Основы психоанализа (Калина Н.Ф.)
В книге впервые в системной форме даются теоретические основы, техники и методики различных школ психоанализа.
Показана взаимосвязь, взаимозависимость и необходимость применения различных подходов при работе с клиентом. Особое внимание уделяется структурно-аналитическому подходу, а также рассмотрены современные представления об анализе сновидений.
Об авторе: Надежда Федоровна Калина — известный глубинный психолог и психотерапевт, профессор. Заведует кафедрой глубинной психологии и психотерапии Таврического Национального университета им. В.И. Вернадского (Симферополь). еще…
С книгой «Основы психоанализа» также читают:
Предпросмотр книги «Основы психоанализа»
сущность терапевтического анализа
• перекос
• сопротивление и защита
• страх
• нарциссизм
• травма рождения
• оральная и анальная стадии
• комплекс Эдипа
• Самость
• регистры психологии
• фантазм в терапии
• сновидение как фантазм
• дискурсивные практики
Н.Ф. Калина
Основы психоанализа
"Рефл-бук" "Ваклер" 2001
УДК 159.9
Серия основана в 1998 г.
Ответственный редактор С.Л. Удовик
Художник В. В. Чутур, в оформлении обложки использована картина С.Дали "Сон"
Печатается по решению Ученого совета Таврического Национального университета
Рецензенты:
— действительный член АПН Украины, доктор психологических наук, профессор С.Д. Максименко;
— член-корреспондент АПН Украины, доктор психологических наук, профессор Н.В. Чепелева.
© ISBN 966-543-048-3 (серия)
© ISBN 5-87983-100-0 («Рефл-бук»)
© ISBN 966-543-063-7 («Ваклер»)
© Н.Ф. Калина, 2000 © Издательство «Рефл-бук», оформление, 2000 © Издательство «Ваклер», серия,2000
o "1-8" h z
Содержание
Благодарности ............................. .7
Глава 1. Феноменология психотерапии и сущность терапевтического анализа .......... .9
1.1. Начала ................................. .9
1.2. Понятие терапевтического анализа ............ .18
1.3. Модели психотерапевтического взаимодействия ... .26
Глава 2. Теория и техники терапевтического анализа .34
2.1. Структурирование отношений ................ .34
2.2. Завершение терапии ....................... .39
2.3. Перенос ................................ .47
2.4. Сопротивление и защиты ................... .57
Глава 3. Психоаналитические идеи и представления в терапевтическом анализе ................. .77
3.1. Возможности психоаналитического подхода ...... .77
3.2. Ранние фрейдовские представления о психическом функционировании ............. .81
3.3. Влияние бессознательного на восприятие реальности 89
3.4. Страх .................................. .98
3.5. Нарциссизм ............................ .101
Глава 4. Терапия проблем, связанных с личностным развитием .....110
4.1. Классификация проблем ................... .110
4.2. Пренатальная стадия и травма рождения ........ 114
4.3. Оральная стадия ......................... .119
4.4. Анальная проблематика в терапии ............ .126
4.5. Эдипова стадия и эдипов комплекс ........... .135
4.6. Развитие Сверх-Я ........................ 144
Глава 5. Межличностные отношения как предмет терапевтического анализа ........ .155
5.1. Понятие объектных отношений .............. .155
5.2. Теория М.Кляйн ......................... .160
5.3. Д.В.Винникотт и М.Малер: мать и дитя ........ .171
5.4. Развитие теории объектных отношений ........ .179
5.5. Объектные отношения и Самость ............ .182
5.6. Интерперсональные подходы ................ .190
5.7. Любовь ............................... .196
Глава 6. Структурно-аналитический подход в терапии .... 207
6.1. Лакан и постмодернисты ................... .207
6.2. Регистры психики ........................ .210
6.3. Другой и желание ........................ .229
6.4. Воображаемое. Симулякр. Порнография ........ .237
6.5. Фантазм в терапии ....................... .241
6.6. Конец анализа: Переход за грань желания или По ту сторону речи ....................... .249
Глава 7. Современные представления об анализе сновидений ................... .257
7.1. "Долина Царей" ......................... .257
7.2. Функции сновидения в терапевтическом анализе . .260
7.3. Сновидение как фантазм ................... .265
7.4. Активные техники работы со сновидениями в терапевтическом анализе .................. .277
7.5. Обогащенное сновидение .................. .287
Глава 8. Анализ дискурса в психотерапии ....... .297
8.1. Психотерапевтический дискурс и его ''хозяин" — пансемиотический субъект .................. .297
8.2. Дискурсивные практики психотерапии ......... .304
8.3. Анализ психотерапевтического дискурса ........ .322
Примечания ............................. .335
Литература .............................. .340
Сведения об авторе ....................... .346
Content ................................ .349
Благодарности
В работе над этой книгой мне помогали разные люди. Наибольший вклад внесли, конечно, клиенты — без них, без размышлений над сложными перипетиями человече ской жизни монографии просто бы не было. Мои студен ты периодически интересуются, люблю ли я людей. В от вет я обычно цитирую популярный у психотерапевтов анекдот о человеке, которого спросили: — Вы помидоры любите? — Так нет, а есть люблю, — ответил он. Клиен ты — это наше все. Я благодарна им всем без исключе ния, но особенно тем, чье поведение создавало дополни тельные сложности в работе — усиленная стимуляция, как известно, придает деятельности агональный характер, а это наилучший режим для творчества.
