Интеллектуальные развлечения. Интересные иллюзии, логические игры и загадки.

Андрей Петрушин "Недетский дом"
Книга "Недетский дом"
Автор: Петрушин Андрей Владимирович
Аннотация:
В детский дом приходит новый психолог - молодая девушка, жаждущая помогать детям. Но не все так просто в этом заведении. Через новую сотрудницу  проходят судьбы несчастных детей, она встречается с безразличием сотрудников. Она узнает многое об отношениях родителей к детям и сотрудников к воспитанникам. Правда, эти знания оказываются слишком тяжелым грузом для нее…
Синопсис:
На работу в детский дом приходит молодой сотрудник, психолог. Инна жаждет помогать брошенным детям, так как сама воспитывалась в приемной семье. Но с первых шагов она сталкивается с непрофессионализмом работников этого учреждения. Перед глазами психолога проходят тяжелые судьбы детей: Виктор, избиваемый отцом, Катя, помещенная в психиатрическую лечебницу, Насти, не нашедшей общего языка с мамой, бунт воспитанников и их усмирение, безрезультативная жалобы воспитанников омбудсмену. Не выдержав откровенного безразличия и равнодушия сотрудников к проблемам детей, психолог покидает детский дом.
 
Никуда от нас не делись ни детские дома, ни бестолковые сотрудники, работающие в них, ни дети. Дети, которых как бросали или меняли на алкоголь, так и продолжают это делать родители. Тени прошлого, голодного постреволюционного времени, преследуют наше общество и в настоящем…
 
 
 
 
СЕРИЯ «ПО ТУ СТОРОНУ ЗАБОРА»
Андрей Петрушин
Недетский
дом
                                                  
 
 
СЕРИЯ «ПО ТУ СТОРОНУ ЗАБОРА»
 
 
         Перед Вами, уважаемый читатель, первая книга из моей книжной серии «По ту сторону забора». В серию войдут три книги, описывающие жизнь там, куда ни один человек не хотел бы попасть. Но всякому из нас очень любопытно подсмотреть в щель этого забора, не переходя за него. В книгах описываются события, происходившие в детском доме, психиатрической лечебнице и психоневрологическом интернате.
         Я уверен, что книги Вам понравятся. Ведь в них не столько описание событий, сколько пища для Вашего ума, информация, которую Вы никогда не получите из СМИ или от друзей.
    
 
ПРЕДИСЛОВИЕ
 
Более шестидесяти лет назад закончились Великая отечественна война, почти сто лет назад – первая мировая. Нет уже ни разрухи, ни голода. Дети не страдают тотальным отсутствием родителей. Но почему тогда не исчезли детские дома? Почему они не исчезли до полета человека в космос, до изобретения интернета? Почему это явление существует параллельно с 3G, преодолением финансовых кризисов, празднованием дня победы и сопровождает наше современное, постсоветское, и в капитализме с демократией? Почему при живых родителях, дядях и тетях, бабушках и дедушках государство тратит огромные деньги на воспитание уголовников, алкоголиков и наркоманов? Конечно, есть выпускники детских домов, которым, не смотря на весь, поставленный на конвейер воспитательный процесс, удается выйти из детского дома и адаптироваться в той, за заборной жизни. Но их настолько мало, что можно выставлять в шапито на показ. Почему так происходит? Ведь в детских домах работают воспитатели с высшим образованием и многолетним опытом, состояние психики контролируется профессиональными психологами, летний отдых организуется настолько тщательно и разнообразно, что после него можно в забой идти, медицинское обследование проводят два раза в год. Права обездоленных защищают множество департаментов, детских омбудсменов, материальную помощь оказывают и простые сердобольные и организации с миллиардными бюджетами. И не смотря на все заботы и старания, в большинстве случаев, из этих маленьких, брошенных человечков, выходят отъявленные уголовники, тунеядцы, презирающие любой догмат морали и нравственности. Люди, на воспитание и содержание которых государство тратит миллиарды, не получаются полноценными членами общества. Они навсегда остаются изгоями, «детдомовцами». ПОЧЕМУ???
Эта книга не о детях и не для детей. Дети, подростки, не смотря на постоянные упреки предыдущего поколения к последующему, всегда одинаковые как в поведении, так и в воспитании. Можете сравнить нынешнее поколение с поколением, показательно описанным воспитанниками детского дома в известной книге, по которой снят даже, вдохновляющий на педагогические подвиги, художественный фильм.
Эта книга о тех взрослых, которые получая зарплату за видимость проводимой им работы по реабилитации, адаптации и воспитанию детей, проживающих в детском доме, презирают эту работу. А что из этого выходит, вы можете узнать из сводок происшествий и преступлений на ТВ.
   
«БЛАГОУСТРОЙСТВО»
 
