Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Лермонтов Владимир - Библия Любви
Сокровенные истории

Книга четвертая из серии
«Колокольчики Святой Руси»

В начале сотворила Любовь небо и землю.
Земля же была безвидна и пуста…
…И сказала Любовь: да будет свет. И стал свет…
…И сказала Любовь: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему…
…И сотворила Любовь человека по образу Своему, по образу Любви сотворила его; мужчину и женщину сотворила их.
И благословила их Любовь, и сказала им Любовь: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле…

Пролог
Путник, сейчас ты стоишь перед выбором: ты можешь читать эту книгу дальше, а можешь повернуть назад, в свою прошлую жизнь. И потому я хочу тебя предупредить: если ступишь сюда, в повествование этой книги, то уже никогда не вернешься назад — сказка с тобою случится навсегда. Подумай, прежде чем сделать этот шаг. Я тебе искреннее желаю вернуться домой к своим привычным делам, в свою обычную жизнь. Зачем тебе чудеса, к чему тебе сказки? Твоя прежняя жизнь известна, предсказуема и понятна, но если ты войдешь сюда, то все это исчезнет, ты навсегда потеряешься в этом загадочном и удивительном мире, где чудеса происходят так же естественно, как восходит солнце.
Когда-то я не раздумывая сделал шаг навстречу сказке? и она приняла меня, но теперь не отпускает. Я больше не могу вернуться в прежнее русло бытия, которое ушло, исчезло и, вероятно, навсегда. И вместе с этим растворилась, исчезла моя прежняя сущность. Нет, конечно? у меня то же самое имя, тот же внешний вид, но я стал другим. Почему я так грустно говорю об этом? Наверное потому, что всегда грустно расставаться — особенно с самим собой.
Так вот: чтобы с тобой не случилось подобного, убеждаю тебя вернуться в свою квартиру, к своим близким, друзьям, приятелям, в свое уютное кресло, теплую постель. Лучше поспеши, там скоро начнется очередной телевизионный сериал — ведь смотреть кино так увлекательно, а главное безопасно? потому как там все происходит с другими. А здесь ты сам можешь попасть в реальный сериал и стать его главным героем со всеми вытекающими из этого последствиями.
Ну хорошо: коли ты не уходишь, то прошу пожаловать к моему очагу. Видишь, я развел уже костер, тут рядом моя палатка. Нас окружает удивительная кавказская осень. Земля покрыта ковром сухих золотистых листьев, пахнущих медом. Как прекрасна эта пора в горах! Сколько красок, чистого воздуха, покоя разлито вокруг в это волшебное время года. Посмотри, как скумпия* своими бордовыми переливами наряжает мир в сказочные одежды. Я забрел в эту лесную глушь, чтобы побыть в уединении и как следует подумать обо всем. Это так важно — остаться наедине с самим собой, чтобы хоть как-то осмыслить, что происходит с тобой в этой жизни.

* Скумпия — высокий кустарник, распространенный от Средиземного моря до Восточной Азии — (Прим. ред.).

Присаживайся, милый человек, я поведаю тебе свою тайну. У меня их много, но вот одна не дает покоя, раздирает меня на части. Мне нужно с кем-нибудь поделиться, иначе я больше вынесу этого непосильного груза. Я, честно говоря, рад, что тебя занесло на эту старую дорогу, затерявшуюся в горах Кавказа. Мне так не хотелось еще одну ночь проводить в одиночестве, когда разговариваешь сам с собой, когда сам себе задаешь вопросы и сам же себе отвечаешь. Впрочем, я конечно не жду, что ты мне что-нибудь подскажешь, потому как подлинные ответы и подсказки человек может получить только у самого себя. Но порой для этого нужен слушатель. Выслушай мою повесть, для меня это очень важно, даже если ты ничего не поймешь. Я хочу рассказать тебе о любви.
Может быть, я фантазер, может быть, у меня что-нибудь не так с головой, вернее, с душой или, скорее, с сердцем? По крайней мере, не все, но что-то не в порядке — это уж точно. Если я собрался рассказать о любви, то видимо, у меня что-то с мозгами. Мне недавно посоветовали обратиться к психиатру. В этом есть какой-то смысл, но он имеет две стороны: психологическая помощь нужна либо мне, либо всему миру, ибо неполадки с головой или у меня, или у всего человечества. Не мне решать эту головоломку, поэтому оставим ее и приступим к главному.
Да, я забыл тебе сказать, что я писатель. Но на самом деле, скажу тебе откровенно, — а сегодня именно ночь откровений — я не считаю себя писателем. Потому что я не пишу книги — я живу в них, они и есть моя жизнь. Просто я переношу на бумагу все, что со мной происходит. Поэтому, когда ты будешь читать, то почувствуешь: когда я описываю море — доносится запах моря, слышен шум волн. А когда я буду повествовать об этом вечере, о нашем костре, то вдруг в твоем доме запахнет дымом, почувствуется прохлада ночи, послышатся крики птиц. Ты думаешь, что я шучу, что так быть не может? Впрочем, не буду тебя ни в чем убеждать. Недавно произошел курьезный случай: одна дама, истинная фурия, ворвалась ко мне в гостиницу, залетела вихрем и как закричит во все горло: «Хррреновый ты писатель!!! Ни хрррена ты не знаешь!!!» Вот класс! Так прямо и откровенно. Я, честно говоря, вначале опешил, а потом даже приятно стало: ведь действительно в самую точку, в самую десятку попала. Бывает же такое — так прямо и так в точку. Это сейчас редкость, все вокруг лукавят, а здесь — как артобстрел. И ведь она права была: никакой я не писатель, а человек. Но самое главное, что я действительно ничего не знаю. Вернее, когда-то, конечно, что-то знал — вот только не помню что. А когда случилась со мною эта странная любовь, так и позабыл все, позабыл не только все, что знал, но и самого себя. Оказалось, что такая любовь сметает все на своем пути, никакие стены, рамки, законы, установки ей ни по чем, она всего сильнее. Она, как извержение вулкана, снесет на своем пути все, что построил человек. Она, эта любовь, как цунами — подлинное стихийное бедствие, ничто не устоит перед ее напором.
Хочешь, я налью тебе рюмку конька? У меня с собой есть прекрасный коньяк. Ты не пьешь? Тогда хотя бы вдохни этот божественный напиток, он пахнет шоколадом и деревом, дубовой корой. Как хочешь — а я выпью. Мне хочется.