На всех этапах работы в экстремализации авторского письма соучаствовал и мой уважаемый издатель С.Л.Удовик. Его требования довести рукопись до определенного объема успешно способствовали раскрепощению автор ской мысли, а мое вялое (вялотекущее) сопротивление породило те "красоты стиля", о которых всегда сожале ешь, когда книга уже вышла в свет. Надеюсь, что его тер пение по-прежнему неисчерпаемо, и наше сотрудничест во будет продолжаться.
Я благодарна моей семье — мужу и дочери. Будучи оба психологами, они не только создавали мне все условия для творчества, но и никогда не стояли над душой и не заглядывали в рукопись, пока она не была готова. Любой пишущий согласится, что это редкий и драгоценный дар.
И снова о клиентах. Особой благодарности заслужива ет свойственная некоторым из них неувядающая забота о конфиденциальности. Я старалась как могла, обозначая их в книге инициалами соответственно алфавиту, а когда русские буквы закончились, перешла на латинский. Об суждая эту проблему с одним из наиболее рьяных адеп тов собственной анонимности (очень милый молодой че [8]
ловек, работа с ним была истинным наслаждением), я вспомнила слова, предпосланные признанным классиком скандального политического детектива своему очередно му роману: "Любое совпадение сюжета и деталей с обсто ятельствами жизни реальных личностей вряд ли случай но. Господь сумеет позаботиться о невинных".
Глава 1. Феноменология психотерапии и сущность терапевтического анализа
1.1. Начала
Впервые я услышала о психотерапии десять лет назад и сразу же влюбилась в нее навеки. У меня была талантли вая учительница*. К тому времени (1990 г.) на русский язык было переведено 8-10 книг на эту тему, и половину из них она привезла с собой, в подарок. Она прочла в на шем университете десяток лекций об основах психотера певтического воздействия, школах и направлениях запад ной психотерапии, метафорической коммуникации и т.п. Потом она время от времени снабжала меня информаци ей и самиздатовскими книжками (Гринсон, Перлз, Фейдимен и Фрейгер1, "Структура магии"). Хватило бы, на верное, просто Рудестама2. Журнал Ф.Е.Василюка3 и первые видеофильмы В.В.Столина4 я открывала уже сама. Дело было сделано, и сделано хорошо — психотерапия в Крыму привилась куда прочнее исследований эффектив ной волевой регуляции поведения и деятельности**.
Научиться терапии оказалось легко, трудности нача лись после. Чтение книг и активная работа в режиме практики, преподавания и супервизии вдохновляли и об надеживали. Межрегиональные "тусовки" проходили вдалеке. Наверное, это обстоятельство и было вкладом
* Как и положено в психоаналитической традиции, сейчас мы с ней не общаемся. Разрыв отношений произошел лет через пять, что составляет среднестатистическую величину для событий такого рода.
** Основная тематика научных исследований на кафедре психологии СГУ до начала 90-х годов.
[10]
высших сил — немного позже чтение отчетов их участни ков позволило правильно расставить акценты. Ну, а схватки за oпpeдeлeниe лидера и "порядка клевания", равно как и первые опыты чтения рекламы профессио нальных психотерапевтических услуг, публикуемой в спе циальных изданиях и средствах массовой информации, надолго отвратили меня от попыток созидания собствен ной харизмы и уничижения конкурирующих харизматиков от психотерапии. Надо было работать и преподавать.
По мере того, как формировались психотерапевтичес кие знания, умения и опыт, возрастало желание понять, чем отечественные формы теории и практики отличались от западных образцов, служивших примером, объектом подражания и вдохновляющим эталоном качества. Про фессиональное становление принесло с собой несколько вопросов, ответы на которые послужили источником це лого ряда самостоятельных идей. Возникнув первоначаль но в форме крамольных мыслей и сомнений по поводу то го, что писали о себе ретивые лидеры калифорнийских школ, эти вопросы позволили задуматься о главном: ка кой будет (уже есть, должна быть) отечественная психоте рапия и что представляют собой ее "врожденные" и "бла гоприобретенные" факторы?
В конечном счете, после нескольких лет психотерапев тической работы, чтения книг, проведения обучающих семинаров и других форм деятельности в этой сфере воз никла настоятельная необходимость ответить себе и дру гим на ряд вопросов, конкретизирующих вышеизложен ный, а именно:
— Как я понимаю природу и сущность психотерапии? В чем состоит психотерапевтическая помощь? Что дума ют об этом, в отличие от меня, мои клиенты? Чего они хотят, на что надеются и чего боятся?
— Что происходит на самом деле на психотерапевтиче ском сеансе? Как будет выглядеть его описание, данное клиентом, терапевтом, учеником терапевта, его суперви зором, кем-либо вроде самого З.Фрейда, конкурентом-недоброжелателем?
[11]
— Как нужно учить психотерапии? Почему одни могут научиться, а другие — нет? Кого и почему учить нельзя? И что, наконец, делать с психологами-пятикурсниками, которые обязаны (по учебному плану) сдать экзамен по теоретическим основам психотерапии и зачет по практи ческим навыкам консультирования?
— Как реагировать на жалобы человека, ставшего жертвой "дикого" рынка психотерапевтических услуг? Как ему помочь?
— Что такое методологическая рефлексия в отечест венной психотерапии? И что представляет собой эта по следняя — унылое эпигонство или уникальный феномен?