В небольшом, очень провинциальном, городе за Уралом, расположившись, как и большинство государственных учреждений этого муниципалитета, в здании бывшего детского садика, существовал детский дом. Он гордо носил популярное зоологическое название, не сильно подходящие для учреждений такого типа. И именно благодаря фантазии основателей, давшим столь незамысловатое название ДД, воспитанников называли не иначе как «оленята». Хотя среди горожан и ходило более точное определение обитателей детского дома – «кукушата», сотрудники казенного учреждения всегда поправляли в приватных беседах своих, забывшихся, собеседников. Располагался детский дом в одном из немногочисленных микрорайонов и граничил забором с детским садиком. Проживающие в домах по соседству старались обходить стороной заведение, а в соседствующий садик водили детей только мамы и папы, которые не смогли найти более рейтинговое расположение временного обитания своих чад. Располагающаяся неподалеку школа также не пользовалась авторитетом у жителей, так как в виду близости от ДД большинство воспитанников были принуждены посещать именно её. Магазины наоборот были рады такому соседству и делали обороты своих денежных средств на продаже обитателям детского дома алкоголя, сигарет и сладостей.
Само здание было коричневого цвета с налепленными, непонятно что символизирующими, геометрическими фигурами бледных оттенков коричневого и желтого цветов. Учреждение имело три этажа. По расположению жилых комнат и кабинетов администрации и сотрудников, здание детского дома не было приспособлено ни для проживания, ни для воспитательной работы.
На первом этаже располагались приемное отделение с медицинским и процедурным кабинетами, столовая и, согласно пожарным инструкциям, отделения для маленьких воспитанников. Также здесь находился «аквариум», в котором регулярно обитали дежурный по режиму и чоповец. Выходили они за пределы своих стен редко и не крайне охотно. Для многих сотрудников по сей день остается загадкой предназначение этих должностей, ибо решать многие вопросы нарушений режима или же избавления от  непрошенных гостей приходилось самим воспитателям, даже после нижайших просьб о помощи. Столовая имела обычный вид школьной столовки, только со скатертями и салфетками. Стены были выкрашены однообразной желтой краской и украшены на входе копиями приказов и инструкций, помещенными в файлы и прикреплены намертво и криво неаккуратно оторванным скотчем. Большинство воспитанников были регулярно недовольны предлагаемым меню и частенько, то есть ежедневно, выказывали свое недовольство в разной форме качеством приготовления тушеной капусты или «кошачьей» рыбы, требуя заменить всё мясом.
Второй этаж был более разношерстным. Угол левого крыла занимала директор с замами, отделом кадров, складскими сотрудниками и методистами. Вдоль коридора располагались отделения старших по возрасту воспитанников, носившее названия первого и второго отделения, состоящее из трех блоков по две комнаты и воспитательской с мягким диваном и  давно отслужившими свое столами. Убранство воспитательской дополнял шкаф с ненужной воспитанникам художественной литературой, стоявшей для заполнения интерьера. На этом мягком продавленном диване пролито немало слез, поведана не одна сотня тайн и получены многие тысячи житейских советов, которые в большинстве своем никогда не использовались по назначению. Напротив комнат воспитанников находилась душевая. И чтобы принять душ, необходимо было пронырнуть между бегающими и шаркающими из бухгалтерии в приемную или отдел кадров и обратно, с умным и озабоченным видом и кипой бумаг, сотрудниками. Воспитанники настолько привыкли к этому расположению комнат, что, не стесняясь ни сотрудников, ни гостей или посетителей, обмотавшись полотенцем или просто идя по коридору в трусах, выкрикивали имя дежурившего воспитателя, чтобы взять ключ от душевой.  Душевая чаще использовалась по назначению. Но иногда из-за двери таинственным образом просачивался запах горелого никотина. Коридор продолжался холлом, в котором, для придания хоть какого - нибудь вида, находился редко моющийся аквариум с тремя чудом выжившими рыбками, большой телевизор без пульта, но плоский, двумя диванчиками, продавленными и протертыми. На полу лежал зашарканный ковер, также служивший местом помещения тел воспитанников, которым не хватило места на диванчиках. Не понятно, с какой целью в холле находился встроенный в стену, электрический камин. Он никогда не работал, но привлекал внимание посетителей, которые также задавились этим вопросом. Смею предположить, что это была попытка создания образа домашнего очага. Хотя могу и ошибаться. Холл имел выходы в актовый зал, «зеркальный» зал и продолжался в следующие отделения, называвшиеся третье и четвертое, отличающееся от первого количеством блоков, более юным возрастом воспитанников и запахом. Запах этого отделения нельзя было спутать ни с каким другим. Ибо такого количества не регулярно моющихся подростковых тел и неудерживающих свои естественные инстинкты домашних, вернее детдомовских, животных больше нигде не было. В конце коридора была дверь, ведущая на лестницу и в бухгалтерию. Разбитие этажа на отделения соответствовало только количеству воспитанников, за которыми приглядывали воспитатели. И ни чем другим не обуславливалось.
На третьем этаже, по разные стороны располагались временное отделение и социальная гостиница с кабинетами психологов. Запах здесь был приятнее, воспитанники чище. В отделении социальной гостиницы находилась душевая, регулярно используемая сотрудниками в качестве курильной комнаты. Практически первым приказом нового директора был запрет на курение на территории детского дома. И, как все приказы в нашей стране, сотрудники этого заведения обкурили его в этой интимной комнате.
Полы коридоров и центральной лестницы детского дома украшали выцветшие, непонятного серо-голубого цвета  ковровые дорожки, которые обычно стелют на входе в дачную баню или в конуру собаке. Среди воспитанников и сотрудников не принято было разуваться на входе и сезонная грязь разносилась обувью по всем уголкам детского дома. Не возымели действия на эту антисанитарию ни приказ директора о необходимости разуваться или же носить бахилы, ни личный пример директора. Воспитанники старались быстро проскользнуть мимо охраны, кричавшей вслед, посылая их привычными, для русских, словами. Основной аргумент, который использовали жильцы: «Это мой дом! И я здесь хозяин». Часть сотрудников поменяло мнение и отношение к чистоте, снимая обувь. Но другая часть, испытывая неприязнь к руководству и его законотворчеству и сохранившая подростковый негативизм, не смотря на значительный возраст, пробегала к своим рабочим местам, не снимая обувь.
 На центральной лестнице, в холлах и коридорах под потолком и на углах здания были установлены камеры наблюдения, снимавшие и передававшие информацию в кабинет охраны, «аквариум». Чудо современной техники позволяло сотрудникам охраны и дежурному по режиму иметь информацию о  поведении воспитанников, хотя и в очень ограниченном количестве. В жилых комнатах наблюдения не было. А что там происходило, оставалось тайной, недоступной для зорких глаз камер.
Была одна особенность этого заведения. Ни в одном из туалетов не было сидлушки на унитазах. То есть, в течение многих лет сотрудники и воспитанники вынуждены были справлять нужду, сидя на холодном санфаянсе и получая в награду к облегчению организма некоторое количество прыщей на мягком месте. Чем обусловлено такое обустройство отхожих мест объясняли по-разному и все время как – то глупо. Официальная версия была связана с трудностью санитарной обработки данной детали и несоответствием требованиям САНПИНа. Но почему – то в других учреждениях города, например в детской больнице, данное дополнение к комфорту присутствовало и обрабатывалось без особых проблем. Да и проверяющие организации по данному поводу претензий не имели. Вторая версия была экономическая. Дескать, денег постоянно для закупа новых сидлушек нет, ввиду неаккуратного использования, приводящего их в негодность. По отношению к воспитанникам это можно было предположить. Да и то с натяжкой. Но как это объясняет отсутствие такого удобства в служебных туалетах? Самое популярное и более правдоподобное, хоть и не без доли юмора, было такое объяснение: чтобы не засиживались. А то народу много, а унитазов на всех не хватает. В принципе, мнение интересное и не безосновательное.
На небольшой территории окружающей детский дом, огороженной крепким железным забором, впрочем, имевшим тайные места прохода для знающих воспитанников и сотрудников, размещалась площадка для игры в футбол или в баскетбол, в зависимости от мяча и настроения игроков. На площадке стояли не поддающиеся реанимации ворота со старой, но еще целой в некоторых местах, сеткой. Над воротами висели баскетбольные кольца без сеток и с разным углом наклона, появившимся после регулярных подвисаний юных спортсменов на них. Детская площадка со скудным набором конструкций для игр младших детей находилась слева от здания вперемешку с березами. Конструкции были крайне примитивными и угловатыми. Машинку, качели, песочницу регулярно красили, но их это мало спасало, а только продлевало срок нахождения на территории детского дома. Впрочем, это не мешало детям активно использовать конструкции для детских игр в своих уличных забавах. Вы сами, наверно, помните, что в детстве достаточно было палки, чтобы использовать ее в разных играх по - разному. Это мог быть и меч, и жезл, и волшебная палочка. Перед фасадом здания был разбит цветник и что – то наподобие маленького пруда, без рыб, но с водой. Территория регулярно убиралась дворником, по совместительству работающим в ЧОПе и охранявшим вход в детский дом. Но, как водится в России, чистота территории сохранялась ненадолго. Бычки от сигарет регулярно смешивались с грязью и опавшими листьями.
 