Я люблю уединение, когда можно быть совершенно самим собой, когда можно смеяться и плакать без страха, что кто-то не поймет или поймет не так. Эти деревья вокруг нас — мои лучшие друзья и слушатели, они никогда не скажут обидного слова, они выслушают до конца, не перебивая, а главное — поймут и не осудят, и даже наоборот — поддержат. Ты спрашиваешь, могут ли деревья слышать? Милый человек, только они-то, возможно, и слышат нас по-настоящему. Я сумасшедший? А ты знаешь, я ведь не скрываю этого, потому как либо я безумен, либо весь мир, но одно ясно: с кем-то из нас это произошло. Естественно, признать сумасшествие одного человека, то есть меня, куда легче и проще, нежели признать то, что с ума сошел весь мир. Вот чего никому, в том числе и тебе, не пожелаю, так это родиться с такой чувствительной нервной системой, как у меня. В ней-то все и дело. С таким восприятием люди долго не выдерживают: либо спиваются, либо уходят в наркотики. Глубоко чувствовать этот безумный мир — сущее наказание, пытка и мука. Однако есть в этом и светлая сторона: когда приходит что-нибудь хорошее, то оно также усиливается во много крат. И то с ума сходишь от невежества и холода окружающего человеческого мира, то с ума сходишь от счастья, когда оно накатывает, подобно цунами. Тогда мне открываются безбрежные небесные просторы какой-то безумной, беспредельной любви и нежности. Это почти невозможно выразить словами — можно лишь пережить. Садись поближе к костру; видишь, как ночь обступила нас — будто накрыла своим звездным плащом? Я налью тебе чаю, он у меня просто божественен, он опьяняет как вино. В нем шалфей, мята, чабрец, лимонник. Все они собраны здесь, на этих чудесных горных склонах. Этот напиток, быть может, раскроет твое сердце, и ты услышишь меня и поймешь. Не может не раскрыть.
Я тебе скажу вот что: на Эвересте Любви невозможно жить! Его можно достигнуть, немного постоять на нем — и вернуться. Там, на вершине, нельзя долго находиться — иначе конец.
Ты не знаешь, что такое Эверест Любви? Ну наверное это к лучшему, потому как, однажды побывав там, ты навсегда потерял бы покой и твоя жизнь превратилась бы только в ожидание возможности вернуться туда, где ты испытал подлинное счастье. Никогда не залезай на Эверест Любви.
Сегодня ночь откровений. Я могу рассказать тебе все, но главное — это то, что есть лишь эта ночь и любовь. Больше ничего. Просто ночь и просто любовь. Впрочем, не просто любовь, а безумная любовь. Ты говоришь, что такое бывает со всеми? Наверное, ты прав, но когда это происходит с тобой, то всегда кажется, что это нечто особенное, из ряда вон выходящее. Понимаешь, милый человек, есть в моей любви одна странность, что ли. Не знаю даже, как тебе сказать, чтобы ты понял. Моя возлюбленная, понимаешь ли, живет не на суше, как все обычные женщины, — она пришла из моря. Нет, я в здравом рассудке, ты даже не представляешь в насколько здравом я рассудке. Я трезв как никогда, мои мысли остры, как лезвие бритвы. Ты думаешь, что я выпил и потому несу всякий бред. Пусть будет так. Думай все что хочешь, но только выслушай до конца. Впрочем, можешь не слушать, уйти, вернуться домой. Но я все равно буду говорить, потому как мне нужно высказаться. Я буду говорить в пустоту, в это ночное небо — ведь там, говорят, обитают зеленые человечки, инопланетяне — может быть, они выслушают и поймут. Кто-то же в этой Вселенной может выслушать меня и понять?
Я тебе скажу главное: никогда не залезай на Эверест, этого не нужно делать, поверь мне — это самое опасное занятие в жизни. Ибо если ты это сделаешь, то навсегда потеряешь покой. Потеряешь не только покой, но и самого себя. Тогда твоя прежняя жизнь кончится навсегда. Не залезай на Эверест Любви, там… там произойдет с тобой нечто такое прекрасное, что ты уже никогда не сможешь жить на земле. Ты станешь в полном смысле человеком не от мира сего. Твоя жизнь земная потеряет смысл — все потеряет смысл, ничего не останется. Ты будешь жить только тем, что пережил там, на вершине…
Ты спрашиваешь, почему я не могу там остаться, отчего мне нужно возвращаться обратно, если мне там хорошо? Я скажу тебе. Сейчас я скажу тебе — вот только закурю. Это вредно? Как ты можешь в такие мгновение говорить о таких пустяках? Я тебе доверяю свою тайну, а ты думаешь о чем-то постороннем. Будь внимателен, прошу тебя, и не перебивай. Так вот, я скажу тебе главное, впрочем, сегодня я только и делаю, что говорю что-то самое главное, и конца этому не видно. Наверное сегодня для меня нет второстепенного — все главное. Так вот, самое главное — жить там, на вершине, невозможно!!! Там жить нельзя! Там можно с ума сойти от счастья, этого не передашь. Там слишком, слишком прекрасно — так прекрасно, что счастье тебя разрывает на части, поскольку ты не можешь его вместить. И если ты все-таки попытаешься остаться, то взорвешься и от тебя ничего не останется. Ничего! Там сама вечность, она врывается в твое сердце, и сердце начинает болеть от блаженства, там в тебя входит космос и ты уже не знаешь, где ты и что с тобой, кто ты и откуда… Там невыносимо прекрасно. Человеческая природа не способна выдержать этого блаженства. И потому нужно возвращаться обратно, спускаться туда, где ты уже никогда не сможешь жить по-прежнему, туда, где ничего не видно, ничего нет. И остается только ждать и верить, что ты когда-то вновь взойдешь на вершину любви. Ждать, надеяться и верить — больше ничего. Часы начинают тянуться столетиями, а дни — тысячелетиями. Нет, это уже не жизнь, это просто ожидание и страх, что в очередной раз, когда ты взойдешь на Эверест Любви, твое сердце, твое существо не выдержит и разорвется на миллионы кусочков.
Понимаешь, милый человек, я встретил свою мечту — вот уж угораздило меня! И она, представь себе, живет в море, как русалка. Ты не веришь в русалок? И правильно, не нужны тебе эти сказки. Это у тебя еще есть выбор — верить или не верить в чудеса, а у меня уже такого выбора нет. Со мною это уже произошло: я вошел туда, и теперь не могу выйти. И даже не это главное. Все, что я тебе сказал до этого, — не то. Конечно, не то.