— Каковы критерии эффективности психотерапевтиче ского воздействия?
Эти (и многие другие) вопросы складывались посте пенно, по мере того, как росло практическое мастерство и объем теоретических знаний. Заставляла задумываться именно теория, вернее, противоречивое единство двух ее разновидностей. Во-первых, довольно-таки хаотическое нагромождение взглядов, мнений, убеждений и принци пов той группы психотерапевтов (преимущественно аме риканских), которых я буду условно называть сторонни ками гуманистической ориентации. Хотя словосочетание "гуманистическая психотерапия" своей семантикой со здает известное напряжение — трудно представить себе не- (или анти-) гуманистическую психотерапию. Во-вто рых, стройные, тщательно продуманные, логически выве ренные теории и концепции психоаналитической (глу бинной) терапии.
Уж очень два эти направления различались между со бой. У Ф.Перлза, К.Роджерса, Р.Мэя, К.Витакера, Д.Бьюдженталя — вдохновенные монологи о сущности психоте рапевтических отношений, неповторимости каждой экзистенциальной встречи терапевта и клиента, диалоге, основанном на равенстве, принятии и партнерстве. У З.Фрейда, А.Брилла, Р.Р.Гринсона, О.Кернберга, Н.Мак-Вильямс, Д.Айке, ЖЛапланша и Ж.-Б.Понталиса — сухие и точные, подробные изложения хорошо систематизиро ванных теорий, каждое из положений которых многократ [12]
но проверялось, обсуждалось и анализировалось. Работы психоаналитиков своей фундаментальностью напоминали классиков деятельностного подхода — их нужно было чи тать, конспектировать, обдумывать, а уровни понимания сменяли друг друга примерно также же, как при чтении книг К.А.Абульхановой-Славской или Б.ФЛомова. У М.Эриксона — прямо-таки мессианские замашки, ма ниакальное самовосхваление, удачно дополняемое еванге лиями от Дж.Хейли или Д.Зейга; у К.Г.Юнга — хорошо разработанная теория, постоянная рефлексия, а в конце жизни — далекие от позы святого мудреца итоги "Воспо минаний, сновидений, размышлений".
Самой смешной и печальной была, пожалуй, история с нейро-лингвистическим программированием (НЛП). Да же и теперь с трудом понимаю (успешно вытеснила), по чему хвастливые декларации апологетов этого подхода не насторожили меня с самого начала. Как можно было по верить такому, например, пассажу:
''НЛП — это искусство и наука о личном мастерстве. Ис кусство, потому что каждый вносит свою уникальную инди видуальность и стиль в то, что он делает, и это невозможно отразить в словах и технологиях. Наука, потому что существу ет метод и процесс обнаружения паттернов, используемых выдающимися личностями в любой области для достижения выдающихся результатов. Этот процесс называется моделиро ванием, и обнаруженные с его помощью паттерны, умения и техники находят все более широкое применение в консульти ровании, образовании и бизнесе для повышения эффективно сти коммуникации, индивидуального развития и ускоренного обучения... НЛП показывает вам, как понять и смоделировать ваш собственный успех. Это способ обнаружения и раскры тия вашей индивидуальной гениальности, способ выявления того лучшего, что есть в вас и в других людях. НЛП — это практическое искусство, позволяющее добиться тех результа тов, к которым мы искренне стремимся в этом мире. Это — исследование того, что составляет различие между выдаю щимся и обычным. Оно также оставляет после себя целый ве ер чрезвычайно эффективных техник в области образования, консультирования, бизнеса и терапии" [48, с. 17-18].
[13]
Это классический образец НЛП-стиля — многочислен ные обещания, заносчивая уверенность в собственной непогрешимости. Притязания на высокую эффектив ность — и тут же грубая лесть по поводу "вашей индиви дуальной гениальности", способ обнаружения и раскры тия которой почему-то "невозможно отразить в словах и технологиях". Понятно, что восторженные описания не обычайной легкости, быстроты и блеска, с которым тера певты упомянутой школы справляются с любыми, даже самыми трудными и сложными проблемами, не оставят равнодушными людей, мечтающих о славе (и деньгах!) харизматического психотерапевта. Адепты НЛП не зря подчеркивают универсальность, новизну и междисципли нарный характер своих техник, их исключительные воз можности и всеобъемлющее совершенство в рекламных объявлениях о семинарах и тренингах.
Скорее всего, я клюнула на это направление из-за на звания. "Нейро-лингвистическое" звучало так солидно. Но уже тогда (в 1994-1995 г.) было очевидно, что столь сильно и грубо подаваемое направление не работает. По чему? Очень крамольный вопрос. Сначала я рассуждала в рамках тезиса "нет плохих учителей, есть плохие ученики". И выучила лингвистику, после чего стало понятно, что ссылки на Н.Хомского у Д.Гриндера и Г.Бендлера спеку лятивны, а Ф.де Соссюра, Э.Бенвениста или даже родного Э.Сепира основоположники НЛП не читали. А уж Л.Витгенштейна и не смогли бы, в этом можно поручиться. Лингвистический уровень анализа в НЛП оказался мини мальным, а предложенные в первом томе "Структуры ма гии" языковые техники явно не подходили для речевого общения на русском языке, синтаксис, прагматика и дейксис которого сильно отличаются от английского.