 
 
ПРИЕМНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
Человека, который пришел в профессию не работать, а зарабатывать и делать карьеру, вычислить очень просто. Конечно, карьеристами не рождаются. И у такого человека была светлая мечта стать кем-то выдающимся, значимым и жутко уважаемым. Будущий светила читал с детства специальную литературу, биографии великих ученых, путешественников, посещал кружки и общества, старался общаться только с высокоинтеллектуальными людьми. Но пришлось повзрослеть и окунуться в реальный мир. И по разным, объективным или просто из – за лени, причинам не получилось воплотить свою заветную мечту. Возможна мечта была не по интеллекту или же наоборот. Но куда – то надо девать свой невостребованный талант и массу кипучей энергии, которая того и гляди прорвется на поверхность сознания и, расплескавшись журчащей лавой, уничтожит личность несостоявшегося героя нашего времени. И человек, смирившись с утратой мечты, идет покорять небосклон небожителей, в простонародье презрительно именуемых «чиновниками». И вот такой молодой чинуша начинает свой путь с низов, а чтобы время зря не терять, во время восхождения по карьерной лестнице, взращивает в себе эгоизма к сослуживцам и чувство глубокого идолопоклонничества начальству. Он понимает и точно знает, что необходимо чиновнику и что нравится начальству. Поэтому он отлично владеет навыками составления планов мероприятий на неделю, месяц, годы. Он за час составляет отчеты в любой форме и по любым параметрам. Он яростно поддерживает все инициативы руководства, но только стоящего через голову его непосредственного начальника.  Он с удовольствием выполняет общественные поручения и всегда старается быть в курсе всех событий, даже не касаемых его напрямую. Он всегда на виду. Он очень быстро бегает по лестницам, собирает данные у других отделов, делая попутно уйму ксерокопий разнообразных документов – «на всякий случай», «а вдруг они потеряют». При этом он старается избегать работу напрямую связанную с занимаемой им должностью. Он весь в планах, статистике, отчетах, отписках и т.д. Одним из самых ярких признаков такого руководителя начального уровня - это постоянное умиление, уменьшение трудовых заслуг, подвигов и просто хорошей работы своих подчиненных. Особенно достается возможному, по мнению начальника, конкуренту. Без устали и перерывов на этого несчастного сыпятся всевозможные придирки, сомнения в соответствии с занимаемой должностью. Это чаще происходит не в прямую, но так чтобы вышестоящие услышали якобы оброненную случайно фразу, претензию. Эти признаки проявляются на первой же административной должности. Это люди – ураганы. Или, как их называют простые сотрудники «кипишисты». И не ведают они, бедные, что такого добра в учреждениях навалом и для следующей ступеньки могут выбрать не их, преданных руководству и учреждению, а просто красивую девицу с миленьким личиком, маленькими мозгами и длинными ноготочками. Ведь что характерно. Выпадая из рабочего процесса по причине отпуска или болезни, работа отдела, без такого «ценного» предводителя, не останавливается. Но становится значительно спокойнее работать. Да и продуктивность труда подчиненных резко увеличивается. И начальство некоторое время отдыхает от этой невообразимой по силе имитации бурной деятельности. Вот таким «кипишистым» и была заведующая приемным отделением детского дома, куда доставили Витю. Личная жизнь, ввиду кипучей энергии и постоянного поиска идеала среди простых смертных, к сорока годам у Ирины Аркадьевны так и не сложилась. Фигурой  от стандартов красоты, принятых не только в Парижу, но и в зауральном обществе, отличалась настолько сильно, что любоваться ее мог только ярко выраженный эстет. Своих наследников на протяжении жизни она не заимела и, судя по ее высказываниям во время бесед с детьми, поступающими в детский дом, не очень – то и старалась. Хотя ходили слухи о ее безрезультатных попытках получить кровного гомункулуса в пробирке. Но зато она имела большой опыт общения с «такими детьми». Правда трактовала свой опыт она однобоко.
- Ну, проходи, садись на стул.
Витя, бледный, худощавый мальчик тринадцати с небольшим лет, сел на краешек стула.
- Что в глаза не смотришь? Стыдно? Почему дома не сидится? Отвечай! – Раздражение заведующей было понятно. Вместо того чтобы бежать к начальству в надежде подхватить какую-нибудь полезную для карьеры, но простую в выполнении, работенку, пришлось заниматься своими обязанностями по приему будущего воспитанника. – Что в детдоме хочешь жить? Не живется ему с отцом. Не стыдно?
- Он меня бьет. – Еле сдерживая слезы, прошептал Витя.
Сопровождающая сотрудник полиции передала документы:
- Этот мальчик нам столько хлопот доставил за последние два месяца. – Уставшая серая форма опустилась на стул. - Его приводят наши сотрудники. Он постоянно жалуется на избиения отцом. При этом синяков ни разу я не видела. Подбирают его то в подъезде, то на улице. И всегда одно и то же. А у отца и квартира есть, и работа. Правда с молодой женой живет. И ребенок у них маленький родился. Может к малышу ревнует? Или с мачехой чего не подели?