Главное — я ее люблю. Вот! Наконец я сформулировал хоть одну толковую мысль. Даже приятно стало, надоело быть глупцом, хочется быть мудрым. Я люблю ее! Вот уже великая, мировая новость, какая удивит планету. Великие слова — я люблю ее! Что ты сказал, ну и люби на здоровье? Да какое, милый человек, здоровье, если я потерял и покой, и сон, и сердце, и все. Меня нет. Вот ты думаешь, что это я сижу перед тобой, а это вовсе не я — это просто любовь. Меня уже давно нет, я превратился только в состояние, безграничное состояние любви. Ты никогда не был просто состоянием? Это странно, но со мной это случилось. Я потому и забрался сюда, в эту лесную глушь, чтобы вновь попытаться стать человеком. Но у меня ничего не получается. Ни-че-го!..
Ты хочешь выпить? Я давно тебе предлагал, ведь такие вещи невозможно слушать без коньяка. Вот тебе моя кружка, сделай несколько глотков и, возможно, твое воображение наконец начнет работать и ты вдруг поймешь меня. Мне нужно это все кому-нибудь сказать — иначе я сойду с ума. Я не могу нести этот груз один, и это даже не груз, это просто Вселенная, которая вошла в меня и не собирается покидать моего существа. Знаешь, я тебе подарю свою книгу «Дельфания», возьми ее, в ней все написано. Там все написано. Только учти, еще раз тебе напоминаю, что я не писатель, я не пишу, я живу, в этом суть. И знаешь, я тебе скажу больше того, что сказал. Я скажу тебе странную вещь — теперь, видимо, от главных вещей я перейду к странным — это уже перемена и это приятно. Так вот: странные слова мои заключаются в том, что я тебе пожелаю тоже подняться на этот Эверест Любви. Вот именно! Вот чего мне не хватало. И недоставало друга, который так же, как и я, взойдет туда, переживет там вселенское счастье и так же, как и я, потеряет покой навеки. Не думай, что я желаю тебе чего-то плохого — нет, напротив, ты будешь так счастлив, как не можешь себе даже представить. Это будет целое море счастье, нет, целый океан счастья, и даже не океан, а целая Вселенная счастья и любви. Но самое главное, что тогда мне не будет так одиноко, мне будет с кем поговорить. Представляешь, нас будет двое и мы поймем друг друга, мы не будем одиноки. Я пойму тебя, и ты меня поймешь. Это будет уже целый наш мир, в котором мы будем знать, о чем говорим. Это так важно, когда ты знаешь, что ты можешь сказать об ЭТОМ и тебя поймут. Бог мой, как мне стало легко, лишь только я представил это. Иди, милый человек, скорее туда, на вершину любви, я буду ждать тебя здесь. Я буду очень ждать тебя, и я помогу тебе, я был первым, мне было трудно, а тебе будет легче, потому как я смогу тебе помочь, я уже немножко знаю, КАК можно преодолеть тоску по Эвересту Любви. У меня уже есть опыт! Видишь как: я даже стал гордиться собой, я уже себя записал в мастера. Быстро же я нашел место приложения своего опыта: обучение тому, как не сойти с ума, когда ты сходишь с ума от любви. Получается каламбур, но в нем что-то есть. А знаешь, я даже не буду тебя здесь ждать, я проведу тебя туда сам, как сталкер. Я знаю, как попасть в эту зону, кое в чем я уже даже стал разбираться. На самом деле это безумно интересно и удивительно. Там происходят чудеса, нет, настоящие чудеса. Пойдем со мной. Сейчас же и отправимся в путь — немедленно! Видишь, как загадочно сегодня мерцают звезды: это хороший знак, знак того, что именно в такую ночь случаются чудеса. Все! В путь! Ночь великолепна и нежна. Это настоящая нежность, и она придет в твое сердце. Не слушай мои прежние жалобы, не верь моим стенаниям, там так прекрасно, что ради этого стоит жить и страдать. Только ради этого. Родиться, пережить Эверест Любви, а потом уйти с этой земли. Ради этого, возможно, все это и создано Всевышним — только ради этого. Но люди не знают об этом, поэтому они не живут, а существуют. Жизнь у них проходит в сумерках и в беспросветности.
Впрочем, я тебя не уговариваю: твое дело выбирать. Только выбирать-то тебе, милый человек, нечего. У тебя есть только возможность вернуться в прежнюю жизнь, где ничего нет и ничего никогда не будет, не произойдет, не случится. Там пусто, холодно и одиноко. Там все известно на тысячу лет вперед. Там ужасно…

По горам понесся ветер, в темном лесу на разные голоса заскрипели деревья, закричал филин. Мой верный друг, собака Ассоль, вдруг проснулась и, подойдя ко мне, ткнула мокрым холодным носом в руку.
— Ну, чего ты проснулась? Спи себе, — сказал я ей. — Не мешай мне беседовать с человеком. Ну ничего, что никого нет, считай, что я разговариваю сам с собой. Ступай, спи, что тебе до моих странностей? Разве ты поймешь, что такое Эверест Любви, что такое происходит с тобой, когда ты с него спускаешься, когда ты телом спускаешься на землю, а душа твоя под облаками остается навсегда?
Ассоль понюхала воздух, прошлась вокруг меня и улеглась у палатки. Тяжело вздохнув, она закрыла глаза и погрузилась в сон, думая, возможно, о странностях своего хозяина, который забрел в эту глушь, сидит всю ночь у костра и разговаривает сам с собой. А может быть, она вовсе так и не думает? Может быть, она, напротив, все понимает и переживает за меня. Нет, скорее всего, она чувствует: что-то происходит. Наверняка она понимает больше, чем я предполагаю.
Я прилег у догорающих углей, оперся на локоть и долго и безотрывно, почти не мигая смотрел на огни. Я чувствовал, что я, так же как эти головешки, горю, что все внутри у меня раскалилось добела. Я сгораю изнутри. И даже не сгораю. Я, как вулкан безумного огня, который готов взорваться и залить весь мир своими переживаниями, своей любовью. «Что бы тогда было? — думал я. — Стихийное бедствие от нашествия любви? Такое разве бывает? Бывает, наверное, если любовь не от мира сего, не человеческая, а какая-то космическая, что ли? Даже не знаю, какое название дать своему состоянию».
Вновь задул ветер, и угли в костре оживились и заиграли, выбрасывая в воздух красные искры.
На четвереньках я подполз к собаке и положил осторожно голову на ее туловище. Голове сразу стало тепло.