Напрасно я пыталась найти в других работах этого на правления примеры психотерапевтического использова ния лингвистических идей и техник. Большинство кни жек состояли из стереотипно повторяющихся описаний разного рода "якорений" и "рефреймингов" и бесконеч но однообразных стенограмм сеансов, пафос которых не изменно сводился к финальному "О-о-о, теперь я, кажет [14]
ся, о-го-го!" клиента на фоне восторженного молчания группы в сиянии апостольской улыбки терапевта.
Последствия своей некритичной доверчивости я изжи вала года два. Самым лучшим лекарством от НЛП оказа лись работы психоаналитиков, чьи объяснения помогли понять природу и сущность того, что можно назвать ин фляцией личности психотерапевта. К.Г.Юнг описал это как процесс формирования мана-личности. Его специ фика в сфере психотерапевтической практики состоит в следующем: начинающий психотерапевт после несколь ких явно успешных случаев консультирования (особенно если тому были восторженные свидетели) постепенно убеждает себя в том, что искомая цель мудрого всемогу щества — в двух шагах. Ошибки и неудачи быстро вытес няются, что облегчает проективную идентификацию с ка ким-нибудь хорошо описанным или блестяще подающим себя "мастером НЛП", В глубине души он уже маленький Перлз или неизвестный пока еще Милгон Эриксон.
Терапевт, подверженный инфляции, не склонен заду мываться над психологическими механизмами оказывае мого воздействия, результат последнего он приписывает исключительной силе и незаурядности собственной лич ности. Ответа "потому что я гениальный" в большинстве случаев оказывается вполне достаточно. Как пишет Юнг, "все эти атрибуты исходят, естественно, от наивной проек ции бессознательного самопознания, которую не совсем по этично можно выразить примерно так: "Я признаю, что во мне действует некий психический фактор, который са мым невероятным образом уклоняется от моей сознатель ной воли... Я чувствую свое бессилие перед таким поло жением дел, а всего ужаснее, что я в него влюблен, и мне остается только восхищаться им" [98, с.299-300].
В свете юнговских объяснений многое стало понят ным. В частности и то, почему бездоказательная похваль ба своими успехами и безудержное самовосхваление (классический пример — откровения Ф.Перлза по пово ду своей неотразимости) не вызывают неловкости у по следователей калифорнийских школ. Почему некоторые отечественные психологи, профессионально сформиро [15]
вавшиеся в поле достаточно фундаментальной методолого-теоретической традиции научного знания, не устояли перед заманчивыми посулами американских терапевтов-коммивояжеров, а уж доверчивые студенты липли на все эти "мастер-классы" как мухи на мед. "Вряд ли можно запретить кому-нибудь хоть немного восхищаться собой за то, что этот кто-то заглянул дальше, чем другие, и у других есть эта потребность — отыскать где-нибудь героя, которого можно потрогать, совершенного мудреца, вож дя и отца, фигуру, обладающую несомненным авторите том" — пишет Юнг в работе "Отношения между Я и бес сознательным" [98, с. 306].
Может быть, в стенах университета было легче увидеть, что большинство новых видов неаналитической психоте рапии носят ярко выраженный антиинтеллектуальный характер. Безусловно, немалый вклад в разочарование подходами, призывающими к личностному росту посред ством повышения аутентичности, доверия чувствам и му дрости природного "ин-се", внесли встречи с многочис ленными доверчивыми жертвами этих направлений. Я знаю многих мужчин и женщин, годами якоривших ре сурсные состояния на семинарах по НЛП и громко воз глашавших "Я тебя принимаю, хоть и не понимаю (?!)" в гештальт-группах. Научившись выражать свои чувства, прорабатывать эмоциональные травмы движениями глаз (ДПДГ) и распознавать ведущие репрезентативные систе мы, они не избавились от проблем, их симптомы и фо бии успешно прогрессировали.
Существенно позже я начала понимать, сколь опасны ми могут быть бездумно применяемые методы и приемы психологического воздействия. Взять, к примеру, много численные диссоциативные техники, столь популярные у сторонников калифорнийских школ. Задумывался ли кто-нибудь из них о том, что произойдет, если принуж дать к диссоциации ("Посадите эту часть своей личности напротив себя и попробуйте с ней поговорить") клиента, У которого именно диссоциативные защиты и примитив ная изоляция являются основными источниками лично стных проблем? Попробуйте представить себе ощущения
[16]
внутренне дезорганизованного, беспомощного, испуган ного человека, идентичность которого рассыпается на ку ски прямо на терапевтическом сеансе, а многочисленные свидетели стимулируют этот процесс и делают критичес кие замечания.
Свою лепту в разочарование "американской психоте рапевтической мечтой" внесли и многочисленные книж ки — плохо переведенные, неряшливо изданные, безгра мотные и убогие (ни правильных ссылок, ни точных цитат, ни даже верно транскрибированных имен и фами лий). Не могу отказать себе в удовольствии процитиро вать парочку пассажей из книги по НЛП, которая в этом смысле является эталоном5:
"Фобии сами могут обобщаться на другой опыт. Я работал с женщиной, которая была фобиком мостов, где вы можете смотреть через решетку на воду внизу. После делания измене ния в опыте с мостом она сказала: "Нет, это звук шин на мос ту, который запускал страх". После этого мы работали со зву ком, который продуцировал тошноту. Изменение этого ответа на этот звук привело ее назад, к звукам корабельного двигате ля в открытом море... она слышала звук мотора, блуждающего по морю. Когда это было изменено, этот весь паттерн был ос вобожден и не было больше ответа на мосты ";
"Большинство людей, когда они в замешательстве от чего-нибудь, собирают больше информации об этом объекте. Это за гоняет их в замешательство даже больше. Трудность не в том, что они не имеют достаточно информации, а в тал, что они не имеют этой информации организованным способом, который полезный" (курсив мой — Н.К.).