- А отец где? – Поинтересовалась заведующая.
- Он с нами не поехал. Вот написал заявление о помещение сына в детский дом и поехал на работу.
- Так пошли в изолятор. Дальше не твоих ушей разговоры. – Заведующая препроводила Витю в комнату и закрыла на ключ.
- Бедный мужик. – Вздохнула заведующая, рассматривая фото отца Вити на ксерокопии паспорта. – И что отец говорит?
- А что он может сказать? – Серая форма выпучила глаза. – Увез он сына из Туркмении от матери – алкоголички когда сыну еще и года не было. Они вдвоем прожили восемь лет. Отец для него все делал. Работал на трех работах. Сначала садик выбил, потом школа. Вроде все нормально было. И учился неплохо. А тут как с цепи сорвался!
- Все они свиньи неблагодарные. - Подвела итог заведующая.  – Ну, спасибо за подарок. Будем работать.
Оставив номер телефона отца и мачехи Вити, сотрудница органов удалилась по своим делам.
- Ну, иди сюда. Разговоры разговаривать будем. – Недобро прищурилась заведующая на входившего в кабинет Витю. – Садись на стул. Галя, его на вши проверили?
В проеме двери появилось уставшее лицо медицинской сестры:
- Да, конечно. Он чистенький. Без вшей. - Монотонно и без лишних эмоций лицо доложило о результатах первичного медицинского осмотра.
Обязательный осмотр заключался в измерении веса и роста, осмотра головы и кожи рук на предмет обнаружения насекомых, не занесенных в Красную книгу, определения на глаз наличия инфекции во рту. В случае обнаружения насекомых голова или тело целиком, в зависимости от вида паразита, обрабатывались специальными растворами. И никуда никому не сообщалось, если об этом не знали третьи лица, такие как учителя, воспитатели или мед. работник детского сада или школы, что было очень часто. А сообщать было необходимо для выявления возможного очага и принятия мер для его ликвидации. Но надо было бы заполнять лишние бланки, отвечать на вопросы проверяющих. А этого никому не хотелось. Поэтому в век наладонников и полетов на Марс в детских коллективах все еще встречаются вши и чесотка. А наивные родители недоумевают, откуда у их чада из самой благополучной семьи могли завестись в волосах эти домашние животные.
- Бьет, значит, да? Мало видно бьет. Наверняка есть за что! – Громогласное утверждение заставило опустить глаза Вити под плинтус. – Ну вот, что твой отец пишет: в школу не ходит, постоянно где-то шляется, лжет сотрудникам полиции, что отец его избивает. Или избивает? - Смягчив голос до притворно-нежного, спросила заведующая, наклоняясь к Вити и пытаясь отыскать его глаза.
- Бьет он меня. – Выдавил из себя Витя.
- И вчера бил? – С надеждой поинтересовалась старшая мед. сестра, стол которой располагался  тут же.
- И вчера. – Прошипел Витя. По щеке стекла крупная слеза и, разбившись возле уголка рта на два ручейка, упала на пол.
- Показывай тогда синяки. – Встав из-за стола старшая мед. сестра приготовила зрение, сощурив глаза, к осмотру.
- Он меня без синяков бьет. – Шепотом сообщил Витя.
- Без синяков, значит? Врешь ты все. Никто тебя не бьет. Ты это придумываешь, чтобы из дома сбегать. А когда тебя сотрудники полиции вылавливают, ты тут же на отца наговариваешь. Брехло ты. И правильно, что отец тебя сюда сдал. Ты же среди нормальных людей жить не можешь. А значит, будешь здесь жить. – Негодование переполняло заведующую. - Хватит ныть! Пошли обратно в изолятор. - И взяв за рукав свитера, потащила Витю по коридору.
- А вы меня опять закроете? – уже без надежды, но с тоской в голосе спросил Витя, послушно волочась в указанном направлении.
- Конечно, закрою. – Торжественно объявила заведующая. - А вдруг ты и отсюда надумаешь удрать? Мне потом по всему городу за тобой мотаться и отписки писать, почему мы не досмотрели за таким прекрасным мальчиком Витюшей. Нет уж! Сиди здесь под замком и думай, как у отца прощение выпросить, чтобы он тебя домой забрал.
- Я домой не вернусь. – Сказал Витя под звук щелканья замка.
Изолятор представлял собой две смежные комнаты очень небольшого размера с одним окном и туалетом, совмещенным с душем. Две железные кровати, модели которых популярны в психиатрических лечебницах, стояли в комнате с окном, одна в проходной комнате напротив туалета. Был один стол и один стул. Стены были закрашены непонятного цвета краской, слегка облупившейся возле изголовий кроватей от нервного ковыряния ноготками долгими, страшными ночами вновь прибывших детей. Изолятор больше напоминал чистилище от прежней, домашней жизни перед переходом в иной мир. Мир без родителей, любви и домашнего уюта. Мир каждодневного унижения и выживания.
Пролежав, отвернувшись к стенке на не расстеленной кровати до обеда, Витя еще больше утвердился в своем решении не возвращаться к отцу. Но и здесь жить не вариант. Оставалась еще тетка, правда не родная. Но она тоже в последнее время стала к нему очень холодно относиться.
 
 
 
 
 
