы жили в помещении, принадлежащем клубу, в пятнадцати километрах от города. Мы были на полном пансионе у бывшего футболистапрофессионала, очень симпатичного М. Куба. Нас было пятеро: Фельден, Бурла, Эрве Марио (брат которого – Ив сделает удачную карьеру), Шере и я сам. Мы думали только о футболе, буквально пожирали журналы «Экип» и «Франс футбол», прочитывая их насквозь, до последней строчки, набранной петитом в рубрике «По секрету». Что касается знаний о спорте, то тут нам не было равных… Но отец попросил тренера и члена тренерского совета команды «Нанси – Лотарингия» отчислить меня из клуба для овладения другим ремеслом! Он не допускал и мысли, что у меня достаточно способностей, чтобы пробиться в финал чемпионата Европы уже в 1972 году.
Но после игры «Нанси» – «Ним», закончившейся со счетом 2:1, производя элементарные расчеты, мой отец понял, что нужно предать свою идею забвению. Бухгалтерский учет на этом окончился, мне оставался лишь арифметический подсчет забитых голов.
Вскоре в составе профессиональной команды «Нанси» я забил 2 гола. Это было 12 мая: шел тридцать шестой день чемпионата Франции. Мы играли против «Лиона» – другого знаменитого клуба, который все еще живет лишь благодаря своему славному, но уже призрачному прошлому.
В этот день «Нанси» обыграл «Лион» со счетом 4:1. И 2 гола забил я! Мои первые 2 гола в чемпионате первого дивизиона, которые я забил в белокрасной футболке с изображением на ней лотарингского чертополоха.
За этот матч еженедельник «Франсфутбол», который является чемто вроде органа профессионального футбола, мне поставил четыре звездочки (при максимуме – пять).
Я был без ума от радости.
Но в следующий раз – о ужас! – тренер оставил меня сидеть на скамье запасных. Вместо меня он поставил Кузовского, которого клуб прежде хотел перевести в Марсель. Вводя его в штат, «Нанси» всем продемонстрировал, что игрок оправился от травмы и теперь вновь может служить команде.
Приглашая меня в команду, Антуан Редин отлично знал, что я не уйду от него так скоро…

Улица СентЭкзюпери в Жёфе

Но давайте с самого начала. Незадолго до первой мировой войны 1914–1918 годов один молодой шестнадцатилетний парнишка покидает свой родной Пьемонт и направляется в Лотарингию. Он оставляет своих родителей, высохших, как щепки, крестьян, которым предстоит продолжать вести трудную борьбу за жизнь на блеклой и печальной туринской земле. Бросив работу в шахте, юноша хочет стать каменщиком. Но разразившаяся война отзывает его на родину, и ему предстоит ожидать там окончания военных действий, чтобы добраться до своей земли обетованной, но на этот раз уже с молодой супругой. Ему двадцать лет, но он уже испробовал многие ремесла: был каменщиком, шахтером, металлургом и, в частности, работал возле Жёфа, родового поместья Вендель, стальных магнатов, которые являлись собственниками этой земли и всего, что было на ней: заводов, школ, родильных домов и т. д.
В то время Жёф был небольшим городком с одиннадцатью тысячами жителей, который расположился в самом центре угольного бассейна и сталелитейных заводов департамента МертиМозель. Городработяга, на каждые сто человек его населения приходилось шестьдесять итальянцевиммигрантов. Расторопный молодой пьемонтский каменщик со своей деятельной супругой сумел сэкономить деньги и купить барстойку на улице Франшепре, которую они называли «Кафе спортсменов». Здесь мой дедушка, Франческо Платини, расставшись с Пьемонтом и строительным делом, вел счастливое тихое существование. Здесь у него с моей бабушкой родился сын Альдо, мой будущий отец.
Альдо очень рано начал проявлять интерес к круглому мячу. Так как «Кафе спортсменов» облюбовали члены местной футбольной команды, а также молодежной спортивной ассоциации, то мой отец, естественно, вошел в эту команду. Я всегда не без гордости думаю о том, что он мог бы попытать счастья в карьере профессионального футболиста, – великодушный бог наделил его всеми необходимыми качествами превосходного полусреднего: умением организовать борьбу, бдительностью защитника и боевыми качествами нападающего. Причем прямотаки с дьявольской специализацией: прямые штрафные удары!
Но мой отец предпочел более надежное ремесло: он стал преподавателем математики в профцентре в Вендель Сиделор. Он женился на моей матери – Анне и создал семью, в которой я появился на свет в начале лета 1955 года, двадцать месяцев спустя после рождения моей сестры Мартины.
Сколько себя помню, всегда в моей жизни был футбольный мяч. Мой отец рассказывает, даже когда мне было два года, он брал меня с собой, куда бы ни отправлялся как футболистлюбитель.