И все это — на одной странице (с. 13), и так до беско нечности. Что тут скажешь? Одним словом, через не сколько лет знакомства с калифорнийскими школами стало понятно, что у меня тоже "не было больше ответа на мосты". Они благополучно канули в прошлое.
Повседневная практика заставляла все больше обра щаться к глубинной психологии. Во-первых, надо было читать лекции, то есть рассказывать о теоретических ос новах психотерапевтического воздействия. Психоанали тические положения составляют стройную систему, их
[17]
можно сравнивать, обобщать, расширять, находить про тиворечия или сходные основания. Среди них можно вы бирать, даже капризничать (если угодно): "Какой-то этот Эрнст Джонс весь вторичный". А у последователей Перлза или Роджерса среди теоретиков кто вторичный? В ана литических школах — множество авторов, сочетающих строгую принадлежность к ортодоксальной теории с ори гинальными собственными идеями, порой жертвующих этой принадлежностью во имя последних — и все-таки остающихся в рамках школы (М.Кляйн, М.Балинт, Д.У.Фэйрберн). Что у представителей калифорнийских школ? Что составило бы содержание университетской лекции под названием "Развитие теории и практики НЛП в последнем десятилетии XX века"?
Во-вторых, размышляя об итогах практической деятель ности, я понимала, что по-настоящему работает только анализ. Если он сочетается с другими формами терапевти ческой работы, или вплетен в них отдельными элемента ми, то эти другие формы и способы действуют лучше. Не избежные вопросы студентов: "А что, защиты, которые в психоанализе и те, что по Перлзу, одинаковые?" здорово приелись. Стала очевидной необходимость предложить им самим проверить, откуда что взялось. То есть дать специ альную исследовательскую работу на данную тему.
Вывод ликующего дипломника гласил: впервые защи ты (само понятие, их виды и механизмы) выделены, опи саны и проанализированы в психоанализе, а гештальт-терапия акцентировала внимание лишь на нескольких из них (проекция, симбиоз и т.п.). Дальнейшая стратегия работы с последствиями защит в обеих школах сильно различается, однако трудно представить себе, что осозна ние, проработка и изживание защитного поведения могут быть настолько же успешными при кратковременной групповой работе, как и в длительном индивидуальном анализе. Диплом активно читали следующие поколения. Студенты на собственном опыте учились отделять эф фективную терапию от эффектной.
Используя психоаналитическую теорию, методы и приемы аналитической работы в своей практике, я очень
[18]
скоро столкнулась с серьезным противоречием: можно ли сочетать групповую и краткосрочную форму терапии с ее аналитическим содержанием? Практика свидетельствова ла, что можно, даже необходимо. При этом теоретичес кие предписания психоанализа нарушались.
Знакомство с подходами, объединяемыми названием "психодинамическая психотерапия", избавило от некото рых сомнений, хотя и не от всех. Богатство и своеобра зие современной психоаналитически ориентированной терапии, тонкие разграничения ее видов и форм, пока занных при работе с различными категориями клиентов (пациентов), обширный перечень теоретических трудов, обобщающих опыт работы с самыми разными проблема ми — все это помогало лучше сориентироваться в про цессе выбора собственного пути. В конечном итоге я осо знала, что могу попытаться описать свой метод работы как вполне устойчивый индивидуальный стиль психоте рапевтической деятельности. Нашлось и подходящее на звание — терапевтический анализ.
1.2. Понятие терапевтического анализа
Что же такое терапевтический анализ? Это психотера певтическая работа, которая опирается преимущественно на психоаналитические приемы и методы (анализ снови дений и ассоциаций, интерпретации защит и сопротивле ний, трансферентных отношений, ошибочных действий и т.п.). Однако в ней не используются многие классические формы и условия: кушетка, нецеленаправленный моно лог пациента, строгое расписание частоты сессий. Клиен ты рассказывают о проблемах, которые их волнуют и за ботят в настоящее время, а терапевт реагирует своими интерпретациями не как "бесстрастное зеркало", а как заинтересованный и компетентный слушатель и помощ ник. Он активно включен в беседу, задает вопросы, при необходимости — дает теоретические объяснения (напри мер, рассказывает о различных формах защит или дина мике развития объектных отношений) с учетом уровня
[19]
понимания клиента. Иногда рекомендует прочесть ту или иную литературу, не слишком специального характера — например, многие клиенты стали лучше понимать свои трудности и справляться с ними, прочитав содержатель ную, просто и ясно написанную книгу Фрица Римана "Основные формы страха"6.
Важной особенностью предлагаемого подхода является то, что его операциональная сторона — речь терапевта, использование метафор, интерпретация трансферентного сопротивления — в большей степени определяются структурным (лингвистическим) психоанализом Ж-Лакана, нежели классической фрейдовской доктриной. С моей точки зрения, между Лаканом и Фрейдом нет ка ких-либо существенных противоречий, и Лакан действи тельно верен тому лозунгу ("Назад, к Фрейду!"), под ко торым в 50-е годы осуществил свою знаменитую реформу психоанализа. Идеи Лакана позволяют не только лучше понимать глубинные основания психологических и лич ностных проблем, но и предлагают гораздо более эффек тивные формы психотерапевтического воздействия.