 
МОЛОДОЙ ПСИХОЛОГ
 
Инна Михайловна Конорейкина, красивая высокая девушка двадцати трех лет, прожила большую часть своей несовершеннолетней жизни в приемной семье и как никто другой понимала ценность теплых, дружеских отношений между взрослыми и детьми. И вполне естественно, что после окончания школы направление получения высшего образование определилось психологией. Вырвавшись из опекунской семьи в небольшую однокомнатную квартирку, Инна, поступив и успешно окончив местный педагогический институт, решила всецело посвятить себя помощи таким, как она, брошенным и одиноким. А где еще можно найти применение своим порывам, как не в детском доме. С горячим сердцем и кучей идей по улучшению жизни несчастных и обездоленных Инна, после телефонного звонка о наличии свободной вакансии психолога, направилась в описанный детский дом. Окинув быстрым, все проникающим взглядом нового сотрудника, директор отправила Инну в отдел кадров для оформления документов. Написав заявление, подписав у директора, сбегав через весь этаж в бухгалтерию для снятия копий с документов и сдав копии в отдел кадров, Инна, окрыленная столь удачной возможностью реализовать себя, отправилась знакомиться со своей непосредственной начальницей.
- Проходите, не стойте между косяков. – Голос начальницы показался дружелюбным. – Значится, директор расширяет штат и набирает молодых и горячих сотрудников. Вы знаете, куда пришли?
После этого вопроса у Инны случилась остановка сознания, судорожно забегали мысли в затылке, хаотично предлагая ответы и параллельно выдавая версии мотивов такого вопроса.
- Вы даже не представляете, что это за работа. Вас она касаться будет в небольшой степени. – Главная по психологии отпила большой глоток чая из замысловатой, даже для психолога с многолетним стажем, чашки.
Мысли в голове Инны дружно остановились и подняли белый флаг. Видимо не стоит отвечать или делать выводы. Надо дождаться. Но чего?
- Так вот, - Облизнув сухие губы, продолжила причина предынсультного состояния Инны. – Это ад, а не работа! Вы даже себе не представляете, сколько отчетов, планов мероприятий приходиться писать мне. И ни какой помощи. Ни от кого. – Уже уныло протянула начальница.
Слава Богу! Мысли голове выстроились в ровные шеренги и разложились по полочкам. Но видимо не все:
- А работа с детьми, в чем заключается? – Писклявинько донес, потерявшую ориентацию мысли, язык Инны.
- В чем? Странный вопрос. Даже неуместный. – Лицо начальницы стало серьезным и  надменным. – Вы ведь закончили псих. фак, правильно?
- Да. – Неуверенно выдавила из себя Инна, сомневаясь в правильности интерпретации столь неоднозначного сокращения.
- Значит, вы должны знать свои должностные обязанности. И четко их выполнять, как и все сотрудники учреждения. – И тут последовал, приобретенный непонятно из каких соображений и выводов, абсолютно неадекватный вопрос. - Или вы намекаете, что я только бумагу перевожу? – Благородный гнев стал наполнять красным оттенком склеры глаз начальницы. – Милочка вы моя! Если я не соберу с вас отчеты за прошедшую неделю и планы на предстоящую, я не смогу составить свой отчет и свой план. За это меня, как руководителя отдела, не погладят нигде. А сколько еще бумаг приходится заполнять. То характеристики, то консилиумы, то на письма отвечать. То ищешь, где сотрудники шляются. А заполнение отчета по количеству оказанных услуг! Это ведь ваша будущая зарплата. Если я не укажу, сколько и чего вы сделали за истекший месяц, вы на премию можете не рассчитывать. Кстати. Вот вам и первое задание. Составить план работы на следующую неделю. И возьмите список детей, которые к вам прикреплены. – Начальница протянула напечатанный, на неровно оторванном клочке бумаги, список.
- А можно еще и образец плана. – Инна, как смогла, выразила на своем лице заинтересованность столь важным заданием.
- Возьмите у коллег. Заодно с ними и познакомитесь. – Потеряв всякий интерес к выскочке, ответила заведующая психолого – педагогическим отделением. О том, что разговор закончен на сегодня, можно было догадаться по устремленному в монитор лицу и полному погружению в мегабайты отчетов. Инна, не прощаясь (прошел только час рабочего времени), вышла из кабинета.
Общий кабинет для рядовых психологов находился через стенку, так что путь на новое рабочее место занял всего несколько секунд.  В кабинете никого не было. Это несколько удивило Инну и одновременно обрадовало. Можно спокойно привыкнуть к обстановке, разложить свои вещи по ящикам стандартного стола. В кабинете было 3 стола, небольшой диван и этажерка с разнообразной психологической литературой. Сев за стол, Инна взяла в руки список, прикрепленных к ней детей, и тупо уставилась в ни о чем не говорившие ей фамилии и имена. Не имея понятия, где искать «закрепленных», Инна впала в легкую панику. Коллег не было. Просить совета у начальницы Инна не решилась. День только начался, а слушать этот противный голос лишний раз уже не хотелось. На душе было тревожно. Ощущения нереальности происходящего стало выходить из подсознания. «Вот так попала» - промелькнуло в голове. - «Вроде и коллеги, одинаковый факультет окончили и такое странное отношение к новому сотруднику. Что-то тут не так». Просидев в таком анабиотическом состоянии и пустой головой около получаса, Инна решила для начала найти и познакомится с «закрепленными» и воспитателями.
 
 
 
 
 