— До чего ж ты горяча, Ассоль, — сказал я ей, когда она подняла морду и посмотрела на меня сонным взглядом. — Я так полежу, ты не возражаешь? Сегодня мне безумно жарко и безумно холодно одновременно. Как так может быть? Я тебе скажу: когда сердце разрывается от огня любви, а вокруг тебя Вселенная холода, минус 273 градуса. Жара и холод одновременно. «Почему так происходит?» — спросил я, глядя на небо, по которому вдруг пролетела странная звезда, резко изменившая свою траекторию. Это было похоже на неопознанный летающий объект. И я вдруг нашел ответ, почему так происходит, почему бывает и жарко и холодно. Я заговорил вслух, обращаясь к звездам:
— Это все инопланетяне, это они спустились на нашу землю и решили захватить ее. Насоздавали загадочных женщин, чтобы сводить с ума земных мужчин. Они это умеют, на это они мастера. А может, и того хуже: они, эти гуманоиды, разбросали по земле инфекцию, такую, от которой влюбляешься так, что теряешь разум. Это такой вирус у них — вирус неземной любви. По-разному они пробовали нашу планету захватить, да поняли: лучше и надежнее любви нет ничего на свете. Вот и решили через нее, через любовь эту космическую, свести нас всех с ума. И начали они с меня. Впрочем, я сам виноват: бродил по лесам, горам и мечтал, мечтал, вот и намечтал такое, что и во сне не приснится. Теперь мне все понятно, — вдруг оживился я, — в них все дело, в этих зеленых человечках, все это их затея!
И тут я вдруг поднялся и закричал в темноту:
— Люди, не ходите, не бродите по лесам и горам, а главное — не мечтайте, потому что ваши мечты сбудутся! Здесь такую инфекцию подхватите — никакая вакцина не поможет. Тогда поздно будет.
Потом уже, ощутив усталость, я опустился и укладывая голову на теплую подушку под названием Ассоль поднял палец в небо и произнес:
— Не бродить и не мечтать! Нет, бродить-то можно, а вот мечтать нельзя. Все можно, а мечтать опасно — истинно сбудется все, что намечтаете. Потом не сетуйте, не говорите, что я вас не предупреждал. Я вас предупредил, и теперь я буду спокоен, я буду спать, а вы делайте что хотите — только не мечтайте. Зачем вам это? Ведь вам так хорошо там, у телевизоров, в теплых уютных квартирах, в домах. Там спокойно. Смотрите в экран не отрываясь, не озирайтесь по сторонам, иначе вдруг что-нибудь увидите и начнете жить по-другому. Не ходите в лес, не забирайтесь в горы, потому что там чудеса…
Мне понравилась моя речь, потому как я, кажется, сказал что-то очень мудрое — такое, что даже самому как-то стало приятно: дескать я такой умный, а все остальные — глупые. Хорошо становится, когда ты чувствуешь себя умным, а всех остальных — глупцами, а то ведь получается, что я один в эту ночь горю от любви, а все остальные пребывают в дреме, прохладе и забытьи.
Ассоль открыла глаза, посмотрела на меня, потянулась и принялась доглядывать свой сон. А я лежал и смотрел в ночное небо.
А потом мне вдруг пришла очередная бредовая мысль. Точнее, не мысль, а догадка: а вдруг можно Эверест Любви низвести на землю? Чтобы в самой жизни присутствовала эта космическая благодать, вселенское блаженство? Трудно, конечно, представить, как высшее может опуститься и пребывать в низшем, но может быть, такое все-таки возможно?
Я ухватился за эту соломинку, мне сразу на сердце легла надежда, принесшая некий покой и расслабление, которых столь вожделела моя душой в последнее время. Особенно после того, как я спустился с Эвереста, с Эвереста Любви.
Эпилог
Мне очень захотелось сразу написать заключение. Я не хочу ждать конца книги, чтобы сказать главное. Конец нужно знать сначала — иначе все будут спешить к завершению и упустят главное в самом повествовании. Вот чтобы этого не случилось, чтобы вы спокойно читали (а вероятно, и вовсе отказались от этого путешествия, ибо уже знаете конец), не торопились и могли вместе со мной пережить светлые и нежнейшие состояния, я заканчиваю именно сейчас.
Все мы, люди, мечтаем, надеемся, ждем и верим, что рано или поздно с нами произойдет что-то самое главное, самое важное, самое великое. Для чего же мы тогда пришли в этом мир, если не для того, чтобы с нами случилось нечто из ряда вон выходящее, чтобы с нами произошло самое великое чудо в мире?
Я искал ответ везде: в жизни, религиях, творчестве, работе, книгах, учениях.
Я искал ответ в просветлениях, самосовершенствовании, молитве, уединении.
Я искал ответ в Библии.
Я нашел ответ в любви — любви, которая, оказывается, как тень, всегда шествовала за мною по пыльным дорогам жизни. Только я не видел ее, ибо всегда смотрел вдаль — за моря и океаны, за горы и пустыни, за облака и небеса, за пределы видимого и невидимого. А любовь, выходит, всегда шествовала за мною, сзади. Она шла, покорно и смиренно ожидая, когда же я дойду до нее, когда наконец я остановлюсь, обернусь и увижу ее — мою неизменную спутницу.
Следовало прожить жизнь, чтобы перевести взгляд от заоблачных небесных далей к земной жизни, чтобы понять, что любовь божественная лишь предшественница любви земной.
Следовало прожить жизнь, чтобы понять, что нужно в подлинном смысле не опуститься, а взойти от любви божественной до любви земной, поскольку любовь земная есть продолжение любви божественной.
Следовало прожить жизнь, чтобы остановиться, обернуться и встретиться с любовью здесь, на земле.
И у нее оказалось много лиц — так же много, как много мы встречаем на своем пути людей. Каждый человек дается нам, как проявление любви, как дар любви Всевышнего. Человек никогда не остается без любви, он только может переходить от одной встречи с любовью к другой, и нет никакого промежутка, паузы, будто нас нежно передают, как младенцев, из одних рук в другие.
Человек не может видеть Бога, но Он есть. Он проявляет Себя в людях, которые нас окружают, которые дарят нам свою любовь, заботу, нежность.
Все, что мы видим, — это любовь. Она здесь, всегда рядом с нами — стоит только остановиться и обернуться, чтобы увидеть ее лики, которым нет числа.
Она и в мерцании звезд.
Она и в смехе ребенка.
Она и в разноцветье весенних трав.
Она и в этом холодном, пронизывающем насквозь ветре.
Она и в улыбке, застывшей на лице умершего.
Она и в старухе, отчаянно пытающейся перейти оживленную дорогу.
Она и в глазах бездомной собаки, бегущей за тобой в надежде получить от тебя пищу.
Она даже и в лице того, кого мы готовы уничтожить за нанесенные нам боль и обиду.
Суть Библии заключена всего лишь в двух изречениях Христа:
И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе?
Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки.
(Матф. 22, 36—40)
Суть Библии Любви, которую мне следовало познать на своем Пути, также заключена в двух изречениях:
Бог любит каждого человека.
И проявляет Свою Любовь через людей, которых мы встречаем, через красоту и великолепие природы, которая нас окружает.
Бог есть Любовь, и человек, созданный по образу и подобию Божьему, — тоже есть Любовь. И если человек не становится Любовью, то он уже как бы не человек, созданный Богом, а нечто другое.
И потому в душе каждого человека живет желание стать тем, кто он есть на самом деле.
И оттого в сердце каждого человека пульсирует жажда любви, потаенная мечта о тотальной, великолепной жизни, в которой рассыпаются стены, разрываются цепи, спадают путы, исчезают законы, ограничения, обязанности и остается только то, что есть человек в своей первозданности, — Любовь.
Человек и приходит в этот мир, чтобы познать, что все вокруг него и, конечно, он сам есть только Любовь — и ничего более.

Глава 1
Бездна
Ветру с Гор уже перевалило за сорок, когда он столкнулся с самой большой загадкой в своей жизни.
Он сидел на берегу живописного озера, объятого со всех сторон невысокими горами, покрытыми пеной изумрудного леса. Из ущелья, крадучись, выползал туман и таинственно стелился по темным неподвижным водам озера.
Ветер с Гор удил рыбу и, казалось, пристально глядел на поплавок. На самом же деле взгляд его был устремлен за пределы видимого мира. Мысли его в это время странствовали в ином измерении, так что он даже не замечал, когда поплавок вздрагивал и уходил под воду.
…Он думал о том, что всякий человек, приходя в этот мир, похож на рыбака, который мечтает поймать самую крупную в своей жизни рыбу. Добыть самый большой и самый невероятный улов…
…Он думал о том, что жизнь человеческая, возможно, похожа на эти темные, таинственные воды, Бог весть что таящие в своих недрах. И человек никогда не знает, что встретит он на своем земном пути. Что найдет — если найдет. А потом, если и найдет, то вполне вероятно, что потеряет. Ведь мало найти, нужно уметь сохранить то, что нашел. Нужны силы, а может быть, и еще что-то, чтобы сохранить и удержать найденное. Вероятно, в этом «что-то» и заключается камень преткновения. Потому что сохранить оказывается гораздо труднее, нежели найти. Подобно тому, как удержать воду в ладонях, когда, как плотно ни сжимай пальцы, вода все равно находит маленькую щелочку и неизбежно утекает, исчезая в земле.
…Он думал о том, что он в подлинном смысле поймал самую невероятную рыбу в мире, потому что встретил женщину, живущую в море. Но и сам он был «пойман», ибо полюбил эту невероятную женщину невероятной любовью. И все это произошло с Ветром с Гор тогда, когда уже не ждешь от жизни ничего, когда почти свято уверовал в то, что прожил столько лет, что испытал и пережил все возможное и невозможное на этой земле. Но оказалось, что у жизни всегда остается в запасе самый последний и самый главный дар, который она может преподнести человеку когда угодно. И вероятно, ей приятно делать это именно тогда, когда этого менее всего ожидаешь.
…Впрочем, размышлял Ветер с Гор, неправда, что он ничего не ждал от жизни. Каждый человек ждет. Всегда, до последнего удара своего сердца ожидает чего-то. Потому что, пока сердце стучит, оно не может не надеяться на то, что с ним произойдет наконец нечто самое главное, самое прекрасное и самое удивительное.
…Он думал, что каждое сердце ждет любви, что ему больше ничего не надо. «Оно для того и создано. Потому, возможно, и мое сердце всегда ждало этой Любви, даже если я об этом не знал, даже если мой разум был далек от сокровенных намерений сердца.
Сердцу не прикажешь. Оно всегда ждет любви. Оно ожидает любви, когда ум уже ни во что не верит. Когда все надежды исчерпаны, как колодец в пустыне, из которого ушла вода, и караванные пути пролегли вдали него.
… Мое сердце жаждало любви неземной, и я ее встретил, неземную женщину. Она вышла из моря. Ее дом — море, такое великое, непонятное, полное тайн и загадок. И эта женщина для меня — тоже море. Бездна. Она может быть ласковой и грозной, нежной и ледяной, неподвижной и бушующей».
… И он стал думать о Ней, о той, которая смела его душу, как цунами сносит берег.
«Я не смог удержать ее, она как вода ушла сквозь пальцы. Возможно, земному человеку невозможно удержать неземную женщину…»

Сегодня боль дошла до своего предела. Если бы Ветер с Гор смог заплакать, то ему полегчало бы, но эта боль была столь велика, что не позволяла появляться слезам.
«Такое отчаяние я пережил, когда ушла моя мама, — думал он. — Но там была смерть, неизбежность, а здесь все живы. А я умираю или что-то умерло. Я не могу жить без нее и постепенно схожу с ума. Она говорила, что мы не можем быть вместе. Почему? Отчего так несправедливо?»
К вечеру Ветер с Гор вернулся в свой маленький глинобитный домик на горе и не раздеваясь лег на кровать.
«Эта женщина — бездна», — думал Ветер с Гор в сумраке наступающей ночи, отвернувшись к стене.
Эти ужасные ночи без нее, когда весь мир, кажется, сейчас взорвется от Любви, от того, что он не может быть с ней, любить ее и ласкать. Отдавать ей всю свою Любовь, всего себя до конца, пока его больше не останется, не останется вообще ничего.
Ветер с Гор еще долго не мог заснуть, размышляя обо всем том, что знал о земных женщинах, которых прежде любил. И тогда он вдруг пришел к выводу, что не только женщина из моря, Дельфания, — это бездна. Любая женщина — бездна. Только никто не подозревает об этом.
Но ведь и мужчина — бездна.
Мужчина подобен суше, женщина подобна морю. Они соприкасаются друг с другом лишь узкой полоской берега. Суша не может проникнуть в глубь моря, море не способно проникнуть в глубь суши.
Может быть, потому мужчину так манит эта бездна, так тянет уйти, унестись в самую глубину этих темных вод, чтобы познать тайну женщины и, возможно, обрести счастье.
Отдаться этой стихии вод, даже если это будет стоить жизни. Ведь жизнь стоит того, чтобы посвятить ее любви.
«Всякая женщина — это двери в иной мир», — вот последнее, что подумал Ветер с Гор перед тем как отправиться по течению в царство сна, царство грез.