В Жёфе с улицы Франшепре, где находилось «Кафе спортсменов» моего дедушки, мы переехали в квартал Арни, на самых холмах, окружающих город, на улицу СентЭкзюпери, в дом № 7. Мои родители намеревались построить большой и просторный дом. Мне было семь лет, и в моей памяти сохранились ясные воспоминания о завоевании этого Эльдорадо. Для такого ребенка, как я, у которого уже, наверное, вместо головы на плечах был футбольный мяч, такой переезд значил очень много… Конечно, приходилось сожалеть об удалении, хотя весьма относительном, от «Кафе спортсменов» с рядами бутылок и вымпелами самых знаменитых в мире команд. Но все же я в результате выиграл: улица СентЭкзюпери была, по сути дела, тупиком, куда не часто заезжают автомобили. Здесь я очень скоро превратился в Маленького принца… круглого мяча. Не следует забывать и о гараже, дверь которого, запертая на замок, превращалась в замечательные футбольные ворота с воображаемой сеткой, которая растягивалась под мощью моих неотразимых ударов.
Так улица СентЭкзюпери стала моей первой футбольной площадкой, моим первым стадионом, ну а роль публики играли наши раздраженные соседи! Семья Протуа, которая жила напротив нас в доме № 25, до сих пор вспоминает о моих первых ударах. Глава семьи Робер Протуа, судя по всему, по достоинству мог оценить то неистовство, с которым я пытался разбить деревянную дверь гаража отца мячом. «Как они трещали!» – вспоминает он. Его супруга добродушно ворчала, умоляя бога, чтоб я ограничил площадь попадания мяча только воротами гаража.
Каждый день, возвратившись из школы, я со старанием муравья проводил свои интенсивные тренировки. В моем шкафу хранилось несколько мячей: тряпичные, набитые мхом, кожаные. Утром, уходя в школу и закинув ранец за спину, я выходил на улицу с мячом в руках.
Другой мой сосед, Дельфо Сабаттини, который жил в доме № 15, иногда спрашивал меня, уж не сплю ли я с футбольным мячом?! Но самым знаменательным для меня событием стало знакомство с маленьким дьяволенком в истрепанной одежде и с вечной чесоткой на ногах из дома № 10. Здесь жила семья Брагар. Отец был вратарем. Благодаря его сыну я уже не был одинок на тренировках. Наш неловкий дуэт вскоре освоил основы чрезвычайно сложного искусства дриблинга и паса.
Затем к нам присоединились Клод Веспиньяни, Пьер Турен, Эрве и Ив Сантони, Доминик Гатон и Филипп Шварц. Вы до сих пор стоите у меня перед глазами, вы, мальчишки, охваченные энтузиазмом. Я вновь вижу вас, мои друзья, вижу нашу игру, слышу наши восторженные крики и удары мяча, вновь переживаю радость от нашей игры и дружбы.
При любых обстоятельствах: во время трагедии на «Эйзеле», разочарования сборной Франции, сломленный суровой критикой, испытывая подлые удары судьбы, я всегда вспоминал о своем футбольном детстве. И теперь, когда я уже повесил на гвоздь свои бутсы, я могу подвести итог: да, Мишель Платини, тот самый, которого некоторые комментаторы называли «самым великим игроком своего времени», всегда шел своим путем на протяжении всей карьеры профессионального футболиста. Вероятно, потому, что никогда, ни в один момент, я не пытался остепенить в себе того мальчишку, который когдато жил на улице СентЭкзюпери.
Уже в десятилетнем возрасте этот будущий капитан и главный стратег сборной Франции, которая чуть было не завоевала дважды, в 1982 и 1986 годах, титул чемпиона мира, был вожаком компании мальчишек с растрепанными волосами в коротких штанишках, играющих в футбол.
В качестве нашей «раздевалки» я избрал дом Брагаров, так как мой отец, несмотря на все то удовольствие, которое он получал, наблюдая за тем, с каким рвением я тренируюсь, явно был бы против вторжения нашей компании в семейную крепость. Брагары были отличными и очень гостеприимными людьми. Мы запросто забирались через окно на их кухню, где всегда имелись бутылка с водой, флакон с ртутной мазью и пакет для оказания первой помощи пострадавшим при различных обстоятельствах…
Поскольку я был самым одаренным в нашей компании, то обычно собирал под своими знаменами наиболее слабых, что, однако, не мешало нам выигрывать почти каждый матч.
Играли круглый год. А если шел дождь, пережидали его в прихожей и в коридоре Брагаров.
Однажды, чтобы смягчить растущее раздражение матушки Протуа и отца Лоренцини, мой папа вместе с отцом Филиппа присоединились к нам в розыгрыше очередного фантасмагорического чемпионата мира. Отец просто с ума сходил от отчаяния: всякий раз при атаке я старался протолкнуть мяч у него между н&heip;