ЗНАКОМСТВО С ДЕТЬМИ
 
            Инне достались дети из отделения младших подростков на втором этаже. Первым делом молодая психолог посчитала, и не безосновательно, что надо познакомиться с воспитателями. Кто же еще, кроме них, должен хорошо знать подопечных? Придя в воспитательскую, Инна обнаружила лишь младшего воспитателя, пожилую женщину лет шестидесяти. В более старых номенклатурах эта почетная должность называлась «уборщица». Ну а местные шутники, в свете новых воззрений на труд, обращались не иначе как «менеджер по чистоте». Менеджер – уборщица тихонько, как ей казалось, ругала одного «балбеса, который настолько тупой, что в приготовленную к стирке машинку с белым бельем, засунул свои черные джинсы».
- Господи, вот дебилы. – Причитала младший воспитатель, разбирая постиранное белье, получившее новую гамму красок. – И куда теперь это девать? Ирка это носить не будет. – Посмотрев на свет на блузку, выглядевшую как половая тряпка для мойки туалетов. - Еще и истерику устроит, что ее вещь испортили. Может хоть она этого идиота прибьет?
- Добрый день! – Инна решила обратить на себя внимание менеджера по чистоте. – Вы не подскажите, где я могу найти воспитателей?
- Здрасте. А вы кто? – Отложив разбор груды испорченных вещей, поинтересовалась уборщица.
- Я – ваш новый психолог! – Торжественно выпалила Инна.
- Мне психолог уже не поможет. Ваша начальница сказала, что мне к психиатру уже надо. Таблетки и уколы мне только помогут. – Обыденно произнесла младший воспитатель, устало присев на стул. Морщинистые руки перебирали тряпку. Уставшие глаза, сквозь запотевшие стекла в перемотанной изолентой оправе, пытались разглядеть новоявленного сотрудника. Костюм на менеджере соответствовал занимаемой должности: непонятного, но все ближе к серому, цвета, с оттопыренными карманами, которые провисали  под тяжестью чего – то ценного и, видимо, очень необходимое для работы. Туфли имели потресковавшийся вид и характерно скрипели при ходьбе.
- Я не правильно выразилась. Я буду заниматься с детьми вашего отделения. – Засмущалась своей неточности Инна. Ее коробил этот оценивающий взгляд. Хотелось быстро покинуть это место, но приходилось терпеть. Надо было найти воспитателей или хотя бы своих детей.
- А им тем более вы не поможете. Вот посмотрите на эти вещи. Это ж каким конченым дебилом надо быть, чтобы черные джинсы засунуть к светлым вещам! – Вновь запричитала младший воспитатель. – Вот вы психолог. Вот вам и первая работа будет. Научите одного дебила цвета различать. И не смешивать темное и светлое в одной машинке. Ему же жить самостоятельно придется.
- А разве не воспитатель должен учить этому? – Инне не нравилось когда ей указывали, что она должна делать. И особенно люди стоящие далеко от ее профессии.
            Нет, Инна не относилась с призрением к людям, выполняющим грязную работу. Ей самой приходилось, втайне от приемных родителей, которые были очень строги в отношениях к деньгам и не позволяли ни себе, ни детям лишние траты, подрабатывать уборщицей в институте после занятий. Просто, как заметила Инна за свою недолгую жизнь, все люди, практически кого не спроси на улице, в независимости от образования, жизненного опыта очень хорошо разбирались в двух вещах. Это в спорте и психологии. И каждый, узнавший на каком факультете она училась, сразу заваливал ее советами какую книгу прочитать, чтобы стать настоящим психологом. Какой фильм посмотреть, чтобы лучше понять душу человеческую. Первое время Инна пыталась сопротивляться таким наставлениям, но потом решила, что проще выслушать, помахать головой, сказать: «Спасибо» за дельный совет и тут же его забыть, чем вслед еще выслушивать упреки в неблагодарности.
- Воспитатели. Они у нас очень занятые. То все чай пьют, то типа в школу ушли за деток договариваться. А сами приходят с полными пакетами или бумагами от нотариуса на новую квартиру. Нет, видимо, не должны. – Тон причитания сменился на требовательный. - Вот вы мне скажите, психолог. Кто должен занимать с детьми по поводу насваев?
- Каких насваев? – Не поняла вопрос Инна.
- А вы разве не знаете? И какой вы после этого психолог. – Разочаровалась менеджер по чистоте.
- Может я не расслышала, о чем вы спросили? – Стушевалась Инна.
- Насваи. – Начала тоном преподавателя просвещение неграмотного психолога младший воспитатель. - Это шарики черного цвета из куриного дерьма и еще чего – то. Жуют они их постоянно.
- А, насваи. – Поняла о чем шла речь Инна. – В нем табак содержится, известь и куриный помет. – Попыталась задавить знаниями, зазнавшуюся уборщицу.
- Не знаю я подробности. Но только эти паразиты постоянно плюют этой гадостью на стены возле кроватей. Потом не отмоешь эти харчки ни как. Целый день трешь. А на следующий день опять и в тех же местах. Как же они задолбали.
- А все-таки, вы не подскажите, где я могу найти воспитателей? – Инна почувствовала, что разговор на подобные темы может продолжаться вечно.
- Одна ушла в школу, а вторая где – то здесь бегает. – Немного обиженно сказала уборщица. Ей явно хотелось еще много чего поведать про этих паразитов, а тут так бесцеремонно оборвали.
- А за детьми кто смотрит? – Удивленно спросила Инна.
- А че за ними смотреть. Куда они денутся. Кому надо, тот уже ушел. Остальные в компутер играются. Слышите, какой шум стоит? – Из дальних комнат доносился рык монстров и однообразные басы. - Это они веселятся. Меньше будут в комнатах сидеть, меньше нагадят. Лучше бы в школу пошли. – Объяснила свою позицию менеджер по чистоте.
            Инна решила пойти на шум компьютерной игры. Может там отыщутся ее дети. Зайдя в крайний блок из двух комнат, Инна споткнулась о чей – то ботинок и чуть не наступила на лежавшее рядышком полотенце. Дверь в одну комнату была по центру криво заклеена картинкой из журнала, за которой виднелась сквозная дыра размером с женский кулак. В другую комнату дверь была открыта. В открытую дверь выносился механический громкий звук и человеческая речь. За двумя соседними столами сидели игроманы и активно, не обращая внимания ни на Инну, ни на реплики болельщика, сражались между собой на виртуальном поле брани. Они настолько были погружены в тот мир, что настоящий для них временно не существовал. Помогала так же им в этом музыка, если можно назвать монотонно вылетающие басы из двух динамиков музыкального центра, стоявшего на подоконнике и пара колонок, из которых и доносился душераздирающий рев, погибающего юнита. Болельщик лишь беглым взглядом обратил свое внимание на гостью и стал еще активнее жестами помогать одному из геймеров. Инна встала за спиной игроков и пыталась понять смысл игры. Эта была стандартная стратегия в реальном времени, в которых живет половина подростков, когда не играет в контру  или гта. На коробках многих игр стоит возрастной ценз. Но и алкоголь с сигаретами у нас можно продавать только совершеннолетним. А откуда тогда у нас столько бронхитов курильщиков и передозировок алкоголем у подростков? Сколько детей к окончанию школы становятся алкоголиками и токсикоманами? Да, курение относится к болезням. И называется такая болезнь никотиновая зависимость. А получить в свои цепкие лапки производителям легального одурманивающего вещества, вызывающего зависимость не слабее героина, в подростковом возрасте - это значит обеспечить себя постоянным покупателем на тридцать – сорок лет вперед. Некурящих воспитанников можно было пересчитать по пальцам. Причем возраст курителей начинался с девяти лет. Так что любовь к компьютерным играм была не самым тяжелым пороком в этом заведении.