Возьмем в качестве примера самый простой вопрос — кто является вторым (кроме аналитика) субъектом психо терапевтического воздействия? Лакан хорошо понимал, насколько неоднозначной в терапии является позиция клиента, равно как и иллюзорный характер представле ний о его личности, сформированных на основе наивных наблюдений:
''Для нас важно знать, где находится субъект аналитическо го отношения. И в этом вопросе наивная позиция: субъект? Да вот же он, перед вами!— словно пациент — это что-то одно значное, словно сам аналитик сводится к группе индивидуаль ных характеристик, — совершенно недопустима" [35, с. 193].
Он подчеркивал, что клиент — прежде всего говоря щий субъект, а его позиция — место, откуда доносится речь, т.е. природа терапевтического взаимодействия — всецело лингвистическая. Найти и определить занимае мое клиентом "в поле речи и языка" место совсем непро сто, и сама эта работа — залог возможности терапевтиче [20]
ского воздействия и его успеха. Клиент — это тот, кто го ворит; вернее, говорящий и является субъектом терапии, и понять его природу — половина всей работы психоана литика:
"Кто же он, этот субъект? Вот тот вопрос, которым мы за нимаемся здесь во всех его формах, во всех антиномиях, ко торые он выявляет. Мы прослеживаем все точки, где он от ражается, преломляется, вспыхивает, надеясь тем самым суметь почувствовать ту единственную, где он кроется и к ко торой прямо не подступиться, ибо к ней нельзя подступить ся, не задев при этом самих корней языка" (там же).
Первую попытку ассимилировать ряд теоретических положений структурного психоанализа я предприняла немного раньше [23]. Лингвистическая модель психоте рапии вызвала неоднозначную реакцию (кто-то ругал, кто-то хвалил, кто-то ничего не понял), но мне стало очевидно, что идеи Лакана и его последователей в нашей стране находят больше почитателей среди философов и лингвистов, чем среди психологов и психотерапевтов [см. 49, 51, 58 и др.]. Анализ психотерапевтического дис курса требует специальных лингвистических знаний; кро ме того, его методы и приемы уже были описаны доста точно подробно. Так что я, посвятив ему отдельную главу в конце книги, решила не перегружать этим материалом содержание других разделов. Из-за чего большинство комментариев к приводимым фрагментам психотерапев тических бесед пришлось упростить. Но ведь нельзя объ ять необъятное.
В терапевтическом анализе основой для интерпретаций могут быть представления различных школ глубинной психологии — от классических фрейдовских идей до тео рии парциальных личностей постъюнгианца Дж.Хиллмана и шизоанализа Ж-Делеза и Ф.Гваттари. Опыт показы вает, что выбор концепции, в которой осмысливаются жизнь и проблемы клиента, определяется спецификой его запроса и особенностями мышления и понимания. Различным клиентам подходят разные теории: рассказ одного направляет мышление терапевта в сторону теории
[21]
объектных отношений, проблемы другого больше похожи на следствия "игр", описанных Э.Берном, третий выгля дит и ведет себя так, как будто сошел со страниц адлеровских работ. Иногда приходит человек, который уже пытался осмыслить свои трудности, скажем, в рамках юнгианских представлений — он хочет обсуждать про блемы собственной индивидуации, и к этому желанию следует отнестись с уважением. Если клиент интересует ся психологией, то полезно анализировать его проблемы с точки зрения нескольких теорий, сравнивая и сопостав ляя получаемые в ходе анализа трактовки.
Предлагаемый в рамках данного подхода теоретичес кий плюрализм может показаться просто очередной по пыткой эклектического "смешения языков". Мне бы не хотелось создавать такого впечатления. Я отнюдь не при зываю к тому, чтобы в беседе с клиентом юнгианские, структурно-аналитические и опирающиеся на сэлф-теории интерпретации сменяли друг друга, сбивая его с тол ку и создавая ненужную путаницу. Начиная терапию, можно выбирать любое из подходящих направлений, но в течение всей работы следует оставаться в рамках сде ланного выбора.
Разумеется, студенту-психологу, который не только про ходит терапию, но и пробует одновременно развивать на выки профессиональной рефлексии психотерапевтической деятельности, можно и нужно предлагать "параллельные интерпретации", иначе разница между структурной и объ ектной теорией в психоанализе так и останется для него избыточным теоретическим изыском. А вот в работе с обычным, далеким от психологии клиентом, приводить несколько теоретических объяснений его поведения или намерений стоит лишь в случае сильного сопротивления. Опыт показывает, что наилучший способ преодолеть нар циссическую грандиозность клиента в терапевтическом анализе — это сначала потешить ее, предложив две-три (а то и четыре) подробные интерпретации этого феномена с позиций различных психоаналитических школ.
И еще один момент, принципиально важный для опре деления сущности предлагаемого направления. В тера [22]
певтическом анализе не используются другие, неаналити ческие теории и — особенно — техники и приемы ра боты. Никакой работы с субмодальностями, эриксоновского гипноза, рефрейминга и техники "взмах". В противном случае это уже даже не эклектика.