Глава 2
Лебедь
Эта осень была особенной, и не только потому, что Ветра с Гор посетила глубокая печаль: в самой природе происходило нечто необычное. Тянулись тихие, томные, теплые дни октября. Природа будто чувствовала переживания Ветра и старалась его утешить. И этим утешением стало чудо — в начале ноября расцвела сирень. Это была всего лишь одна сиротливая веточка на сухом дереве. Но было так удивительно и необычно видеть глубокой осенью вестницу весны. Ветер с Гор нагибал к лицу сирень и жадно вдыхал аромат, который его всегда пьянил и волновал, а вот сейчас не приносил прежней радости и упоения.
«Наверное, я похож на эту одинокую ветку, которая вопреки законам мирозданья цветет осенью, — думал Ветер с Гор. — Я люблю, когда нужно быть спокойным, я горю, когда следует пребывать в прохладе, я цвету, когда пришло время засыхать».
Ветер с Гор понимал и чувствовал природу: горы, леса, ручьи, деревья, цветы, камни, зверей и птиц. Он мог по-своему общаться со всем, что встречалось на его пути, когда он бродил по горам Кавказа. Но он совершенно терялся, когда оказывался в городе. И чем больше он понимал природу, тем меньше понимал мир людей.
Прежде чем отправиться в путь по горам, Ветер с Гор снимал обувь и некоторое время стоял на земле босыми ногами, ожидая, пока по телу нежно прокатится волна покоя и умиротворения. Он считал, что нужно гармонизировать свое духовное и физическое поле с окружающим миром. И природа чувствовала Ветра с Гор. Она по-своему говорила с ним. Когда Ветер с Гор в своих мыслях «забредал не туда», то он спотыкался и даже падал. Таким образом лес останавливал его, напоминая, что здесь надобно оставить суетное и обратиться в мыслях к вечному. Таким отрезвлением мог быть и укус осы в мягкое место, когда требовалась «инъекция» для перестройки души и мыслей. Природа была разнообразна в своих проявлениях, но Ветер с Гор всегда понимал, что она говорит ему. Когда однажды, повалявшись на траве, он заметил под правым коленом ожог — такой, что даже появился водянистый волдырь, — он понял, что ему прижгли биологически активную точку. Ее еще называют точкой от ста болезней. Это природа пыталась по-своему полечить горного странника.
Однако в этот раз природа замолчала, будто не знала, что сказать Ветру. Может быть, она не ведала таких состояний, какие испытывал Ветер с Гор.
В эту осень Ветер с Гор вместе со своей неизменной спутницей, кавказской овчаркой с красивым именем Ассоль, каждый день ходил к озеру и сидел на его берегу, забросив удочку. Он носил с собой Библию и иногда открывал ее наугад. Он читал то, что попадалось ему на глаза, в надежде найти ответ на свой вопрос: почему любовь приносит ему столько боли и страданий? Но ответа не находил. И тогда он подумал о том, что, видимо, сейчас он не способен понять это потому, что глаза его не видят, а уши потеряли способность слышать глаголы вечной жизни, изложенные в этой книге вечной мудрости.
«А может быть, любовь к женщине не так важна по сравнению с любовью к Богу, и потому в Библии ничего не говорится о любви к женщине?» — вопрошал он.
«Вероятно, лишь божественная любовь, только она одна важна для человека. Что же тогда делать с моей любовью? Где мне найти ответ, в какой книге? Вот если бы была книга, посвященная любви к женщине. Как бы она называлась? — размышлял Ветер с Гор. — Библия Любви? Никогда не слышал о такой книге».
А на озеро прилетели лебеди. Это было тоже необычное явление, ибо ранее здесь эти прекрасные птицы никогда не появлялись. Они, расправив крылья, планировали над гладью озера и потом садились, растопырив лапы, скользя на них по воде, как на лыжах. Ветер с Гор кормил их каждый день хлебом, и они уже настолько привыкли к нему, что смело выходили на берег и брали хлеб с рук, каждый раз щипая своим клювом его ладонь. Но это бывало только тогда, когда Ассоль находилась вдалеке, потому что она не позволила бы так близко подходить к своему хозяину. А когда лебеди пытались подойти к Ветру с Гор при ней, то она лаяла и даже пыталась догнать их вплавь.
Один лебедь был болен — он не мог летать как все. Его Ветер с Гор заметил сразу: у птицы оттопыривалось крыло. И вот однажды вся стая взмыла в небо, а этот одиночка остался на озере, и казалось, что он жалобно смотрит вслед товарищам. А стая, набирая высоту, выравнивалась в стройный клин. Больше лебеди не вернулись.
Прошла неделя. Ветер с Гор перестал ходить на озеро. Но когда повалил снег, ударил мороз и поднялся ветер, Ветер отправился туда, чтобы посмотреть, как себя чувствует больной лебедь и, если он еще там, забрать его к себе на зиму.
Снег падал крупными хлопьями, залепляя лицо. Озеро наполовину затянулось коркой льда, но птица плавала в еще не замерзшей части. Ветер с Гор подошел к краю покрытого льдом берега и протянул руку с хлебом. Лебедь подплыл к человеку, с трудом вскарабкался на лед и, переваливаясь с бока на бок, зашагал навстречу. Собаку Ветер с Гор оставил дома, чтобы она не мешала ему взять больную птицу с собой.
После того как лебедь поел с рук хлеба, Ветер с Гор осторожно обхватил двумя руками волнующуюся птицу и понес ее домой. Ассоль попыталась выразить свое недоумение по поводу появления в их доме необыкновенного гостя, но лебедь шипел и собака отступила. А когда к тому же она убедилась, что в миске птицы нет для нее ничего съедобного, то и вовсе успокоилась.
Этот вечер Ветер с Гор проводил в чудной компании. На улице разыгралась вьюга, ветер силился сломать все, что встречалось на его пути, гнул деревья, ломал ветки. Хозяин сидел у печи и, подбрасывая в печь дрова, смотрел на огонь. В трубе то и дело раздавался гул. Ассоль растянулась у двери на коврике и храпела. Лебедь положил голову на пол и смотрел на Ветра своим черными глазками, привыкая к новой обстановке. Ветер с Гор заметил, как в глазах-бусинках птицы отражается огонь печи. «Надо дать ему имя», — подумал он и чуть было не сунул в топку очередное полено, но увидел на нем маленькую черную точку. Это был паучок, который бежал по дереву.
Ветер с Гор сдунул паучка на пол и подумал, что нужно быть осторожным, чтобы не причинить вреда никакому живому существу. «Ничто не может служить оправданием, если я причиню страдания кому бы то ни было — даже любовь, от которой болит мое сердце».