            Инна постояла около минуты, наблюдая за реакцией мальчишек, которая нередко сопровождалась отдельными словами из лексикона сапожников, на происходящее на экране и поняла, что для них она просто мебель, только без пыли. Пора было обратить на себя их, прикованное к игре, внимание.
- Добрый день! – Постаралась перекричать динамики Инна. Реакции не последовало. Даже болельщик не повернулся. Инна подошла сбоку от столов, чтобы попытаться попасть в поле зрения детей и повторила, но уже громче:
- Добрый день!
- Да добрый. Че так в ухо орать! – Возмутился, сидящий ближе к Инне игрок и нажал на паузу. Инна удивилась, как ее голосок смог перебить децибелы динамиков и вызвать неприятные ощущения. Но своей цели она достигла - на нее обратили внимание.
- Блин. Я из – за вас проиграл. – Расстроился собеседник.
- Да ладно «из – за вас». Тебе все равно трындец был. С одним орком на мою армию. – Праздновал победу второй геймер. -  Не умеешь играть – не садись.
- Это я - то не умею? Выиграл у меня первый раз, за сколько времени, и сидит хвалиться. – Пытался осадить развеселившегося соперника, проигравший. – Пошли, покурим и я тебя сделаю.
Инна по-прежнему чувствовала себя мебелью. Мальчишки свободно и непринужденно разговаривали между собой на тему, разрешенную нашим правительством к обсуждению только с возраста совершеннолетия, не обращая на нее никакого внимания. И не стесняясь присутствия взрослого, обсуждали способ получения никотиновых палочек:
- Иди, попроси у Кати пару сигарет. – Пытался послать победитель болельщика.
- Не даст она мне. Она же знает, что я не курю. – Отмазался болельщик.
- Вот ты все - таки Коля гад. А как в комп поиграть, так: «Все, что хотите, сделаю». – Передразнил его проигравший.
- Ага. Вы мне за булочки еще не дали поиграть. – Напомнил болельщик. Это был мальчик лет двенадцати, невысокого, для своих лет, роста с лохматой головой и что – то жующий, не источающее привычный ментоловый аромат.
 - Мы тебе другим отдали. Не ной. – Обрезал дискуссию победитель.
 - Ребята, - врезалась в разговор Инна, - извините, что перебиваю. Но мне надо найти некоторых воспитанников.
- А вам зачем? – Спросил Коля.
- Я ваш новый психолог и мне надо поговорить со своими детьми. – Получился какой – то бред в ответе, но Инна решила не исправляться, чтобы совсем не выдать, как она волнуется.
- А у вас список есть? – Полюбопытствовал Коля и без оглядки на правила поведения сунул свои глаза в принесенные с собой бумаги Инны.
- Да. – Инна пробежалась по списку и не нашла в нем воспитанника с именем Коля. – Но тебя в нем нет. А с тобой разве не занимается психолог?
- Еще чего. – Обиделся Коля. – Что я псих какой – то.
- Вообще – то с психами занимается врач – психиатр потому, что у человека есть психическое заболевание. – Разъяснила Инна. – А психолог занимается с нормальными людьми, у которых есть проблемы. Например, с общением или поведением.
- О! – Воскликнул победитель компьютерной баталии. - Этому точно надо к психологу. - И не больно, больше для показухи превосходства, ткнул в грудь Колю кулаком.
- Заткнись уже Рустам. – Не выдержал Коля. – Тебя самого отправляли к психиатру.
- Не твое дело, трепло. – Попытался остановить слив информации незнакомке Рустам. Он был выше присутствующих, хотя и такой же худощавый. Вообще в детском доме невозможно было найти среди мальчиков крепыша. Все были, как на подбор, худые и сутулые.
- Так, значит ты Рустам? – И Инна вновь пробежалась глазами по списку. – Нет. Тебя тоже нет у меня. Ну а тебя как зовут? – Обратилась Инна к пареньку, чем – то похожим на Рустама.
- Меня Тимур зовут. – Гордо сообщил напарник Рустама. -  И как можно чаще с улыбочкой. – Попаясничал проигравший решающую битву. – Меня тоже у вас нет. Я к другому психологу ходил. К Свете. А вас как зовут?
- Извините, не представилась. Меня зовут Инна Михайловна.
- Инна Михайловна, вы курите? – Решил проявить смелость Коля. Ему хотелось заслужить право игры на компьютере. А новая психолог вроде не представляла явной опасности и можно было попытаться.
- Нет. Так же как и ты.
- Во ты баран. – Подивился Рустам. А Тимур лишь покрутил пальцем у виска. - Ладно. Пошли. Вы не против? – Обратился Рустам к Инне. – Нас же в вашем списке нет.
- Не против. – Как Инна вообще могла быть против их решения уйти. - А где мне найти воспитателя?
- Не знаю. – Пожал плечами Рустам. – Наверное, сидят где – то, чай пьют. Или покурить вышли.
- Понятно. – Инна решила, что надо искать другие источники информации.
Они вместе вышли из комнаты.
- А вы пойдите к охране, в «аквариум». У них монитор есть. На нем по камерам можно найти почти везде. – Посоветовал Тимур.
- Спасибо Тимур. Может и сами охранники знают, где воспитатели.
Спустившись на первый этаж, ребята побежали на улицу, а Инна отправилась в «аквариум». В кабинете охраны сидели, развалившись на стульях два, не первой свежести, мужчины. Один из них был одет в форму чоповца и шлепанцы. При этом аккуратно выбрит, причесан и с легким запахом перегара. Второй выглядел значительно лучше. Был свеж, одет в джинсы и полосатый свитер.
- Добрый день. Я – новый психолог. Не могу найти воспитателей со второго этажа.
- Здравствуйте. – Ответил первым чоповец. – А шляются где – то. – Поделился ценной информацией.
- Добрый день. Я – дежурный по режиму. Вам с какого отделения надо? – Решил помочь в полосатом свитере.
- Я даже не знаю. – Растерялась Инна.
- Хорошо. Которое над нами или ближе к администрации? – Предложил на выбор дежурный.
- Которое над нами. То есть над вами. – Почти запутавшись, исправилась Инна.
- Теперь понятно. Одна воспитатель ушла. А вторую сейчас по камерам поищем. – Пробежав глазами по изображениям с двенадцати камер и не найдя нужного силуэта, дежурный расстроился. – Присаживайтесь. – Предложил он Инне стул. – Сейчас откуда – нибудь выйдет и мы ее увидим.