Опытным психотерапевтам столь категорическая пози ция, я думаю, понятна. И все же ее стоит прокомментиро вать. Дело в том, что сформированная профессиональная идентичность терапевта практически всегда7 предполагает устойчивые индивидуальные предпочтения в системе дис курсивных практик психотерапии. Организатор несколь ких конференций, на которых рассматривались итоги сто летнего развития психотерапии, Дж.Зейг правильно отмечает, что непримиримые теоретические противоречия между сторонниками различных школ — самая яркая и стабильная ее характеристика на сегодняшний день:
"Каждая из многообразных школ твердо держится за свои теории методы. Взаимообогащение идеями наблюдается в редких случаях. Превыше всего ставится чистота позиций. Эклектизм считается признаком отсутствия "породы"... Зна комство с докладами убеждает: мало кто ссылается на рабо ты представителей других школ, а тем более — признает их теоретическое влияние" [91, т. 1, с. 9].
И это естественно — таковы особенности любой иден тичности, которая состоит в отождествлении себя с ка кой-либо одной группой (профессиональной, этнической религиозной) и одновременном обособлении от осталь ных, противопоставлении "мы" и "они".
Цитируемый автор считает такое положение дел непоз волительной роскошью, демагогически упирая на то, что раз психотерапия вышла "на передовой рубеж борьбы за здоровье человека", то "для достижения цели позволи тельно использовать все методы и техники, прошедшие испытание временем" (там же). Использовать, наверное, можно, но зачем же смешивать? Не окажется ли гибрид психоанализа и НЛП этакой внутривенной клизмой или сочетанием слабительного со снотворным?
[23]
К счастью, сами психотерапевты весьма решительно противостоят такому смешению. Многочисленные по пытки вынужденного диалога между представителями различных направлений, примером которого служит упо мянутая выше конференция, руководимая Дж.Зейгом, как правило, заканчиваются ничем. Характерен в этом смысле диалог психоаналитика Дж.Мастерсона и семей ного терапевта Дж.Хейли, приведенный в первом томе материалов конференции [91, т.1, с. 47-56]. Выдержанные в классическом стиле "А ты кто такой, в нягуре?" вопро сы и возражения Хейли по докладу Мастерсона можно свести к нескольким пунктам, а именно:
— у меня нет ничего общего с психоаналитиками;
— я не собираюсь обсуждать данный доклад;
— психоанализ умер в 1957 г.***, "и похороны все еще продолжаются в больших городах";
— у психоаналитически мыслящих психиатров "имеет ся род фиксации на идеях", но этот вид терапии почему-то продолжает оплачиваться медицинской страховкой;
— пограничной личности не существует — и так далее.
Ответ Мастерсона тоже достаточно красноречив: "Гос подин Хейли, Вы уверены, что не были тем самым "чер ным рецензентом", который "зарубил" мои рукописи?... Я чувствую, что с Вашими взглядами что-то не так... Ваш способ игнорировать содержание моего доклада... обус ловлен невозможностью выйти из узких рамок семейной терапии — единственной теории, в которой Вы хоть что-то понимаете" [91, т.1, с.53-55].
Столь обширная выдержка хорошо иллюстрирует пер спективы слияния различных психотерапевтических школ. Вероятность этого вряд ли стоит обсуждать все рьез. Что же касается глубинно ориентированных подхо дов, то все они возникли в процессе дифференциации единого прежде психоаналитического знания и могут ис пользоваться параллельно или в сочетании друг с другом.
Терапевтический анализ — это, в какой-то степени, попытка соединить феноменологические методы получе*** Почему именно в 1957? Тем более, что это год моего рождения...
[24]
ния знания из опыта с герменевтическими принципами психоанализа. В этой книге, предназначенной для обуче ния и адресованной прежде всего студентам, я попробую дать общее представление о сущности подхода, отложив на время его строгий методологический анализ. Необхо димость последнего для меня очевидна, но это дело буду щего. Ряд связанных с методологией и методами проблем обсуждается в следующем параграфе.
Как известно, психоаналитическая терапия в большин стве случаев проводится индивидуально. Известный пси хоаналитик Отто Кернберг однажды сказал, что не стал бы использовать групповую психотерапию даже под ду лом пистолета. Однако известны примеры, когда этот принцип нарушался, особенно в процессе обучения пси хотерапевтов (например, знаменитые парижские семина ры Ж.Лакана). Я думаю, что терапевтический анализ — вполне приемлемая форма психоаналитической работы с учебной группой, он открывает широкие возможности для дидактического анализа будущих терапевтов. В груп повой терапии многое зависит от начальной мотивации участников, а обучение навыкам и приемам аналитичес кой работы — хороший стимул к успеху.
В индивидуальной форме терапевтический анализ мо жет продолжаться от 1-2 месяцев до полугода (в среднем при частоте встреч 1-2 раза в неделю). От терапевта тре буется хорошая теоретическая подготовка и пристальное внимание к рассказу клиента на протяжении всего сеан са. "Свободно плавающего" внимания недостаточно, по скольку нужно направлять ход сеанса, если клиент отхо дит в своем рассказе от проблем, которые послужили поводом для обращения за помощью. Конечно, не стоит напоминать своими вопросами требовательного, контро лирующего начальника (родителя), ведь даже при проч ном и устойчивом терапевтическом альянсе клиенты, рассказывая о глубоко личных вещах, не уверены твердо в безоценочном принятии своих действий и поступков, бессознательные мотивы которых постепенно проясня ются. На протяжении всего анализа они нуждаются в со хранении теплых, сердечных отношений.