Глава 3
Встреча
Когда в январе вдруг стало по-весеннему тепло, Ветер с Гор отправился вместе с собакой и лебедем по горным тропам в лагуну, где когда-то произошла удивительная и невероятная встреча с Дельфанией. Он надеялся, что там ему удастся развязать болезненный узел, в который любовь к женщине из моря скрутила его сердце и душу.
Ветер с Гор погрузил птицу в рюкзак, и она выглядывала у него из-за спины, что представляло собой довольно странное и удивительное зрелище: человек, лебедь в рюкзаке и мохнатая собака, семенящая рядом. Кроме того, на цветочном рынке Ветер с Гор купил целую корзину роз и теперь держал ее в руке. Он нес эти цветы с чувством, что идет на кладбище и цветы помогут ему проститься с тем, что не дает ему жить как прежде.
Придя в лагуну, Ветер с Гор долго стоял и смотрел на то место, где когда-то располагалась его палатка, в которой он встречался с Дельфанией — женщиной из моря.
Странно, думал он, но все осталось как прежде. Даже очаг, который он тогда выложил из камней, сохранился в прежнем виде. Воспоминания нахлынули на него, как большая волна, и он понял, что здесь оставаться не следует и потому продолжил свой путь по берегу моря в поисках новой стоянки. Вскоре путникам открылась лагуна, отделенная от моря галечной насыпью. Обогнув лагуну и поднявшись на полсотни метров в гору, Ветер с Гор нашел место у края обрыва, где разбил палатку и разложил вещи. Отсюда открывался великолепный вид на море и залив. Вокруг был лес из невысокого можжевельника с искривленными от морских ветров стволами. Эти сказочные по своей красоте деревья создавали чувство защищенности и умиротворения, насыщали воздух ароматом свежести и покоя. А возвышение над миром наполняло сердце ощущением простора и свободы.
Ветер с Гор спустился с горы вместе с лебедем, оставил его на берегу, а сам погрузился с головой в ледяное пространство моря. Кристально чистая и обжигающая вода подарила телу звонкую бодрость. Затем он пустил лебедя в лагуну и долго смотрел, как белая изящная птица грациозно скользит по изумрудной глади, отражаясь в ней. Ассоль последовала за лебедем, но выглядела она не столь изящно, особенно когда выбегала на берег и отряхивала от воды свою густую шерсть.
Ветер с Гор смотрел на животных и завидовал тому, что им неведомы муки человеческой души и сердца. Конечно, они по-своему чувствуют и переживают, но не погружаются в глубины душевных состояний, воспринимая мир таким, какой он есть здесь и сейчас. А мир безусловно всегда беспредельно великолепен и удивителен своей неповторимой красотой.
Розы Ветер с Гор с нежностью положил на берегу лагуны, предварительно подрезав концы и опустив их в воду. Он еще не решил, что будет с ними делать. С вершины, где стояла палатка, цветы смотрелись бордовым пятном на фоне серо-желтого берега. А когда он спускался к лагуне, то можно было подумать, что этот изумительный бархатный куст растет здесь естественным образом.
«Жаль, что они обречены завянуть, — думал он, разглядывая раскрывшиеся на солнце лепестки, на которых играли бриллиантовые капли воды. — Видимо, действительно, всему свое время: время распускаться и время увядать».
В лесу у подножия горы Ветер с Гор отыскал маленький родник, из которого пил живую, хрустальную воду. Дни проходили размеренно, и к Ветру с Гор постепенно возвращалось давно потерянное и забытое чувство покоя и гармонии. В полдень он сидел на краю обрыва и смотрел в бескрайнюю синь моря. Видел, как изредка проплывают рыболовецкие суда, собирающие на морских плантациях один из самых изысканных морских даров — мидии.
Только ночи были долгими, сны — беспокойными и мучительными. С полуночи с моря налетал напористый ветер, скрипели деревья, издавая самые невероятные звуки, похожие на голоса животных и людей. К лагуне с гор близко походили шакалы, и вой их был подобен детскому плачу.
Однажды ночью, когда Ветер с Гор долго не мог заснуть, он решил прогуляться по берегу. Море выглядело нереальным: в лучах лунного серебра ходили причудливые волны, с пеной накатывающиеся на берег; горы, обрывы виделись совершенно иными, нежели днем. Все это скорее походило на марсианский пейзаж, чем на земной. Ветер с Гор в эти мгновения чувствовал себя астронавтом-исследователем, попавшим на далекую, неизведанную планету.
«Впрочем, — подумал он, — и земля для нас еще неизведанна и полна нераскрытых тайн и загадок. И нам, людям, дается порой чувствовать себя здесь пришельцами из космоса. И, вероятно, главная загадка затаилась в самой удивительной планете нашей Вселенной — в человеческом сердце. Мироздание же нам дано лишь для того, чтобы понять и разгадать тайны этой сокровенной планеты, которая стучит у нас в груди».
Внезапно перед ним вдруг появилась темная фигура женщины. В это мгновение налетел сильный порыв ветра, который колыхнул длинные волосы ночной гостьи.
— Боже мой, ты! Это ты? — воскликнул Ветер с Гор.
Его сердце стучало так быстро, что перехватывало дыхание и ему было трудно говорить.
— Ты пришла? — почти закричал Ветер с Гор.
— Что с тобой, ты мне не рад? — произнесла она, улыбаясь и отряхивая ладонями капли со свой груди.
— Не рад! — выпалил он, еще не справившись с волнением и испугом. — Я приехал сюда, чтобы забыть тебя, чтобы наконец кончилось это наваждение!
Ветер с Гор помолчал, стараясь взять себя в руки и не выплеснуть лишние эмоции на женщину из моря, и проговорил:
— Я пришел сюда, Дельфания, чтобы проститься с тобой.
— Проститься? Почему? — в растерянности спросила она.
— Мне плохо, Дельфи, — произнес Ветер с Гор четко выговаривая слова и смотря прямо в глаза Дельфании. — Я потихоньку схожу с ума. Схожу с ума от любви к тебе, хотя я понимаю, что так не должно быть, что любовь должна приносить радость и наполненность. Моя же любовь, напротив, подавляет и истощает меня. Потому я и вернулся в эти места, чтобы как-то постараться избавиться от своего чувства.
Дельфания присела на корточки и принялась что-то чертить палочкой на земле. Ветер с Гор продолжал:
— После встречи с тобой я как бы завис между двумя реальностями, между двумя мирами: миром, который ты принесла в мою жизнь, и миром, в котором я всегда жил. Теперь я не знаю, который из них настоящий. Я будто потерял себя и никак не могу найти. И это потому, что моя любовь к тебе похожа на юношескую любовь, а не на взрослую. Я понял, что люблю тебя не по-взрослому, не как любит мужчина, а как любит девушку юноша, который переполняется удивительными, светлыми, лучезарными чувствами.