- Я уже около часа не могу найти их. – Немного приврала Инна.
- Это что. Вот когда приходит кто – то посторонний, например родственник чей - нибудь и мы не просто по монитору ищем их, а приходиться побегать по этажам, чтобы отыскать их. – Пожаловался чоповец.
- Вот кажется и она. – Обрадовано ткнул пальцем в монитор дежурный. – Из администрации вышла и опять пропала. Камеры не совсем удачно расположены.
- А как она выглядит? – Зорче орла всматриваясь в монитор, спросила Инна. Она не успела рассмотреть прошмыгнувшее изображение.
- Как и большинство здешних сотрудников. Большая и в черном. – Буркнул дежурный. – Я вообще не понимаю этих воспитателей. Чего они по всему зданию бегают. Есть рабочее место, вот и работай на нем.
- А ну быстро разуваться. – Крикнул чоповец, прибежавшей с улицы детворе.
- Ага. Щас. – Получив в ответ еще и незамысловатую фигуру из пальцев, характерную для общения в американских фильмах.
- А ну стоять! – Охранник попытался поймать непослушных, ринувшись в проем двери. Но их шаги уже удалялись вверх по центральной лестнице, разнося по ступенькам свежую осеннюю грязь.
- Вот мерзавцы. – Прошипел охранник. Ему хотелось, не смотря на свой пенсионный возраст, порисоваться перед молодой сотрудницей. Но не вышло.
-  И так всегда. А мер воздействия на них нет. Права ребенка должны соблюдаться. – Пожаловался дежурный.
- А почему вы не скажите об этом воспитателям? – Наивно спросила Инна.
- Говорили уже сто раз. А все без толку. Зато потом директор на нас отрывается: «Почему пропустили в обуви? Куда смотрите?». А разуваться или нет, не от нас должно идти. Это от воспитания зависит. А воспитатели неизвестно где ходят. Придешь, выскажешь им. Они тупо посмотрят на тебя, покивают головой и сидят дальше чай пьют в ожидании окончания смены. Это не воспитатели. Их переименовать надо в присутствующие. Пришли на смену, поприсутствовали и ушли. Для них главное чтобы ничего не произошло, а то баллы не поставят.
- Какие баллы?- Инну не просветили про такие методы оценки работы.
- Вам не рассказали? – Удивился дежурный. – Это такой способ делить ежемесячные премии. Главное работать без косяков.
- Хорошо у нас нет баллов. – Влез в разговор чоповец. – Заступил на смену утром, на следующее утро сдал смену и в конце месяца получил деньги. Все стабильно.
- Все. Ваша пропажа пошла по коридору в свое отделение. Можете ее там попытаться поймать.- Радостно сообщил дежурный, показывая пальцем в монитор.
- Спасибо за помощь. – Поблагодарила Инна и направилась в отделение.
- Ну что вы. Это наша работа. – Неслось вслед стандартно – чоповское.
Зайдя вновь в воспитательскую, Инна обнаружила грузную, но еще довольно не старую женщину, наливавшую в чашку кипяток. Одета она была в черную длинную юбку и такого же цвета блузку. «Может траур у человека. Хотя по выражению лица не похоже»: - подумалось Инне.
- Добрый день. Меня зовут Инна Михайловна. Я новый психолог ваших подопечных. – Обрадовала своим появлением Инна.
- Здрасте. На счет нового это вы переборщили. – Помешивая ложкой чай, сообщила воспитатель. – Чтобы вы были новым психологом надо, чтобы до вас был старый. А его мы отродясь не видели.
Инна уже подустала от высказываний местных философов и решила перейти сразу к делу:
- Посмотрите список детей. С кем из них я могу сейчас познакомиться.
Воспитатель, чье имя для Инны так и осталось загадкой, пробежалась по списку глазами, не переставая громко отхлебывать чай:
- Не мой, не мой.  – Водя пальцем по списку, отфильтровывала не своих детей воспитатель. - Да тут почти все не мои. Давайте ручку, я вам отмечу кто из списка мои.
Инна протянула карандаш, взяв его со стола. Ей не хотелось портить вид списка. Воспитатель с ухмылкой посмотрела на нее и поставила три жирных креста, чуть не продырявив листок, напротив фамилий своих воспитанников и вернула список:
- Только моих сейчас нет.
- А где они?
- Кто где. Двое в школе, а Юрка бегает где – то. Его вчера вечером отпустили погулять. Так он до сих пор не пришел.
- А как же школа? – Удивилась Инна.
- Он на домашнем обучении. И вы все равно с ним не поговорите. Он не разговаривает с взрослыми. Только записки пишет и мычит.
- А почему он так общается? – Заинтересовалась Инна. Это был явно не обычный мальчик. – А с детьми он разговаривает?
- А кто его знает, почему не разговаривает. Видимо ниже своего достоинства считает опускаться до нас. – Однобоко рассудила воспитатель, подперев свисающую часть грудной клетки. – Сначала, когда приехал к нам, были отдельные слова, что – то иногда просил. А потом совсем замолчал с нами. Мы уже привыкли, что он с нами или мычит, как Герасим, или записки пишет. Он вроде даже в дурдоме лежал. Но видимо не помогло. А с детьми еще как разговаривает. Особенно хорошо разговаривает, когда материться. У него слова четко вылетают. Да и в магазине же он как – то покупает себе сигареты, конфеты.
- А сколько ему лет?
- Уже шестнадцать.
- А давно он в детском доме живет?
- Лет восемь или девять. Я уже и не помню.
- А им кто – то занимался? Я имею в виду психолога, психотерапевта. Ведь у него, наверное, какая – то психологическая травма была. Не зря же он только с взрослыми не разговаривает. – Пыталась на ходу найти причину избранной бессловесности молчуна Инна.
- Да кто его знает, что у них бывает до прихода сюда. Может и стресс, какой. Но он состоит на учете у психиатра. Даже инвалидность есть. Деньги дополнительные на книжку капают. К восемнадцати годам миллионером будет. И с квартирой. – Не скрывая зависти, задумчиво и  заметно, что не в первый раз, высказалась воспитатель.
В нашем обществе принято не просто считать чужие деньги, но и откровенно завидовать людям, имеющим какой - то ни было капитал. Эта тема является центральной в общении людей любого достатка и, стыдно сказать, но прошловековая революция не уничтожила этот вид человеческого общения, злословия по телефону, при встречах, на корпоративах. Но почему же не посчитать чужие деньги, коли свои все пересчитаны, потрачены или перепрятаны? А то и вовсе нет их. Но зачем считать деньги, которыми государство, общество и каждый из нас, в виде налогов, откупается от таких детей. Вы завидуете их деньгам и квартирам?  Тогда поменяйте свое детство с родителями, своими игрушками, возможностью перекусывать когда угодно, уверенностью в завтрашнем дне на койку в комнате, куда в любой момент может зайти кто угодно и сделать что угодно, в том числе и с вами. Но это точно будет не мама с нежными, любящими руками.
- Как же мне его застать? Да и других ребят тоже надо увидеть. – Специально вслух, надеясь на помощь, произнесла Инна.
- Ну не знаю. Нав&heip;