[25]
Особую проблему терапевтического анализа представля ют неизбежно возникающие трансферентные реакции. Описываемая форма терапии не предполагает стимулиро вания глубокого трансферентного невроза, однако сам феномен трансфера неизбежно присутствует. Аналитику следует быть очень внимательным и подробно комменти ровать малейшие проявления трансферентных чувств. Нужно снова и снова объяснять клиентам подлинную при роду этих переживаний, неустанно подчеркивая, что отно шения закончатся по окончании терапии, и от правильно го понимания ими своих чувств зависит не только успех анализа, но и дальнейшее эмоциональное благополучие.
Наиболее эффективной теорией, позволяющей разре шать проблемы, связанные с переносом и окончанием анализа, практикуемого в групповой или краткосрочной форме, оказались лакановские представления о переходе за грань желания. В шестой главе я остановлюсь на этой теории более подробно, а здесь лишь замечу, что главный момент "перехода" (так Ж.Лакан называет окончание те рапии) состоит в акцентировании когнитивной активно сти клиента в отношении особым образом выстроенной речи терапевта. Переход желания в знание — вот цель, достижение которой знаменует успех анализа.
В заключении этого параграфа, посвященного описа нию насущной необходимости терапевтического анализа в многоликом феноменологическом пространстве совре менной отечественной психотерапии, я хочу процитиро вать слова Н.Мак-Вильямс, вынесенные на обложку ее книги "Психоаналитическая диагностика": "Подобно по литике, психотерапия является искусством возможного. Самым большим преимуществом для терапевта при тео ретическом осмыслении клиентов с точки зрения разви тия является возможность понять, чего было бы разумно ожидать в случае оптимальной терапии для каждого из них.. Как врач ожидает от сильного и крепкого человека более быстрого и полного выздоровления после болезни, как преподаватель полагает, что сообразительный студент усвоит больший материал, чем тугодум, так и терапевту стоит ожидать разного результата от людей с различным
[26]
уровнем развития характера. Реалистичные цели защища ют пациента от деморализации, а терапевта — от перего рания". Именно в этом — в добросовестном глубинно-психологическом анализе проблем клиента и постановке реалистичных целей терапии — и заключается сущность терапевтического анализа.
1.3. Модели психотерапевтического взаимодействия
Поскольку терапевтический анализ как направление в психотерапии является сочетанием общих принципов психотерапевтической деятельности с аналитическими формами и способами ее осуществления, было бы полез но рассмотреть существующие модели психологической помощи на предмет возможности их использования в данной форме терапевтической практики. В этом пара графе я не ставлю цель рассмотреть все существующие модели и способы их классификации, а хочу прояснить, как конкретно описываемое направление соотносится с уже устоявшимися стандартами оказания психотерапев тической помощи, принятыми в различных профессио нальных группах.
Выделение и сопоставление моделей психотерапевти ческой деятельности на основе их принадлежности груп пам профессионалов не случайно. На мой взгляд, такой подход обеспечит наиболее продуктивное понимание аксиологических (ценностных) и праксиологических (связанных с содержанием деятельности) аспектов той психосоциальной практики, которая называется психоте рапией. В конце концов, именно психотерапевты лучше других знают, что конкретно они делают в общении с клиентами, и способны рефлексировать теоретические и методические основания своего труда. В противном слу чае психотерапевтическая деятельность утрачивает раци ональные корни и вырождается до уровня своих истори чески первичных форм — магии и знахарства.
Феноменология психотерапии чрезвычайно многообраз на. Современные реалии бытия благоприятны для развития
[27]
этой формы социальной практики. Бурный рост объема психотерапевтической помощи в бывших социалистичес ких странах является естественной реакцией противостоя ния сложившейся системе социальных взаимодействий в обществе, в котором, как пишет известный психотерапевт А-Ф.Бондаренко, обычная позиция личности — жертва.
Естественно, растет и число специалистов в области психотерапии. Традиционно профессиональными субъ ектами в этой области являются врачи (прежде всего пси хиатры), а также психологи и священники. И хотя между ними не существует больших расхождений в понимании целей и задач психологической помощи, модели психоте рапевтической деятельности у этих трех профессиональ ных групп существенно отличаются.
Религиозно окрашенные формы психологической по мощи в нашем обществе обособлены от других психоте рапевтических направлений. Парадигма святоотеческой психотерапии предполагает специфический взгляд на причины возникновения личностных проблем и психиче ских заболеваний, их природу и сущность, описываемые посредством таких понятий, как грех, вина, наказание, искупление, покаяние и т.д. Пастырская помощь, в свою очередь, опирается прежде всего на систему нравствен ных и религиозных идей, далекую как от психологичес ких теорий, так и от психиатрических представлений о психическом здоровье, норме и патологии.
Традиция духовной помощи, сложившаяся в церкви, предусматривает наставления, связанные с таинством ис поведи, пастырское окормление. Исповедь в православ ной или католической традиции является таинством, по скольку здесь происходит нравственное преображение личности, "второе крещение". Изложение грехов перед исповедником в православии называется "поновлением". В процессе исповеди между духовником и исповедую щимся устанавливается известного рода гармония. Это бывает, когда духовник, подобно психотерапевту, живо входит в переживания кающегося, причем проявляет не только строгость с&heip;
log-in.ru
комментариев нет