Дельфания ничего не отвечала.
— Я завис между двумя пространствами и теперь живу какой-то двойной жизнью, будто во мне два «я», — проговорил Ветер с Гор. — Там, в мире, живет мое старое «я» — взрослый мужчина, а здесь, с тобой, живет другое «я», которое, казалось, уже забыто навсегда.
Дельфания поднялась и посмотрела на него широко открытыми глазами, в которых отражались лунные блики. Очевидно, она не ожидала такой встречи после долгой разлуки.
— Дельфи, — произнес он и, стараясь все-таки смягчить атмосферу, подошел и положил руки ей на плечи, глядя прямо в глаза. — Я вернулся в мир после встречи с тобой. Я там жил… без тебя. Я исполнил все, как ты мне советовала: написал книгу, провел конференцию. Нашлись родители, которую удочерили девочку, найденную собачкой Мэгги. Девочка счастлива, я видел ее в новой семье.
Ветер с Гор убрал руки и посмотрел вдаль, за горы.
— Но там мне очень трудно. Понимаешь, там все по-другому. Не так, как с тобой. Я не могу совместить мир, который открыла мне ты, с миром, в котором живут все… Моя любовь к тебе — как птица, парящая в облаках: она не способна опуститься на землю. В моих чувствах к тебе как бы сплавились все состояния и переживания, какие я испытывал в жизни вообще начиная с детства. Эти воспоминания о необычайно светлых и добрых озарениях души и сердца возродились и зажили во мне новой, обновленной жизнью. Волнение, дрожь, таинство, когда нет никаких якорей. Это было то время, когда смотришь на стеклышко, а видишь драгоценный камень. С тобой я стал мальчишкой. И теперь внутри меня борются два существа: старое и новое, мужчина и отрок. Нужно выбрать, а у меня не получается.
Ветер с Гор взял ее руки в свои и слегка сжал.
— Я думал. Я все время думал о тебе. Ты будто живешь во мне. Это невыносимо, но это истинно так. Это как пытка… И однажды я вдруг вспомнил два фильма — «Солярис» и «Сталкер». И тогда у меня зародилось сомнение в реальности твоего существования.
Дельфания опустила глаза, а он не сводил взгляда с ее губ и лица.
— В «Солярисе» рассказывается о том, как космическая экспедиция приземлилась на планету, затерянную в Галактике, сплошь покрытую океаном. И вот этот океан оказался не просто жидкостью, а неким гигантским мозгом, который материализовывал тех людей, которые были близки астронавтам, причем некоторые из них на Земле давно умерли. Эти сотворенные океаном люди стали приходить на станцию. Некоторые астронавты, не выдержав такого испытания, покончили собой. Это стало безумием для участников экспедиции. К главному герою фильма на станцию постоянно являлась его умершая жена. И несмотря на то, что он знал, что она не человек, что ее тело, кровь состоит из других элементов, нежели человеческая плоть, он не мог побороть в себе чувство любви, которое испытывал к настоящей супруге.
Ветер с Гор перевел дух и продолжил:
— А «Сталкер» повествует о том, как после посещения Земли инопланетянами образовалась таинственная Зона, в которой происходило необъяснимое — исполнение желаний людей, посетивших особую комнату в этой Зоне. Но самое главное, что претворялись в жизнь желания не ума, а глубинные, подсознательные желания, о которых люди даже и не подозревали. Вот и мне подумалось, что здесь, на Большом Утрише, такая же зона, в которой мозг-океан осуществляет желания человека, его сокровенные мечты, в которых, вероятно, он и сам не дает себе отчета. И тогда вдруг я осознал, Дельфи, что здесь исполнилась и моя подлинная мечта. Прежде я думал, что самым сокровенным для меня желанием является уединиться и жить где-нибудь на природе. Нет! Дельфи, нет! На самом деле душа моя жаждала только любви, любви, любви и ничего больше! Но не той любви, какая существует в мире взрослых, а любви возвышенной, романтической, безумной, от которой теряешь голову и уносишься в небеса.
Тут налетел порыв ветра и стал развевать ее прекрасные длинные волосы.
— И лишнее подтверждение своей догадке я получил, когда проводил конференции здесь, в этой Зоне, Зоне любви и нежности. Люди после посещения этого места, не могли уехать отсюда, потому что у них пробуждалось это удивительное юношеское или девичье существо, их подлинная сущность, которая уснула, которая прежде была придавлена цивилизованным миром, его фальшью, законами, условностями. Люди вдруг начинали понимать, что возвращаться некуда, ибо их жизнь только здесь и началась. Они неожиданно осознавали, что ехать-то некуда, потому как здесь наконец они встретились с самими собой, какими были в детстве. Взрослое существо настаивало: «Нужно возвращаться домой, к делам, быту, работе». Детское существо отвечало : «Зачем? Разве та, моя прежняя жизнь приносит мне счастье и радость?» Каждый задавал себе этот вопрос и сам же отвечал на него: «Да, городская жизнь имеет свой смысл, но когда смотришь на городскую жизнь отсюда, непонятно в чем он состоит».
И я увидел, Дельфи, что здесь, на Утрише, с людьми происходят чудеса: вся их философия рушится, разваливаются самые изысканные и мудрые мировоззренческие установки и человек остается обнаженным, как младенец, с одним единственным желанием. И эта его истинная жажда души и сердца — любить и быть любимым. Больше ничего!!! Только Любви жаждет каждый человек, знает он это или нет, отдает он себе отчет в этом или нет. И я был первым, у кого исполнилось сокровенное желание в этой Зоне. Свершилось чудо! Море материализовало мою тайную мечту. Дельфи, ты — существо, сотворенное морем. Тебя нет в реальности!
— Пусть будет, как ты хочешь, — тихо промолвила она.
— Я люблю, люблю, люблю, люблю тебя, — выпалил он.
Она задрожала. А он стоял и не двигался.
— Если хочешь, — сказала Дельфания, — я сделаю так, что ты все забудешь. Ты забудешь меня, забудешь наши встречи, любовь сотрется из твоей памяти.
Ветер с Гор оторопел от внезапно открывшейся возможности вот так, вдруг наконец-то все решить одним разом.
«Неужели такое возможно? — мысленно спросил он себя. — Ну как же: я совсем забыл, что эта женщина из моря может то, что не дано простым смертным. Она способна даже стереть из моей памяти — впрочем, не тольк&heip;